Тёмная Сущность. Том 1

Глава 3

Гремели барабаны, звонко щёлкали бичи надсмотрщиков, звенели цепи, свистели снасти. Бесы на вёслах надрывались в гнусном хоре, распевая в такт синхронной гребле скабрезные куплеты о похождениях распутной жрицы Света Жозефины.

Согласно не в меру озорным строкам неизвестного автора, Жозефина умудрялась оставаться целомудренной служительницей храма Люминара, категорически отказывая мужчинам проникать в своё сакральное лоно, но при этом не гнушалась использовать для удовлетворения плотского вожделения прочие отверстия тела. И долгими ночами после истовых молитв её сладострастные стоны сливались с плеском вина в самых глубоких чарках.

— А эта Жозефина весьма изобретательна, — злорадно усмехнулся Эквион, потирая ладони. — И как ловко изобличает всю лицемерную сущность служителей солнечного бога!

— Вилл, ты ведь не воспринимаешь потуги устного народного творчества низших демонов за чистую монету? — спросил я, с беспокойством покосившись на своего боевого товарища.

— Нокс, ты же не понаслышке знаешь монашек Лунного монастыря, многие из которых «дверцы держат на замке, да окошки нараспашку». Хочешь сказать, жрицы Света не такие?

— Кто знает, — безразлично пожал я плечами. — Верно, разные бывают.

— Эх, а я бы познакомился с этой Жозефиной, — мечтательно осклабился агонист. — Может, у меня бы даже вышло проникнуть туда, куда не удалось другим?

— Тогда эти куплеты потеряли бы всякий смысл.

Мы стояли на верхней палубе у самого кормила, вглядываясь в туманную даль. На горизонте проступили угрюмые скалистые берега Тенебриса — древнейшей колыбели всех демонов и обители верных лунной богини элле.

Могучий флагман флота Тьмы уверенно рассекал пенистые волны, держа курс к узкому проходу между скал, где мерцал багряным светом каменный маяк. В глубине извилистого фьорда притаился южный порт, откуда веками выходили на свой кровавый промысел демонические легионы.

Путь нам освещала выглянувшая из-за тяжёлых туч луна — холодное светило, что круглый год бессменно нависало над самым северным континентом Астрального Плана, проливая свой таинственный призрачный свет на безмолвные просторы вечной ночи.

Мимо флота Тьмы проскользнуло торговое судно элле. Его надутые попутным ветром паруса и знамёна украшали символы королевства Лаплас, расположенного на северном побережье центрального материка Нейтрис. На самом высоком флагштоке судна гордо развевалось чёрное полотнище с серебряной луной, восходящей из сундука — знак Северо-Западной торговой гильдии. Этот символ не только подчёркивал привилегированное положение корабля, но и служил гарантом безопасности: члены гильдии обладали эксклюзивным правом на торговлю с владениями лунной богини без дополнительных пошлин и опасения подвергнуться пиратскому нападению со стороны лихих демонов.

Тенебрис славился своими мрачными шахтами, где рабы добывали железо, олово, свинцово-медные руды, каменный уголь, драгоценные металлы — серебро и чёрный титан, а также редкие самоцветы. На западе простирались обширные карьеры и солеварни, где также трудились невольники, а вдоль берегов ходили рыболовецкие суда.

В тёмных, окутанных вечным туманом лесах, лишённых всякой зелени, водились сумрачные варги — смертоносные, стремительные хищники, чей мех ценился во всём Астральном Плане как самый роскошный, тёплый и долговечный.

Эти природные богатства составляли основу экономики северного материка.

Однако вечная тьма и холод делали почву Тенебриса практически бесплодной. Лишь немногие растения могли выживать в таких условиях — древние, почти мифические виды, которые существовали ещё до того, как Люминар создал солнце. Среди них были колючие мхи, лишайники, серая трава и кустарники с горькими плодами, которые едва годились для приготовления пищи. Скотоводство при таких суровых условиях становилось практически невозможным. Исключение составляли лишь тенегривы — демонические кони, специально выведенные богиней для служения войску Тьмы.

Чтобы избежать голода и не полагаться только на грабежи с набегов, жители Тенебриса наладили торговлю с Нейтрисом. Исторически сложилось, что большинство торговых связей было установлено с королевствами севера и запада, где Девору почитали даже сильнее, чем Люминара. Восточные и южные королевства центрального материка традиционно не очень охотно возносили молитвы и приносили жертвы лунной богине, вследствие чего зачастую становились объектами её божественного гнева.

Получалось, что с одной частью центрального континента подданные Деворы вели торговлю и собирали скромную дань, а против другой устраивали постоянные военные походы с целью наказать надменных элле, обогатиться шальной добычей и, самое важное, захватить рабов, без которых экономика Тенебриса неизбежно подверглась бы коллапсу.

Любопытно, что северные королевства элле порой сами нападали на своих южных соседей, после чего привозили во владения богини Ночи и Луны на реализацию не только ткань, зерно, фрукты, сладости, вино и прочие востребованные товары, но и пленных собратьев с юга.

Торговля шла как в виде натурального обмена, так и монетарным способом. При этом наиболее устойчивой валютой на севере издревле считались серебряные «луны», отчеканенные на личном монетном дворе лунной богини.

Торговое судно из королевства Лаплас, взявшее курс на Нейтрис, исчезло за горизонтом в тот самый миг, когда грозный флагман флота Тьмы проследовал в узкое ущелье фьорда, направляясь к портовой пристани Маркетуры — торгового сердца Тенебриса.

В Маркетуре, чёрной жемчужине северных земель, иноземные фактории заполонили добрую половину города. Это был единственный оплот во владениях лунной богини, где элле численно превосходили жителей-демонов.

Главной гордостью града служил великий рынок — крупнейший на всём севере. Под древними каменными арками раскинулся настоящий лабиринт: бесконечные ряды разноцветных прилавков сплетались в причудливый узор улиц и проходов, где легко было заблудиться и крайне непросто уйти, не истратив всё до последней монеты.

