Тактик.1

Глава 5 Перевал как граница миров

Для начала нас погнали в оружейку, где заспанный, поминутно зевающий ветеран-кастелян построил нас в очередь и по одному выдавал боевой комплект.

В него входила потасканная броня на туловище — одна штука. Все тут же накидывали её, чтобы освободить руки. Шлем, неподходящий по размеру и без ремешка. Его тоже нахлобучивали, кое-как, у кого-то он болтался. Деревянный щит, который выглядел так, как будто кто-то умер с ним в руках… А может и не выглядел, а может и умер. Что это, мля, за бурые пятна и зарубки? И основное оружие, тоже одно в руки.

Вот тут пошло, кто во что горазд.

Народ в основном просил мечи. Оружие выдавали разное по длине и типу модели, бессистемно, по принципу «какое попалось под руку». Про стандартизацию тут даже и не слышали, а качество оружия даже на мой неискушённый взгляд — отвратительное.

Мейнард, который был передо мной, тоже взял меч, тут же потрогал его на предмет прочности и остроты, после чего попробовал ругаться с кастеляном, перемежая местные слова и немецкий, но был оттеснён толпой.

Эрику вручили (и мне не удалось понять, он сам попросил или это был выбор кастеляна) — лук и колчан с двумя десятками стрел.

Дошла очередь до меня.

— Чё? Тоже, блин, меч? — недовольно спросил кастелян. За его спиной была стойка с древковым оружием, вроде копий.

Анализ.

Тип оружия напрямую влияет на тип боя.

Судя по тому, что роту подняли по тревоге и выдают боевое оружие — тревога тоже боевая. Противник не известен, условия боя не известны. Предпочтительная тактика не может быть рассчитана.

Наиболее часто избираемый союзниками вид оружия — меч. В сочетании со щитом, предполагает ближний бой на максимально короткой дистанции. Примечание – у меня опыт владения мечом не сформирован.

Рекомендовано избрать оружие, компенсирующее несбалансированность общего выбора и дающее возможность боя на средней дистанции, с меньшим риском для жизни.

…

— А что там за штука, босс? — максимально вежливо спросил я кастеляна, хотя на меня напирали другие новобранцы. Они давили, морально и физически, но поддаться общей истерии… Это не мой путь. Выживает тот, кто думает.

— Где? — он добродушно ухмыльнулся и посмотрел через плечо, на стойку — А, это? Алебарды, копья. Вот! Знаешь, вот это хорошая штука, пацан.

Он всучил мне хреновину на длинном, как у копья, древке. Что-то вроде комбинации — сверху примитивное копьё, чуть ниже молоток, с одного из концов которого был чуть загнутый и заострённый клюв-крюк. Наконечник как у ледоруба, которым, согласно легенде, убили Льва Троцкого.

— Долгий молот-клевец, — он всучил оружие его мне и громко, перекрикивая толпу, сказал. — Хорошая штука. Ну, для тех, кто владеет. Если не подохнешь, с тебя бутылка вина, приятель. Следующий!!!

Меня оттеснили, я прижал к груди потрёпанное оружие, потому что помнил про слова о наказаниях за кражу или утерю личного оружия.

На улице мы спешно строились, одновременно облачаясь в неподходящие по размеру доспехи.

— Поживее, ленивые ублюдки! — орал Грейден, уже стоявший на плацу. Его фигура, освещенная факелами, казалась зловещей тенью.

Я, с некоторым трудом пристроил на голове тяжёлый шлем, внутри которого было что-то вроде поравнявшейся тухлыми носками шапочки. Эдакий подшлемник, который сбился в один вонючий блин. Я его расправил и преодолев брезгливость, устроил на своей голове, нацепил шлем. Подобрал валявшуюся под ногами верёвочку, неумело повязал вместо удерживающего ремешка.

С доспехом было сложнее. Он должен был бы регулироваться многочисленными ремешками, половина которых рассохлась от времени и плохого обращения, и даже когда я их подтянул, тяжёлый неудобный доспех был коротковат и болтался на боках.

Так, с моей недоалебардой и стоял. Рядом пыхтел Мейнард, его доспех был безнадёжно мал, а вот Эрик как-то ввинтился в свой панцирь словно краб-отшельник и меланхолично ощупывал лук.

— Выстроиться! — пророкотал Грейден. — Быстрее! Слушай мою команду! Вы направляетесь на защиту стратегически важного перевала! И если у кого-то есть вопросы или сомнения, ему дадут плетей в качестве ответа! Вперёд!

