Тафгай. Том 9

Глава 2

Спортивный врач команды «Москва Ред Старз», который традиционно стоял за спинами игроков, пока те вели суровый хоккейный бой, по первой и основной своей специальности был обычным деревенским знахарем или проще говоря шаманом. Его умение залечивать синяки, шишки и рассечения, а так же снимать мышечную усталость в хоккее пригодилось как нельзя кстати. Кстати, если по советскому паспорту шамана звали Михаил Ефремович Волков, то по подложным американским документам он уже являлся уроженцем Чикаго Джоном Смитом. И в данный момент времени доктор Смит, как его любил называть старший тренер «Красных звёзд» канадец Эл Арбор, был не на шутку обеспокоен. Его шестое чувство буквально возопило, что приезд команды в Москву — это одна большая ловушка, которая скоро захлопнется. Ловушка для кого и как она захлопнется — этого шестое чувство не уточняло.

— Иван, Иван, — подёргал шаман капитана команды Ивана Тафгаева за плечо, пока тот сидел на скамейке запасных и полотенцем стирал пот с лица.

— Спокойно, шаманидзе, сейчас мы поднажмем, и шайбы посыплются как из рога изобилия, — хохотнул неунывающий капитан ледовой дружины.

— Слушай, Иван, — зашептал Джон Смит Волков, нагнувшись к самому уху, — а давай сразу после игры в Штаты улетим.

–­ Не понял? — опешил Тафгаев.

— Ну, Бостон ведь на чартере сюда приземлился. Вот и мы с ними обратно в Принстон или ещё куда переберёмся. Не нравится мне, как встретила нас Москва. Чую дело закончится скверно.

— Знаешь что, шаманидзе, ты давай прекращай употреблять растворы на основе грибов, кореньев и поленьев, ха-ха, — захохотал здоровяк Иван Тафгаев. — Партия и правительство нам поручило закончить этот год на первом месте в регулярном чемпионате. И мы это сделаем. Сегодня расколошматим Бостон, а потом… а потом суп с котом, ха-ха.

— Смена! — по-русски с сильным английским акцентом выкрикнул старший тренер Эл Арбор и тройка нападающих Александров, Тафгаев и Харламов выскочила на лёд.

«Ну, смотри, Иван, я тебя предупредил», — проворчал про себя шаман Джон Смит Волков и уставился на хоккейную площадку. А народ на трибунах, увидев своих любимцев на ледяном поле, тут же принялся скандировать: «Шайбу! Шайбу!».

На точку вбрасывания в средней зоне при счёте 0: 0 я выехал в тот момент, когда электронное табло показало, что шла десятая минута матча. Леворукий хоккеист Валерий Харламов встал справа от меня, а праворукий Борис Александров занял позицию слева. Сзади наш тыл прикрыли Валерий Васильев и Юрий Тюрин. Напротив, к точке подъехал Фил Эспозито, с которым мы уже несколько раз по-товарищески потолкались. Ведь старший тренер гостей Бэп Гвидолин против моей тройки всегда выпускал своё лучшее сочетание: Кэшман — Эспозито — Ходж, которым сегодня помогали защитники Бобби Орр и Кэрол Ваднаис.

Кстати, задира гренадёрского роста Ваднаис был штатным вышибалой «мишек» из Бостона. И чуть ли не в самом начале матча он предложил мне скинуть краги и помахать голыми кулаками, разобраться как мужик с мужиком. Наверное, коуч Гвидолин подумал, что за драку меня и его вышибалу удалят до конца игры, так как в Советском союзе такой перфоманс на льду карался с особой строгостью. Поэтому пришлось припугнуть Кэрол Ваднаиса сибирскими лагерями, потому что дикое кровопролитие на глазах генерального секретаря Леонида Брежнева могло аукнуться нам обоим. И мои угрозы были восприняты с полной серьёзностью.

