Судебный дознаватель фараона

Глава 3

Второй и третий дни пути не принесли ничего нового или необычного. Свита карлика развлекала себя и окружающих музыкой, песнями, танцами, фокусами и прочими площадными представлениями, которые, как понял Гормери, весьма востребованы и при дворе. Среди девиц нашлись гадалки на картах, камнях, фишках и даже потрохах животных. На реке, конечно, такой жертвой выступала рыба. Из нее в основном готовили завтрак, обед и ужин. И рыбьих потрохов тут хватило бы для предсказаний на всю страну. Причем самых подробных. Но гадалки на ладье отделывались общими фразами:

— Вас ждет забавное открытие.

Или такое еще:

— Ты встретишь любовь всей своей жизни!

Ну и вовсе ни к чему не обязывающее:

— Боги благоволят тебе.

— Боги? — удивился Гормери, и уставился на гадалку.

— Один, — девица испугалась, хлопнула глазами и тут же состроила гримасу раскаяния, — Не хотела, господин. Конечно, великий бог Атон, он один у нас, и он к тебе расположен.

Не то, чтобы Гормери желал узнать свою судьбу у очевидной шарлатанки. Кто эти женщины, красивыми жестами раскидывающие по полу кости, карты или рыбьи потроха? Артистки, а не жрицы. Доверять им — верх глупости. Матросы и рабы-гребцы готовы слушать их откровения, раскрыв рты. Тем более, что за развлечение уже уплачено.

Но эта девица заслужила хорошую встряску. «Боги благоволят». Как могла она сказать такое помощнику писца циновки главного храма Атона⁈ Это прямое оскорбление и откровенная ересь! У нас есть лишь один бог Атон и его земной сын великий царь Неферхепрура Эхнатон, да будет он жив, здрав и невредим! Если гадалка оговорилась, то надо научить ее вниманию, а если ошиблась намеренно, то тем более.

Гормери усмехнулся. Тот, кто побывал хотя бы на одном празднике на главной площади Ахетатона уяснил урок: нельзя слушать лживых речей размалеванных предсказательниц. Они всегда обещают одно и то же: важный поворот и истинную любовь. Проверить такое пророчество невозможно. И обвинить гадалку во лжи тоже нельзя. Ведь любое событие можно счесть и поворотом судьбы, и знаком небес. А на то, что любовь все же не встретилась всегда можно ответить, мол, ты просто ее не заметил. Вот с богатством сложнее. Богатство либо есть, либо нет. Его или теряешь, или обретаешь. Не заметить такое трудно. А потому на благополучие ворожба дешевых гадалок никогда не распространяется.

Так что помощник писца циновки храмового кебнета сурово сдвинул брови и глянул сверху вниз на гадалку, сидевшую на коленях на раскрашенной диковинными загогулинами циновке, и жестко отчеканил:

— А что насчет богатства?

И увидев на лице ее замешательство, довольно улыбнулся. Пусть повыкручивается. На середине реки в полдень, когда жара, да скука, и такое развлечение сгодится.

— Вы же знаете, господин, богатство любит тайну. И может не прийти к тому, кто жаждет о нем знать.

— И все же, — он не отвел взгляда от девицы. А у той глазки забегали.

Он заметил, как она мимоходом оценила его не слишком дорогую одежду. Материя выделана хорошо, но все же не такая тонкая и легкая как на карлике. Золото или серебро Гормери и вовсе не любил, предпочитая кожаные военные браслеты с медными вставками. Но такие украшения могли носить и отпрыски богатых фамилий желающие выглядеть более мужественно, а не как их папаши придворные. А рубаха на нем свободная, чуть выше колен, без рукавов, пояс он снял, что тоже вполне сходило за дорожный вариант. Или за нижнюю часть одеяния. Парик Гормери надевал только в крайних случаях, если нужно произвести впечатление. А здесь на реке даже щеголь Анхатон вместо пышных кудрей предпочитает скоромный белый платок, завязанный как у матросов на затылке. Одним словом, по внешнему виду трудно теперь понять обладает ли Гормери хоть каким-то состоянием и есть ли ему что преумножать. Или девице стоить сказать, что Бог осыплет его золотом и сделает вельможей. Опасное у нее положение. Тот самый момент, когда может решится ее судьба. Ведь если она не угадает, то все вокруг поймут, что и остальным она бессовестно врала. А значит абсолютно все матросы и рабы на этой ладье будут иметь к ней претензии. В том числе и материального характера. Потому что вчера Гормери сам видел, как за дополнительные гадания девчонка требовала с клиентов плату. С кого браслетик из бусинок, с кого рыболовные снасти, а с кого и улов. И не все ей было нужно. Ведь не голодает и не бедствует. Дерет с бедняков последнее из принципа. Так что пусть отработает. Пусть покажет, что способна не только простофиль дурить.

