Тактик.1

Глава 15 Замкнутое пространство рождающее мрак души

Звать его пришлось лично, ещё и потратить силы на то, чтобы оторвать от механизма ворот.

Осмотрев помещение своим хозяйским глазом, он полностью согласился с моей оценкой. Мы решили пока сохранить существование этого прохода и самой комнаты в тайне не только от горожан и вездесущего Мюнцера, но и от большей части нашей роты. Расскажем только Эрику, когда вернётся. Лишние уши и языки нам сейчас были совершенно ни к чему.

Именно здесь, в этом заброшенном, пыльном и продуваемом всеми ледяными ветрами караульном зале, Мейнард, осматриваясь, сделал ещё одну, куда более интересную находку. В дальних, самых тёмных углах, под толстым, вековым слоем пыли и плотной паутины, притаились странные, массивные деревянно-металлические сооружения.

Это были древние, но на удивление хорошо сохранившиеся стрелковые установки, нечто вроде огромных стационарных арбалетов — скорпионы, как тут же определил их Мейнард, вспомнив что-то из своих бесчисленных книжных познаний по военной истории и инженерии.

От старости и полного запустения механизмы, конечно, не работали, толстые тетивы из бычьих жил истлели и превратились в труху, дерево во многих местах рассохлось и потрескалось. Но сами установки, их мощные станины и металлические направляющие, на удивление, не были разграблены или сломаны. Казалось, о них просто забыли на многие столетия.

— Смотри-ка, Ростик! — Мейнард с мальчишеским, почти щенячьим восторгом провёл рукой по холодному, покрытому патиной металлу одной из направляющих. — Если их починить… восстановить механизмы, сделать новые тетивы… это же какая огневая мощь! Они смогут метать тяжёлые болты или даже небольшие горшки с зажигательной смесью на огромные расстояния! Орден почему-то не использует такие штуки. А зря. Очень зря. Это же идеальное оружие для обороны таких вот узких проходов!

— И простреливания прямого пути моста? — спросил я.

— Получается, что так. Наверное, для этого они и были нужны.

Его глаза горели энтузиазмом. Я видел, что он уже мысленно прикидывает, как и из чего можно восстановить этих древних осадных монстров, вернуть их к жизни. Кажется, у нашего практичного немца появилось новое, увлекательное хобби. И, судя по всему, важное в вопросах обороны. Пусть очень полезное для нас.

Вечером мы втроём сидели в нашей новой, ещё не до конца обустроенной и все еще холодной казарме и ужинали.

Среди дня прислуга мэра притащила в расположении роты корзины с продуктами и не сказать, чтобы много. Так, на сто человек — на пару приёмов пищи. Продукты, доставленные по приказу мэра Мюнцера, были, мягко говоря, не лучшего качества, чёрствый, как камень, хлеб, какая-то безвкусная, серая каша и солонина такой твёрдости и солёности, что об неё можно было точить ножи, а потом ещё и лечить цингу. М-да, «отеческая забота» гражданской администрации во всей красе. И это нам вместо денег? Ну, допустим.

Эрик вернулся со своей вылазки на таинственный Чёрный рынок поздно, когда мы уже собирались ложиться спать. Он был уставшим, но на его лице играла загадочная, довольная улыбка, а за пазухой угадывались очертания пары каких-то интересных, явно недешёвых вещиц. О своих находках и приключениях он, впрочем, обещал рассказать позже, когда мы останемся одни и не будет лишних ушей.

— Холод пробирает до самых костей, — проворчал Мейнард.

За окнами нашей казармы отчаянно выл ветер, принося с собой ледяное, колючее дыхание приближающейся зимы.

— Ущелье Двойной Луны. Почему оно так называется? — протянул Эрик. — Мне кажется, что у этого странного, немного зловещего названия должна быть какая-то причина, какая-то древняя история, возможно, даже мрачная тайна. Нет? Местные, когда их спрашиваешь об этом, начинают нервничать, отмахиваться и подозрительно быстро переводить разговор на другую тему.