Однако достаточно лирики. Чехословацкий арбитр Рудольф Батя бросил шайбу на лед, и все посторонние мысли мигом вылетели из головы. Все предостережения шаманидзе, что нужно срочно линять из Москвы, умчались на задворки сознания. Так как моя клюшка, действуя, словно в автоматическом режиме, быстрее клюшки Фила Эспозито выбила шайбу в сторону защитника Васильева.

— Васька, пробрось! — гаркнул я и ломанулся в зону атаки.

Конечно, советская хоккейная школа с пренебрежением относилась к входу в чужую зону через тупой и незамысловатый заброс шайбы за синюю линию, однако иногда лучше сыграть попроще и забить, чем посложнее и пропустить. И Валерий Васильев, правильно просчитав ситуацию, зашвырнул чёрную резиновую шайбу в левое закругление хоккейной площадки. Ведь наш шустрый Боря Александров, ускользнув от Кэна Ходжа, первым устремился к ней.

В этот же момент я, сделав несколько энергичных толчков ногами, попытался занять наиболее удобную позицию в четырёх метрах перед воротами голкипера «Брюинз» Жиля Жильбера. Само собой, и Бобби Орр, и его напарник Кэрол Ваднаис были категорически против этого. Поэтому пока Боря катил к шайбе, я отчаянно воевал за место на хоккейном пятачке, обмениваясь с канадцами тычками и ударами по корпусу. И если Орр был вынужден бросить меня и выкатиться на нашего юного гения прорыва, то бостонский вышибала, обхватив меня двумя руками, в наглую попытался повалить на лёд.

И в эту же секунду из левого угла площадки пошёл пас от Бориса в моём направлении. Шайба на хорошей скорости взлетела на уровень колена, зацепив по пути клюшку Бобби Орра. Но такая замысловатая траектория была даже к лучшему, так как из-за борьбы с Вадниасом единственное, что я мог сделать — это сыграть клюшкой, словно теннисной ракеткой. «Бэм», — услышал я глухой стук шайбы о черенок моего хоккейного орудия труда, и тут же за воротами раздался звуковой сигнал, который означал только одно — шайба влетела в сетку ворот.

— Гоооол! — взорвались переполненные трибуны лужниковского Дворца спорта.

«Первая пошла, дай Бог, чтоб не последняя», — улыбнулся я, принимая поздравления от своих партнёров по команде.

Старший тренер «Рэд Старз» канадец Эл Арбор в целом первым периодом матча остался доволен. И если первую шайбу, которую забросил лидер атак команды, Большой Таф, можно было назвать трудовой, то второй гол получился небольшим произведением хоккейного искусства. Сначала юный Борис Александров, получив шайбу в средней зоне, на хорошей скорости ловко накрутил двух оппонентов. Затем он же перед чужой синей линией отдал пас на разогнавшегося по центру Тафгаева, а тот, выкатившись на ворота бостонской команды и стянув на себя и голкипера Жильбера и защитника Вадниса, сделал очень хитрую передачу на правого вингера Харламова. И Харлам, как его часто называли партнёры на льду, вколотил шайбу уже в пустые ворота на радость всей московской публики.

К сожалению красивый счёт — 2: 0 недолго продержался на электронном табло. Два подряд совершенно глупых удаления «мишки» из Бостона реализовали чётко и хладнокровно. Первую ответную шайбу гостей из сутолоки на пятачке затолкал в ворота Виктора Коноваленко Фил Эспозито, а вторую шайбу пушечным щелчком от синей линии вколотил Бобби Орр. И почти на минуту переполненные трибуны Дворца спорта притихли, а кое-где даже раздался неприятный болельщицкий свист.

