Тактик.1

Глава 9 Подгорный народ

— Компромисс. Предлагаю взять один мешок, — сказал Эрик после недолгого раздумья, взвешивая все «за» и «против». — Самый маленький, чтобы не слишком бросалось в глаза, если они вдруг решат проверить свои запасы. На текущие расходы, так сказать. А остальное… остальное пусть пока полежит здесь. Мы теперь знаем, где это сокровище. И мы можем вернуться сюда в любой, более подходящий момент. К тому же, это отличный рычаг давления на Ордерика и его шайку. Если что-то пойдет не так.

Мы согласились с его прагматичным предложением.

Взяли один мешок с золотом — самый маленький, но все равно достаточно увесистый. Тщательно замаскировали тайник, как было. И, стараясь не оставлять лишних следов, покинули пещеру, оставив волков в неведении относительно нашего визита и их невольного соседства с контрабандным золотом.

Туши волков решили не брать, ни к чему они нам, шкуры выделывать всё равно никто не умеет. К тому же наши мысли занимало золото.

На душе было двоякое чувство. С одной стороны — бурная радость от такой неожиданной и крупной находки. Золото — это всегда хорошо, особенно в нашем шатком положении, когда каждый сестерций на счету. С другой — гнетущая тревога. Мы, похоже, влезли во что-то очень опасное, в чужую, хорошо отлаженную криминальную схему. И теперь у нас появился еще один секрет. Секрет, который мог как помочь нам выжить и даже разбогатеть, так и очень быстро погубить.

Выйдя из леса на опушку, мы остановились на мгновение, глядя на раскинувшийся вдалеке рудник. Солнце уже почти село, и длинные, зловещие тени ползли по земле, скрывая детали и придавая пейзажу мрачный, почти потусторонний вид.

— Похоже, наша служба здесь будет ещё интереснее, чем мы думали, — пробормотал я, похлопывая по мешку с золотом, который был надежно спрятан у меня под курткой. Его приятная тяжесть вселяла некоторую уверенность.

Эрик криво усмехнулся, его глаза в полумраке блеснули каким-то хищным огоньком:

— Главное, чтобы это «интересно» не закончилось для нас слишком быстро. И слишком печально. А то, знаешь, я так понял, что в этом регионе «интересная жизнь» часто бывает синонимом «короткой и полной страданий».

Он посмотрел на меня, потом на Мейнарда, который молча хмурился, переваривая произошедшее.

В его глазах я увидел тот же немой вопрос, который мучил и меня: «Что принесет нам эта опасная находка? Долгожданное богатство и, возможно, путь к свободе?».

У меня пока было другое ощущение. На стягах морской пехоты часто пишут: «Где мы — там победа».

В нашем случае, то есть на флаге нашей роты, если бы у нас было знамя, стоило бы написать? «Где мы — там обязательно начинается какая-нибудь хрень».

Золото. Тяжёлый, солидный, благородный металл, сулящий многое в этом мире, где за пару сестерциев могли вспороть живот, а за увесистый мешочек купить чью-то лояльность. Или, по крайней мере, временное молчание. Мешок, который мы утащили из волчьей пещеры-тайника, оказался на удивление полновесным, почти полкило чистейшего золотого песка.

— Ну что, джентльмены удачи, будем делить добычу? — Эрик с хитрой ухмылкой высыпал золотой песок на расстеленный кусок грубой ткани.

Мы уединились на втором этаже, в своих комнатах. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели открытого окна, заиграли на нем тысячами искр.

— По-братски, как полагается в приличном разбойничьем обществе.

Мейнард, как всегда серьёзный, кивнул, его взгляд был сосредоточенным, словно он уже прикидывал, как лучше распорядиться своей долей. Я же пожал плечами, стараясь скрыть жаркое внутреннее возбуждение — такой куш!

— Главное, чтобы потом из-за этого «по-братски» не пришлось друг другу глотки перегрызать, — проворчал я. — А то знаю я эти истории про делёжку сокровищ. Обычно добром не кончаются. Но, надеюсь, мы не тот случай.

Тем не менее, мы без всяких склок поделили золото разделили на три равные кучи.

Сказывался тот весьма странный факт, что, несмотря на абсолютную несхожесть характеров, никто из нас не тяготел к деньгам и не был жаден. А может быть, мы всё ещё хотели домой больше, чем обладать дурацким металлическим порошком?

Своей долей каждый распорядился по-своему, сообразно характеру и насущным потребностям. Это было больше, чем мы заработали бы за десять лет честной службы в Ордене, если бы, конечно, смогли столько протянуть.

Эрик первым делом отправился в Хеорран. Вернулся оттуда через пару дней, заметно повеселевший, с парой объёмистых книг в потертых кожаных переплетах, свертком с какими-то травами, чей острый, пряный аромат щекотал ноздри и вызывал желание чихнуть, и довольной улыбкой кота, объевшегося сметаны.