Здесь продавалось и покупалось практически всё, о чём только мог помыслить самый искушённый путник: от сочных южных фруктов, источающих диковинные ароматы дальних земель, до изысканных предметов роскоши, привезённых из самых потаённых уголков мира. Однако самой мрачной достопримечательностью рынка являлся невольничий квартал. На просторной площади, окружённой чёрными колоннами, ежедневно проходили торги живым товаром. Гордые представители древнего народа выставлялись напоказ, словно скот, а их судьбы решались взмахом аукционистского молотка.

Уже в порту прямо на сходнях воины Тьмы передавали захваченных невольников работорговцам, которые устраивали торги за скромный процент. На рынке демоны сбывали награбленное богатство, разделённое ещё в пути. Простые воины вроде милис или гоплитов, как правило, спускали свои жалкие крохи от общей доли за пару дней в местных кабаках и домах терпимости. Катафракты получали значительно больше, но всё равно девяносто процентов добычи шло командованию, из коих двадцать отходило в казну её божественного величия Деворы Асура Анимас.

К тому времени, как боевая трирема «Властитель Вод» благополучно пришвартовалась у одного из центральных причалов порта Маркетуры, я уже успел отдать все распоряжения командирам и ликторам относительно разгрузки и распределения добычи, включая мою собственную долю. Надзор за исполнением наказов я возложил на стратига Актариса из великого дома Ларион-Анимас, отца Эквиона.

Старый лорд и закалённый в боях полководец, хоть и скривился в явном недовольстве, ослушаться не посмел. Личная неприязнь между нами не имела значения — в войске Тьмы не нашлось бы ветерана надёжнее Актариса. Он скорее бросился бы в пучину Бескрайнего Океана с камнем на шее, чем посмел предать лунную богиню или того, кто ныне нёс почётное бремя проводника её священной воли.

Выбрав из сундуков с трофеями Южной Империи несколько роскошных даров, я распрощался с Эквионом, сославшись на неотложную аудиенцию у Деворы. В его взгляде читалось искреннее беспокойство, когда он напутствовал меня последним пожеланием удачи. Едва подошвы моих сапог коснулись камня причала, я вскочил в седло тенегрива и пустил его галопом по объездной дороге.

К счастью, мой замок, известный в этих землях как Штормовой, располагался у древнего тракта, ведущего прямиком к легендарной Лунной Твердыне, издревле служившей обителью самой Деворы Асуры Анимас.

Эту неприступную цитадель не смогли покорить даже крылатые полчища ангелов во время Божественного Раскола. Сорок лет бушевала война между силами Света и Тьмы, но когорты белокрылых под предводительством самого Люминара Дэва Асура отступили, так и не сумев проломить оборону Лунной Твердыни.

В итоге богам пришлось договариваться и подписывать собственной кровью Божественный Пакт, разделивший сферы их влияния в Астральном и Земном Планах. А также делить поровну осколки метеорита Санкториум. С тех пор договор с некоторыми оговорками соблюдался уже более пяти тысяч лет.

Я пронёсся над бесконечной вереницей торговых караванов, оставляя за собой лишь клубы пыли и испуганные взгляды погонщиков. Восемьдесят вёрст за час — для моего скакуна, взращённого в сумрачных каньонах Тенебриса, не предел, а лишь лёгкая разминка. Когда вдали замаячили закопчённые башни Горнила, я сбавил ход, давая тёмному жеребцу передышку, и направил его вдоль центральной улицы.

В дымных кузницах Горнила непрестанно кипела работа: горняки извлекали из недр земли руду, а искусные мастера превращали её в изделия из металлов — от подков, домашней утвари и орудий труда до изысканных латных доспехов и смертоносного оружия. Каждый удар молота отзывался эхом над городом, наполняя воздух гулом и жаром, а въедливый запах раскалённого железа смешивался с дымом из печей.

Горнило являлось главным источником дохода в моих личных владениях, простиравшихся среди бескрайних пустошей Тенебриса. Налоги с его шахт и кузниц, а также с близлежащих деревень вкупе с прибытком от регулярных набегов на центральный материк приносили столь внушительный доход, что я считался одним из богатейших лордов Тенебриса. Этот факт заставлял скрипеть зубами представителей великих домов благородных элле, которые составляли основной костяк знати при дворе лунной богини. Впрочем, меня их недовольство ничуть не заботило, а лишь забавляло.

Заметив меня, гордо восседающего на вороном тенегриве, укутанного в роскошную накидку из меха сумрачного варга, демоны-ремесленники почтительно склоняли головы, а элле-рабы падали ниц, вжимая лица в грязь. В прежние времена я бы непременно приказал как следует высечь хотя бы парочку из них — за недостаточную почтительность или просто для профилактики, чтобы не забывали, кто здесь полновластный хозяин. Но ныне подобные милые забавы не тешили мою чёрную душу, а крики боли и мольбы пощады больше не услаждали слух, вызывая лишь глухое раздражение.

К тому же сейчас я не мог позволить себе тратить время на праздные развлечения. Не удостаивая вниманием презренную чернь, я направился прямиком к Штормовому замку, своей родной обители, которая грозно возвышалась над городком как символ власти и могущества великого архонта.

Массивные стены замка, сложенные из тёмно-серого камня, отливали холодным блеском под редкими лучами лунного света, пробивающимися сквозь тучи Тенебриса. По их поверхности змеились молниевидные прожилки арканита — металла, пропитанного магией бурь. В дневные часы вечного сумрака северного континента они вспыхивали сине-лиловыми разрядами, озаряя окрестности сиянием.

Острые шпили башен, устремлённые в небо, напоминали когти, готовые вцепиться в саму ткань реальности. Над ними реяли чёрные знамёна с лунами и моим личным гербом — окровавленной клыкастой пастью сумрачного варга. Ветер, гуляющий между зубцами крепостных стен, нёс с собой завывания, похожие на стоны забытых душ. Массивные ворота, окованные арканитом, украшали рельефные узоры с символами богини Тьмы и Луны.

Когда до ворот замка оставалось не более пятидесяти саженей, в башне барбакана разнёсся звук рога — стражи-демоны, заприметив хозяина, подали торжественный приветственный сигнал. В тот же момент ворота начали опускаться.

* * *

— Вот письменные принадлежности и дополнительные свечи, демон, — произнесла девушка бархатным голосом. — Как ты приказал.