И очень хорошо, что перед самым перерывом отличился один из его любимых центральных нападающих — Вацлав Недомански. Эту голевую атаку начал Рихард Фарда. Он за счёт дриблинга привёз шайбу в зону гостей и хитрой передачей вывел на бросок Николая Свистухина, который открылся около правого борта. А Николай, в свою очередь, сделал ещё один пас на противоположный пустой угол ворот центрфорварду Недомански. И счёт стал снова в пользу «Ред Старз» — 3: 2. Тренеру Элу тогда показалось немного странным, что шайбу, заброшенную чехословаком, московские трибуны встретили довольно таки прохладно, и данную головоломку канадский специалист списал на загадочность русской души.

В общем, шагая в раздевалку, Эл Арбор намеревался своих подопечных хоккеистов немного похвалить, но и немного поругать. Для этого он срочно стал вспоминать русские слова на буквы «хэ», «бэ», «эс» и «пэ». Почему-то эти ругательства нравились его своеобразной русской ледовой дружине. Что характерно при помощи этих русских матерных словечек человека можно было и приободрить и заставить работать с удвоенной энергией. И друг в коридоре подтрибунного помещения, по ошибке свернув не в ту сторону, он стал свидетелем того, как врач команды доктор Смит и Большой Таф о чём-то жарко спорят.

— Тафи, что за дела? — прорычал Эл Арбор по-английски. — Живо в раздевалку!

— Фюнф минут, коуч, — почему-то на немецком языке ответил ему капитан команды Иван Тафгаев.

— Иван, — буквально рычал шаман Волков, перехватив меня после первого периода под трибунами Дворца спорта, — да включи ты голову! Я сейчас три раза подряд подбросил гадальные кости, и каждый раз нам, то есть нашей команде, выпал конец пути. Выиграем мы сегодня или проиграем — это уже неважно. Нас из Москвы не выпустят.

— Да почему я должен верить твоим костяшкам? — прошипел я. — Ты видел, как Брежнев на трибуне сегодня радовался, когда мы шайбы клепали? Нет? А я видел. Никто против Леонида Ильича в ЦК не попрёт. Брежнев любит хоккей и точка. И тут даже маразматик Суслов бессилен.

— Причём здесь ЦК? — заворчал шаманидзе. — Я за свои гадальные кости отвечаю. Во сколько хоккеисты «Бостон Брюинз» улетают в штаты?

— Вроде бы в час ночи, — пробурчал я.

— Вот и нам надо с ними. Попомни моё слово, не выпустят нас из Москвы, — немного ошалелые глаза потомственного шамана сверкнули нездоровым блеском, и я в какой-то момент отчего-то поверил своему необычному другу.

— Ладно, давай поступим так, — уже не так уверенно произнёс я, — сначала доведём матч до победного конца, а потом спокойно всё обсудим. Вдруг твои гадальные кости переволновались? Резкая смена климата, смена часовых поясов, акклиматизация. Ха-ха. Не грусти, шаманидзе, пройдут дожди, солдат вернётся, ты только жди.

Я хлопнул своего товарища и друга по несчастью по плечу и пошагал в раздевалку. Кстати, шаман Волков был таким же как и я, попаднцем во времени. Только его невидимая рука судьбы перенесла в прошлое из 1985 года, а меня перебросило уже после перестройки, гласности, ускорения и лавинообразного развала советских социалистических республик.

Я много раз думал, почему в прошлое закинуло именно меня — хоккеиста? Ни учёного, ни изобретателя, ни знаменитого писателя, а обычного парня, которому когда-то помешала построить богатую спортивную карьеру самая банальная травма колена? Что хотели таким образом изменить те силы, которые управляют жизнью миллиардов людей на планете Земля? И вот к какому выводу я пришёл: лучше не забивать голову вопросами вселенского масштаба, а жить так, как в последний раз.

— Какого чёрта, Тафи⁈ — рявкнул на меня по-английски старший тренер Эл Арбор, когда я появился в раздевалке, — где ты ходишь? Переведи парням, что так перед мистером Брежневым играть нельзя! Народ пришёл на трибуны, заплатил свои кровные деньги! А вы, бездельники, валяете дурака! Пора заняться делом, парни! Пора показать Бостону, кто здесь в Москве хозяин!

