Тактик.1

Глава 21 Снова в путь

Раз уж притащился сюда, не с пустыми же руками возвращаться. Вместе с Громом и Рейбсом, которые заметно нервничали в этой подземной тишине, мы методично осмотрели несколько помещений на этом уровне. Ничего особо ценного не нашлось, в основном старинные побрякушки, какие-то изделия из тусклого цветного стекла, обломки керамики, почерневшие от времени недрагоценные украшения, несколько картинок, грубо нацарапанных на тонких металлических пластинах. В общем, хлам, который время пощадило, но ценности особой не представлял.

Так, на сувениры от угаснувшей цивилизации для скучающих солдат.

Уже на обратном пути, когда мы проходили один из широких, разветвлённых коридоров, на нас со всех сторон, из темных боковых отнорков, посыпались уже знакомые змееподобные твари с четырьмя короткими лапами. Их было больше, чем в прошлый раз, и двигались они куда агрессивнее, словно защищая свою территорию. Но я был готов.

— Щиты! К бою! — рявкнул я, и парни, хоть и вздрогнули от неожиданности, мгновенно сомкнули строй, выставив вперед окованные железом щиты.

А я, не теряя времени, достал из заплечного мешка пару бутылок с зажигательной смесью. Эрик, конечно, долго бы ворчал и ругался, узнай он, что я использовал его импровизированную «химическую лабораторию» не только для починки оружия и доспехов, но и для таких вот опасных экспериментов.

Пока он, как заправский бургомистр, управлял нашей частью крепости, собирал сведения и стриг купоны с заезжих торговцев, я потихоньку смешивал в укромном уголке масло, какой-то липкий, похожий на мёд сироп, который нашел в старых запасах, и немного местных «нефтепродуктов» — густой, отвратительно вонючей жижи, которой торговали на рынке.

Получилось нечто вроде напалма, только кустарного производства, но, как я надеялся, достаточно эффективного.

Первая бутылка, ударившись о каменную стену прямо в гуще нападавших тварей, взорвалась снопом яркого, жаркого огня. Вторая полетела следом, перекрывая путь к отступлению. Каменный пол мгновенно превратился в ревущий огненный ад. Змеи зашипели, заметались, объятые пламенем, их тонкие тела корчились в агонии. Часть из них погибла сразу, умирая от злого пламени, остальные, обожжённые и напуганные, бросились врассыпную, пытаясь укрыться в боковых проходах.

Я уже замахнулся своим верным клевцом, чтобы прикончить самую крупную тварь, которая, несмотря на ожоги, все еще пыталась подняться и угрожающе шипела, как вдруг мой прямоугольный амулет за пазухой сильно нагрелся и отчетливо завибрировал.

«Не убивай ее», — прозвучал в голове знакомый голос. Не тот что в первый раз, а второй. — «Это их королева. Они… пытаются мне поклоняться. По-своему, как умеют».

Я замер, опустив оружие. Вот это поворот.

— Кто ты? — спросил я мысленно, обращаясь к амулету, который все еще ощутимо пульсировал теплом. — Как твоё имя?

«Меня зовут Аная. Я и сестра, одна из тех, кто некогда хранил этот мир от Тьмы. Я богиня этого мира».

— Я не служу Анае, — ответил я твёрдо, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Как и любым другим богам этого или любого другого мира. Но твою просьбу выполню. Из уважения к древности.

Я опустил клевец. Змееподобные твари, видя, что их королеву оставили в покое, быстро расползлись, утаскивая свою обожжённую предводительницу, и скрылись в тёмных отнорках.

«Ты благороден, смертный, как ни странно это для чужака, — снова зазвучал голос Анаи в моей голове. — В благодарность за это… в одном из залов, что к северу отсюда, есть тайник. Там ты найдёшь то, что будет ценным и поможет тебе в опасных приключениях».

