Тактик.1

Глава 14 Древняя крепость

Утром мы провожали барона.

Рота выстроилась на площадке перед воротами и стояла по стойке «смирно», пока рыцарь и его оруженосец не сели на коней и направились по заснеженному тракту.

Перед отъездом барон Анджер дал нам несколько дельных советов по организации обороны, указал на наиболее уязвимые места в древних укреплениях, которые мы могли бы проглядеть, и поделился своим богатым опытом несения службы в подобных «глухих углах» Ордена. Он даже упомянул о странных легендах, связанных с названием ущелья, но не нагнетал страху, сказав, что это «старушечьи сказки».

Чувствовалось, что Анджер Сенэ де Штирутт — настоящий вояка, прошедший не одну кампанию, и его слова имели вес. Он вызывал искреннее уважение, и расставаться с ним, честно говоря, было даже немного жаль. Он был тем редким типом командира, под началом которого хотелось служить.

Едва барон и его молчаливый оруженосец умчались по тракту, я отдал приказ Йоргену и нескольким солдатам немедленно заняться ремонтом многострадальных ворот. Не хватало ещё, чтобы первый же захудалый отряд разбойников или, чего доброго, любопытных «нейтральных» соседей из Танне, вломился к нам, как к себе домой.

Не успели наши умельцы толком взяться за дело, как из глубины крепости, семеня короткими ножками, нарисовался он. Лысеющий, краснолицый, с брюшком, туго обтянутым добротным, но слегка помятым и заляпанным чем-то жирным камзолом, и крикливый толстячок неопределенного возраста. Он подлетел к нам, размахивая пухлыми ручками, как ветряная мельница в шторм, его лицо было пунцовым от возмущения, а маленькие глазки метали искры.

— Это что еще за самоуправство⁈ — взвизгнул он тонким, неприятным голосом, тыча коротким, унизанным перстнями пальцем в Йоргена, который как раз с сосредоточенным видом пытался выправить одну из массивных, проржавевших петель. — Кто позволил вам распоряжаться имуществом крепости Двойной Луны⁈ Я здесь управляющий! Я, Хорст Мюнцер! И я требую немедленно прекратить это безобразие!

«А вот и мэр пожаловал, — мелькнуло у меня в голове. — Лёгок на помине. И, кажется, барон был чертовски прав насчёт его характера и любви к деньгам. Этот камзол явно не на жалование куплен».

— Сержант Ростик, командир гарнизона, — представился я, стараясь сохранять максимально спокойное выражение лица, хотя этот тип уже начинал меня раздражать. — Мы выполняем приказ Ордена по обеспечению безопасности моста. А эти ворота, господин Мюнцер, как Вы сами можете видеть, безопасности не способствуют. Скорее, наоборот, приглашают любого желающего зайти на огонек.

— Приказ Ордена⁈ — мэр побагровел ещё больше, его двойной подбородок затрясся. — Да я сам тут представляю Орден! Я — его гражданская власть! И я вам приказываю немедленно прекратить это безобразие! Солдаты не имеют права ничего здесь трогать без моего личного разрешения! Это порча казённого имущества!

— Боюсь, Вы несколько ошибаетесь в трактовке своих полномочий, господин управляющий, — вмешался Мейнард, его голос прозвучал холодно и отрезвляюще, как ушат ледяной воды. — Наш приказ подписан в комендатуре Берден Кош, и он касается именно обороны этого стратегического участка. А гражданская администрация вообще не может отдавать приказы военным в вопросах несения службы и обустройства оборонительных сооружений. Собственно, никакие приказы не может.

Мэр на мгновение опешил от такой неожиданно твёрдой отповеди, его рот открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Но он быстро пришел в себя, надулся, как индюк.

— Я… я пожалуюсь на вас! — заверещал он, брызгая слюной. — В само Высшее Правление Ордена! Напишу докладную на Командора! Вас всех накажут! Еще никто не смел так разговаривать со мной, Хорстом Мюнцером!

«Плавали, знаем, — цинично подумал я. — Ещё один любитель строчить доносы. Кажется, это у них тут национальный вид спорта. Интересно, на какой бумаге он пишет? Наверное, на самой дорогой, гербовой».