— Чё он так надрывается? — проворчал Валерий Васильев и, улыбнувшись, ответил нашему коучу, — окей, Эл! Итс ол райт! Мы сейчас много шайб будем забивать, только отдохнём.

Последние слова нашего легендарного защитника потонули во всеобщем хохоте.

— Чё вы ржёте? — обиделся Васильев.

— Мужики, — сказал я, — в защите давайте повнимательней и без удалений. Чуть что Сергеич подтащит. — Я кивнул в сторону вратаря Виктора Коноваленко. — И надо бы ещё забить. Правильно сказал тренер Эл, народ пришёл на трибуны, заплатив свои трудовые деньги, а мы валяем дурака. Для нас сегодня кроме победы нет другого результата! — рявкнул я, как Ленин на броневике. — Считайте, что сегодня у нас финал Кубка Стэнли! Выиграем — будет жить команда!

— А если нет, то мементо море? Моментально в море? — хохотнул Валерий Харламов, чем вызвал новый взрыв гогота.

— Тьфу на вас еще раз, — теперь обиделся и я.

Если быть до конца честным, то игра против «Бостон Брюинз» давалась легко. Из-за длительного перелёта через Атлантику наши гости были явно не в своей тарелке. Они чуть ли не под чистую проигрывали вбрасывание и часто не успевали верно оценить игровую ситуацию, поэтому нередко нарушали международные хоккейные правила. Но арбитр Рудольф Батя до поры до времени прощал «мишкам» из Бостона малозаметные зацепы клюшкой и грязноватые захваты руками.

Однако когда на 25-ой минуте матча Валерий Харламов на высокой скорости с дриблингом прошёл через центр, а на самой синей линии его по конькам ударил защитник гостей Дон Оури, судейский свисток уже не смолчал. Поэтому под одобрительный свист трибун Оури покатил в бокс для штрафников. И наш старший тренер Эл Арбор, усадив на лавку защитника Юрия Тюрина, выпустил на розыгрыш большинства четвёртого нападающего — Вацлава Недомански. А как только возобновилась игра, мы тут же заперли четвёрку обороняющихся парней из Бостона в их зоне.

— Не спешим! Не спешим! — командовал я, толкаясь перед вратарём Жильбером с канадцем Бобби Орром, пока мои партнёры передавали шайбу друг другу по периметру зоны атаки.

И хоть Орр игроком был выдающимся, шикарно владел коньком, прекрасно видел поле и обладал убойным щелчком, но в физической силе и габаритах значительно мне уступал. По этой причине сдвинуть мою мощную «тушу» с пятака ему было просто не под силу. «Фак, фак», — шипел он в моё ухо, тыча черенком клюшки в бок. «Спокуха, Бобби, — бурчал я в ответ в ожидании передачи, — побереги нервишки».

И где-то на пятнадцатой секунде розыгрыша лишнего игрока Валерий Харламов, сыграв в правом закруглении скрест с Вацлавом Недомански, устремился вдоль лицевого борта за ворота гостей. «Шикарный момент», — мгновенно сообразил я и, сделав резкий разворот, открылся на ближней штанге, при этом «посадив» Бобби Орра себе на спину.

— Дай! — рявкнул я, постучав клюшкой по льду.

Однако Валерий Борисович задумал что-то похитрее и от моментального паса воздержался. Тем более на него выкатился второй защитник гостей Кэрол Ваднаис, да и голкипер Жиль Жильбер, прикрывавший ближний угол, вполне мог прервать эту обостряющую передачу. А далее всё произошло очень быстро. За какие-то секунды Харламов ускользнул от Ваднаиса, заехал за ворота, показав всем видом, что сейчас выскочит на дальней штанге и положит шайбу в пустой угол, и как только Жильбер бросился на эту дальнюю штангу, Валера сделал замечательный пас из-за спины точно на крюк моей клюшки. И хоть бросать мне пришлось с неудобной руки, шайбочка влетела туда куда надо — в ближний угол ворот «Бостон Брюинз».

