Тактик.1

Глава 22 Выдох, вдох

Мы по старой привычке тут же взялись за обустройство нового места службы.

На свои, уже изрядно пополнившиеся после приключений в крепости Двойной Луны, средства закупили у местных крестьян и ремесленников стройматериалы, починили прохудившуюся крышу форта, остеклили (и по местным меркам это дорого) окна казармы, сколотили крепкие двухъярусные нары вместо трухлявых старых. У окрестных фермеров раздобыли свежей соломы для матрасов и несколько десятков тёплых овечьих одеял.

Через неделю наша казарма снова напоминала приличное жильё, а не ночлежку для бомжей как до этого. Солдаты были довольны. Они уже привыкли, что под нашим командованием быт налаживается быстро, качественно и, что немаловажно, за наш счёт.

Совместная служба, пережитые опасности, постоянные стычки и наша неизменная, хоть и не всегда афишируемая, забота о них сплотили роту в единый, хорошо отлаженный организм.

Парни доверяли нам, пожалуй, больше, чем собственным семьям, которых у многих здесь, в этом чужом мире, и не было. Они знали, что у нас, их командиров, есть свои тайны и свои «скелеты в шкафу», но ценили то, что мы не бросаем их на произвол судьбы, не воруем их пайки и не рассматриваем их как пушечное мясо, как это делали многие другие командиры Ордена.

Большинство тех, с кем они вместе попали в эту мясорубку из другого мира, уже давно кормили червей на полях сражений или сгинули в безымянных могилах. Наши же бойцы были живы, сыты, обуты и одеты, ещё и при деньгах.

Однажды, в один из редких солнечных дней, к нам в форт нагрянула проверка от самого командора Ордена.

Какой-то ленивый, обрюзгший чинуша с вечно недовольным выражением лица и бегающими глазками.

Мейнард тут же устроил показательные «тяжёлые физические тренировки», солдаты с преувеличенным усердием и громкими криками таскали тяжеленные бревна и маршировали по плацу, покрываясь настоящим потом и пылью.

Я, в свою очередь, пока проверяющий торчал на улице, велел убрать из казармы всё новое и красивое, оставив только самое необходимое и старое, чтобы создать у проверяющего впечатление суровой, почти нищенской солдатской жизни.

Эрик же, недолго думая, метнулся на соседнюю ферму и «организовал» у знакомых крестьян бочонок отменного местного пива и целый копчёный окорок, которыми и угостил важного гостя после «тщательного» осмотра.

Тот быстро успокоился, расслабился, подобрел и в своём служебном журнале начертал, что службу солдаты в форте номер такой-то несут исправно, хоть и в тяжелейших условиях, но против Ордена и своего непосредственного командования не бунтуют, а значит, командиры — молодцы, держат дисциплину.

Получив ящик местного вина в качестве «материальной благодарности» от Эрика, проверяющий отбыл восвояси, пообещав доложить командору о нашем рвении. Рота вздохнула с облегчением, жизнь вернулась в привычное, размеренное русло.

Так прошла зима. Незаметно подкралась весна, снег на полях окончательно растаял, земля задышала теплом и влагой, на деревьях набухли почки. И вот однажды, когда солнце уже ощутимо припекало, а в воздухе пахло молодой травой и цветущими садами, по пыльной дороге мимо нашего форта промчался всадник. Он не кричал, не махал руками, не трубил в рог. Просто скакал во весь опор, пригнувшись к шее взмыленной лошади, а на его копье, как зловещий цветок, трепетал на ветру привязанный кусок ярко-красной ткани.

В армии Ордена Ре Бахтал это означало только одно.

Война.

Погоня за одиноким всадником, мелькнувшим на горизонте, как привидение, и так же быстро растворившимся в утренней дымке, предсказуемо окончилась ничем.

Мы за ним погнались, но пешком. Пешком коня не догнать, а местность, изрезанная оврагами и перелесками, играла ему на руку.

Весна в этих краях, как оказалось, была дамой капризной и весьма неаккуратной.

— Ну и хрен с ним, с этим летучим голландцем, — сплюнул я, оттирая грязь с лица. — Похоже, он не горел желанием с нами знакомиться. Поехали в Плееву, может, там хоть какие-то новости узнаем, кроме прогноза погоды от местных ворон.

Плеева, ближайший крупный город и административный центр этого участка владений Ордена, встретила нас гулом и суетой, не свойственной обычному провинциальному захолустью. На главной площади, где обычно торговали всякой снедью да местными поделками, сейчас толпился народ, возбуждённо переговариваясь. В центре, наскоро сколоченном помосте, стоял глашатай в ливрее Ордена и зычным, хорошо поставленным голосом зачитывал какой-то указ.