Мой мозг, ещё не до конца проснувшийся, пытался обработать информацию.

«Нас, на защиту какого-то перевала? Без подготовки?».

Грейден что-то ещё орал, но поскольку мне удалось встать не в первом ряду, я пропускал эти вопли мимо ушей.

Из всех этих криков и ругани я понял только, что мы сейчас же выдвигаемся по адресу «хрен знает куда» и что нам приданы три каких-то ветерана и один капрал, то есть наш дорогой Грейден с нами на суперважное задание не идёт.

Этот факт я зафиксировал и держал в голове, пока нас построили в колонну по четыре и среди ночи выгнали из крепости, в которой по такому случаю отперли ворота.

Мы шли. Натуральный такой марш. А у меня вообще-то и так всё тело болело после вчерашней нагрузки. Очень скоро я забыл про вчерашнюю боль, потому что все мышцы начали болеть с новой силой и эти новые ощущения перекрыли вчерашние.

Часть ночи, все утро, и вот уже солнце поднялось высоко, обжигая спины. Марш был не особенно быстрым, но всё равно безжалостным, безостановочным.

Наш вновь приданный командир капрал Зайхрайс, который был где-то впереди, не зная усталости, гнал нас вперед, словно мы были не людьми, а вьючными животными.

Ветераны, сравнительно молодые, злые и не выспавшиеся, поддерживали его, покрикивали на нас, а мы, выстроенное в колонну стадо новобранцев, молчали и шли вперёд.

— В замок нас хотя бы на фургоне везли, — ворчал Мейнард, и он был прав.

К полудню мы сошли с широкой дороги, пересекли небольшой ручей и только тогда был сделан короткий привал. Народ побежал в кустики, а я стал умываться в ледяных водах ручья, став повыше по течению. Ветераны, перехватив арбалеты, присматривали за нами, чтобы мы не разбежались, потому что в нашу дисциплину верили слабо.

Через несколько минут они гортанными криками и руганью согнали отряд обратно и марш продолжился, мы попёрли по узким горным тропам, постепенно поднимаясь все выше.

С каждым шагом воздух становился прохладнее, а пейзажи — все более величественными и суровыми.

Горы Кайенна были одновременно прекрасны и смертоносны. Острые пики, покрытые вечными снегами, уходили в голубую бездну неба. Глубокие ущелья, поросшие тёмными, колючими лесами, казались бездонными пропастями. Чистейшие ручьи текли с горных склонов, сливаясь в чистые, непокорные реки.

Минуты складывались в часы. Уверен, я никогда бы не выдержал такую дорогу и в таком диком темпе в одиночку. Но видя, что остальные покорно идут, я тоже шёл. Долбанный стадный инстинкт! Сквозь пот, заливающий мои глаза, сквозь тремор рук, держащих чёртов клевец и тяжеленный щит, сквозь боль в суставах, сквозь голод и жажду я осознавал, что живые человеческие инстинкты, во мне очень даже работают.

Это надо довести себя до края и прыгнуть за этот край. Я там, где осознание, что голод, отчаянье, физические нагрузки и боль заставляют забыть про здравый смысл и идти вперёд. Несмотря ни на что.

Наконец, после миллиона шагов и тысячу лет страданий, мы дошли до «того самого» перевала.

— Красота, мать его, — пробормотал я, опёршись на своё оружие как на посох. — Вот только любоваться ею как-то не тянет, когда понимаешь, что ты здесь не на пикнике, а на бойне. И пейзаж этот, скорее всего, станет моим последним видом.

Перевал представлял собой довольно широкое место, по меньшей мере в полкилометра шириной, справа и слева плавно и неравномерно поднимались горы. На склонах кое-где росли сосны, где по одной, а где, сбиваясь в небольшие лесочки. А вокруг нас только трава и камни, пересечённые сетью козьих троп. Место удручающе ровное, не спрятаться.

Перед нами открывалась соседняя долина. Вид, конечно, красивый, но обстоятельства для любования явно не подходящие.

Рядом тяжело дышал Эрик. Наша сотня новобранцев расползлась по неровной местности и приходили в себя. Ветераны выглядели на удивление бодрыми, посматривали за нами, но арбалетов не доставали. Понятно, что тут нам бежать некуда.

Они переговаривались и из обрывков разговора я услышал, что в замок пришла информация от магической разведки. Перевал захочет захватить и взять под контроль ватага орков, около полусотни, нанятые соседним герцогством.

Мой внутренний геймер постоянно анализировал ситуацию.

