Тактик.1

Глава 16 Каменные крысы

Холод и замкнутое пространство древней крепости начинали сказываться на моральном состоянии роты.

Солдаты становились все более угрюмыми и раздражительными. Мелкие ссоры вспыхивали по пустякам. Мы заметили, что местные жители, особенно мужчины, много пили. Дешевое, крепкое вино лилось рекой в многочисленных кабачках, спрятанных в узких улочках «гражданской» части крепости. Некоторые из наших солдат тоже начали прикладываться к бутылке, и нам приходилось принимать строгие меры, чтобы это не переросло в повальное пьянство.

Странности на этом не заканчивались.

Некоторые из горожан вели себя… необычно. Одни начинали бормотать бессвязные фразы, глядя в одну точку, другие вдруг проявляли немотивированную агрессию. Мы спорили, в чем причина такого поведения. Эрик склонялся к тому, что виной всему какая-то местная магия, исходящая от самой крепости или из ее подземелий. Мейнард считал, что все дело в замкнутом пространстве, постоянном холоде и мрачной, давящей атмосфере древних стен. Я же подозревал, что истина где-то посередине.

Мэр Мюнцер по-прежнему вел себя подозрительно, избегая нас и явно что-то скрывая.

Чтобы хоть как-то обезопасить себя от неожиданностей, мы оборудовали караульное помещение у внешних ворот, тех самых, отремонтированных Йоргеном.

Выбрали то помещение, где когда-то обитал рыцарь сэр Анджер Сенэ де Штирутт.

Это была небольшая, но хорошо укрепленная комната, где теперь постоянно обитал отряд из шести солдат. Дверь запиралась изнутри на массивный засов, а за воротами можно было наблюдать через узкие, забранные решетками щели. Так солдаты, несущие караул, могли чувствовать себя в относительной безопасности и даже немного отдохнуть.

Наконец, в горы пришла настоящая зима. Если раньше снег лишь робко порывался падать и лениво таял, намекая на морозы, то теперь настоящая зима обрушилась на Ущелье Двойной Луны внезапно, за одну ночь укрыв скалы и крыши домов толстым снежным одеялом. Морозы сковали реку, и только неугомонный ветер продолжал завывать в бойницах, гоняя по пустым дворам снежную пыль. Зима в горах была по-своему красива, но и опасна. Лавины, заносы, лютый холод — все это делало жизнь за пределами крепостных стен практически невозможной.

— Теперь наш мост — единственная транспортная артерия на сотню километров вокруг, — заметил Эрик, глядя на заснеженные вершины. — В горах есть тропы и пути, но не сейчас, не зимой. Если кто-то и сунется сюда, то только по нему.

Мейнард, несмотря на холода, продолжал тренировать солдат, хотя и в более щадящем режиме. Основное внимание уделялось строевой подготовке в условиях ограниченного пространства и отработке действий в обороне. Я же занялся модернизацией снаряжения. Мы закупили у местных ремесленников толстые волчьи шкуры и овчины, которыми утеплили куртки и сапоги.

Нашим солдатам пришлось вспомнить все свои ремесленные навыки. Мы шили, утепляли, подшивали и модернизировали все элементы снаряжения.

— Большинство зимних военных кампаний проваливались из-за недостатка теплой одежды, — поучал я солдат, лично проверяя, как они утеплились. — Сибиряк, знаете ли, не тот, кому не холодно, а тот, кто тепло одевается.

Солдаты не знали, кто такой сибиряк, но верили мне на слово.

Мы позаботились и о собственном комфорте, оборудовав себе небольшие, но утепленные комнаты в казарме. Однако и о солдатах не забывали — печь в казарме топилась круглосуточно, и дров мы не жалели.

В одном из заброшенных помещений рядом с казармой я обнаружил остатки старой кузни. Вместе с Йоргеном мы привели ее в порядок, и вскоре в нашей части крепости снова застучал молот, высекая искры из раскаленного металла. Теперь мы могли сами чинить оружие и доспехи, не прибегая к услугам местных мастеров.

Эрик все свободное время проводил за чтением книг, которые он умудрялся доставать на Черном рынке. Я же не оставлял надежды найти путь в те самые туннели, о которых говорил шаман Ярдиг. Что-то подсказывало мне, что разгадка многих тайн этой крепости кроется именно там, в ее подземных недрах.