— Да и вообще это даже не крепость, — поддержал его Мейнард. — Это скорее древний город, по большей части заброшенный и, к сожалению, разграбленный. Весь этот город является одной большой, неразгаданной загадкой, хранящей в своих холодных каменных недрах бесчисленные секреты тех, кто его построил. И это явно не ворьё вроде мэра или кровожадных вояк Ордена.

— Да уж, «тихое место» для почётного отдыха, — с сарказмом ответил я, плотнее кутаясь в жесткую, но тёплую меховую куртку. — Больше похоже на самый большой в мире склеп. Вот уж упёк нас Пацци. И у меня нет ощущения, что мы тут заскучаем. Кстати, я прогулялся по мосту.

— И как он?

— Крепкий, древний. Часть конструкций из металла. Понятия не имею, как они его создали… Не при нынешних технологиях.

— Магия, — просто ответил Эрик. — Я на Чёрном рынке видел лампы на магическом свете. Не яркие, но без источника огня. На магических кристаллах.

— Пойдёмте спать, — вздохнул Мейнард.

Промозглая сырость заброшенного караульного помещения, нависавшего над пропастью, казалось, въедалась в самые кости.

Ветер, гулявший по пустым бойницам, завывал тоскливую песню, аккомпанируя тихому потрескиванию огня в наспех сложенном очаге.

Утром мы сидели на грубо сколоченных, но на удивление устойчивых стульях, найденных в одной из заваленных хламом комнат. Перед нами, на шатком столе дымились три кружки с чем-то, что местный торговец именовал «горным чаем» — терпким, горьковатым отваром из каких-то сушеных трав. Единственным утешением был вид, открывавшийся из узкого, хитро замаскированного окна: мост, уходящий в туманную даль, и река Йорат, серебрящейся змеей извивавшаяся далеко внизу. С моста нас, благодаря хитрой задумке древних строителей, видно не было. Никакой магии, просто угол наклона такой, что снизу мы казались частью скалы, а окна — просто рисунком этих скал.

— Вот опять, — Мейнард с досадой отхлебнул из кружки и поморщился. — Только-только на руднике более-менее быт наладили, баню почти достроили, как нате вам — новое место, новые заботы. Снова казарму утепляй, часовых расставляй, думай, чем эту ораву кормить. Как бродяги, ей-богу.

Эрик, кутаясь в свою видавшую виды куртку, смерил немца подозрительным взглядом.

— Ты что, Мейнард, осесть тут решил, в этом гостеприимном мире Гинн? Уже и баньку тебе подавай, и перину пуховую? Не слишком ли ты обживаешься, а?

Немец нахмурился, его широкое, обветренное лицо стало ещё суровее.

— Не в том дело, Эрик. Просто это… трудно. Каждый раз, как в первый раз. Организовывать быт целой роты — это тебе не шутки. Спальные места, питание, караулы, не говоря уже об обороне. Это отнимает силы, которые можно было бы потратить на что-то более… полезное. Например, на поиск пути домой.

Я кивнул, понимающе глядя на Мейнарда.

— Он прав, Эрик. Мы могли бы ничего не делать для быта. Помнишь, я уже рассуждал про римские легионы? Они ведь не ленились. После каждого перехода, они разбивали укрепленный лагерь. Валы, рвы, частоколы — всё по науке. Тратили на это кучу времени и сил, но это себя окупало. Внезапное нападение им было не страшно. Безопасность — превыше всего. А мы тут, по сути, тем же занимаемся, только в куда более паршивых условиях и с гораздо меньшими ресурсами.

Мейнард оживился. Тема римской военной машины была ему близка.

— Именно! Дисциплина и организация — вот что делало их непобедимыми. Каждый знал свое место, свою задачу. А у нас что? Кучка оборванцев, которых приходится постоянно пинать и заставлять хоть что-то делать. Хотя, надо отдать должное, после истории с гномами они стали немного… сознательнее.