— Гоооол! — заорали возбуждённые красотой момента трибуны.

«Исполнил как Евгений Кузнецов в его лучшие годы», — подумал я, принимая поздравления партнёров. Хотя в данном моменте голевой пас вышел дороже заброшенной шайбы.

— Как передачка, сгодится для сельской местности? — захохотал Харламов, когда на табло высветился счёт — 4: 2 в пользу «Москвы Рэд Старз».

— Даже в лучших домах ЛондОна и Парижа обзавидуются, — хохотнул я в ответ.

— Подумаешь, я тоже так могу, — проворчал Боря Александров в тот момент, когда наша тройка нападения уселась на скамейку запасных.

Кстати сказать, в эту самую секунду Борис не соврал. Потому что буквально в следующей смене он повторил трюк Валерия Харламова. Правда на льду были равные составы, и атака на ворота гостей шла, что называется «с ходу», то есть без предварительной позиционной расстановки в зоне атаки. Наша тройка нападения, словно «летучий отряд» батьки Махно, прорвалась к воротам Жильбера, юный хоккейный гений Боря Александров пронёсся с шайбой вдоль левого борта, нырнул за рамку ворот, и, ловко отработав корпусом и клюшкой, отдал ещё один красивейший пас из-за спины. Народ на трибунах просто взвыл от восторга. Мне же вновь оставалось только не махнуть мимо открытого левого угла ворот, ведь Жиль Жильбер, опять купившись на обман, сместился к дальней правой штанге.

— Гоооол! — запрыгали на трибунах советские любители самой лучшей игры с клюшкой и шайбой.

— Ну, чё теперь скажете? — загоготал Борис Александров. — Сгодится для домика в Лондоне и Париже?

— Могёшь, — буркнул Валерий Харламов.

— Спасибо, мужики, за хет-трик на родном льду, буду должен, — сказал я и сгрёб в объятья и Харламова, и Александрова, и, подъехавших защитников, Васильева и Тюрина. А на табло тем временем высветился новый разгромный счёт — 5: 2.

«Всё, — подумалось мне, — теперь победа от нас никуда не денется. Осталось только по старой русской традиции немного потерпеть. Или как любил язвительно выражаться мой дед — нужно ещё чуть-чуть попердеть».

— Окей, гайс! — выкрикнул старший тренер Эл Арбор, встретив нас на скамейке запасных, — если сегодня победим, то каждому от меня по кружке лучшего ресторанного пива! — произнёс он по-английски.

— Иван, чё он опять лопочет не по-нашему? — разнервничался Валерий Васильев.

— Если уделаем Бостон, то тренер Эл каждому сегодня в ресторане купит по кружке старого прокисшего и разбавленного жигулёвского пивка, — буркнул я.

— Ес, мат твою, — поддакнул с гордым видом Эл Арбор, не обратив внимания на вытянутые и недовольные физиономии игроков.

«Весёлая игра, даже очень, — подумал, выглядывая на площадку из-за спин хоккеистов, шаман Джон Смит Волоков. — Только мне почему-то как-то не весело? Почему-то мне хочется всё бросить и бежать со стадиона, мелькая пятками, прямо сейчас?». Волков покосился на большое электронное табло, на котором отображались название команд, индикатор времени, итоговый счёт — 7: 4 и авторы заброшенных шайб, и отметил про себя, что игра по сути сделана. И если бы не упорство Фила Эспозито, который как остервенелый лез на наши ворота, и две шайбы в середине третьего периода отыграл, то после голов Валерия Харламова и Бориса Александрова, которые отличились вначале 3-ей двадцатиминутки, можно было бы давать финальную сирену.

«Вынесли без шансов, — усмехнулся шаман, припомнив слова своего друга Тафгаева, сказанные им, когда счёт стал — 7: 2. — Только какой в этом смысл? Что 7: 2, что 7: 4, что 8: 4, нет дальше пути-дорожки, приплыли товарищи хоккеисты. Помяните моё слово, не выпустят нас из Москвы».