Первое знакомство с «гражданской властью» явно не задалось. После того, как Мюнцер, накричавшись вдоволь и не добившись от нас ожидаемой покорности, удалился, все еще изрыгая проклятия и угрозы в адрес «невежественных солдафонов», мы решили поближе познакомиться с нашим новым местом обитания.

Крепость Двойной Луны оказалась не просто крепостью, а, по сути, странным, большим и по большей части — необитаемым древним городом, вырубленным прямо в скальной породе. За внешними, боевыми укреплениями, которые мы теперь должны были охранять, скрывались узкие, кривые улочки, вырубленные в камне жилые дома, мастерские ремесленников и даже несколько небольших торговых лавок, где продавали всякую всячину. Здесь жили семьи торговцев, караванщиков, пастухов, которые гоняли свои стада на скудных склонах окрестных гор. Целое замкнутое поселение, отрезанное от остального мира высокими стенами и суровыми, неприступными скалами.

Крепость была чётко поделена на несколько частей. Та, что примыкала непосредственно к мосту и внешним укреплениям, была самой холодной, продуваемой всеми ветрами и неуютной. Здесь почти никто не жил, и она была отделена от остального «города» высоким каменным переходом с массивными решётчатыми воротами. Видимо, это и была наша «зона ответственности», наш новый дом на ближайшее, неопределенное время.

Мы отправились к мэру Мюнцеру, чтобы попытаться как-то урегулировать наши взаимоотношения и уточнить границы полномочий.

Он был один в своём большой захламлённом кабинете. Кабинет был не только его рабочим местом, но, почему-то ещё и складом, там стояли мешки с провизией, ящики, стеллаж с инструментами, одинаковыми щипцами и молотками, явно на продажу.

Выходит, он ещё и купец? Ладно, нас это не касается. Пока не касается.

— Господин мэр? — шагнул вперёд Эрик. Его внутреннее английское высокомерие позволяло смотреть свысока (несмотря на весьма скромный рост) на всех окружающих и относится к ним с некоторым вежливым презрением.

— А, это вы, сержанты? Пришли извиняться?

— Ничуть. Не ощущаю за собой никакой вины. Я пришёл обговорить сферы влияния.

— Договорённости? — лицо мэра стало задумчивым. — Это я люблю. Чего бы вы хотели?

— Примостовая зона города пустует.

— Ну и что? Я не приказываю людям, где кому жить. Ну, то есть иногда приказываю, но там холодно и ветра с ущелья дуют. Там раньше было шесть наёмников, но потом… они ушли.

— Давайте договоримся так, господин Мюнцер. Мы берём под контроль примостовую зону города, организуем там оборону.

— От кого вы там собрались защищаться, от горных крыс?

— Вы опять оспариваете приказы нашего начальства?

— Нет, просто комментирую степень разумности ваших действий.

— В остальную часть города, кроме внешних ворот мы без особой нужды не лезем. А вы нам должны финансирование на прокорм роты и наше жалование.

— Да-да, кстати об этом. Напишите, что вам нужно, список, я всё приобрету. Товары в крепости дороги, придётся добавить из бюджетных. Писать кто-то из вас умеет?

— Умеем и лучше вас, мэр. Так вот, триста двадцать два сестерция в месяц наличными, это зарплата наших бойцов, — совершенно проигнорировав слова мэра, продолжил англичанин. — Плюс четыре сотни на содержание роты. Мне известны нормы довольствия Ордена. Или вы и в них сомневаетесь?

— Ну, всей суммы у меня сейчас нет, — захныкал мэр. Он полез в стол и достал оттуда мешочек с сестерциями, проверил и протянул нам. Перед тем как подать мешочек, он его затянул.

Мейнард с немецкой педантичностью развязал мешочек и пересчитал деньги.

— Тут только двести десять, — проворчал он.

— Да… Я же говорю, всей суммы нет.

— Может быть вы хотите, чтобы мы расписались у вас в ведомости? — улыбнулся Эрик. — Или не дай боги, вы записи там подделываете?

— Нет, — подпрыгнул на месте мэр. Если в начале разговора он был нагл и дышал злобой, то теперь глазки его бегали, а тон перешёл на заискивающее бормотание. — Конечно, сейчас достану гроссбух. А вообще, заварил конечно сэр Анджер кашу. Куда я вас поселю?

— Мы же сказали, займём примостовую зону.

— А как же караваны? По утрам и днём по мосту идут караваны. Этот мост и наш тракт — очень важная торговая артерия Ордена.