Эрик хмыкнул, его тонкие губы скривились в привычной саркастической усмешке.

— Сами мы сейчас как в декорациях к фильму про Римскую империю. Только всё настоящее, включая холод, голод и вероятность получить топором по башке.

Он вздохнул, и в его глазах на мгновение мелькнула неприкрытая тоска.

— Ладно, хватит философствовать. Зима на носу. Хотелось бы её пережить в относительном тепле и спокойствии. А там, глядишь, и подвернётся какой-нибудь шанс выбраться из этой дыры. Пошли заниматься ротой и делать важные сержантские лица.

Мы молча допили свой «чай».

Перспектива долгой, холодной зимы в этой древней, продуваемой всеми ветрами крепости оптимизма не добавляла. Но Эрик был прав — сидеть сложа руки было нельзя.

Следующие дни превратились в череду нескончаемых дел. Мейнард с головой ушёл в ремонт древних скорпионов. Он наладил ворота, перекрывающие мост, но теперь это его не радовало.

Часами он пропадал в заброшенном караульном помещении, ковыряясь в проржавевших механизмах, что-то измеряя, чертя на кусках пергамента и бормоча себе под нос непонятные технические термины. Его энтузиазм был заразителен, и даже я, далекий от механики, с интересом наблюдал за его работой.

Я же, при помощи Йоргена и нескольких толковых солдат, занялся приведением в порядок оборонительных сооружений. У моста была и решётка, которую мы привели в чувства.

Ворота на мост, благодаря стараниям нашего Мейнарда и капрала-кузнеца, вскоре закрывались плотно, с успокаивающим скрежетом металла.

Внешние ворота крепости также были укреплены и снабжены дополнительными засовами. Параллельно я проводил ревизию внутренних помещений, относящихся к нашей зоне ответственности. В ходе этих поисков, в одной из самых дальних и заброшенных частей крепости, примыкающей к скальному массиву, мы наткнулись на заваленный камнями проход. После нескольких часов упорной работы солдаты расчистили его, и перед нами открылся узкий, уходящий вглубь скалы туннель. Судя по всему, это был аварийный выход, предназначенный для эвакуации населения на случай осады. Туннель спускался полого вниз и вёл прямиком на тракт, в паре километров ниже, причём выход был замаскирован.

За многие годы туннель пришел в запустение, но сама возможность его использования была ценной находкой. Через него можно выйти.

Не обошлось и без очередного визита нашего «мэра».

Хорст Мюнцер, узнав о наших изысканиях, примчался, красный от возмущения. Однако на этот раз его тон был несколько иным.

Вместо привычных криков и угроз он попытался завести со мной доверительную беседу, в ходе которой ненавязчиво предложил «небольшую материальную помощь» для нужд гарнизона.

Как это часто бывает, когда я не знаю, что сказать, то слушаю с проникновенным видом, но ничего не обещаю и не отвечаю, давай возможность инициатору самому сделать всю работу. А потом если что, стоял на том, что «я вас выслушал, но ничего не обещал».

Взамен, разумеется, мэр просил от меня самую малость — мою лояльность и обещание не совать нос в «дела гражданской администрации». Особенно его беспокоила перспектива досмотра караванов, идущих через мост. Он что-то лепетал о «сложностях международной торговли» и «необходимости поддерживать хорошие отношения с соседями из Танне».

Я слушал его, сохраняя непроницаемое выражение лица, и ничего определенного не обещал. Но для себя отметил: идея с досмотром караванов не так уж и плоха. Если мэр так нервничает, значит, ему есть что скрывать. А рычаги давления на местную «власть» нам точно не помешают.

Эрик тем временем осваивал Чёрный рынок.