Пока двое рабов в грубошёрстных робах суетливо раскладывали на столе пергамент, чернила и свечи, я поднял взгляд на стоявшую передо мной высокую, статную и ослепительно красивую девушку-элле. Её горделивая осанка и безупречные черты лица невольно притягивали взгляд, в ней сразу чувствовалась порода и аристократизм благородных предков древнего народа. Её светло-серые очи, украшенные длинными ресницами и изящными линиями косметики, смотрели на меня без тени раболепия, роскошные белоснежные пряди, густые и благоухающие, ниспадали на плечи мягкими волнами, а пухлые, словно спелые ягоды, губы застыли в подобии дерзкой усмешки.

Платье вызывающе алого цвета с открытым верхом, украшенным лентами корсетом и пышной юбкой было сшито из самой дорогой парчи, в которую восточные мастера искусно вплели сапфиры и лунные камни. Каждый её жест, каждый вздох, каждый едва уловимый шелест шёлка кричал о породе, о крови, о величии словно сошедшей с фрески императрицы.

Девушку звали Эллисандра Пристинна Арвэлле, и в её жилах действительно струилась чистейшая королевская кровь древнего, как сами горы, рода элле с центрального материка.

И всё же нынче она не обладала никакими высокими правами или реальной королевской властью, а ко всему прочему имела незавидный статус самой обыкновенной рабыни. А если точнее, моей личной рабыни.

Тринадцать лет назад Девора Асура Анимас отправила войско Тьмы в силе шести полных легионов под моим руководством в поход, повелев прежестоко покарать королевство Арвэлле, раскинувшееся в богатых и цветущих землях Нейтриса. Чёткий приказ богини не оставлял места для интерпретации — от королевства не должно было остаться камня на камне. Ни одно государство за двести лет моей почётной службы ещё не удостаивалось настолько суровой кары.

Ходили упорные слухи, будто причиной столь ужасного гнева лунной богини стала звенящая пошлость шутки, которую хмельной король Эклект III Арвэлле неосторожно сболтнул во время пира в присутствии всего королевского двора.

Злые языки веками шептались о том, что Девора и Люминар якобы имели отношения, выходившие за рамки, дозволенные современным ханжеским обществом между кровными родственниками. По преданию, которое не подтверждали ни свитки летописцев, ни шелест древних фолиантов, всё началось в те далёкие времена, когда подобные узы ещё не считались табу.

В одном из самых обычных племён Нейтриса жили редчайшие разнополые близнецы — Диа и Люр, дети старейшины Фаурона Анимас. Их судьбы навсегда изменились в день падения исполинского метеорита, сотрясшего континент до основания, уничтожившего десятки деревень и тысячелетний уклад жизни элле. В то время как большинство выживших племён в страхе покинули проклятые земли, Фаурон с детьми остался, чтобы попытаться раскрыть тайну космического пришельца.

Даже после таинственного исчезновения своего батюшки близнецы столетиями кропотливо исследовали метеорит и с пылкой страстью познавали не только его магические свойства, но и друг друга. В итоге, спустя тысячелетия, их кровосмесительная связь обернулась предательским кинжалом, который король неосторожно повернул в незаживающей ране.

При этом все народы Астрального Плана были прекрасно осведомлены, насколько чувствительной для лунной богини являлась тема её взаимоотношений с братом. А блуждающие души шпионили по всему свету и докладывали ей обо всех крамольных речах.

И вот, ценою лишь одной шутки некогда могучее процветающее королевство обратилось в прах и ушло в небытие. Не зря ведь говорят — язык это лестница, по которой беда приходит в дом.

Красивая легенда. Однако истина, как водится, куда прозаичнее.

Король Эклект III совершил гораздо более страшное преступление, чем глупая болтовня в пьяном угаре. Он положил глаз на то, что принадлежало только богам. В его руки неким образом попало несколько камней душ — крошечных осколков того самого метеорита Санкториума, имевших уникальное свойство заключать в себе души умерших и преобразовывать их мощь в чистую магическую энергию.

Ослеплённый жаждой запретных знаний монарх начал в тайне изучать магию — величайший грех для элле. Только ангелы и демоны, находящиеся под полным контролем богов, имели право прикасаться к таким силам. А иначе каждый дурак при должном упорстве мог со временем сравняться в могуществе с самими богами, что само по себе абсолютно недопустимо. В этом вопросе Люминар и Девора оставались солидарны в веках.

К тому же лунная богиня не настолько взбалмошна и куда более благоразумна, чем полагали многие элле Нейтриса. Её не интересуют мнения низших существ, как элле не волнует, о чём тревожатся под ногами муравьи. И она никогда не разменивалась по мелочам. Вполне возможно, что кощунственная шутка короля действительно имела место на пиру, быть может, даже не одна. Однако, если бы Девора Асура Анимас карала лютой смертью за каждое неосторожное слово, произнесённое в её адрес, Астральный План давно бы опустел.

Правду о том, за какие грехи на самом деле пало королевство Арвэлле, знали немногие: я, Эквион и горстка стратигов, лично возглавлявших легионы демонов в той скорой и кровопролитной войне. Кроме того, священные послы богини Тьмы и Луны постарались донести истину до правителей всех государств центрального материка во избежание повторения столь досадного инцидента.

Я и мой лучший друг-агонист лично занимались поголовным истреблением королевской семьи. Мы несколько часов с упоением пытали короля Эклекта III, вытягивая из него признание о месте, где он спрятал запретные камни. Его стоны эхом разносились по залам дворца, а кровь ручьями стекала по мраморному полу, но правда всё же была вырвана наружу — вместе с его последним вздохом.

Именно в тот роковой день я впервые встретил младшую дочь короля — принцессу Эллисандру Пристинну Арвэлле. Она стояла в тени высоких колонн, окружённая остатками своей свиты, и в тот момент, когда её мир полностью рушился, не утратила величественного достоинства. Пленившись необычайной даже по меркам родовитых элле красотой, я просто не посмел лишить её жизни и вместо этого захватил в плен. При этом я не позволил прикоснуться к ней никому, даже Эквиону, несмотря на все его уговоры, угрозы и последовавшие за ними долгие обиды.