— А что нам караваны? Идут и идут.

Эрик взял гроссбух и проверил часть записей отчего у мэра, несмотря на могильных холод в кабинете, на лбу выступил пот. Потом расписался в получении двухсот десяти сестерциев.

— Значит, мы договорились, что берём под контроль примостовую зону, включая башни и часть внешней стены с воротами, которые отремонтируем. А счёт за ремонт выставим вам?

— Вы не солдаты, а какие-то грабители, — жалобно протянул мэр.

— Договорились или нет?

— Да. Но вы не трогаете караваны, иначе я отправлю ворона с жалобой Командору Ордена. Не вмешиваться в жизнь остального поселения.

— Вмешаемся, если это будет касаться вопросов общей безопасности. Но главное, караваны. Это торговые пошлины для бюджета поселения, соблюдение старых и новых торговых договоров с разными кланами и фракциями Кайенна. И всё на мне.

Мы переглянулись. У всех троих было стойкое ощущение что хитрый мэр нечист на руку и беззастенчиво приворовывает из общей казны, пользуясь удалённостью от центральной власти Ордена.

«Ну что ж, — подумал я, когда мы наконец отделались от словоохотливого и скользкого, как угорь, городского управляющего. — По крайней мере, с территорией определились. Теперь нужно обустраиваться и делать это место хоть немного пригодным для жизни. И, возможно, присмотреть за господином Мюнцером повнимательнее. Интуиция подсказывала, что этот персонаж еще доставит нам немало хлопот».

Следующие несколько дней мы посвятили полной инспекции и обустройству нашей, пусть и небольшой, но теперь уже собственной части крепости-города.

Первым делом выбрали самое просторное и, главное, защищённое от ледяного ветра помещение под казарму для роты. Главным его достоинством была огромная, хоть и невероятно древняя, покрытая копотью и трещинами, каменная печь, способная, при должном усердии, обогреть даже такое немаленькое пространство.

Эрик, верный себе, тут же наладил контакты с местными купцами и ремесленниками.

После недолгих, но на удивление оживлённых переговоров, подкреплённых звонкой монетой из наших «болотных» запасов (которые мы предусмотрительно поделили и припрятали), он договорился о регулярных поставках древесины для топки печи и для мелкого строительства. Нужно было подлатать оконные ставни, построить нары для солдат, чтобы они не спали вповалку на холодном каменном полу.

Древняя крепость давила на нас ощущением холода и старины. Холод тут был везде, в каждой щели, как и мрачность стен, а также тьма, которая показывалась каждый раз, как убираешь источник света, вроде лампы или огня в очаге. В крепости было мало окон, оттого много темноты.

Пока мы расположились в будущей казарме, Эрик ушёл «в город». Вообще народ пребывал в немного странном, неорганизованном состоянии, солдаты бродили, бесцельно сидели, выходили посмотреть на мост.

Мост представлял собой удивительное, на мой взгляд сооружение, длиной почти две сотни метров, что по местным меркам удивительно много. Он был собран из словно сросшихся древних камней и деревянных балок, которых сходились в некую арку. Пройдя по мосту, я видел, что часть арок металлические и мне не показалось, что при текущих кузнечных технологиях местные люди смогли бы такое собрать. Металл потемнел от времени, покрылся грязью и плесенью, сам стал похож на камень, но это был металл.

Дойдя до конца, я увидел деревянную будку весёленького зелёного цвета, внутри которой сидело два наёмника в панцирном доспехе и вольготно попивали какой-то тёплый напиток.

— Здорово, соседи.

— Капрал Гейст, — поздоровался со мной один из панцирников. — Ты из новичков? Ваших поставили охранять мост?

— Сержант Ростик. Новички мы только здесь. Да, перебросили на защиту стратегически важного объекта.

— И много? Если не секрет, конечно? Если секрет, то того, не говори.

Он налил в свободную чашку из массивного, по размеру так даже ведёрного чайника мне своего напитка. Я попробовал. Что-то кисло-сладкое, и главное, согревающее.

Я прикинул что «соседи» всё равно узнают от караванщиков и не стал строить из себя держателя государственных секретов.

— Роту.

— Ого! Охранять тут не от кого, но я всё понимаю, начальству всегда виднее.

— Ну да, приказы не обсуждаются. А вы наёмники?