— Информация — тоже оружие, Ростик, — назидательно изрек он, раскладывая свои приобретения на грубо сколоченном столе. — Одна из книг — «Основы тактики и стратегии малых отрядов», местный автор, некий магистр Форли, но, говорят, толковый. Вторая — «Травы и минералы Кайенна, их свойства и применение». Весьма полезная штука, если хочешь разбираться в местной алхимии или просто не отравиться какой-нибудь неведомой ягодой. А еще я пообщался со старейшинами, послушал сплетни на рынке. Узнал много интересного о нашем «чудо-командире» Нэйвике и его делишках с наёмниками. Кажется, наш золотой рудник — это его личная кормушка. Кстати, золото я тоже пристроил. Через знакомых контрабандистов обменял на сестерции. Курс, конечно, чуточку занижен, но в разумных пределах. Если хотите, могу помочь продать и ваш песок.

Мы хотели. Через пару дней тоже сходили в город и тихонько продали песок, обменяв на сестерции.

Скупщик, хитрый молчаливый человек, наверняка понимал, что это золото имеет отношение к шахте Ордена, но молчал. Молчание — золото, а в его случае, так это выражение заиграло новыми красками.

В этой части Кайенн всё золото было объявлено собственностью Ордена, и добыча золота без его разрешения была запрещена. Тем не менее нелегальные старатели добывали его где только можно, а их гоняли охотники за головами. Потом всё сбывали скупщикам, которые тоже действовали нелегально, потому что, само собой, Орден старался монополизировать не только добычу, но и скупку.

Парадокс заключался в том, что Орден, когда покупал золото, спрашивал о его происхождении, причём был способен спрашивать с применением калёного железа.

Бандиты, контрабандисты, нелегальные старатели, охотники за головами и прочий сброд на такие вопросы не были готовы отвечать, поэтому почти никто к закупщикам Ордена не шёл, дураков не было. Перевелись как-то в процессе эволюции.

А в Хеорране так этих закупщиков, как и местной администрации Ордена, вообще не было, городишко был слишком мелким.

Поэтому мы продавали и ничего не объясняли, скупщик покупал и ничего не спрашивал. И все довольны.

Мейнард, верный своей тевтонской педантичности и любви к порядку, инвестировал в физическую подготовку. Свою и роты.

Он не стал копировать садистские методы тренировок Грейдена, от одного воспоминания о которых у нас до сих пор сводило зубы.

Нет, его тренировки были скорее похожи на то, что я видел в фильмах про подготовку спецназа: кроссы по пересечённой местности с полной выкладкой, отработка приёмов рукопашного боя, упражнения на выносливость и слаженность действий. Солдаты, в первый момент роптавшие от нагрузок и непривычной дисциплины, постепенно втянулись. Они видели, что капрал Мейнард не издевается над ними, а действительно пытается выучить из них бойцов сильных, ловких и способных постоять за себя в этом жестоком мире. И, что самое главное, он сам участвовал во всех тренировках, подавая пример, первым взбегая на холм или выполняя очередной силовой комплекс. Это не могло не вызывать уважение.

Я же, поразмыслив, решил заняться материальной частью.

Во-первых, меня печалило отсутствие возможности мыться. А моя культура привыкла к чистоте.

Был расчищен колодец. Силами пары крестьян построен небольшой, но очень тёплый сруб без окон. Внутри, силами других крестьян, выложена печь. В городке куплена металлическая бочка воды и вот есть уже и баня.

Пользовались ей все поголовно, потому что — дисциплина и приказ.

Во-вторых, я решил, что при наличии золота надо бы прекратить походить на банду бомжей.

Все-таки, хороший солдат — это не только сильный и умелый, но и хорошо экипированный солдат. В нашей роте обнаружился парень по имени Йорген, невысокий, но жилистый, который до службы в Ордене был подмастерьем у деревенского кузнеца. Руки у него росли откуда надо, да и голова соображала.

Я выделил из своей доли сестерциев, закупил в Хеорране необходимый инструмент: молоты, клещи, напильники, а также мехи и древесный уголь. Вместе с Йоргеном и еще парой толковых ребят, которые вызвались помочь, мы соорудили рядом с казармой небольшую полевую кузню с навесом.

И работа закипела, забурлила. У Йоргена появились помощники, которых я освободил от других бытовых задач — нарядов.

Стук молотов, шипение раскалённого металла, погружаемого в воду, запах дыма и угля — всё это стало привычной частью нашей лагерной жизни.

Мы чинили поломанное оружие, латали прохудившиеся доспехи, выправляли погнутые шлемы. Качество что орочьих трофеев, что орденского казённого снаряжения, откровенно хромало, так что работы у нас было навалом.

