Тафгай. Том 9

Глава 1

Утром 30-го декабря 1973 года в калифорнийскую усадьбу La Casa Pacifica, получившую среди местных жителей тихоокеанского побережья неофициальное название «Западный Белый дом», приехал человек, которому в этом уходящем году вручили, ни много ни мало, Нобелевскую премию миру. Невысокий коренастый и широколицый мужчина, на крючкообразном носу которого прочно сидели большие очки в толстой роговой оправе, уверенной походкой проследовал к гостевому коттеджу. И звали этого гражданина соединённых штатов — Генри Киссинджер.

По какой причине Киссинджер, получив в 1950 году степень бакалавра искусств в Гарвардском колледже, вдруг переключился на изучение влияния ядерного оружия на внешнюю политику, история умалчивает. Но отработав три года в Фонде братьев Рокфеллеров, он накрапал отчёт под названием «Международная безопасность: военный аспект», который иначе как бездарным, назвать было нельзя. Скорее всего, философы Кант и Тойнби плохо стыковались в голове искусствоведа с ядерными боеголовками.

Однако это не помешало Генри Киссинджеру попасть в большую политику, где сначала он стал советником Нельсона Рокфеллера, губернатора штата Нью-Йорк, а затем плавно влился в команду 37-го президента США Ричарда Никсона. По всей видимости, республиканцы Рокфеллеров не очень-то доверяли Никсону, республиканцу из штата Калифорния. Поэтому в данный момент бывший искусствовед Киссинджер и отвечал за национальную безопасность, в которой он разбирался примерно так же, как бывшая прядильщица Катя Фурцева в искусстве. И на его фоне сам господин президент, который кроме университетов прошёл большую школу нелёгкой жизни, поднявшись из самых низов, выглядел профессиональным политиком с большой буквы.

— Хэлло, Генри, — помахал рукой Никсон, встретив своего советника Киссинджера около дверей гостевого домика. — Что случилось? У тебя такое лицо, словно это Рождество ты встретил в кругу бывших соратников Адольфа Гитлера.

— У меня такое лицо, господин президент, потому я отвечаю за национальную безопасность, будь она не ладна, — проворчал уроженец Германии, еврейская семья которого лишь в самый последний момент успела сбежать из «нацистского рая».

— Неужели нашей безопасности опять кто-то угрожает? — хохотнул Ричард Никсон.

После чего он пожал руку человеку, которому уже давно не доверял. Однако ни выпроводить непрошеного гостя из собственного поместья, ни выгнать из своего же правительства не мог. Ибо за Киссинджером стоял клан всемогущих Рокфеллеров. Кстати, Рокфеллеры и ему, сыну бедного бакалейщика, когда-то помогли сделать выдающуюся политическую карьеру.

— Вы всё шутите, господин президент, а у меня на руках последние рейтинговые опросы и они не утешительны, — проворчал Генри Киссинджер и, поправив на носу очки, вытащил несколько бумажных листов отпечатанных на машинке.

«Какие к чёрту опросы? Даже в рождественские каникулы от тебя нет покоя», — зло прошипел про себя Никсон, но улыбнувшись, сотни раз отрепетированной улыбкой, пригласил советника в гостевой дом.

Мысль о том, что советник Генри работает одновременно на двух господ, закралась в голову 37-го президента США ещё летом 1972 года. Тогда полиция задержала в вашингтонском комплексе «Уотергейт» пятерых агентов, пытавшихся установить подслушивающие устройства в штаб-квартире Демократической партии. Желание узнать, кто сливает «демократам» секретную государственную информацию, обернулось для Ричарда Никсона ямой, в которую он угодил сам. И вот теперь, полтора года спустя эта афера грозила погубить всю долгую и трудную карьеру.

Сразу стоит оговориться, что вторым большим игроком на мировом политическом Олимпе был клан Ротшильдов. Если Рокфеллеры продвигали во властные структуры всеми правдами и неправдами своих «республиканцев», то их извечные оппоненты двигали «демократов». И если нефтедобытчики Рокфеллеры делали ставку на реальный сектор экономики, то сила потомственных банкиров Ротшильдов была заключена в игле, игла в яйце, а яйцо в курице, которая несла золотые яйца. И звали эту «курочку Рябу» — Федеральная резервная система, а так же МВФ, центральные банки разных стран и прочий спекулятивный рынок ценных бумаг.