Мейнард все еще бился над скорпионами. Он никак не мог понять принцип действия некоторых частей механизма. И тут на помощь снова пришел Эрик. На Черном рынке он приобрел старую, потрепанную книгу по фортификации, в которой, среди прочих чертежей, обнаружилась схема, очень похожая на наши стрелковые установки. Ночами, когда солдаты спали, мы с Мейнардом, запершись в заброшенном караульном помещении, при свете тусклого фонаря пытались изготовить недостающие детали. Эрик считал это пустой тратой времени и сил.

— Если есть оружие, оно должно быть исправно, — упрямо твердил Мейнард. — А эти скорпионы, если их починить, дадут нам серьезное преимущество.

— К тому же, — добавил я, — если нас отсюда переведут, мы всегда сможем их… позаимствовать, забрать с собой. Куда бы мы ни попали, боевые механизмы лишними не бывают.

Однажды в «гражданской» части города поднялся переполох. Появились крысы. Огромные, с серо-черными, отливающими металлом шкурами и наглыми красными глазками. Местные жители говорили, что такое случается каждую зиму — голод гонит горных обитателей из нор в поисках пищи.

Горных?

Но мы сразу не поверили в эту байку. Эти крысы были не похожи на обычных обитателей горных троп. Они казались слишком умными, слишком организованными. И шли они, как нам показалось, не снаружи, а откуда-то изнутри, из-под земли. Из тех самых туннелей, которые так меня интересовали.

Вечером того же дня, проводя очередной осмотр нашей зоны ответственности, мы наткнулись на это. В одном из самых дальних и заброшенных подвальных помещений, заваленном грудами мусора и обломками старой мебели, зиял свежий пролом в каменном полу. Из него тянуло сыростью, затхлым запахом подземелья и… едва уловимым, тошнотворным запахом крыс.

Пролом явно вел вниз, вглубь горы, в те самые древние и опасные туннели, о существовании которых мы только догадывались, о которых говорил шаман.

Мы стояли над черной дырой, и холодный сквозняк, идущий из нее, шевелил волосы на наших головах. Кажется, зима в Ущелье Двойной Луны обещала быть не только холодной, но и чертовски интересной.

— Ну что, исследователи неведомого, — Эрик первым нарушил молчание, его глаза азартно блестели в полумраке подвала. — Похоже, рассказ шамана Ярдига о туннелях получил неожиданное продолжение. Крысы, так сказать, прогрызли нам путь. Предлагаю не откладывать дело в долгий ящик и проверить, что там внизу. Кто знает, может, именно там и скрывается то, что мы ищем?

Мейнард нахмурился, его массивные плечи напряглись.

— Рискованно это, сержант Эрик. Наш долг — охранять мост и поддерживать дисциплину в роте. Лазить по неизвестным норам, кишащим крысами, — не самое разумное занятие для командиров. Если с нами что-то случится, кто будет отвечать за гарнизон?

— А кто сказал, что мы настоящие военные, Мейнард? — вмешался я, чувствуя, как внутри разгорается знакомый азарт первооткрывателя, геймера, наткнувшегося на скрытую локацию. — Нас сюда загнали силой, угрозами расправы. Мы — жители Земли, помнишь? И наша главная задача — найти путь домой, а не выслуживаться перед нахрен никому не нужным Орденом Ре Бахтал. Шаман Ярдиг упоминал, что древние пути в другие миры когда-то существовали. Эта крепость — древнейшее сооружение, тут может быть что угодно, включая магические порталы или артефакты, способные нам помочь. А морозить задницу у моста и ждать у моря погоды — попахивает идиотизмом.

Эрик согласно кивнул.

— Ростик прав. Если есть хоть малейший шанс, мы должны его использовать. Поэтому мы полезем вниз, Мейнард. С тобой или без тебя.

Немец тяжело вздохнул, его взгляд смягчился. Он был солдатом до мозга костей, но и оставался нашим товарищем.

— Ладно, так уж и быть. Но если уж лезть в эту крысиную преисподнюю, то нужно как следует подготовиться. Безрассудство — не то же, что и доблесть.

Подготовка заняла ещё двое суток.

Мы оставили за старших двух самых толковых капралов, Йоргена и еще одного, бывшего городского стражника, знавшего толк в караульной службе. Сказали, что пойдем на секретное и крайне важное задание.

С собой решили взять двух солдат — Болвера, здоровенного, молчаливого лесоруба, не раз доказывавшего свою храбрость и силу, и юркого, глазастого Финна, бывшего карманника, чья наблюдательность и умение двигаться бесшумно могли пригодиться.