— Мы тут не приключениями занимаемся, а стараемся не сдохнуть. И мне не нужны твои сокровища, Аная, — отрезал я, чувствуя прилив какой-то непонятной гордости. — Я не продаюсь за золото. Мне нужны ответы. Как устроен этот мир? Что это за Тьма, с которой ты боролась? И, самое главное, есть ли хоть какой-то способ вернуться домой, на Землю? Вот что мне нужно, а не очередная порция блестяшек.

«Ты говоришь, как рыцарь былых времён, когда честь ценилась выше злата, – в голосе богини послышалось что-то похожее на удивление, а может, и уважение. — Прими это как дар, а не как плату. Дар от той, кто ценит проявленное милосердие».

— Я не рыцарь, — буркнул я, чувствуя себя немного неловко от таких высоких слов.

Но амулет снова замолчал. И сколько я ни пытался воззвать к Анае, она больше не отвечала.

Гром и Рейбс смотрели на меня с немым вопросом и плохо скрываемым страхом, явно слышавшие только мою часть этого странного «диалога».

— Пошли, — махнул я рукой, стараясь выглядеть как можно спокойнее. — Кажется, нам все-таки указали на ещё один «сундук с лутом». Не пропадать же добру.

Мы двинулись в указанном Анаей направлении. Зал действительно оказался недалеко. И тайник тоже. За одной из частично обвалившихся колонн, в полу, под неприметной на первый взгляд каменной плитой, скрывался небольшой, узкий лаз. Внутри обнаружился продолговатый металлический контейнер, потемневший от времени, но удивительно крепкий. Гром и Рейбс, решив, что это очередной сундук, с кряхтением и пыхтением выволокли его на свет.

Крышка поддалась с большим трудом, замок давно проржавел. Внутри, на подстилке из какой-то истлевшей, рассыпающейся в прах ткани, тускло поблескивали золотые монеты. Много монет. Очень много. А поверх них лежало нечто, от чего у меня на мгновение перехватило дух. Доспех. Тончайшая кольчуга, или, скорее, бригантина, сплетенная из тысяч мелких, почти невесомых металлических пластинок, нашитых на всё ещё целую кожаную основу. Пластинки при этом казались невероятно прочными, отливая каким-то синеватым металлическим блеском. Кольчуга была лёгкой, как шёлковая рубаха, и гибкой, но я нутром чуял — такая защита остановит не только стрелу, но и прямой удар меча.

Совесть тут же кольнула острым шилом. Такой артефакт… его бы Эрику или Мейнарду. Обоим. Но он был один. Делить его на троих — все равно что не делить вовсе. А мне, как командиру, часто оказывающемуся на острие атаки или в самой гуще событий, он был, объективно говоря, нужнее. По крайней мере, я так себя успокоил.

«Победителей не судят, а выживший командир — полезный командир. И вообще, кто первый нашёл, того и тапки», — пронеслось в голове циничное, но такое удобное оправдание. Угрызения совести, конечно, остались, но я загнал их поглубже. В конце концов, я рисковал в одиночку, спускаясь сюда.

— Помогите-ка мне вот с этим, — скомандовал я, указывая на свой видавший виды нагрудник, и пока парни, отвернувшись, делали вид, что осматривают пустой контейнер, быстро натянул драгоценную кольчугу прямо на свою походную рубаху, под основной, уже привычный доспех. Села идеально, словно по мне шили, совершенно не стесняя движений и почти не добавляя веса.

— Так, ящик с монетами забираем, — я кивнул на контейнер с золотом. — И слушайте сюда, орлы. Каждому из вас — по сто сестерциев из этого «клада». За молчание и помощь. О том, где мы были и что нашли, ни слова. Ни Эрику, ни Мейнарду, ни тем более остальным солдатам. Поняли? Иначе… ну, вы знаете, что бывает с болтунами.