К счастью, Девора Асура Анимас, весьма довольная моими успехами, позволила оставить наследницу уничтоженного королевства в качестве рабыни. Лунная богиня нередко проявляла воистину божественную щедрость к тем, кто служил ей верой и правдой. К тому же подобная участь дочери опального короля показалась ей забавной.

С тех пор наши отношения с принцессой, низведённой до ничтожного положения рабыни, были подобны схватке двух диких зверей — яростной, изматывающей, без правил и пощады. Эллис оказалась истинной наследницей королей, демонстрируя невероятную для хрупкой девушки железную волю и несгибаемый характер.

Месяцы, проведённые в пыточных камерах подземелий Штормового замка, где сами стены, казалось, пропитались эхом чужих мучений, не сломили её. Я не жалел ни плетей, ни орудий куда более страшных и изощрённых, способных за считанные часы сокрушить волю самых крепких воинов. Но принцесса продолжала стойко сопротивляться своей участи, что, с одной стороны, вызывало моё восхищение, а с другой — откровенно бесило.

Лишь спустя три года неустанной борьбы её воля наконец дала трещину. В некотором смысле, я даже перестарался, потому как мне начало казаться, будто она причудливым образом пристрастилась к нашим регулярным «урокам этикета».

Дерзость её никуда не исчезла, должное уважение к моей персоне так и не появилось, но, по крайней мере, она научилась подчиняться приказам. И делала это столь безукоризненно, что со временем я начал почти полностью ей доверять. Четыре года назад я даже официально назначил Эллисандру кастеляном. С тех пор она умело управляла хозяйством замка, надзирала над всеми моими рабами и стражами, а также ведала казной и сборщиками податей. Она стала той, кто держала в своих тонких пальцах нити от сердца всех моих владений. И до сей поры я ни разу не пожалел о своём решении, так как со своими новыми обязанностями бывшая принцесса справлялась безупречно.

Так, в странном танце противоположностей, мы нашли свой хрупкий баланс, научившись сосуществовать в мире, где прошлое нельзя было изменить, а будущее — предсказать.

— Спасибо, принцесса, — кивнул я, бросив взгляд на письменные принадлежности. — Можешь быть свободна.

— Что ты собрался сочинять, даже не отобедав с дороги?

— Завещание, — откровенно признался я.

— Настолько всё плохо?

— Пока не знаю. Но лучше быть готовым ко всему.

— А что ты оставишь мне, демон? — с дерзкой усмешкой вопросила Эллисандра.

— А разве собственность может сама владеть собственностью? — усмехнулся в ответ я.

— Тогда освободи меня, — пожала плечами девушка. — Всё равно в последнее время я тебя совершенно не интересую. Правда?

— Неправда, — покачал я головой и, вспомнив о подарке, вынул из мошны на поясе роскошное золотое колье, богато усеянное бриллиантами. — Иначе зачем бы я тебе привёз в дар это?

— Значит, я всё-таки могу чем-то владеть? — томно проворковала Эллисандра, изящно наклоняясь вперёд.

Она нарочно выставила на обозрение голые плечики и глубокое декольте, демонстрирующее объёмную соблазнительную грудь. Затем с кошачьей грацией взяла украшение в свои белые пальчики и критически оглядела со всех сторон.

— Принцесса, забирай подарок и уходи, — проворчал я, с усилием отведя взгляд от декольте. — Мне нужно работать.

— Понятно, — хмуро отозвалась девушка и будто невзначай задела локотком чернильницу.

— Проклятье девяти глубин Бездны! — вскричал я, когда чёрная жидкость разлилась по столу, заливая дорогостоящий пергамент. — Ты напрашиваешься, глупая девчонка?

— Бессердечный демон, ты вновь собираешься надо мной измываться, унижать и сечь плетьми за столь незначительный и совершенно случайный проступок?! — с театральной трагичностью вопросила Эллис, воздев очи горе.

— Ничего подобного, — пробурчал я, усилием воли подавив вскипевший гнев. — Подумаешь, какие-то чернила и бумага. Я тебя прощаю, принцесса. Ступай с миром.

— Ах так?! — Эллисандра вскинула голову, и в её глазах полыхнул гнев. Она резко выпрямилась во весь рост. — Тогда отдай эту побрякушку какой-нибудь другой из своих рабынь! У меня таких полно, но я же всё равно ничем не могу владеть! Верно, демон?

С этими словами она презрительно швырнула колье в маслянистую чернильную лужу и картинно скрестила на груди изящные белые ручки. Ярость вскипела во мне с новой силой, заставляя зубы скрежетать, пока я стирал с лица едкие чернильные брызги. Мне на мгновение почти непреодолимо захотелось сорвать с неё платье, затем как следует высечь и грубо овладеть. Однако я сдержался, потому как знал, что нынче это для меня не принесёт ничего, кроме болезненного разочарования.

Это началось около года назад. Жизнь в служении моей богине текла своим чередом, размеренная и без особых потрясений. Но однажды меня стали настигать странные приступы усталости — не физической, а той изматывающей душевной истомы, что высасывает моральные силы и лишает радости бытия. Всё вокруг вдруг начинало дико раздражать: монотонный стук дождевых капель по оконным стёклам, скрип старых половиц под каблуками сапог, даже звук собственного дыхания. Мне всё чаще хотелось запереться в кабинете или спальне, спрятаться от мира за толстыми стенами и погрузиться в благословенную тишину, где нет места ни мыслям, ни чувствам.

То, что прежде будоражило мою демоническую кровь, теперь казалось пустым и бессмысленным. Охота на сумрачных варгов, когда их серебристые меха блестели под лунным сиянием, погоня за саблезубыми вепрями, готовыми растерзать любого, кто осмелится вторгнуться в их владения, — всё это превратилось в скучную рутину. Шумные пирушки, где царили смех, безудержное веселье и мордобой, теперь вызывали лишь тоскливое равнодушие. Сочинение колких эпиграмм о соседских помещиках и их блудливых жёнах, некогда доставлявшее мне особое удовольствие, тоже перестало забавлять. И даже дуэли, следовавшие за этими остротами, больше не тешили моё демоническое сердце.