Эрик на Черном рынке приобрел три небольших, но ярких фонаря на магических кристаллах, дававших ровный, немеркнущий свет, и несколько кусков мела — делать метки на стенах, чтобы не заблудиться. Мы облачились в наши лучшие, хоть и порядком поношенные, доспехи. Я решил оставить свой верный клевец — в узких туннелях им особо не размахнешься — и взял легкий, но прочный короткий меч, гномий трофей.

Спускались тайно, под покровом ночи, когда «гражданская» часть крепости спала беспокойным сном, и никто из местных не видел нашего похода в неизведанное.

Когда начали спускаться вниз, в нос ударила вонь.

Густая, всепроникающая, тошнотворная вонь крысиного помета, гниющей органики и застарелой сырости. Первые несколько минут нас откровенно мутило, но потом, соорудив из кусков ткани подобие масок, мы немного привыкли. Запах стал терпимее, хотя и не исчез полностью.

Фонари выхватывали из темноты стены туннеля. Сразу стало очевидно — это никакие не крысиные норы. Перед нами были широкие, высотой в человеческий рост, длинные, уходящие в неизвестность, коридоры, явно построенные разумными существами. Каменная кладка была грубой, но невероятно прочной, словно эти туннели вырубили в самой скале тысячи лет назад. Местами своды были укреплены массивными, потемневшими от времени балками из неизвестного, почти окаменевшего дерева.

— Думаю, это гномы. А может быть, кто-то и более древний, — авторитетно заявил Мейнард, проведя рукой по гладкой, холодной поверхности стены. — Люди так не строят. Слишком основательно, надёжно, на века.

Часть туннелей была затоплена мутной, стоячей водой, от которой несло тиной. Другие оказались завалены обвалами, но многие проходы были свободны. От одного из боковых ответвлений веяло слабым, едва уловимым теплом, что показалось нам странным и интригующим.

Мы не бродили бездумно. Эрик шел впереди, с компасом в одной руке и мелом в другой, методично отмечая развилки и повороты. Я и Мейнард прикрывали его с флангов, а Болвер и Финн замыкали группу, внимательно осматриваясь по сторонам. Через полчаса осторожного продвижения, когда мы уже начали составлять примерную схему этого уровня, на нас напали. Сразу с двух сторон, из темных боковых отнорков, выскочили крысы. Те самые, размером с небольшую собаку, с горящими красным огнем глазами и острыми, как бритва, зубами.

— Щиты! — рявкнул Мейнард, и мы мгновенно сомкнули строй.

Бой был коротким и яростным. Крысы атаковали с отчаянной злобой, пытаясь прорваться сквозь нашу оборону, но сталь и дисциплина оказались сильнее тварей. Мечи рубили и кололи, щиты отбивали их прыжки. Несколько крыс пали под нашими ударами, остальные, потеряв вожаков, трусливо разбежались, скрывшись в темноте. Потерь у нас не было, лишь несколько царапин на щитах и доспехах.

Эта первая стычка, как ни странно, подействовала на нас ободряюще. Туннели перестали казаться такими уж пугающими. Даже Болвер и Финн, которые до этого откровенно трусили (Эрик потом признался, что пообещал им по одной дополнительной сестерции за этот поход), заметно приободрились. Правда, в этой части подземелий ничего ценного мы не нашли. Похоже, крысы сожрали или испортили все, что могло представлять хоть какой-то интерес.

Один из разведанных проходов вел круто вниз. Мы спускались по вырубленным в камне ступеням, и с каждым шагом воздух становился теплее. Примерно на пятьдесят метров ниже мы попали в еще одну, более обширную систему туннелей и просторных залов. И здесь нас ждал сюрприз. Стены и потолок этих подземелий были покрыты странными, фосфоресцирующими грибами, испускавшими слабое, неровное голубовато-зеленое свечение. Оно не могло заменить свет наших фонарей, но создавало удивительную, почти сказочную атмосферу.

Здесь было заметно теплее, чем наверху, и воздух был более влажным. На стенах и под ногами копошились различные насекомые — крупные, похожие на тараканов, жуки, многоножки и какие-то светящиеся личинки. Видимо, они и служили основной пищей для местных крыс.

Крысы еще трижды пытались напасть на нас, но теперь мы были готовы. Каждая атака заканчивалась для них плачевно, и вскоре твари начали нас избегать, лишь злобно попискивая из темноты.