И если клан Ротшильдов мечтал о том, чтобы каждый человек носил в своём кармане маленький портативный банкомат и за определённый процент постоянно куда-то переводил деньги, то Рокфеллеры видели современный мир несколько иначе. По их мнению, Китай и СССР, где полным-полно дешёвой рабочей силы, должны были стать мировыми промышленными гигантами. Японии, Южной Корее и западной Европе отдавалось на откуп производство высокотехнологичной продукции. А соединённые штаты, где разместятся головные офисы всех крупнейших предприятий, где будет центр индустрии кино и развлечений, где будет чистый воздух, прогрессивная медицина и прекрасная экология, станут процветающим постиндустриальным государством.

Именно поэтому Ричард Никсон и его советник Генри Киссинджер первым делом закончили бессмысленную войну во Вьетнаме, выгодную только банкирам. К слову сказать, Ротшильды именно на войне, которую вёл в Европе Наполеон Бонапарт, и разбогатели. Затем Никсон и Киссинджер установили дружеские отношения с Китаем и с Советским союзом, где Ричарду Никсону лично пришлось целоваться с дорогим Леонидом Ильичом Брежневым. И хоккейная суперсерия 1972 года между сборной СССР и канадскими профессионалами, как знак примирения двух политических систем, стала в принципе возможной.

Конечно, хрен редьки не слаще, что Ротшильды, что Рокфеллеры, оба этих клана — настоящие хищные акулы мировой политики и бизнеса. Но в голодную годину кусок хлеба и мирное небо над головой, гораздо дороже куска золота.

«Неужели ты, сволочь, меня сдал? — подумал Ричард Никсон, когда он и Генри Киссинджер вошли в гостиную, где уже работал цветной телевизор на ножках фирмы „Motorola“, в экране которого разминались две хоккейные команды. — Неужели ты, свинья, переметнулся к другому хозяину? Что тебе пообещали Ротшильды, Иуда?».

­– Какие опросы, Генри? — произнёс вслух президент США, удобно усевшись в кресле. — Сегодня воскресенье, люди готовятся встретить новый год, кому сейчас есть дело до мистера Никсона?

— Вам, господин президент, нельзя много пить, — заворчал Генри Киссинджер, покосившись на початую бутылку хорошего и дорого вина «Шато Лафит Ротшильд».

— Я у себя дома и у меня выходной, — рыкнул Никсон, которому надоело играть вежливого и приветливого парня. После чего он налил в стеклянный фужер дорогого красного вина и уставился в экран телевизора.

— Окей, господин президент, — криво усмехнулся Киссинджер и присел в соседнее кресло. — Кстати, именно по поводу хоккея я и хочу поговорить. По последним опросам общественного мнения в десятку самых популярных событий года попала эта русская команда, «Москоу Ред Старз». — Советник кивнул в сторону голубого экрана, где хоккеисты московской и бостонской команд наконец-то перестали нарезать круги вокруг своих ворот и потянулись к скамейке запасных, чтобы на льду остались только стартовые пятёрки.

— Ну и что? — поморщился Никсон.

— Вам ли не знать, как устроен примитивный мозг простого обывателя? — раздражённо забубнил Киссинджер. — Если русские лучше играют в хоккей, то в их пещерном сознании, коммунизм автоматически становится лучше капитализма. Как умение щёлкать по шайбе сочетается с экономикой, обывателей совершенно не волнует. И если русские запустили Гагарина в верхние слои атмосферы, то всё — нужно срочно разгонять фермеров и строить колхозы. Как будто эта чёртова ракета, пролетев по небу, сбросить им оттуда бесплатный сыр, мясо и чёрную икру? До их скудного умишки даже не доходит, что чем больше ракет полетит в этот чёртов космос, то тем хуже они будут жить, так как каждая такая хреновина стоит баснословных денег.

— Что ты конкретно предлагаешь? — Ричард Никсон, отхлебнув вина, перевёл взгляд с хоккея на своего советника по безопасности.

— «Москоу Ред Старз» нужно убрать из лиги, — коротко крякнул Генри Киссинджер. — Конечно, не своими руками. И сейчас, когда эти парни играют там, в Москве, это проще всего сделать.

— Ты на что намекаешь? — прошипел господин президент. — Хочешь, чтобы исламские террористы устроили теракт на борту самолёта? Я на это никогда не пойду! — выкрикнул Никсон, чуть-чуть не разлив вино на свою белую домашнюю рубашку.

— Вам нужно меньше пить, — пробурчал Киссинджер. — Позвоните после игры своему другу Ильичу, прямо туда на стадион. У нас в Калифорнии сейчас 9 часов утра, а там, в Москве 19 часов вечера. Самое время для звонка другу.