Но самое страшное началось примерно три месяца назад. Я потерял интерес к тому, что всегда являлось для меня главным источником наслаждения и вдохновения, — женщинам. Внешне они по-прежнему привлекали взгляд своей грацией и красотой, но… мой организм просто отказывался отзываться на их присутствие или прикосновения так, как прежде.

В отчаянии я начал искать помощь. Сохраняя строжайшее инкогнито, я посетил шестерых лучших городских лекарей, а затем четырёх деревенских знахарок. К несчастью, никто из них не смог найти снадобье от моего позорного недуга или хотя бы выявить причину его возникновения.

Затем пришлось выложить крупную сумму братству аконитов, чтобы те навеки заткнули рты всем этим бездарным целителям. Если тайна моей мужской немочи станет достоянием божественного двора Деворы Асура Анимас, моя репутация, кропотливо ковавшаяся десятилетиями, обратится в прах. Уж лучше принять лютую смерть.

И вот к прочим симптомам моего загадочного недомогания прибавилось ещё и то, что я по неведомой для самого себя причине пощадил опасного врага. А затем, словно этого было мало, меня настигло видение, явившее фрагмент моей прошлой жизни в человеческом обличье.

Самое горестное заключалось в том, что я абсолютно не представлял, что со мной происходит и как этому противостоять. К тому же мне абсолютно некому было довериться, излить свои тревоги и выслушать совет со стороны. Великий архонт, могущественный архидемон и верный апостол богини Тьмы, жалующийся на таинственную немощь, — жалкое зрелище, достойное лишь насмешек и кинжала между крыльев от почуявших слабость соратников.

— Знаешь, принцесса, — произнёс я, поражённый внезапно вспыхнувшей в голове безумной мыслью. — Быть может, мне действительно стоит освободить тебя?

— Правда? — недоверчиво переспросила девушка, вскинув изящные брови. — Или ты затеял одну из своих жестоких игр, демон? Это какой-то очередной фарс?

— Это вовсе не фарс, Эллис. Но у меня будет одно непременное условие. Я освобожу тебя от статуса рабыни, а взамен ты станешь моей женой.

— Ты не заболел, часом? — спросила девушка с искренним изумлением.

— Нет, — раздражённо проворчал я. — Демоны не знают болезней. Это общеизвестно. Чего вы все заладили-то?

— Тогда что на тебя нашло? Думаешь, я забыла, что именно ты убил моих родителей, всех родственников и друзей, разрушил моё королевство, поработил меня и истязал долгие годы? Считаешь, после этого я добровольно стану твоей супругой?!

Внезапно перед моими глазами промелькнула та ночь: тяжёлые тучи, гроза, плотный ливень и ледяной порывистый ветер. Мои руки по локоть в крови её родных, гаденькие насмешки, пока я тащу по мокрому песку на корабль рыдающую и проклинающую меня пленницу, одетую в разодранное грязное платьице бледно-розового цвета.

С того дня прошло уже больше тринадцати лет, но только сейчас при этом воспоминании я внезапно ощутил странную, острую грусть. Возможно, это был укол вины или сожаления, не уверен. Я поспешил стряхнуть это чувство, словно назойливую муху, пока оно не завладело мной с головой, и посмотрел девушке прямо в глаза:

— Я исполнял волю лунной богини! — мой голос звенел от напряжения. — И пусть в твоих глазах это не оправдание, я всегда буду служить ей и выполнять любые её приказы. Это так же неизменно, как сияние священной луны над Тенебрисом! Я создан и живу только ради этого, такова моя судьба! — я замолчал, посмотрел ей прямо в красивые светло-серые очи и продолжил более спокойным тоном: — Подумай лучше вот о чём, принцесса. Став моей женой, а значит, законной наследницей, ты обеспечишь своё будущее. Можешь потом продать одну из подаренных мной безделушек и нанять на эти монеты аконита, чтобы он прирезал меня где-нибудь в тёмной подворотне. Этак ты и за родных поквитаешься, и обеспечишь себя на долгие годы.

— Ты сегодня какой-то чудной, — хмуро заключила девушка. — Сначала ответь честно, демон. Какую личную выгоду ты планируешь извлечь из этого щедрого жеста? Или ты всерьёз считаешь, я поверю в твой внезапный альтруизм?

Я тяжко вздохнул, ибо не желал ей лгать, но и не мог позволить себе раскрыть истинную причину столь неожиданного предложения. Я решил попытаться обезопасить себя от сплетен при дворе, прикрыв потерю интереса к женскому полу тем, что наконец, спустя двести лет бесчисленных похождений, обрёл свою истинную любовь. Хотя с демонами подобное случалось нечасто, мы, вопреки недалёкому мнению глупых элле, отнюдь не бесчувственные монстры, и привязанность нам не чужда.

Женитьба на рабыне на первый взгляд выглядела не самым изящным решением моей проблемы и могла дать лишний повод для насмешек, но история Тенебриса знала подобные прецеденты, перераставшие в крепкие союзы. Причём немало.

Эллисандра Пристинна Арвэлле происходила из невероятно древнего и очень знатного рода. И хотя её дом впал в немилость богини и был стёрт моими стараниями с лица Астрального Плана, происхождение Эллис оставалось весьма значимым фактором. Более того, окружающие прекрасно знали: за долгие годы неволи никто, кроме меня, не прикоснулся к ней даже пальцем. А пытались многие. Мне не раз предлагали баснословные суммы за её покупку или настаивали на том, чтобы я выставил её на кон во время игры в кости против целого состояния. Но каждый раз получали столь резкий отказ, что больше не смели заводить данную тему.

Однажды, пару лет назад, один отчаянный глупец даже попытался её выкрасть во время прогулки за пределами замка. Позже под пытками он признался, что виной его безумного поступка стала вспыхнувшая страсть к заморской красавице, которую не сумел обуздать. В итоге за столь неслыханную дерзость поплатился жизнью не только он, но и его домочадцы. А всё потому, что любить надо прежде всего богиню и родину, а не красивую картинку далёкой красочной мечты, которая всё равно рано или поздно жестоко разочарует, если не убьёт.