Часа два назад северный ветер надул паруса, так что к праздному люду, изнывающему от жары и безделья на палубе присоединились и гребцы, которым по такому случаю дали передохнуть. И вот все они, почуяв хоть какое-то развлечение потянулись к Гормери и сидящей перед ним на коленях гадалке и вскоре обступили их плотной толпой. Надсмотрщик гребцов тут же оказался в центре и уперся в девицу маленькими глазками в ореоле черных разводов. Из-за жары подводка его потекла, размазавшись по векам и частично даже по щекам. Жуткое зрелище. Однако его особый интерес к предстоящему гаданию был понятен — вчера эта же дамочка за два ките меди предрекла ему выгодный брак со вдовою жреца. Понятно дело, суровый надсмотрщик, проведший полжизни на чужих ладьях, завывая проклятия и размахивая палкой над спинами своих подопечных, на закате дней остро нуждался не только в женской заботе, но и в предлагавшемуся к этому несомненному, но весьма абстрактному благу более существенному дополнению в виде дома, хозяйства и полей, с которых можно получать доход.

(Ките 1/10 (ок. 9 грамм) меры веса дебен (91 грамм). Меры веса широко использовались в торговле и обмене, являя собой эквивалент денежных единиц. В ките и дебенах мерялись благородные металлы: медь, золото и серебро).

Сейчас глаза гадалки увлажнились, того и гляди слезу пустит. Еще бы! Коли ошибется, так матросы сгоряча могут ее и за борт кинуть. А там крокодилы. И никто о ней плакать не станет. Кому на ладье нужна гадалка врунья! Люди, чья жизнь связана со стихией ужасно суеверны. И к гаданиям относятся как к прогнозам.

— На чем господин пожелает гадать? — губы ее дрожали, как и голосок. Куда девалось еще недавнее нахальство?

— На костях, — в такую жару только рыбьих потрохов не хватает.

Гормери брезгливо поморщился, представив этот смрад и мух, тут же слетевшихся бы на добычу с обоих берегов.

Гадалка пожала плечами. Молоденькой она не была, да и вообще, девицей, ее можно назвать разве что с натяжкой. Наверняка уже давно перевалило за двадцать, и если мужа у нее нет, то дети точно имеются. Уж больно живот потрепан, выглядит старой тряпицей, да и груди не висят лишь потому, что поддерживаются хитроумной системой шнурков, спрятанных под венками из лилий.

— Хорошо, — она приложила усилия, чтобы напустить на себя равнодушный и даже слегка отстраненный вид. Пошарив рукой за спиной, вытащила мешочек с камешками, на которых были нацарапаны разные сакральные значки. По большей части случайные, значения которых, как подозревал Гормери, ей и самой были неведомы. Наверняка срисовала случайно увиденные в каком-нибудь заброшенном храме Иуну, а то и сама выдумала.

По роду службы ему ни раз приходилось разоблачать всякого рода жрецов несуществующих богов, фальшивых оракулов и прочих мошенников, цель которых была обчистить карманы доверчивых клиентов. К сожалению, именно эти субъекты составляют основную часть работы помощника писца циновки храмового кебнета. Попадаются и крупные преступники, например тот, поимка которого сделала Гормери знаменитым в Ахетатоне. Но в основном его каждодневная рутина — мелкие жулики, навроде вот этой псевдо-гадалки.

— Отстал бы от девчонки-то?

За спиной Гормери неожиданно материализовался Анхатон. И когда успел добежать? Ведь еще пару мгновений нежился на мягких подушках в тени своего шатра на корме ладьи. А теперь его вкрадчивый баритон уже пробирает до костей. Молодой писец вздрогнул, оглянулся, все еще полагая, что явление карлика не иначе как полуденное марево, вызванное жарой. Но нет, придворный выглядел вполне натурально. Гормери даже ткнул его в живот пальцем для верности.

— Эй! — возмутился тот и отступил на шаг с достоинством.

— Прости, подумал показалось. Голову так печет, что кровь вскипает.

— Ну, так не приставай к гадалке, пойдем лучше вина выпьем в тенечке. У меня за ладьей сеть с сосудами под водой плывет. Вино из реки прохладное…

Гормери сглотнул слюну, тут же заполнившую, казалось бы, пересохшее горло. Он бросил взгляд на гадалку, которая в свою очередь смотрела на него с нескрываемой надеждой, словно моля «Займись чем подобает таким важным господам как ты, писец: гуляй, веселись, пей прохладное вино, а мне оставь мое право на ничтожный хлеб».