На экране телевизора в этот момент как раз показали правительственную ложу московского дворца спорта, где сидели Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Константин Черненко, министр обороны Андрей Гречко и другие члены ЦК КПСС. И 37-ой президент, почувствовав как алкоголь тёплой, расслабляющей волной расползается по организму, подумал: «Какого черта? Почему я должен плясать под чужую дудку?».

Почти 40 лет он карабкался по карьерной лестнице, в надежде, что придёт время, и он сам начнёт принимать важнейшие решения. Пробьёт его час и он, помня тяжёлую жизнь своей семьи, облегчит жизнь простого трудового народа. Сократит налоги, увеличит пособия по безработице. И вот он — президент соединённых штатов, и какой от этого толк? Когда такие, как этот пройдоха Киссинджер, передают ему приказы не то от клана Ротшильдов, не то от клана Рокфеллеров.

Что касается «Москвы Ред Старз», то Никсону нравилась эта команда, которая в первый же сезон в Национальной хоккейной лиге наделала очень много шума. Шутка ли сказать, оставшись после старта сезона без пяти полевых игроков, московская команда до сих пор шла в лидерах регулярного чемпионата. Даже у букмекеров, которые принимали ставки на нового обладателя Кубка Стэнли, «Красные Звёзды» котировались очень высоко.

А ещё Ричард Никсон иногда с теплотой вспоминал далёкую Россию и крохотный уездный уральский городок Дегтярск. Ещё до войны, когда советская Россия проводила новую экономическую политику, его отец, чтобы сколотить первоначальный капитал, нанялся в английскую компанию «Лена-Голдфилс-Лимитед». Она арендовала у советской власти рудное месторождение в Дегтярске, куда и был направлен глава семьи, Френсис Никсон.

Юному Ричарду тогда исполнилось всего 15 лет, но он надолго запомнил те летние каникулы, проведённые в гостях у отца. И даже теперь он перебирал в памяти яркие моменты того лета, как с местными мальчишками играл в европейский футбол, как бегал на танцы, и как первый раз в жизни поцеловался и влюбился в местную симпатичную девушку. Наверное, ещё и поэтому русская ледовая дружина, играющая в НХЛ, грела ему сердце.

«Дегтярск-Дегтярск, как давно это было, словно в другой жизни», — подумал президент, взяв с журнального столика свежую газету со спортивными новостями, где на последней странице была большая статья посвящённая сегодняшнему матчу между командами «Москва Ред Старз» и «Бостон Брюинз», которая традиционно заканчивалась турнирной таблицей Национальной хоккейной лиги.

Восточный дивизион

_____________________________очки__игры___в___н___п___шайбы

Москва Ред Старз (СССР)_________48____35___19___10__6____144 — 97

Бостон Брюинз (США)_________ __47____32___22___3___7____144 — 92

Монреаль Канадиенс (Канада)____42____33___18___6___9____112 — 93

Нью-Йорк Рейнджерс (США)______39____35___15___9___11___127 — 107

Баффало Сейбрз (США)__________35____34___15___5___14 ___110 — 110

Торонто Мейпл Лифс (Канада)____34____35___14___6___15___130 — 105

Детройт Ред Уингз (США)________27____35___11___5___19____99 — 154

Нью-Йорк Айлендерс (США)______21____34___5___11___18___73 — 110

Западный дивизион

_____________________________очки__игры___в___н___п___шайбы

Чикаго Блэкхокс (США)__________41___32___15___11__6____108 — 65

Филадельфия Флайерз (США)____37___31___16___5___10___93 — 60

Сент-Луис Блюз (США)__________36____32___15___6___11___89 — 85

Атланта Флэймз (США)__________34___34___14___6___14___86 — 90

Миннесота Норт Старз (США)____29____34___10___9___15___97 — 114

Лос-Анджелес Кингз (США)______28___35___11___6___18___89 — 116

Ванкувер Кэнакс (Канада)_______20____33___7___6___20___86 — 129

Питтсбург Пингвинз (США)____­__20____34____7___6___21___79 — 129

— Почему вы молчите, господин президент? — с небольшой угрозой в голосе произнёс Генри Киссинджер.

— А если я этого не сделаю? Что будет тогда? — криво усмехнулся Никсон, отхлебнув ещё вина. — Эти русские парни идут на первом месте в чемпионате, собирают полные стадионы и радуют своим мастерством граждан моей страны, моих избирателей.

Президент гневно швырнул газету на журнальный столик.

— В данный момент они играют в Москве, — проворчал советник по безопасности. — Не валяй дурака, Рик. Ты сам знаешь, что если запустить в прессу скандал, произошедший в гостинице «Уотергейт», то твоей карьере конец. Сделай, как тебе говорят, и мы все от этого только выиграем. Ты же сам долгое время выступал против коммунистов? — хитро прищурился Киссинджер. — Так что случилось теперь?