Статистика: мы — рота новобранцев.

Обучение: один день.

Оружие: деревянные копья, плохие мечи.

Противник: Орки. Наёмники. Статус наёмников предполагает опыт и профессиональный уровень подготовки.

Местность: открытая, нападение будет ожидаемым для обоих сторон.

Прогнозируемый результат: проигрыш в битве нашей стороны, потери 100% личного состава. Это не битва, это мясорубка. Мы — малоценный расходный материал.

Рекомендуемая стратегия: избежать основного сражения.

…

Нам троим удалось стать чуть в стороне от остальных. Мрачный Мейнард выпросил у одного из ветеранов точильный камень и пытался наточить свой меч.

— Эрик, а ты чего за лук схватился? — спросил я англичанина.

— Потому что в школе пару лет ходил в секцию по стрельбе из лука, хотя и не достиг особенных успехов… Понятно что он спортивный был, но с какого конца держаться, представляю. Да и потом, лучник держится чуть в стороне от основной резни. Не важно. Давайте поговорим о чём-то более насущном. Какие мысли, парни, по нашей ситуации? — негромко спросил Эрик.

— Никогда такого не было и вот опять… Я говорю о том, что мы не готовы к сражению, — покачал головой я. — Всего день тренировок, да и тот сделал нам только хуже. Многие наши сослуживцы не знают, с какой стороны держать меч. Нас тут просто убьют.

Я ткнул пальцем в какого-то бродягу, который ковырял своим мечом камни в земле. Выражение лица как у древнего человека с «палкой-копалкой».

— Но ведь у командования есть план, стратегия, — неуверенно сказал немец.

— Считаю, что надо сбежать, — тихо сказал я.

— Совсем? И куда бежать?

— Хотя бы дезертировать, избежать основной бойни.

— Дисциплина — основа армии, — сдвинул брови Мейнард. — Немцы не бегут.

— Расскажу кому другому, — поддел его я. — Такие слова как «Сталинград», «оборона Москвы», «Курская битва» тебе о чём-то говорят?

— Да тихо вы, — шикнул на нас Эрик. — Тоже мне, нашли время исторические счёты сводить. Короче, ты, русский, за побег?

— Может быть не полное дезертирство, но «да».

— Трус, — сверкнул глазами немец.

— То есть ты, Мейнард, против? Твоё мнение?

— Дадим бой!

— Очень мужественно, — ухмыльнулся Эрик. — Но… Знаете у нашей британской аристократии есть принципы.

— Ты что, аристократ? — с очевидным сомнением спросил Мейнард.

— Возможно, но суть не в этом. Один из принципов — можно уснуть пьяным на улице или быть пойманным папарацци в компании пьяных шлюх с носом в кокаине. Дворянина это не порочит. Главное — «Not be a tool». Не быть использованным. У командования есть план, это точно. Вы знаете, как себя ведут орки?

— Злые, грязные, вонючие, — перечислил Мейнард.

— Мы и сами такие же, — отмахнулся Эрик. — У них родоплеменной строй, до сих пор. И есть традиция, после сражения устраивать делёж трофеев, как бы незначительны они не были, в зависимости от участия в сражении и социального статуса. Делят добро, потом устраивают пьянку, то ли победу обмывают, то ли делёж. Это задерживает их на время.

— То есть, единственная причина, по которой нас послали сюда, это проиграть и задержать орков на сутки? — сделал вывод я.

— Получается, что так, Ростик. Нас хотят использовать. Мы — tool. Я, Эрик Гордон Мэнсфилд не дам себя использовать.

— То есть, ты за побег? — переспросил я.

— Я не представляю, куда бежать, если делать это глобально, — уклончиво ответил англичанин. — Помните, что когда мы сюда попали, то не прошло и полчаса как нас словили.

— Это просто случайность, — тем временем Мейнард закончил точить боковые кромки и стал править остриё.

— Компромисс. Дадим дёру до сражения, но не сбежим из пехоты. Типа выжили в сражении, — предложил я. — А там посмотрим, что делать дальше.

— Любимое русское «авось»? — усмехнулся Мейнард.

Англичанин забрал у него точило и стал точить наконечники стрел.

— Ваш Бисмарк называл это импровизацией и считал, что её надо бояться, — возразил я. — Но в целом, всё так. Что скажете?

Эрик кивнул, Мейнард ещё какое-то время думал, но тоже бросил короткое «согласен».

Ветераны, а может сама судьба, дала роте целых три часа отдыха. Солнце покинуло зенит и стало клонится к закату.