И в этот момент Валерий Харламов удачно поборолся около ближнего к скамейкам запасных борта, отвоевал шайбу у нападающего гостей Уэйна Кэшмана и сделал резкую передачу к центральной красной линии. И на этот стремительный пас откликнулся 30-й номер «Ред Старз» Иван Тафгаев. Он весело, с улыбочкой на лице, протащил шайбу через среднюю зону, выманил на себя защитника Кэрола Ваднаиса, затем сделал большущий замах и, когда голкипер Жиль Жилтьбер выкатился из ворот, то Иван вместо убойного щелчка, сотворил ещё одну передачу на левый фланг. А слева уже на пустую рамку ворот выкатился юный Борис Александров.

— Давай, Малышатина! — заорали ему со скамейки запасных.

— Давааай! — загудели трибуны.

Но Боря, словно издеваясь, резко притормозил у самой линии ворот, и лишь спустя секунду катнул шайбу в сетку. Болельщики разразились громкими и продолжительными аплодисментами. А злющий Фил Эспозито, шарахнув клюшкой об хоккейный борт, разломал ни в чём не повинный спортивный снаряд на две равные половинки. «8: 4», — улыбнулся про себя шаман Волков и, убедившись, что осталось играть около минуты, первым поспешил в хоккейную раздевалку.

Искусству гадания на рунах, маленького Мишу Волкова обучила бабушка, которую все в деревне считали не то ведьмой, не то знахаркой. Бойкая седовласая старушка постоянно ворчала, что не дал ей Бог внучки, и учила родного внука всему, что умела делать сама, скрепя сердце. Может быть, по этой причине новоиспечённый Джон Смит Волков совершенно не владел боевой магией, и если назревал какой-то бытовой конфликт, старался лишний не связываться и отступить. Поэтому шаману Волкову кроме карьеры лесника больше ничего в жизни и не светило. Пока судьба не столкнула его с хоккеистом Иваном Тафгаевым. И если бы не Иван, то Михаил Ефремович прожил бы до 1985 года точно так же, как и в первый раз, не вылезая из леса и не видя такого чудесного, разнообразного и огромного Мира.

— Лучше бы в СССР, вместо почётной обязанности служить в армии и трудиться на заводах, фабриках и в колхозах, вписали бы в конституцию почётную обязанность хотя бы раз в год путешествовать по миру, — проворчал шаман Волков, тряся в руках мешочек с рунами. — В Египте не был, в Италии Колизей не видел, по пирамидам ацтеков не ползал, на лондонский Биг-Бен не смотрел.

На этих словах он закрыл глаза, отключил внутренний диалог, переключив всё внимание на звуки окружающего мира, и засунул руку в мешочек. И когда его кулак сжал первую попавшуюся костяшку с руническим знаком, внутренний взор шамана озарила яркая вспышка, после чего он увидел себя бегущим по заболоченному осеннему лесу. То тут, то там мелькали всё ещё нерастаявшие сугробы, а кое-где уже пробивалась мелкая зеленая растительность. Далее Волков разглядел собственное измождённое лицо, зэковскую тёмно-серую робу на своей худосочной фигуре и услышал своё же тяжелое дыхание. И тут до его уха донесся отчаянный собачий лай и немного хрипловатый голос прокричал: «стой, стрелять буду!». И тот Волков, который из видения, невольно оглянувшись назад, оступился и рухнул в болотную тину.

После чего Михаил Ефремович вздрогнул и, резко открыв глаза, прервал неприятное сердцу зрелище. Смотреть на то, как он будет барахтаться в болоте, и как его потом будут вытаскивать бойцы ВОХРа, окучивая прикладами по хребту, не было никакого желания. «Сегодня же бежать», — тихо прошептал себе под нос Джон Смит Волков.