В общем, подобное прикрытие выглядело вполне правдоподобно и объяснило бы моё редкое появление при дворе и нежелание больше кутить ночами в поисках любовных приключений. А Эллис в тот момент показалась мне просто идеальной для столь благих целей кандидаткой.

— Можешь мне не верить, принцесса, но я не желаю тебе зла и хочу лишь защитить, — произнёс я, очень стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно. — Возможно, мои дни уже сочтены. Что тогда станет с тобой? Аукционный дом и горестное будущее во владениях какого-нибудь кровожадного демона или, того хуже, надменного элле. Зная тебя, ничем хорошим это не закончится. Поверь, далеко не все столь благосклонно относятся к дерзким рабыням. С другой стороны, когда ты обретёшь законную власть над этими землями, тебе будет дарована хоть какая-то безопасность. Правда, придётся либо самой ходить в походы, либо найти мужа, который станет делать это вместо тебя. Главное, у тебя будет время, чтобы сделать взвешенный выбор. Поверь, благодаря богатству этих земель и твоей красоте очередь из претендентов не иссякнет. До самого Солариона штабелями можно будет укладывать.

— Если я стану твоей женой, то смогу отказывать тебе, когда пожелаю? — задумчиво уточнила девушка.

— Увы, тут ты заблуждаешься, принцесса. Как законная супруга, ты останешься моей собственностью, и я по-прежнему смогу делать с тобой всё, что мне вздумается.

— Как волнующе! — в её больших светло-серых глазах вдруг вспыхнул озорной блеск.

— На самом деле, если подумать, для тебя ничего особо не поменяется, — продолжил рассуждать я, тщательно стараясь игнорировать её игривый настрой. — Ты и так управляешь почти всеми моими делами в замке, чем обычно и занимаются супружницы в то время, пока их мужья в походе. И, насколько знаю, тебе страшатся возражать даже городские демоны, жалобы которых по этому поводу я уже давно перестал рассматривать.

— Ты бы мог официально представить меня ко двору богини. Я уже забыла, что такое настоящий бал и высшее общество.

Я сурово нахмурился, ибо как раз представлять Эллисандру ко двору мне совершенно не хотелось. Это сопровождалось бы таким количеством похотливых взглядов, насмешек и поддёвок, что я бы вряд ли сдержался от желания кого-нибудь прикончить голыми руками. А как великий архонт и высший дикаст я не мог позволить себе подобных выходок.

— Не думай, что местная знать, сплошь состоящая из раздутых от спеси элле и высших демонов, хоть немного похожа на то благоухающее добродетелью и рыцарством общество аристократов, к которому ты привыкла при дворце своего почившего отца, принцесса, — выдержав паузу, сказал я. — Боюсь, ты будешь жестоко разочарована.

— Так это официальное предложение, демон?

— Не спеши. Эта мысль пришла внезапно, и я ещё не обдумал её как следует. Считай, это пока просто пища для размышлений. Подумай, что для тебя важнее: отомстить за родных, которых ты всё равно уже никогда не вернёшь, или избавиться от позорного статуса рабыни и восстановить положение в обществе? Супруга великого архонта звучит не хуже, чем жена герцога или даже короля, ведь выше нас по статусу только богиня. Всё понятно? А теперь оставь меня и вели никому не беспокоить.

— Как прикажешь, — в голосе девушки прозвучало неприкрытое разочарование.

Эллисандра напоследок презрительно фыркнула, резко развернулась и направилась к выходу. Её женственный силуэт, облачённый в алое платье, напоминал пламя, танцующее в полумраке кабинета. Я нехотя опустил глаза к перепачканному чернилами столу и только собирался крикнуть вдогонку, чтобы она прислала кого-нибудь прибраться, как у двери раздался громкий звон.

— Эллисандра Пристинна Арвэлле, — медленно процедил я, с горечью глядя на осколки, разбросанные по мраморному полу. — Это была ваза эпохи Дара Звёзд. Ты хоть представляешь, сколько ей тысяч лет и сколько она стоит, не говоря уже о её бесконечной культурной ценности?

— Представляю, — язвительно отозвалась Эллис. — Она ведь когда-то украшала залы моего родового гнезда. Пока ты не выкрал её вместе со мной. Или запамятовал?

— Я всё помню, — выдержав паузу чтобы загасить вспыхнувшее пламя ярости, тихо отозвался я.

— Ну так что, бессердечный демон? Мне нести плеть сюда или спускаться в подземелье и самой приковывать себя к кресту?

— Я тебя прощаю. Второй раз за сегодня, между прочим. А теперь скройся уже с глаз моих.

— Так я и думала.

Едва тяжёлая дверь затворилась, я вновь посмотрел на уже подсохшее чернильное пятно, которое теперь напоминало застывшую лужу крови на столе. Я замер, чувствуя, как тьма внутри меня сгущается, сердце начинает бешено колотится, а мои руки непроизвольно сотрясаться. Даже воздуха как будто стало не хватать.

В этом пятне я увидел мрачную картину своего будущего, где тени сплетались в зловещий узор судьбы. Совершенно позабыв о намерении составить завещание перед аудиенцией у лунной богини, я на несколько часов погрузился в пучину мрачных раздумий. А когда сумел подняться из этого беспросветного омута, неохотно засобирался в путь.

Прежде чем вновь взобраться в седло, я тщательно умылся в холодной воде бадьи, смыв пот и остатки чернил. Переоделся в парадный костюм из чёрного бархата, расшитого серебром, и наскоро перекусил хлебом, сыром и бокалом вина. Затем, следуя приличествующим манерам, направился в вороний чертог Штормового замка.

Десяток говорливых птиц встретил меня громкими приветствиями и хлопаньем крыльев. Среди них я выбрал своего любимца — сумрачного ворона по кличке Тлен, чьи перья в свете факелов отливали глубокой синевой. Я надиктовал ему весточку о своём скором прибытии и, дождавшись, когда птица запомнит каждое слово, отправил ввысь, к Лунной Твердыне.

* * *

Лунная Твердыня венчала собой жерло древнего вулкана Игнайфер, словно корона Тьмы, парящая над пылающим сердцем земли, бросающая вызов самим небесам и насмехающаяся над амбициями смертных. Её грандиозные очертания уже издалека заставляли чувствовать себя ничтожной песчинкой.