Что-то закупалось у местных, но как такового «оружейного магазина» тут не было.

Тем не менее через почти месяц нашего пребывания в роли «роты охранения», наши бойцы и мы сами начали выглядеть не как сборище оборванцев, а как вполне приличное воинское подразделение. Средневековое, само собой.

Вместе с этим подрос и моральный дух. Когда ты знаешь, что твой меч не сломается в первом же бою, а шлем не расколется от случайного удара, воевать как-то увереннее. Когда ты сыт и видишь, что твои командиры не совсем идиоты, это вселяет уверенность и самоуверенность.

Однажды ночью, возвращаясь с Эриком из «патруля» по окрестностям (на самом деле, мы просто ходили к ручью подышать свежим воздухом и обсудить последние новости, подальше от любопытных ушей), мы случайно подслушали разговор солдат в казарме. Голоса были приглушёнными, но до нас доносились обрывки фраз.

— … а я тебе говорю, Хорст, нам с капралами повезло, — говорил один, судя по голосу, молодой парень. — Помнишь, как нас Грейден гонял? Как скот. А эти… и накормят по-человечески, и казарму вон какую отгрохали, и оружие чинят. Мейнард, конечно, спуску не дает, три пота сходят на тренировке, но по-честному. После тренировок кормят на убой. А Ростик, тот вообще, слышь, шарит, как надо воевать. Вон, с орками на перевале, как всех уделал, а? Говорят, он даже предсказывать умеет, куда враг ударит.

— Да уж, — поддакнул второй, голос которого был заметно постарше. — За таких командиров и богам помолиться не грех. Может, и выживем с ними. Не то что с этим напыщенным Нэйвиком, который только и знает, что в Хеорране прохлаждаться с бабами и вином.

Мы с Эриком переглянулись. Мелочь, а приятно, чёрт возьми. Вообще-то мы заботились в большей степени о себе, но не считали «личный состав» за скот. И эта «забота о личном составе», подкреплённая всего одной удачной победой, начала приносить плоды.

Авторитет — штука нематериальная, однако в армии, особенно такой разношёрстной, как наша, он в критический момент может здорово выручить.

В свободное время я засел за книгу по тактике, которую притащил Эрик. Местный автор, некий магистр Форли, конечно, не Сунь-Цзы и не Клаузевиц, но некоторые идеи были вполне здравыми, особенно с поправкой на местную специфику — наличие магии, разных рас и прочих фэнтезийных реалий.

Особенно меня заинтересовали главы, посвященные действиям в обороне и использованию особенностей местности.

Я начал понемногу тренировать наших солдат, отрабатывая самые простые, но эффективные приёмы. Ничего сверхъестественного: построение «стена щитов» (после нескольких попыток я понял, что «черепаху» они не освоят) для защиты от стрел, совместная атака копьями из-за этой стены щитов, отработка фланговых маневров небольшими группами.

Самым сложным оказалось научить их ложному отступлению — манёвру, при котором рота имитирует бегство, заманивая противника в ловушку или на заранее подготовленную позицию.

Новобранцы, не привыкшие к такой тактической изощрённости, поначалу путались, нарушали строй и вообще больше походили на спугнутое стадо, чем на воинское подразделение.

«Управлять людьми, конечно, не то же самое, что юнитами в стратегии, — думал я, наблюдая за неуклюжими попытками новобранцев выполнить команду. — Этим нельзя просто кликнуть мышкой и отдать приказ. Тут нужен подход, авторитет, умение объяснить так, чтобы понял даже самый тугодум. Но, чёрт возьми, это даже интереснее, чем любая компьютерная игра».

И, на удивление, с какой-то сотой попытки, но у меня начало получаться. Солдаты, видя, что я не просто командую, а сам показываю, как надо, и объясняю смысл каждого маневра, старались. Постепенно их действия становились все более осмысленными и слаженными.

Размеренная, почти мирная жизнь на руднике, посвященная обустройству быта и тренировкам, оборвалась неожиданно. В одной из шахт, где трудились гномы-рабы, произошел обвал.

Несколько гномов пострадали, один, по слухам, погиб, а саму шахту временно закрыли для расчистки. Наёмники Ордерика, недолго думая, пригнали всех рабов, около полусотни измождённых фигур, к нашей казарме. Их просто вытолкали из ворот рудника и бросили под открытым небом.

— Пусть пока у вас побудут, капралы, — заявил Ордерик, появившийся чуть позже, с наглой ухмылкой на своем хищном лице. Он даже не слез с коня, разговаривая с нами свысока. — Нам их сейчас девать некуда, шахта завалена. А вы тут все равно бездельничаете, мух гоняете. Присмотрите за ними. Только это… кормёжка и лечение — за ваш счет. Сэр Нэйвик сейчас… занят важными государственными делами в городе. И не вздумайте их отпускать, а то головы с плеч.