Глаза у Грома и Рейбса округлились от такой неслыханной щедрости, потом они синхронно закивали, как китайские болванчики. Сто сестерциев — это почти пятилетнее жалование солдата Ордена. Угроза тоже была понятна и действенна.

Наверху, в нашей казарме, я отсчитал из своих запасов обещанное, ещё раз строго-настрого напомнив о молчании. Контейнер с оставшимся золотом я, кряхтя от натуги, потащил к Эрику и Мейнарду, которые как раз обсуждали какие-то планы по закупке провизии.

— Нашёл тут, в одном из заброшенных подвалов, пока новые ходы и выходы искал, — соврал я, не моргнув глазом и стараясь не краснеть. — Похоже, старая заначка какого-то древнего купца или вельможи, который не успел ее потратить.

Про спуск в подземелья, про богиню, про змей и уж тем более про кольчугу я, естественно, умолчал. Эрик тут же вцепился в контейнер, как клещ, его глаза загорелись знакомым алчным блеском. Мейнард лишь хмыкнул, но тоже с нескрываемым интересом заглянул внутрь.

Золото поделили по-честному, на троих. Плюс добавили сестерции, которые Эрик «заработал» на взятках, торговых операциях и продаже трофеев. У каждого из нас теперь скопилось целое состояние, достаточное, чтобы купить небольшой особняк где-нибудь в тихом месте.

— Знаешь, Ростик, — задумчиво протянул Мейнард, пересыпая тяжёлые монеты в свой объёмистый кожаный мешок. — Регион Кайенн — это такое место… здесь обычно становятся либо очень богатыми, либо очень мертвыми. Часто — и то, и другое одновременно. Что-то мне не по себе от такого количества золота на руках. Слишком много соблазнов для окружающих.

Я понимал его опасения. Большие деньги всегда привлекают большие проблемы, особенно в таком неспокойном мире.

А однажды утром в крепость прибыл рыцарь со свитой.

Важный, напыщенный, с кислой миной и небольшим отрядом своей личной дружины, таких же лощёных и высокомерных типов, смотревших на нас, как на грязь под ногтями. Ему мы и должны были официально передать нашу позицию и казармы. Скорпионы, правда, мы предусмотрительно разобрали и упаковали — такая осадная техника на дороге не валяется, обязательно пригодится.

Рыцарь был явно не в восторге от своего нового назначения. Он орал на нас, на наших солдат, на каменные стены, жалуясь на дыру, в которую его сослали, на холод, на отсутствие элементарных удобств и вообще на несправедливость мироздания. Мы молчали. Во-первых, он был старше по званию и аристократ, а мы всего лишь старшины-простолюдины, хоть и с немалым боевым опытом. Во-вторых, спорить с идиотом себе дороже, только время терять.

Жалко было бросать казармы. Мы вложили в них столько сил и средств, почти обжились, даже сдружились с некоторыми местными жителями, которые после истории с мэром-предателем смотрели на нас с уважением и благодарностью.

Но приказ есть приказ.

Собрались, упаковались, посмотрели на казармы в последний раз.

Построив нашу роту, мы под недовольное сопение нового коменданта и злобные взгляды его дружинников, чётким строем покинули Ущелье Двойной Луны, выйдя на заснеженный, но уже подтаявший под лучами весеннего солнца тракт. Впереди лежала неизвестность. Но, по крайней мере, мы уходили отсюда живыми и, черт побери, неприлично богатыми.

Путь до Плеевы, нового места нашей дислокации, занял несколько дней.

Как это бывало и до этого, мы не спешили, делали большие остановки, закупались провизией, выдали солдатам жалование из общей казны, забредали на рынки, спали подолгу. Кто знает, какие беды ждут нас на новом месте службы? Нет той беды, что пройдёт мимо нас стороной.

Город оказался полной противоположностью нашей мрачной горной крепости.