Первое кольцо обороны представляло собой стену из чистейшего арканита. Тридцать саженей неприступной высоты вздымались к небесам, источая призрачное сияние. В дневные часы стена озаряла окрестности сине-лиловым светом, видимым за многие версты, словно гигантский маяк в океане сумрака.

На равном расстоянии друг от друга вершину стены украшали стройные башенки, увенчанные развевающимися чёрными знамёнами с серебряными лунами. Эти штандарты, казалось, парили в воздухе, словно живые, наблюдая за каждым движением внизу.

За внешней стеной начинался широкий ров кипящей лавы, которая бурлила и плевалась огненными искрами, создавая кроваво-красное сияние со зловещей игрой света и тени. А за рвом, подобно чёрному кристаллу, вздымалась сама крепость — исполинская пирамида, испещрённая бойницами. Из них грозно глядели жерла орудий, готовых извергнуть инфернальные снаряды на любого, кто посмеет нарушить покой Лунной Твердыни.

Сама пирамида, сложенная из тёмного базальта с вкраплениями всё того же пропитанного магией бурь металла, казалась сооружением, которое могли возвести лишь титаны или боги. Её вершина, устремлённая прямо в небо, была увенчана колоссальной статуей Деворы Асура Анимас, чьи распростёртые длани охватывали добрую четверть горизонта.

Это место являлось не просто неприступной крепостью, а несокрушимым символом могущества лунной богини, её несгибаемой воли и вечного присутствия в Астральном Плане.

У подножия вулкана Игнайфер, в тени Лунной Твердыни, раскинулась столица Тенебриса — Хоктис-Умбра. Этот грандиозный по меркам северного материка город прижался к южному склону вулкана и представлял собой каскад террасных уровней, спускавшихся амфитеатром к полноводной реке Ариссе, чьи спокойные чёрные воды казались отражением ночного неба.

На самом верхнем уровне, словно выросший из скалы, возвышался Лунный Дворец — величественное сооружение из чёрного обсидиана и серебра, где испокон веков собирались на пышные празднества и государственный совет самые знатные лорды и леди Тенебриса. Сама Девора Асура Анимас лишь изредка спускалась с высот Твердыни к своим подданным, но обязательно появлялась раз в год на великий праздник Вечной Луны, знаменовавший начало нового года.

В этот день богиня принимала участие в церемонии поклонения Санкториуму — источнику её безграничного могущества. Под её чутким руководством проводился священный ритуал, в котором приносили в жертву не менее тысячи рабов. Их захваченные камнями души становились источником энергии для грандиозного празднества, длившегося все десять дней первой в году недели. Культурная программа включала роскошные пиры, дикие пляски, турниры отважных воинов, ритуальные оргии, кровавые бойни с чудовищами, массовые казни и прочие увеселительно-религиозные мероприятия.

Второй уровень города занимали гигантский храмовый комплекс и Лунный монастырь. Третий ярус представлял собой настоящий оазис развлечений. Роскошные парки с причудливыми фонтанами, наполненными серебряной водой, переходили в грандиозную арену, где проходили захватывающие представления: кровопролитные битвы между аконитами и жертвоприношения во славу богини Тьмы. Особой популярностью пользовался ипподром, где каждую неделю собирались толпы зрителей, жаждущих увидеть безумно опасные гонки на запряжённых тенегривами колесницах.

Ниже простирались кварталы роскошных особняков знати, каждый из которых мог претендовать на звание предмета архитектурного искусства. Любой уважающий себя представитель благородного дома считал своим долгом иметь там хотя бы крошечную резиденцию, отчего цены на жильё в столице достигали заоблачных высот.

И мне, ради поддержания статуса, пришлось расстаться с полугодовым доходом со всех своих владений, чтобы заполучить один из самых неприметных домов в этом районе. Ирония заключалась в том, что я ни разу не удосужился даже переступить его порог — хоромы пустовали и обрастали пылью, словно насмешка над бессмысленной тратой ценных ресурсов.

В самом низу вдоль реки располагались кварталы купцов и зажиточных ремесленников, чьи мастерские производили изысканные предметы роскоши для знати. Здесь же находился шумный рынок и оживлённый речной порт, где круглые сутки кипела торговля.

Днём город освещался холодным светом огромных кристаллов, встроенных в башни, статуи богини и колонны, которые питались энергией вулкана.

В Лунную Твердыню имели доступ лишь избранные Деворы Асура Анимас и те немногие, кого она удостаивала своей благосклонностью по особым случаям. Просители десятилетиями томились в ожидании её аудиенции, но многие так и уходили в небытие, не узрев воочию божественного лика. Лишь самые доверенные слуги — архонты — могли беспрепятственно предстать перед троном лунной богини почти в любое время.

Я спешился у городских конюшен и безмолвно вложил поводья в руки раба, поручая ему отвести моего тенегрива в стойло, где его встретят забота и корм. Затем, расправив чёрные крылья, я воспарил к небесам — иным путём в Лунную Твердыню не попасть.

С высоты птичьего полёта столица с её вычурной архитектурой, яркими огнями и надменными жителями казалась чем-то игрушечным и незначительным. Я же направлялся к той единственной, что была для меня дороже всего на свете, и сердце моё невольно переполнялось счастьем от предвкушения предстоящей встречи. Даже сейчас, когда мою душу терзали тревоги и сомнения, уголки губ невольно ползли вверх.

«Они всего лишь жалкие черви, копошащиеся в грязи», — думал я, скромный двухсотлетний демон, возносившийся к божественной обители.

Для них подобная встреча за гранью мечтаний, а для меня — почти повседневность. Так и подмывало спикировать над кварталом спесивых элле, прямо в полёте расшнуровать штаны и золотым дождём окропить их особняки, наглядно продемонстрировав, что я думаю об их древних великих родах. Ведь именно я являлся апостолом лунной богини, а не они. Увы, благородное воспитание не позволяло мне устроить столь дерзкое представление.