— … и посему, доблестный Орден Ре Бахтал, не в силах далее терпеть наглые провокации и посягательства на свои исконные земли со стороны вероломного Альянса Солнечный Чектори, объявляет оному Альянсу войну! Да поможет нам наш бог-покровитель и братья его, смотрящие на нас с небес и да сопутствует удача нашему праведному оружию!

Слова «война» и «Альянс Солнечный Чектори» повисли в воздухе, как топор палача. Я переглянулся с Эриком и Мейнардом. Кажется, наша «тихая гавань» в Ущелье Двойной Луны вот-вот превратится в эпицентр бури.

— Альянс Солнечный Чектори… — задумчиво протянул Эрик, его глаза сузились, сканируя толпу. — Это тринадцать герцогств, объединённых под одним знаменем. У них рыцарей, как у дурака махорки, и воины весьма недурственные, если верить слухам. Главная их проблема — хроническая нехватка земель. А мы, получается, сидим как раз на границе с ними. И захотят они завоевать, считайте, эту часть Кайенна, для чего вытащят из старых учебников истории какие-нибудь лживые политические обоснования, дескать эта земля исконно им принадлежала, а мы тут оккупанты и агрессоры. Классика.

— Вот оно и наше везение, проявило себя, — хмыкнул я. — Интересно, о каком оскорблении вещал глашатай? Наверняка какая-нибудь очередная «оскорблённая честь» или «спорная территория размером с мой огород».

Эрик кивнул.

— Я останусь здесь, попытаюсь пробраться в штаб Курца и разузнать детали. Информация — тоже оружие, причём иногда посильнее меча. А вы с Мейнардом не теряйте времени, пройдитесь по рынку. Закупите провизии для роты, пока цены не взлетели до небес. И… — он на мгновение задумался, — присмотритесь к инструментам. Наша рота хоть и числится сапёрной по бумагам, из инвентаря у нас только боевое оружие да пара ржавых лопат, которые мы у крестьян купили занедорого.

Мейнард, до этого мрачно созерцавший суету, оживился.

— Правильно, Эрик! Давно пора! Какие мы к чёрту сапёры без кирок, лопат, топоров и пил? Это не армия, а сборище вооруженных бродяг.

Рынок уже гудел, как растревоженный улей. Новость о войне разлетелась мгновенно, и цены на муку, зерно, соль и вяленое мясо поползли вверх с пугающей скоростью. Мы с Мейнардом, расталкивая локтями паникующих обывателей, принялись методично скупать все необходимое. Немец торговался яростно, сбивая каждый лишний сестерций, его лицо при этом выражало такую суровую решимость, что торговцы, поначалу пытавшиеся нажиться на военной истерии, быстро скисали и уступали. Я же больше следил за тем, чтобы нас не обвесили и не подсунули гнильё.

Помимо продовольствия, Мейнард настоял на покупке целого арсенала сапёрного инструмента: два десятка новеньких, сверкающих сталью кирок, столько же лопат с крепкими черенками, топоры, пилы, мотки верёвки, даже несколько тяжёлых кувалд.

— Война — это не только махание мечами, Ростик, — поучал он меня, деловито проверяя качество стали на очередной лопате. — Это еще и рытьё окопов, строительство укреплений, наведение переправ. Мы должны быть готовы ко всему.

Чтобы увезти все это добро, пришлось купить у знакомых крестьян, с которыми мы уже успели наладить кое-какие контакты, три крепкие телеги, запряженные выносливыми, хоть и не слишком резвыми мулами. Крестьяне, узнав о войне, лишь тяжело вздыхали, но от продажи не отказывались — лишняя монета в хозяйстве никогда не помешает, особенно в такие смутные времена.

Отношения с местным населением у нас складывались на удивление ровно. Мы не грабили, платили честно, да и слава о нашей «газовой атаке» на мосту и разгроме наёмников внушала определенное уважение.

Вернувшись в наш форт, мы застали роту в полном составе. Солдаты, уже прослышавшие о войне, с тревогой и любопытством ждали новостей от командиров.

— Ну что, орлы, — начал я, когда все собрались во дворе казармы, — боюсь, спокойная жизнь для нас закончилась, так толком и не начавшись. Орден официально объявил войну Альянсу Солнечный Чектори. А это значит, что скоро здесь будет жарко. И оно же как главное? Главное, не стать дровишками в этом пламени.

Солдаты слушали молча, их лица были серьёзны. За последние месяцы они повзрослели, превратившись из испуганных новобранцев в закалённых бойцов, и новость о войне, хоть и неприятная, не вызвала паники.

Пока я обрисовывал ситуацию, Мейнард, не теряя времени, уже осматривал купленные телеги и наши отремонтированные скорпионы. В его голове, похоже, зрел очередной инженерный план.