— Ага, на долгосрочных контрактах. Но нам приплачивают за работу в горах. Так сказать, за тяжёлые условия труда. В Ордене нет такого, насколько я знаю.

Я только вздохнул:

— Ну, будет знакомы, Гейст.

— Держись там, Ростик.

— Спасибо за напиток, — я допил и вернул кружку.

К обеду, который наши постоянные ротные повара стали готовить в растопленной печи казармы (отчего я понял, что казарма провоняется едой на всю зиму), вернулся Эрик.

Рота расселась по углам и кушала из мисок деревянными ложками.

На каком-то каменном столе присели и мы.

— В общем, в ходе одной деловой беседы, — делился добытыми знаниями Эрик, — проходившей в полутёмной каморке одного старьевщика, тот, то ли по пьяни, расхрабрившись от дешевого вина, разболтал что на нижних ярусах крепости, кстати там теплее, существует тайный, даже для большинства местных жителей, Чёрный рынок. Место, где, по слухам, можно достать практически все, что угодно от редких заморских пряностей и шелков до контрабандного оружия, запрещённых магических артефактов и даже рабов, если хорошо заплатить. Разумеется, за соответствующую, обычно непомерно высокую, цену.

— А я думал, просто крепость, — пробасил Мейнард.

— Мы сидим на крупном торговом пункте, — констатировал я. — С другой стороны, что нам с того?

Глаза Эрика хищно блеснули. Сведения о Чёрном рынке была для него интригующими, как для любителя всяческих тайн, интриг и сомнительных сделок.

— Я переоденусь в простую гражданскую одежду, чтобы не привлекать лишнего внимания любопытных глаз людей Мюнцера, схожу туда, лично познакомлюсь с этим рассадником нелегальной торговли. Попробую наладить полезные контакты.

— Ты хотя бы схему начерти, откуда тебя вызволять силами роты, если ты застрянешь, — предложил я.

…

Дни потекли в суете и мелких заботах.

Мейнард, тем временем, с головой ушёл в изучение сложного механизма главных ворот, до этого всегда открытых и оттого словно вросших в камни.

Ворота должны были перекрывать мост в случае нападения. Это было громоздкое, но хитроумное сооружение из массивных, покрытых ржавчиной шестерен, тяжёлых цепей и огромных каменных противовесов, явно рассчитанное на то, чтобы выдержать серьёзный штурм и запереть врага на мосту.

Немец с присущей ему основательностью и педантичностью часами ковырялся в проржавевших деталях, смазывая их вонючим жиром, что-то сосредоточенно чертил на куске пергамента и бормотал себе под нос какие-то технические термины на смеси всеобщего и немецкого. Казалось, он нашёл себе занятие по душе.

Я же решил исследовать нашу выделенную зону ещё тщательнее, чем в первый день.

Шаг за шагом, подсвечивая себе переносной масляной лампой (сейчас бы золотом по весу заплатил на нормальный фонарик), я методично осматривал каждый тёмный закуток, каждую заваленную мусором бойницу, каждый пыльный, паутинный коридор, ведомый своей геймерской привычкой заглядывать под каждый камень в поисках лута или секретов.

И мои поиски, как это часто бывало, увенчались успехом. В одной из самых дальних башен, той, что примыкала непосредственно к началу моста, я обнаружил, что часть внутренних проходов и помещений была очень давно заброшена, а ходы туда грубо, наспех замурованы камнями и завалены строительным мусором.

Разобрав один такой не слишком надёжный завал, рискуя быть погребённым под обвалом, я нашел винтовую лестницу. Ведущую в просторное, гулкое и совершенно пустое караульное помещение, нависавшее прямо над начальной частью моста и видной только отсюда рекой Йорат, которая чёрной, пенистой лентой извивалась далеко внизу, в глубине ущелья.

В помещении было чертовски холодно, что не удивительно при таких больших открытых окнах. Ветер гулял по нему, как у себя дома, завывая в пустых оконных проёмах, но обзор отсюда открывался просто великолепный. Весь мост, как на ладони, река, и даже противоположный, заросший чахлым лесом берег ущелья — всё было видно, как на ладони. Идеальный наблюдательный пункт, устроенный так, что с моста караулка не видна.

«Отличная снайперская позиция», — мелькнула у меня мысль.

Я тут же позвал Мейнарда.