Вот так, просто и незатейливо, на нас свалили еще полсотни голодных, изможденных и обозлённых на весь мир гномов. И угрозу в придачу.

Мы не стали ему отвечать, хотя злобу и затаили.

Пленников разместили их в наспех построенном загоне рядом с казармой, который раньше предназначался для скота, случись он у нас. Зрелище открывалось удручающее. Грязные, в лохмотьях, которые едва прикрывали исхудавшие тела, с потухшими, полными безнадёжности глазами, они напоминали скорее призраков, чем живых существ.

Многие были ранены при обвале — ссадины, ушибы, переломы. Другие страдали от истощения, цинги и кожных болезней. Запах от них шёл такой, что слезы наворачивались на глаза.

Мой внутренний «борец за справедливость», обычно дремавший под слоем цинизма и сарказма, приобретённого за годы студенческой жизни и случайных подработок, проснулся и взревел. Я всегда считал рабство одним из самых мерзких вещей, изобретённых человечеством. И видеть это здесь, вживую, во всей его неприглядной красе, было особенно тяжело.

Мы с Эриком и Мейнардом, не сговариваясь, распорядились накормить гномов из наших запасов. Мы организовали бойцов для оказания им медицинской помощи: промыть раны, наложить повязки из чистых тряпок, которые нашлись у нас.

Использовали запасы одежды и снаряжения, стали их переодевать в чистое, а парочке солдат я приказал растопить баню.

Гномы поначалу дичились, смотрели на нас с ненавистью и подозрением, отшатываясь от любой протянутой руки. Они разговаривали только на своём глухом и резком языке, который я, к своему удивлению, начал понемногу понимать. Видимо, тот «языковой пакет», который мне «установили» при переносе в этот мир, включал в себя и основы гномьего. Не то чтобы я мог свободно болтать, но общий смысл улавливал.

Один из гномов, постарше, с седой бородой, заплетенной в несколько косичек, украшенных какими-то металлическими колечками, и изборождённым глубокими морщинами лицом, все же решился заговорить со мной. Его звали Броин Камнебород, как он представился.

— Зачем вы это делаете, человек? — спросил он, его голос был хриплым и уставшим, но в нем чувствовалась застарелая гордость. — Хотите показать своё милосердие, чтобы потом снова загнать нас в шахты, как скот? Мы уже видели такое.

— Нет никаких «мы» у меня и наёмников, гном. Наёмники — это одно, мы — другое. Считай, что мы из другого теста. Я просто хочу тебе помочь, здесь и сейчас, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно. — Мы не такие, как эти… наёмники Ордерика. Мы солдаты, а не работорговцы.

Броин долго смотрел на меня своими выцветшими, но все ещё пронзительными глазами, потом покачал головой.

— Все люди одинаковы. Жадные, жестокие. Они отобрали у нас свободу, заставляют работать до смерти в этих проклятых норах. Наёмники воруют не только золото, которое мы добываем для вашего Ордена, рискуя своими жизнями. Они воруют даже тот скудный хлеб и похлёбку, которые нам положены по их же правилам. Оставляют нас голодать.

Его слова были полны горечи и отчаяния.

Я рассказал об этом Эрику и Мейнарду. Мы посовещались и решили тайком передать гномам часть наших продовольственных запасов. Муку, крупу, вяленое мясо, немного соли. Мы могли себе это позволить, благодаря золоту из тайника и налаженным связям Эрика в Хеорране, мы не испытывали недостатка в провизии.

Гномы, получив этот неожиданный подарок — несколько мешков с едой, которую наши солдаты под покровом ночи перетащили в их загон, были искренне удивлены. Их суровые лица немного смягчились. Некоторые даже пробормотали что-то похожее на благодарность на своем языке. Броин подошёл ко мне, когда я пришёл утром проверить, как они.

— Спасибо, человек, — сказал он, и в его голосе уже не было прежней враждебности. — Может быть, не все вы одинаковы. Может быть, есть ещё честь в этом мире.

За тот день, что гномы провели у нас, их удалось отмыть, накормить, перевязать (заодно опробовав навыки оказания первой помощи) и даже приодеть.

Мы договорились, что будем общаться через небольшой вентиляционный ход, который вёл из нашего лагеря куда-то в сторону старых, заброшенных штолен, где, по словам Броина, гномы иногда могли немного передохнуть от надзора наёмников и даже имели какие-то свои небольшие тайники. Гномы пообещали, что, если мы сможем достать для них новую, чистую одежду, они отблагодарят нас золотом — у них, оказывается, были свои небольшие сбережения, которые они прятали от алчных наёмников.