— Эй, Ростик! — позвал он меня. — Помнишь, в той книжке Эрика, по фортификации, был чертёж… колёсная база для перевозки тяжёлых стрелковых установок? Думаю, мы можем приспособить эти телеги. Скорпионы тяжёлые, таскать их на руках по полю боя то ещё удовольствие. А так… будут мобильные огневые точки.

— Тачанка, значит, — хмыкнул я, вспомнив картинки из учебника истории другого мира. — Отличное название. Звучит грозно.

Мейнард непонимающе посмотрел на меня:

— Та-чан-ка? Что это значит?

— Длинная история, — отмахнулся я. — Из другой войны, из другого мира. Главное, я поддерживаю, это должно сработать.

К вечеру вернулся Эрик, как всегда невозмутимый и немного усталый. Он скептически оглядел наши приготовления, особенно «тачанки» Мейнарда, которые тот уже начал мастерить с помощью нескольких толковых солдат.

— Готовитесь к параду победы, я смотрю? — усмехнулся он. — Можете расслабиться, джентльмены. Война, конечно, объявлена, и весьма серьёзная. Дипломатический казус вышел знатный: какой-то из герцогов Альянса то ли увёл любимую лошадь у нашего командора, то ли плюнул ему в суп на приграничном пиру. Детали туманны, но результат налицо. Однако…

Он сделал эффектную паузу, обводя нас взглядом.

— Однако сейчас в горах началось активное таяние снегов. Все дороги, если их можно так назвать, превращаются в непролазные болота. Реки выходят из берегов. Наступает то, что у вас на родине, Ростик, кажется, называют «распутицей». А в распутицу, джентльмены, никто не воюет. По крайней мере, большие армии точно сидят по своим лагерям и ждут, пока земля подсохнет.

— А как же воля командора? — подал голос капрал Увалень, наш «специалист» по простым вопросам. — Он же, наверное, горит желанием немедля раздавить этих зазнавшихся соседей кованым сапогом Ордена?

Эрик криво усмехнулся:

— Капралу Увальню легко хотеть, сидя в тёплой казарме. Но даже всемогущий командор Ордена не может приказать грязи высохнуть, а рекам — вернуться в свои русла. Так что у нас есть время. Несколько недель, может, даже месяц. Нужно использовать его с умом.

И мы использовали.

Пока большие шишки в штабах двигали флажки на картах и писали грозные приказы, мы, трое землян, переодевшись в простую гражданскую одежду, чтобы не привлекать лишнего внимания, колесили по окрестным землям. Весна вступала в свои права.

Склоны гор, еще недавно покрытые снегом, сейчас пестрели яркой зеленью молодой травы и первыми цветами. Воздух был свежим, пахнущим талой водой, прелой листвой и дымком из крестьянских труб. Ручьи весело журчали, сливаясь в бурные потоки, а солнце, всё чаще проглядывавшее сквозь тучи, приятно грело. Пейзажи напоминали мне Швейцарию (которую, впрочем, я видел только на картинках), такие же величественные горы, изумрудные долины, чистые озера, только без банков на каждом углу и назойливых туристов.

Мы объезжали поля, осматривали дороги, прикидывали возможные места будущих сражений. Информация, которую собирал Эрик, была бесценна. Тем временем в Плееву и другие ближайшие города стягивались войска Ордена со всех концов их обширных владений. Город превратился в огромный военный лагерь, где смешались говоры разных провинций, бряцание оружия и ржание тысяч коней.

В одном из небольших торговых посёлков, притулившемся у перекрестка двух пыльных дорог, мы забрели в местный кабак, чтобы перекусить и пропустить по кружке эля.

За стойкой суетился молодой, словоохотливый трактирщик по имени Мартин. Эрик, с его талантом располагать к себе людей (или, скорее, развязывать им языки), быстро нашёл с ним общий язык. Пара кружек крепкого местного пива, несколько удачных шуток, и Мартин, раскрасневшись и оживившись, уже рассказывал нам свою историю. Оказалось, что он не всегда был хозяином этой скромной харчевни. Раньше он держал трактир в столице одного из герцогств Альянса Солнечный Чектори, но был вынужден бежать из-за каких-то долговых проблем или неудачного романа, тут его рассказ становился ещё более туманным. Видимо его улыбка растопила не то сердце, что надо и поймали его в спальне, где его быть не должно было.

Эрик, осторожно направляя разговор, выудил из него массу полезных сведений. Мартин, ностальгируя по «старым добрым временам» и явно желая похвастаться своей осведомлённостью, подробно описал военную мощь Альянса.

Их главная сила — тяжёлая, прекрасно обученная и дисциплинированная пехота, способная выдержать любой удар, и многочисленные отряды конных рыцарей, закованных в дорогую броню. Эрик слушал внимательно, время от времени делая какие-то пометки в своем неизменном блокноте. Я заметил, как он незаметно подливал Мартину пива, и как тот, все больше хмелея, становился все более откровенным, но промолчал. Методы Эрика не всегда были безупречны с точки зрения морали, но они давали результат.