— Я выступал против коммунистов, а не против русских. И потом мне нравятся эти парни и Ильич — хороший мужик, с которым можно иметь дело.

— Окей, вот и великолепно, — улыбнулся советник по безопасности. — Позвони господину Брежневу, пообещай ему новенький коллекционный «Кадиллак» или «Линкольн», сделай ему скидку на современное сельхоз оборудование, и все станут счастливы. Русские хоккеисты останутся дома, где их примут как героев, которые показали всей НХЛ, как правильно надо шлёпать клюшкой по чёртовой шайбе. Твой Ильич будет кататься на новенькой чёртовой машине. А наши избиратели постепенно успокоятся и перестанут требовать коммунистических преобразований. И наконец, ты, Рик, усидишь в кресле президента самой могучей страны Мира. Разве не об этом ты мечтал всю жизнь?

— Я мечтал несколько о другом, — буркнул Ричард Никсон и, допив вино и угрюмо кивнув, пролепетал, — хорошо, если этого требует национальная безопасность, то я позвоню.

Если говорит честно и откровенно, то предновогодняя Москва нашу первую советскую команду в НХЛ встретила неласково. Средства массовой информации прилёт из Нью-Йорка нашей героической ледовой дружины, которая носила звучное имя «Москва Ред Старз», откровенно проигнорировали. Словно Валерий Харламов, Виктор Коноваленко, Валерий Васильев, Борис Александров и я, Иван Тафгаев, приехали не из самой сильной лиги мира, а из товарищеского турне по Монгольской Народной республике. Хорошо хоть в гостиницу «Юность», что напротив Лужников, хоккеистов команды поселили без проблем, а так же лёд для утренних тренировок в лужниковском Дворце спорта предоставили без излишних бюрократических проволочек. Но на этом всё традиционное русское гостеприимство и заканчивалось.

Конечно, среди простых советских любителей хоккея ажиотаж стоял не шуточный. На первый московский матч против «Нью-Йорк Айлендерс», который мы выиграли — 9: 1, билетов было просто не достать. И вообще каждое появление хоккеистов на улице вызывало настоящее столпотворение. А сегодня перед вторым московским матчем с «Бостон Брюинз» какой-то псих и алкоголик, затесавшись в толпу любителей спорта, воткнул мне нож прямо в область сердца. И лишь каким-то чудом книга, подаренная писателем Вампиловым, которая лежала во внутреннем кармане пиджака, спасла мою перелётную жизнь. Неласково встретила нашу команду Родина.

Но вернёмся к игре. «Мишки» из Бостона или «Бостон Брюинз» сезона 1973–1974 годов представляли собой развесёлую хоккейную банду, ведомую Филом Эспозито, Бобби Орром и Кеном Ходжем. И с одной стороны я был очень рад и горд, что именно такую команду удалось привезти в Москву в это предновогоднее воскресенье, в это 30 декабря 1973 года. Другая сторона медали была менее приятной, ибо в лужниковском Дворце спорта, в правительственной ложе сейчас собрались первые лица государства, начиная от Леонида Брежнева и заканчивая Арвидом Пельше, которые после финальной сирены должны были проголосовать — играть нам дальше в НХЛ или нет.

С формальной точки зрения меня и моих партнёров по «Ред Старз» устраивала и ничья. Бостон, который в регулярном чемпионате шёл на втором месте, после 32-ух игр имел 47 очков, мы после 35-и матчей — 48. Но чтобы идейные противники товарища Брежнева, автора этой немного фантастической затеи, не могли докопаться до генерального секретаря, требовалась только победа, и желательно убедительная.

Осложнял выполнение поставленной задачи наш «малогабаритный ростер». Посудите сами — у соперника 20 хоккеистов в заявке, а у нас всего 15. Два вратаря — Виктор Коноваленко и Иржи Холечек, и две пары защитников — Валерий Васильев и Юрий Тюрин, Франтишек Поспишил и немец из ГДР Йоахим Цише. И наконец, три наши ударные тройки нападения: первая — юный гений прорыва, кулинар Борис Александров, ваш покорный слуга, Иван Тафгаев, и легенда №17, Валерий Харламов. Вторая тройка — Рихард Фарда, Вацлав Недомански и Николай Свистухин; третья — югослав Руди Хити, рижанин Виктор Хатулёв и поляк Веслав Ежи Йобчик.