— Скверно, орки хорошо видят в темноте, — проворчал Эрик, который, похоже, собрал много информации за эти пару дней. — Если наступит ночь, то…

Его опасения не подтвердились, ветераны кричали сбор и строили роту в неровную шеренгу. Ветераны не забывали повторить угрозы о виселице для тех, кто дрогнет и сбежит.

Впереди в построении поставили самых крепких, у нас таким оказался Мейнард, мы с Эриком за ним.

Причина, почему нас строили, находилась перед нами. Там, внизу, по горной дороге уверенным маршем шёл отряд орков. Судя по всему, идти до нас им оставалось по меньшей мере час. И весь этот час рота будет стоять и уставать ещё больше. Класс. Конечно, орки вообще идут, но я бы на нашу роту не стал делать ставок.

— Есть идеи, как нам свинтить? — спросил Эрик.

Я поднял руку, помахал ветерану.

— Чего тебе, малой?

— Разрешите обратится к господину капралу.

— Ну, валяй.

Я вышел из строя и подошёл к капралу.

Большой грузный капрал пребывал в скверном настроении. Несмотря на то, что его лицо не было обезображено интеллектом, на каком-то уровне он всё равно понимал, что наши дела плохи.

— Чего надо?

— Господин капрал Зайхрайс, очевидно, что из-за сравнительно ровной поверхности поля боя, орки нападут на нас строем по всей ширине построения.

— Чего? Ты чё, умный что ли?

— Вроде того. Так вот. Предлагаю вбить перед строем заострённые колья, направленные в их стороны чтобы сдержать их атаку. И часть из них может в пылу боя налететь на колья.

— Я не всё понял, что ты бакланишь, но идея годная. Ты придумал, тебе и делать. Вкапывай, заостряй. Видишь, времени мало осталось.

— Разрешите взять в помощь пару своих сослуживцев?

— Бери. И бегом, колья, все дела… Выполняй, в общем, инициатор.

…

— Русский, — с иронией спросил Мейнард, когда наша троица ушла из строя в направлении ближайшей рощи, — ты решил, что нам перед смертью надо попотеть? Я только меч наточил, а теперь его надо тупить.

— Тупишь тут только ты, — с усмешкой ответил за меня Эрик. — Идея отличная, даже странно, что не я догадался.

— Делаем три кола, ставим перед позицией, — командовал я. — Возвращаемся за ещё тремя… По времени будет самый удачный момент.

Действительно, мы срубили сосенку, поделили на три куска, грубо заострили с обоих сторон, бегом отнесли и воткнули перед построением наших «отдыхающих» стоя сослуживцев и побежали за новой порцией. И когда шагнули в рощицу, оркам оставалось до наших позиций всего пара сотен метров.

Ветеран, который командовал нашим взводом, яростно махал руками, чтобы мы возвращались, вроде как «самое интересное пропустим». А мы какое-то время смотрели на это затишье перед боем.

Орки остановились, неспешно проверили оружие, выстроились и стали подходить. Наши и их стрелки дали пару залпов, пока шло сближение, а вот дальнейший бой мы не смотрели, потому что побежали к предгорью.

Впереди был лесочек, за ним начинался крутой подъём. Пока мы поднимались по нему, видели, что дела у нашей роты стали совсем плохи. Орки уступали в численности, но дрались много лучше. Они не ломились в середину, а напротив, разделились на два рукава и ударили по строю с флангов. Слышались истеричные крики ветеранов, кто-то побежал.

К несчастью для нас, пока мы были на склоне, нас тоже заметили и когда исход этого бесславного сражения уже подходил к концу, в нашу сторону бодро побежал десяток орков.

— Вот блин, — проворчал Мейнард.

— Поднимаемся, занимаем оборону на вот том пятаке, — показал я. — Там нас нельзя окружить, а враги будут под нами, в невыгодном положении.

Мы прошли ровный участок с весёленьким ручьём и стали карабкаться на ещё один крутой склон, чтобы добраться до того пятака, на который я показал.

Лёгкий Эрик успел раньше всех и когда оказался наверху, полез на растущее там же дерево.

Так уж получилось, что он оказался в кроне, мы с Мейнардом над склоном, а орки внизу. Впрочем, они быстро последовали за нами, карабкаясь следом.

Бежать дальше было бессмысленно, орки были быстрее. Я, а следом за мной и Мейнард, принялись швырять камни прямо им на головы и спины. Да, неблагородно. Но я тут не в рыцарском турнире участвую, я планировал ещё жить и жить.