Он пропадал там часами, возвращаясь поздно вечером, усталый, но с загадочным блеском в глазах. О своих находках он рассказывал скупо, но из обрывков фраз я понял, что ему удалось узнать массу интересного: о политической ситуации в Танне, о тайных сделках местных купцов, о каких-то новых технологиях, которые контрабандой просачивались на территорию Ордена. Информация — это тоже оружие, и Эрик умел им пользоваться.

А ещё из его слов я понял, что на Чёрном рынке можно купить всё, что угодно, были бы деньги. В связи с чем снабжение мэра, всё такое же регулярное, но скудное, уже не представляло особенной ценности. Это было с его стороны вроде как крошки с барского стола.

Холода наступали, и мы всерьёз занялись утеплением казармы. Каменные стены древней крепости хранили не только тайны, но и пронизывающий холод. На наши «болотные» деньги мы наняли местных строителей, которые за несколько дней законопатили все щели, укрепили оконные рамы и даже соорудили что-то вроде тамбура у входа, чтобы отсекать ледяные сквозняки. В городе, как оказалось, можно было купить или заказать практически всё, что угодно, были бы деньги.

Мы не поскупились и закупили для всей роты дешёвые, но на удивление качественные матрасы из уложенной свежей соломы, обитые грубой тканью, и тёплые шерстяные одеяла. Солдаты, привыкшие спать на голых нарах или в лучшем случае на охапке сена, были несказанно рады такому проявлению заботы.

Однажды под вечер, когда мы втроём сидели в нашей уже относительно уютной казарме, обсуждая планы на ближайшие дни, в дверях появился Эрик. Он был мрачнее тучи. Жестом подозвав нас в сторону, подальше от ушей солдат, он тихо, почти шёпотом, сообщил новость, от которой у меня неприятно засосало под ложечкой.

— Я узнал, почему нас сюда сослали, — его голос был напряженным. — Дело не только в том, что Пацци хотел от нас избавиться. Помните, барон Штирутт говорил, что запрашивал роту, способную действовать автономно? Так вот, это не просто так. Разведка Ордена получила сведения, что в Танне недавно сменился правитель. К власти пришел какой-то молодой, амбициозный хлыщ, который спит и видит, как бы оттяпать у Ордена кусок пограничных земель. При этом у Танне полным-полно золота и возможностей нанимать наёмников. И этот мост — начальный плацдарм для вторжения. Так что, парни, наш «почётный отдых», похоже, отменяется. Раньше главной угрозой здесь были залётные банды разбойников, а теперь речь может пойти о полноценном военном конфликте.

Мэр Мюнцер, после нашего не слишком тёплого разговора, видимо, решил сменить тактику. Теперь нам ежедневно присылали слугу с продуктами. Правда, количество этих продуктов было рассчитано так, чтобы мы не умерли с голоду, но и не чувствовали себя слишком вольготно. Явная попытка поставить нас в зависимость от его подачек.

Эрика, разумеется, такой расклад не устроил. Используя свои свежеприобретенные связи на Чёрном рынке и контакты с торговцами из Танне (как оказалось, граница для настоящей коммерции — не помеха), он организовал закупку большой партии продовольствия: мешки с крупой и мукой, бочонки с солониной, сушёные овощи, яйца, специи и, самое главное, соль — стратегический продукт в любом мире. Теперь мы могли не опасаться, что хитрый мэр попытается взять нас измором.

В помещении, смежном с казармой, не имеющей отдельного входа, то есть туда не могли проникнуть посторонние, был оборудован продуктовый склад.

Дни шли своим чередом.

Становилось всё холоднее, снег время от времени падал, но таял, а один раз мэр Мюнцер даже пригнал слуг расчистить мост от не успевающего таять снега. Этот вопрос мы считали частью задач гражданской администрации. Чистить мост силами солдат приказа не было, только охранять.