Расположенный в широкой, плодородной долине, он встретил нас почти по-летнему тёплым солнцем, хотя снег еще лежал на дальних полях и в тенистых лощинах. Плеева была городом мирным, здесь жили в основном крестьяне, рыбаки, чиновники, многочисленные купцы и ремесленники. Аккуратные домики с черепичными крышами, оживлённый рынок, где пахло свежим хлебом, копчёной рыбой и какими-то пряностями, дым из печных труб, смешивающийся с чистым весенним воздухом. После сурового, вечно воюющего Кайенна это место казалось настоящим раем.

Наша рота поступила под командование полковника Курца Вейнхаррида.

Полковник — высший чин, доступный не аристократу в армии Ордена, и по своему реальному влиянию и авторитету Курц, по слухам, стоял выше многих простых рыцарей. Слухи о нем ходили разные: говорили, что он стар, хитёр, как старый лис, прошел не одну войну и съел на этом деле не одного недруга, в том числе и в вопросах подковёрных игр и в прямой честной драке.

В тот же день он вызвал нас троих к себе в кабинет.

Небольшая, скромно обставленная комната в городской ратуше, заваленная картами, свитками и какими-то служебными бумагами. Сам полковник — подтянутый, несмотря на седину в волосах и морщины у глаз, с цепким, пронзительным взглядом и тонкими, чуть насмешливыми губами. Он принял нас один на один, без адъютантов и прочих лишних свидетелей.

— Итак, герои Ущелья Двойной Луны, — начал он без предисловий, его голос был сухим, как осенний лист, но неожиданно сильным. — Дошли до меня слухи о ваших… подвигах. И, честно говоря, я считаю вас обыкновенными выскочками и трусами, которым просто дьявольски повезло несколько раз подряд.

Мы переглянулись. Начало разговора не предвещало ничего хорошего.

— Смею заверить Вас, господин полковник, — Эрик тут же принял свой самый дипломатичный и располагающий вид, — мы не трусы. В каждом бою наша рота сражалась отважно и, что немаловажно, каждый раз одерживала победу, выполняя поставленную задачу.

— Ах, победы… — Курц усмехнулся, медленно загибая пальцы на руке. — Давайте-ка разберём ваши так называемые «победы». Орков вы одолели, потому что напали на сонных, пьяных и расслабившихся после удачного набега. Гномов утопили в болоте, как слепых котят, воспользовавшись их тяжёлым вооружением и незнанием местности. А этих последних наёмников на мосту… там вообще какая-то мутная история с алхимией и, возможно, даже запрещенной магией. Так что не надо мне тут рассказывать сказки про невиданную отвагу и воинское мастерство. Я слишком стар для этого дерьма.

Я не выдержал. Чувство несправедливости захлестнуло.

— Господин полковник, — вмешался я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все кипело от возмущения. — Скажите, Вам нужна красивая победа, как в рыцарских романах, чтобы менестрели потом сложили о ней песни, или Вам нужна просто победа, эффективная и с минимальными потерями? Да, мы не воевали так, как написано в уставе Ордена, про отвагу и стойкость в прямом столкновении, как потом пишут в поэмах и поют на пирах. Зато мы побеждали. Каждый раз. Скажите, если завтра, не дай бог, случится серьёзное сражение, Вы предпочтете, чтобы наша рота проявила военную хитрость и снова победила, пусть и «неблагородно» с точки зрения каких-нибудь придворных стратегов, или чтобы Ваши войска, включая нас, героически полегли, но зато «красиво» и по всем правилам?

Курц на мгновение замолчал, внимательно, изучающе глядя на меня. Его губы поджались, а в колючих глазах мелькнул какой-то неожиданный интерес.

— А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд, малец-старшина, — наконец сказал он, и в его голосе уже не было прежней издёвки. — Поэмы и песни пишут дураки, которые пороху не нюхали и настоящей войны в глаза не видели. Я старый солдат, парень. И я всегда предпочту победу, даже если она будет добыта хитростью, подлостью и нарушением всех писаных и неписаных правил. Героически погибнуть — это удел идиотов и плохих командиров.