Вернувшись в свой форт, мы расстелили на столе в нашей маленькой штабной комнатушке новенькую, подробную карту региона, которую Эрик где-то раздобыл. Отметили на ней все крупные поля и долины, подходящие для сражения двух больших армий. По нашим прикидкам, и Орден, и Альянс могли выставить примерно по тридцать пять-сорок тысяч человек — огромная цифра по меркам этого мира и этой эпохи. Изучив карту, мы пришли к неутешительному выводу: единственное место, где могли сойтись такие силы — это обширная равнина у небольшой деревушки Хайбарг, поля, которые год от года засевают рожью.

Других подходящих участков на многие километры вокруг просто не было.

На следующий день мы втроём отправились на приём к полковнику Курцу. Его штаб в Плееве гудел, как разгневанный улей. Адъютанты носились туда-сюда с бумагами, офицеры громко спорили над картами, а сам полковник выглядел измученным и раздражённым. Несмотря на занятость, он принял нас почти сразу.

— А, это вы, герои Ущелья Двойной Луны, — он устало потер лоб. — Рад вас видеть, хотя повод для встречи не самый приятный. Боюсь, мне придется вас немного… подвинуть.

Мы переглянулись.

— В каком смысле, господин полковник? — осторожно спросил Эрик. Мы-то шли к нему со своим разговором, но он начал говорить раньше.

— В прямом, — вздохнул Курц. — Ко мне прибывает маркиз Эре Кайтаманн со своей свитой. Человек он, мягко говоря, непростой — мстительный, злопамятный и крайне обидчивый. А свободных помещений в Плееве, подходящих для его титулованной задницы, не осталось. Все что можно и нельзя уже занято войсками. Ваш форт в ущелье — единственное более-менее приличное место, куда я могу его и его прихвостней, то бишь, подразделение, запихнуть, чтобы он не мозолил мне глаза. Так что, уважаемые старшины, прошу прощения, но вам придется освободить форт.

Прежде чем кто-либо из нас успел что-то возразить, я шагнул вперёд.

— Мы понимаем, господин полковник. Приказ есть приказ. Но, раз уж так вышло, не могли бы вы перебросить нашу роту… скажем, в деревеньку Хайбарг? Она, насколько я знаю, находится на стратегически важном направлении, и лишний гарнизон там не помешает.

Курц удивлённо поднял бровь, но спорить не стал. Ему, очевидно, было глубоко наплевать, куда денется наша рота, лишь бы освободить место для капризного маркиза.

— Хайбарг? Ну, Хайбарг так Хайбарг. Мне, по большому счёту, всё равно. Главное, чтобы вы съехали из форта до завтрашнего полудня.

Он быстро набросал приказ, поставил свою размашистую подпись и печать.

— Вот, держите. И удачи вам, куда бы вы не пошли и в какой заднице не оказались.

Утром следующего дня наша рота покидала ставший уже почти родным форт.

Мы не стали дожидаться прибытия маркиза и его свиты.

Солдаты, узнав, что их выселяют ради какого-то напыщенного аристократа, которого они в глаза не видели, но уже заочно невзлюбили, действовали с особым энтузиазмом. Мы собрали всё: не только оружие, боеприпасы и продовольствие, но и тюфяки, одеяла, котлы, сковородки, даже наспех сколоченные лавки и столы. Каждый солдат тащил на себе столько, сколько мог унести, нагрузившись, как вьючный мул или турист-экстремал, отправившийся в месячный поход.

Наш караван из трёх телег, гружёных доверху, и сотни пеших солдат, обвешанных поклажей, медленно двинулся в сторону Хайбарга. Переход занял почти весь день. Шли мы медленно, сказывался тяжёлый груз, но к вечеру, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багровые тона, мы наконец добрались до места.

Хайбарг оказался типичной для этих мест деревушкой: несколько десятков приземистых, крытых соломой или дранкой домов, разбросанных по склонам холма, церковь с покосившейся колокольней, да пара колодцев. Мы отыскали старейшину — крепкого, седовласого мужика с обветренным лицом и цепким, мудрым взглядом.

— А, вояки, — он усмехнулся, разглядывая нас. — Это в связи с войной вас к нам, значит? Ну, располагайтесь. Война — дело привычное. Я и сам когда-то лямку тянул, один из тех немногих дураков, кто до увольнения в запас по старости дожил.

Он оказался ветераном, бывшим пехотинцем Ордена, на удивление сговорчивым и отнесся к нам с пониманием, почти по-отечески. Договорился с одним из местных фермеров, чтобы тот пустил нас в свою пустующую конюшню — большое, но порядком запущенное строение на окраине деревни.