В одном из таких залов, где грибное свечение было особенно ярким, Финн, внимательно осматривавший пол, вдруг радостно вскрикнул и поднял что-то блестящее. Это оказалась старинная, потемневшая от времени, но хорошо сохранившаяся золотая монета, с неизвестным нам профилем какого-то бородатого правителя.

— Монета — законная добыча солдата, — тут же заявил Мейнард, заметив, как загорелись глаза у Болвера. — Мы, как командиры, не станем отнимать ни ее, ни другие ценности, если они будут найдены. Но если захочешь продать, мы готовы выкупить ее по справедливой цене.

Финн, немного подумав, согласился продать монету Эрику за десять сестерциев. Для него это были большие деньги, и он остался очень доволен сделкой. Этот небольшой эпизод еще больше поднял боевой дух наших солдат. Они понимали, что враги вполне им по силам, а случайные находки могут существенно обогатить их.

Ориентируясь по компасу и своей странной интуиции, Эрик повел нас в юго-западном направлении. Мы вышли к старым, заброшенным горным выработкам — пустым штрекам и обвалившимся забоям. Здесь явно когда-то добывали руду, но сейчас все было заброшено и опасно. Ничего полезного мы там не нашли и вернулись в залы, освещенные грибами. Теперь наш путь лежал на северо-восток.

Именно там, после нескольких часов блужданий по запутанным коридорам, мы наткнулись на него — огромный, величественный зал, потолок которого терялся где-то высоко в темноте. В центре зала, на высоком постаменте, стояла высеченная из черного, блестящего камня статуя женщины-богини. Она была невероятно красива и грациозна, ее лицо выражало спокойствие и мудрость. Рядом с ней находился еще один постамент, но статуя на нем была разрушена — остались лишь обломки камня у подножия.

Не успели мы как следует рассмотреть это место, как из теней по углам зала на нас бросились новые твари. Они были похожи на змей, но имели тонкую, гибкую шею и негибкое, покрытое панцирными щетинками туловище с четырьмя короткими, но мощными лапами и острыми когтями. Их пасти были полны иглоподобных зубов.

Твари атаковали стремительно и бесшумно. Одна из них сумела проскользнуть мимо моего щита и вцепилась зубами в ногу Мейнарда, выше колена. Несмотря на кольчужный доспех, она ухитрилась его здорово цапнуть. Немец взревел от боли и ярости, одним ударом меча разрубив тварь пополам. Остальных мы добили довольно быстро, хотя они и оказались на удивление проворными и живучими.

Как только бой утих, Эрик тут же осмотрел рану Мейнарда. Она была глубокой и сильно кровоточила, но, как мы совместно решили (или понадеялись), тварь оказалась не ядовитой. После того, как Эрик промыл рану каким-то дезинфицирующим раствором из своей походной аптечки и наложил тугую повязку, Мейнард заявил, что чувствует себя нормально, хоть и выглядел слегка бледным. Мы решили устроить небольшой привал.

Пока Мейнард приходил в себя, а Эрик переписывал в свой блокнот какие-то странные символы, вырезанные на стенах зала, я внимательно осматривал все вокруг.

Мой взгляд привлекла одна из стен, сплошь покрытая множеством надписей на неизвестном языке и странными, схематичными картинками, изображавшими звезды, планеты и какие-то непонятные механизмы. Изучая эти рисунки, я наткнулся на небольшую, искусно спрятанную нишу. Внутри лежал плоский, прямоугольный предмет из тусклого, сероватого металла, на ощупь теплый и слегка вибрирующий. Когда я взял его в руки, то почувствовал легкое покалывание и странный прилив энергии. Магия. Несомненно, это был какой-то магический артефакт. Недолго думая, я сунул его за пазуху, решив пока никому, даже Эрику и Мейнарду, о своей находке не говорить. Интуиция подсказывала, что эта вещь может оказаться очень важной, и делиться информацией о ней преждевременно не стоило.

Эрик, закончив с зарисовками, подошел к статуе богини. Он долго рассматривал ее, а потом достал из-за пазухи тот самый старый магический амулет с красным камнем, который мы нашли в тайнике наемников у золотого рудника. Словно повинуясь какому-то наитию, он протянул амулет к статуе.

В тот же миг черный камень статуи вспыхнул тусклым, багровым светом, а амулет в руке Эрика завибрировал и стал горячим. И тогда мы услышали его — тихий, мелодичный женский голос, прозвучавший не снаружи, а прямо у нас в головах:

«Кто пробудил меня ото сна?.. Кто посмел потревожить покой Хранительницы?..»