* * *

Девора Асура Анимас величественно и неподвижно восседала на чернёном серебряном троне в самом сердце огромного тронного зала, где мягкий лунный свет, проникавший сквозь витражные окна, наполнял пространство вокруг магическим сиянием. Чёрное платье из астральной материи, расшитое серебряной нитью, струилось по её точёной фигуре подобно живой тени, оттеняя иссиня-чёрные волосы, переливающиеся сапфировым блеском. Серебряная корона на её божественном челе мерцала в полумраке, словно сплетённая из звёздной пыли.

Присутствие лунной богини в первые минуты неизменно вызывало во мне противоречивые чувства: благоговейный трепет боролся с успокаивающим теплом, словно я стоял перед ликом очень строгой, но справедливой матери. Я остро осознавал, что один лишь взгляд её пронзительных очей и лёгкое движение тонких бровей способны обратить меня в прах, однако твёрдо знал — Девора Асура Анимас не карает без причины. И всё же на сей раз моя вина казалась неоспоримой.

Её лицо, совершенное и белоснежное, словно высеченное искусным резцом божественного скульптора, сохраняло маску невозмутимости, не выдавая никаких эмоций. Лишь в глубине её огненных очей я заметил тлеющие угольки гнева — или у меня просто разыгралось воспалённое воображение?

— Ты ничего не желаешь мне поведать, архонт?

Ледяной тон её голоса, словно острый клинок, пронзил меня насквозь. Сердце замерло в груди, душа, будто испуганная птица, метнулась в пятки, по спине заструился холодный пот, а колени предательски подогнулись. Я рухнул ниц.

— О чём ты говоришь, моя богиня? — я силился говорить твёрдо, но мой голос дрогнул.

— Значит, совсем ничего?

— Прости, моя богиня, твой недостойный раб свершил неоправданное деяние, — я просто не мог ей лгать. — Мы выполнили твою волю и слегка покарали Южную Империю. Твоя доля трофеев вместе с короной императора уже направляется караваном под неусыпным надзором стратига Актариса.

— Так. И что же ты натворил?

Девора Асура Анимас плавно поднялась с трона, и её величественная фигура неторопливо двинулась в мою сторону. Ужас, подобный ледяному вихрю, на мгновение пронзил моё существо, едва не лишив сознания. Но даже сквозь пелену страха я не мог не залюбоваться той неповторимой, чарующей грацией, с которой двигалась богиня. Казалось, она не идёт, а парит, не касаясь пола. В тот момент я подумал, что даже если она немедленно предаст меня смерти, возможность видеть её так близко того стоит. Эта мысль придала мне сил и уверенности.

— Сразу после нашего с тобой разговора на нас напал отряд ангелов, — выговорил я пересохшими губами. — Мы отразили атаку. Последней из них была архангел по имени Виктория. Я приказал её отпустить.

— Любопытно, — к моему невероятному облегчению, в голосе богини слышалось скорее удивление, чем гнев. — И почему же ты так поступил?

— Не могу сказать точно, моя богиня. Меня поразило, как храбро она сражалась — не просила пощады и не сдавалась. Это вызвало во мне уважение воина к достойному противнику. К тому же она показалась мне знакомой, будто мы уже прежде встречались.

— Знакомой? Ты уверен?

— Не совсем. Но спустя три дня, когда мы уже шли по открытому морю, возвращаясь на благословенную родину, мне было видение. В нём я увидел девушку с точно такими же глазами, как у архангела. Странное совпадение, не правда ли?

— Моё несчастное дитя, ты ещё так юн и наивен, — с печальной улыбкой произнесла богиня. — Неужели твоя душа уже успела настолько истощиться, что в ней проросла гниль, что пускает свои пагубные метастазы в твой незамутнённый разум?

Девора Асура Анимас приблизилась ко мне почти вплотную, её прохладные пальцы невесомо скользнули по моей щеке. От этого бесконечно нежного прикосновения меня охватил дикий, необузданный восторг. Но стоило смыслу её слов проникнуть в сознание, как тревога вспыхнула с новой силой.

— Что это значит, моя богиня? — прошептал я. — Что не так с моей душой?

— Это сейчас не важно. Когда придёт время, я обо всём позабочусь. Не тревожься напрасно, дитя.

— Как прикажешь, моя богиня. Но что с архангелом, которого я отпустил?

— Мне нет дела до какого-то архангела. Если ты её отпустил, значит, так было угодно Провидению. Я знаю, что твоя верность неколебима, архонт. Нас с тобой ждут великие свершения. Так предначертано, я видела это в своих пророческих снах тысячи лет назад.

Её уверенные речи полностью рассеяли тьму страха в моей душе. В одно мгновение я преисполнился такой решимостью, что был готов сокрушать горы, иссушать моря и стирать в пыль любого врага на своём пути. Лишь лунная богиня обладала способностью вдохновлять на великие подвиги, бросив мимоходом всего несколько фраз.

Я поднялся на ноги и теперь уже совершенно бесстрашным взглядом скользнул по её фигуре. На моих губах заиграла улыбка победителя, уверенного в своём превосходстве над всем миром.

— Повелевай, моя богиня! — прогремел я, возвышая голос. — Кто бы ни осмелился встать на пути твоих великих замыслов, будет обращён в прах! Я пройду через все девять глубин Бездны и добуду всё, что ты пожелаешь. Моя жизнь принадлежит тебе и только тебе.

— Приятно слышать такие слова, архонт, — лунная богиня едва заметно улыбнулась. — Но прежде чем мы перейдём к твоей новой миссии, я хочу, чтобы ты поприветствовал старого друга.

Девора Асура Анимас изящно хлопнула в ладоши, и в то же мгновение буквально в трёх аршинах от меня из клубов серебристого дыма возникла стройная женская фигура в изящных облегающих кожаных доспехах. Я с удивлением разглядел угольные крылья, тонкий хвост, изящные рожки и чёрные волосы, небрежными прядями спадающие до пояса. Её кроваво-красные глаза сверкали лукавством, а хищная ухмылка обнажала острые клыки. Передо мной стояла та, кого я считал мёртвой уже тридцать лет, — та, чьи земли и титул с тех пор принадлежали мне.

— Рада видеть вас в добром здравии, архонт Нокс Морграйс, — промурлыкала она обманчиво сладким тоном.

— И я очень рад видеть вас… архонт Кайра Веспера.