Почуяв нерешительность клиента общество вокруг пришло в волнение.

— Путь погадает, господин! — пискнул кто-то из-за чужих спин.

Кажется, надсмотрщик ткнул в этого бедолагу палкой. И тут же сам поддержал громогласно:

— Да!

Люди вокруг зашумели и придвинулись ближе, сжав в кольце гадалку и Гормери с карликом. Во власти последних было разогнать жаждущую зрелища чернь, но писец решил по-своему. Он поднял руку над головой, громко возвестив:

— Да будет так.

И повернувшись к гадалке приказал:

— Раскидывай свои кости. Желаю узнать будущее своего состояния.

Анхатон только головой покачал. Девчонка же на циновке вздохнула, с обреченным видом взяла мешочек с костями и, встряхнув его три раза, бормоча непонятные заклятия, выкинула перед собой камешки. Все замерли, вглядываясь в непонятные значки.

Гормери успел усмехнуться, а потом на ладью накатила тьма. Жуткая, непроглядная, словно сам Дуат неожиданно выплеснул на скромных речных путников всю черноту ночи. Не было ни луны, ни звезд, только потаенные шорохи и останавливающие кровь вздохи. Кто-то копошился вокруг Гормери в этой страшной мгле. Кто-то, кого он слышал и ощущал их движения по легким колыханиям воздуха. Он замер, ожидая нападения. Почему-то сразу понял, что тьма пришла за ним.

— Под водой спасешь честь и обретешь дыхание жизни. Пора наполнить твое сердце истиной кровью. Иди за знаком луны. И обретешь себя.

Густой мужской голос звучал внутри Гормери, но принадлежал не ему. Он наполнял тело до краев радостью и умиротворением. И хотя слова казались писцу непонятными в своем сочетании, он чувствовал, что именно они и есть правда. Кто овладел его Ка сейчас, кто сковал его тело, кто приостановил сердце, заставив его мелко дрожать, как последний иссохший лист на ветке под порывом пустынного ветра? Демон? Но демоны не могут говорить с людьми. Бог? Но Атон говорит только со своим сыном, с великим царем Неферхеперура Эхнатоном. Возомнить, что Атон снизошел до такого ничтожества, как помощник писца циновки, пусть и главного храма Ахетатона — вверх кощунства. Гормери зажмурился.

И едва не упал, когда кто-то с силой ткнул его в спину кулаком.

— Ты жив или уже того? — поинтересовался за ним Анхатон, — Мы уж тут ставки делаем.

Гормери открыл глаза и с удивлением уставился на гадалку.

— Это ты мне сейчас сказала?

Та воззрилась на него со смесью ужаса и интереса.

— Отвечай! — он почувствовал, как злость стремительно затопила его низу до самого горла. Стало трудно дышать. Он сжал кулаки, чтобы не сорваться прямо тут, на глазах у рабов и матросов. Вот же стыд! Писцу циновки, и его помощникам не подобает показывать чувства. Они же люди порядка.

— Я и словечка не сказала, — пролепетала девица и всхлипнула для пущей убедительности, — Вот, только кости раскинула. И вы посмотрите, все они легли пустой стороной.

Он опустил взгляд на циновку, где у колен гадалки валялось с десяток камешков. Все действительно перевернуты пустыми сторонами. Кроме одного.

— Что это за знак? — он наклонился и подняв камешек, повертел его в руке, разглядывая неумелые каракули. Вроде жезл с кругом. Под кругом месяц.

— Я… — голос гадалки дрогнул, и из глаз ее действительно потекли слезы, — Господин, пощадите. Это не мой камень.

Вокруг все замерли, понимая, что сейчас разразится очень интересная драма. Возможно даже со смертельным исходом.

— Не твой камень в твоем мешке? Вот это новость… — усмехнулся Гормери.

— Дай-ка, — у карлика руки были крупные и сильные, как у вполне рослого солдата. Он без труда выхватил камешек из пальцев молодого писца.

— Что случилось? — через толпу к ним пробирался капитан Ипу.

— Сейчас узнаем, — ответил ему Анхатон, — Что за значок-то?

Люди вокруг снова заволновались. И еще на шаг стиснули кольцо, уже грозя растоптать несчастную девушку, которая ни жива ни мертва сжалась на циновке.

Первым понял опасность капитан и подняв обе руки вверх громко крикнул:

— А ну назад на три шага! Выполнять!