Он открыл ящик своего массивного дубового стола и достал три пары тонких стальных эполет с выгравированным гербом Ордена.

— Это символ старшин Ордена. Заслуженный. Носите с честью. Мне доложили о том, что граф вас повысил.

— Благодарю, господин полковник, — Эрик снова взял инициативу в свои руки, его лицо расплылось в довольной улыбке. — И, раз уж мы заговорили о делах практических и перешли к взаимопониманию… До меня дошли некоторые слухи о некоторых… финансовых затруднениях, которые Вы, возможно, испытываете. Долги по карточной игре, если не ошибаюсь. Орден, как известно, азартные игры среди своих офицеров не слишком приветствует.

Курц побагровел так, что его лицо стало похоже на перезрелый помидор.

— Ах ты, щенок! Да как ты смеешь!.. Я тебя!..

— Не горячитесь, полковник, — Эрик оставался невозмутим, словно говорил о погоде. — Я тоже предпочитаю изучать досье своих собеседников перед важным разговором, особенно если от этого разговора зависит многое. Так вот, мне удалось, скажем так, «сэкономить» для нужд нашей роты некоторую сумму. Две тысячи сестерциев. Этой суммы, как я понимаю, с лихвой хватит, чтобы покрыть все Ваши текущие долговые обязательства и избежать неприятного судебного разбирательства.

Курц тяжело дышал, но уже не кричал. Он буравил Эрика взглядом, в котором смешались ярость, удивление и… любопытство.

— И чего ты хочешь взамен, мздодатель недоделанный? Мою душу?

— Всего лишь дружбы, господин полковник, — широко улыбнулся Эрик. — И небольшого административного понимания. Мы бы хотели, чтобы наша рота осталась отдельным, самостоятельным подразделением. Чтобы Вы не ставили нам в командиры очередного напыщенного индюка или клинического идиота вроде рыцаря Нэйвика. И чтобы командование ротой осталось за нами, тремя старшинами. Мы уже сработались.

— Три старшины на одну роту — это многовато, даже для Ордена, — проворчал Курц, но глаза его уже хитро блестели. — Обычно и одного хватает, а то и толкового сержанта. Но деньги… деньги мне действительно нужны. И срочно.

Он задумался на минуту, барабаня пальцами по столу.

— Хорошо. Я издам приказ о преобразовании вас в специальную сапёрную роту. Якобы для штурма замков и прочих сложных инженерных работ. В составе такой роты может быть сколько угодно простолюдинов, и ни один рыцарь по доброй воле к вам служить не сунется — работа грязная, неблагородная, опасная. А три командира-специалиста для такой специфической роты — это вполне нормально и объяснимо.

— Письменный приказ, господин полковник, — тут же вставил Мейнард, верный своей педантичной привычке.

Курц усмехнулся.

— Люблю порядок и предусмотрительность. Молодец, здоровяк. Не зря Пацци на тебя ругался.

Он ловко набросал на листе гербовой бумаги соответствующий приказ, поставил свою размашистую подпись и тяжёлую полковую печать.

— Обмен?

Эрик молча выложил на стол увесистый мешок с монетами. Мейнарод получил приказ. Сделка состоялась.

Нас отправили на границу Ордена, ближе к горам, в старый, полуразрушенный форт километрах в двадцати от Плеевы. Вокруг только фермы да распаханные, но еще не засеянные поля, кое-где покрытые снегами. Захолустье, одним словом. Но здесь, по крайней мере, было тихо и спокойно.

И, что удивительно, в ведомстве полковника Курца действительно царили порядок и дисциплина, по крайней мере, в финансовых вопросах. Нашей роте впервые за всё время службы исправно выплатили жалование и выдали деньги на содержание и обустройство. Сумма была не бог весть какая, но сам факт… это было непривычно и приятно.