Кстати, вся третья интернациональная тройка была моей личной головной болью. Однако стоит признать, что этот «головняк» был вполне сносен. Потому что самым злостным источником проблем нашей «Москвы Ред Старз» стал начальник команды Михаил Васильевич Зимянин, за глаза прозванный начальником Чукотки или просто Чукотка. Ещё летом уходящего года он специально для ЦК курировал вопросы по спорту, науке, культуре, образованию и СМИ. А этой осенью с чьей-то «лёгкой руки» товарища Зимянина назначили гробить нашу ледовую дружину. И по его милости Александр Рагулин, братья Солодухины, Олдржик Махач и Иржи Кохта вернулись из Северной Америки домой намного раньше времени.

Но хватит о грустном. Главный судья сегодняшней встречи чехословак Рудольф Батя бросил шайбу на точку вбрасывания, крюк моей клюшки треснулся о крюк клюшки Фила Эспозито, шайба отлетела на нашу половину площадки и переполненные трибуны Дворца спорта Центрального стадиона имени Ленина тут же принялись скандировать:

— Шайбу! Шайбу!

«Надо бы и в Нью-Йорке народ „шайбе“ обучить», — подумал я, пихнув как следует Эспозито в плечо, чтобы тот «грабли» не распускал.

— Фак! — Выругался «друг» Фил, когда я в средней зоне оторвался от него и, постучав клюшкой по льду, потребовал обратную передачу.

— Васька, дай! — Гаркнул я, чтобы Васильев на своей хоккейной работе не спал.

А то, как по гостинице в непотребном виде бегать, то это мы могём, а как сделать своевременный пас — это уж извини, подвинься. Но надо отдать должное, Валерий Васильев на работе сегодня не спал. Передача точно в крюк пошла моментально с моим выкриком. И тут же по левому и по правому флангам рванулись вперёд Александров и Харламов. Правда в момент приёма шайбы меня достал Фил Эспозито и снова зацепил крюком клюшки. Но и одного легкого касания вполне хватило, чтобы шайба от меня улетела к правому борту на ход Валерию Харламову, который уже через две секунды вместе с юным кулинаром Борей Александровым ворвался в зону атаки и выскочил на одного защитника гостей знаменитого Бобби Ораа и голкипера Жиля Жильбера.

Многие болельщики на трибунах вскочили на ноги, когда Харламов выкатил шайбу под бросок Александрову. И Боря, целя в ближний левый угол, без сомнений и раздумий щёлкнул по воротам гостей. Однако Жильбер, прыгнув по-футбольному, каким-то чудом эту шайбу отбил, отправив её на трибуны в виде бесплатного сувенира.

— Б…ять! — Рявкнул Боря Александров, хотя молниеносную атаку и замечательную игру вратаря Бостона зрители встретили громкими аплодисментами.

А после первой минуты, проведённой в ураганном темпе, наш старший тренер, канадец Эл Арбор, выпустил вторую пятёрку с центральным нападающим Недомански на острие атаки. Я плюхнулся на лавку, похлопал Бориса по плечу и, сказав ему, что в следующий раз шайба обязательно залетит в сетку погостить, тяжело вздохнул. Ведь где-то на подсознательном уровне я всё ещё ждал какого-нибудь подвоха или каверзы. Но покушение на меня провалилось, обыск и изъятие целебных препаратов врача и шамана Джона Смита Волкова не увенчались успехом, а секунды матча уже неумолимо тикали. «Теперь остался последний рубеж — обыграть „мишек“ из Бостона, — криво усмехнулся я. — И можно со спокойным сердцем встретить Новый год».

— Иван, — вдруг вывел меня из раздумий защитник Васильев, — это самое, мне всё покоя не даёт — о чём вы там с писателем-то толковали, когда тебя ножичком чуть не укокошили?

— Так, мелочи, — хохотнул я, — обсудили второй том «Мёртвых душ» Николая Гоголя. Если тебе это о чём-то говорит.

— Кажись, я такое не читал, — задумчиво пробормотал защитник. — И чё? О чём там сыр-бор?

— Прикинь, — с серьёзным лицом хмыкнул я, — один чудак-писатель с криком, что рукописи не горят, взял и бросил собственный роман в камин.

— Ну и?

— Даже обложки не осталось, — ответил я и тут же вскочил на ноги, так как к воротам Виктора Коноваленко протиснулся капитан команды гостей Джонни Буцик и с двух метров бросил под перекладину.

— Уух! — Вздохнули трибуны, когда Коноваленко намертво взял шайбу в ловушку, и снова на арене раздались аплодисменты.

— Смена, — угрюмо скомандовал Эл Арбор, и пара защитников Васильев — Тюрин вместе с тройкой Хити — Хатулёв — Йобчик весело пошла в бой.