Матросы и рабы тут же послушались прямого начальника. Стало намного свободнее. И задышалось легче. Но расходиться никто не желал. Гадалка всхлипывала, обхватив худые плечи руками. И груди ее, лишившись натяжения все-таки повисли.

— Так что за знак? — Гормери уже перестал гневаться, ситуация его скорее забавляла, — Чего ты ревешь, если не знаешь? Или все-таки знаешь?

— Я… я… — она разразилась рыданиями.

— Какой знак? — тоже заинтересовался Ипу.

— Говорил же, оставь девчонку в покое, — проворчал карлик и протянул Гормери камешек, — Что там непонятного?

Тут он повернулся к гадалке и бросил:

— Брысь отсюда!

И та, словно ждала приказа, моментально сорвалась с места и, каким-то удивительным образом просочившись сквозь плотную толпу мужчин, растворилась в компании таких же голых девиц. Попробуй отыщи ее теперь, они все на одно лицо и телами похожи. Гормери тут же отчаялся найти ее глазами среди прочих, чтобы потом расспросить с пристрастием. Его занимал вовсе не камень с непонятным значком, а накатившая на него тьма и странный голос, заполнивший всего его от макушки до пяток. Кто наслал на него этот мираж? Она? Или кто-то другой? Может девица не так проста, как хочет казаться? А может ее использовали, чтобы напасть на писца храмового кебнета. Всякое бывало за время его не такой уж долгой службы. И травить пытались и мандрагорой опаивать, и прирезать пытались в темном переулке.

— Ну, что там? — нетерпеливо переспросил капитан.

Гормери глянул на камешек, который вертел в пальцах и удивленно присвистнул:

— Да это не тот значок!

Он повернулся к карлику, который выглядел на удивление спокойным. Он пожал плечами:

— Какой взял, тот и отдал! — он повертел перед собой пустыми руками, — Или ты думаешь, я в рукаве прячу гадальные кости?

Не походило, чтобы было так. И все же…

— Раньше на камне был изображен круг, а под ним месяц. А тут только круг на палке.

— Месяц? — карлик схватил его за запястье и притянул его руку поближе к лицу. С видимым вниманием разглядел каракули на камешке, потом мотнул головой, — Нет никакого месяца!

— Сам вижу, что нет! Но ведь был же!

— Или, тебе показалось! Ты торчал тут посреди палубы как Тет между полями.

(Тет или Джед — длинная палка, которую крестьяне ставили на границе между полями, чтобы не потерять их в период разлива).

— Это правда, господин, — подтвердили голоса из толпы, — Мы уж хотели за капитаном бежать. Думали, ты за горизонт шагнул. Или что-то вроде того…

(«Перешагнуть за линию горизонта», «Уйти за горизонт» и прочие сходные выражения в Древнем Египте имели значение «умереть»).

— Это все от жары! — Ипу потрепал Гормери по плечу, и тот сделал над собой усилие, чтобы не скинуть его руку.

Нет, он не спятил. Не стоял он истуканом, и не привиделся ему месяц на камешке. И голос он слышал, и глаза его не обманули. Только вот карлик… неужели это он все подстроил? Но как? Ведь, судя по всему, тьму более никто из окружающих не видел. Иначе только о ней и болтали бы.

— Так, а что круг-то на камне значит? — встрял в общий гул надсмотрщик, которого более всего волновало компетентность гадалки.

Анхатон глянул в его сторону и, презрительно цыкнув языком о зуб, вопросил:

— Ты дурак?

Все замолчали. Для большинства присутствующих надсмотрщик с палкой дураком никогда не казался. И согласиться с такой версией было себе дороже. Ну как потом он на их спинах за это оскорбление отыграется. Сам же надсмотрщик не мог определиться с ответом. Потому что вопрос был слишком уж неточный и затрагивал многие аспекты его жизни. И в некоторых, положа руку на сердце, умным его никак нельзя было назвать. А пока он думал, карлик решил развеять интригу:

— Круг на шесте — это известный штандарт нашего Великого бога Атона. Он солнце, которое мы видим! И что значит кость с таким изображением? То, что нашему молодому песцу Великий бог Атон теперь покровитель. Он дарует ему удачу и благополучие. Или кто-то сомневается?

Желающих вступить в полемику не нашлось. На том собрание и разошлось.

— Идем, Мери, выпьем прохладного вина, — карлик толкнул писца в бок, — Надо же начать воплощать божественный замысел. Раз уж тебе так везет, то на хорошее, дорогое вино ты точно можешь рассчитывать.