Каждое утро, с первыми лучами солнца, через нашу часть крепости и дальше, на мост, тянулись караваны. Купцы из Танне везли свои товары на территорию Ордена, а вечером такие же топали обратно. Была в этом какая-то цикличность, вероятно зависящая от мест, откуда двигались караваны и куда.

Большая часть дня мост пустовал, оживая лишь на несколько часов утром и вечером. Мы обратили внимание, что в той части крепости, которую контролировал Мюнцер, у самого въезда на мост, постоянно дежурили его люди, взимая какую-то плату с проходящих караванов. Это мало походило на официальные сборы и было явным нарушением законов Ордена, согласно которым все пошлины и сборы должны были поступать в казну Ордена, а не в карман местного управляющего.

— Мэр не зря так боится проверок, — заметил я, когда мы втроём обсуждали эту ситуацию. — Уверен, что среди этих «торговых» караванов регулярно проходит и контрабанда. А он с этого неплохо «имеет».

Мы посоветовались, стоит ли нам вмешиваться и начинать проверять караваны. Решили пока этого не делать. Наша основная задача — охрана моста и крепости. А разборки с коррумпированным мэром — дело Орденской службы безопасности, если она тут вообще существует. Но сам факт его незаконных поборов мы запомнили — это был еще один козырь в наших руках.

Поскольку свою часть крепости мы уже исследовали, то решили исследовать и «гражданскую» часть крепости, мы предприняли еще один обход, на этот раз более тщательный. Кое-где мы обнаружили заваленные проходы и замурованные помещения, явно не отмеченные ни на каких планах. Когда мы попытались разобрать один из таких завалов, мэр снова появился, на этот раз с целой свитой своих прихлебателей.

Он попытался было возмущаться, но Мейнард, смерив его ледяным взглядом, коротко и ясно объяснил, что мы будем делать всё, что считаем необходимым для обеспечения безопасности крепости. А если господин управляющий будет нам мешать, то мы, так уж и быть, займемся проверкой проходящих караванов на предмет контрабанды. Угроза подействовала. Мюнцер побледнел, пробормотал что-то невразумительное и ретировался, оставив нас в покое.

Вскоре Эрик, общаясь с местными пастухами, которые иногда ночевали в крепости, торговали, в том числе продавали сыр или шерсть, узнал ещё одну любопытную деталь. Оказывается, в крепость Двойной Луны существовал ещё один, тайный вход — узкая горная тропа, известная лишь некоторым жителям-старожилам.

Не откладывая дела в долгий ящик, мы втроём, прихватив несколько надёжных солдат с кирками и ломами, отправились на её поиски.

Тропа действительно существовала. Она змеилась по отвесным скалам, теряясь среди камней и редких кустарников. Найти её было непросто, но ещё сложнее было по ней пройти. Однако сам факт её существования представлял серьёзную угрозу для безопасности крепости. Получается, что в крепость может зайти, кто хочет и когда хочет.

Любопытно что мы трое, в недавнем прошлом гражданские люди, сейчас мыслили, как военные. Первое слово, которое приходило нам в голову — «непорядок!».

Посовещавшись, мы решили обрушить её в самом узком и опасном месте, чтобы сделать проход невозможным.

Пока солдаты, кряхтя и отдуваясь, работали кирками, Эрик, верный своей привычке осматривать окрестности, заметил какое-то движение за скальным выступом неподалеку. Это был человек, одетый в неприметную одежду, но повадки и то, как он двигался, показывали, что это явно не мирный пастух.

— Чужой! — коротко бросил Эрик.

Мейнард, не раздумывая ни секунды, сорвался с места и бросился в погоню. Лазутчик, заметив немца, решил не проверять наше дружелюбие, а тут же кинулся наутёк, проявляя недюжинную ловкость и знание местности. Мейнард, несмотря на свою мощь, не смог его догнать. Более того, увлекшись погоней, он едва не сорвался в пропасть, поскользнувшись на осыпи. К счастью, всё обошлось, но лазутчик ушёл.