Судебный дознаватель фараона

Глава 14

Женская фигурка, едва прикрытая окровавленными ошметками платья, скрючившись, лежала на каменном полу в центре очерченного белой краской круга. Факелы, вставленные в головки каменных змей, почти догорели, и теперь тлели красными точками, время от времени подергиваясь легким синеватым пламенем. Словно пытались снова вспыхнуть, но сил на это им уже не хватало. Теперь помещение освещали только несколько масляных ламп в половину человеческого роста.

Маг долго смотрел на нее, недвижимо лежащую, такую же догоревшую, как и эти факелы, такую же обессиленную. Приручить демона — это даже не лошадь обуздать. Он сильнее, хитрее и даже умнее человека. Получится ли у них? Не зря ли они все это затеяли?

— Готова ли ты удержать в себе демона?

Голос треснул предательской хрипотцой. Две предыдущие попытки оказались полным провалом. Части человеческих тел все еще разбросаны по стенам комнаты. Как женщина она их знала, а как демон убила, не задумавшись.

Может дать ей отдохнуть? Нужно прочесть заклятие и выпустить из нее демона. А завтра попробовать снова. А лучше дня через три. Пусть придет в себя. Поест и выспится. Но с другой стороны, теперь демон знает дорогу в мир людей, он может и сам прийти в нее. И если она не научится его сдерживать и подчинять своей воле, то беды не оберешься. Нет, демон нужен им вовсе не за тем, чтобы творить тут хаос по своему усмотрению. Они призвали его, чтобы он творил хаос по приказу человека.

Фигурка внутри круга дернулась, она подняла голову и два догорающих факела отразились красным в ее глазах.

— Я попробую еще раз, — голос ее дрогнул. Он уже был почти чужим, низким, сиплым, как будто даже ядовитым.

Демон все еще в ней, и изгнать его сейчас уже не получится. Так что следующий вопрос был скорее для соблюдения ритуала.

— Ты уверена? — он тоже устал.

Не так-то это просто видеть, как лютый зверь раздирает на части твоих любимых учеников. Одного за другим. Ведь каждого из погибших он считал своим воспитанником, своим духовным сыном или дочерью. И он отчаянно желал, чтобы демон внутри нее умиротворился и согласился прийти в другой раз.

Но она села на колени и растянула губы в той самой зловещей демонической ухмылке, показав вполне человеческие клыки. Увы, он уже не раз видел, как этими с виду безвредными зубами можно жестоко убить человека. Маг сглотнул.

— Нет! — в руках помощников задергалась следующая жертва, — Вы не можете так поступить! Я же сам пришел! Сам!

Маг коротко посмотрел на мальчишку и вздохнул. Можно подумать других сюда силой затаскивали. Но как бы там ни было, судя по виду женщины в круге жить этому парню осталось недолго. А после нужно быстро прочесть заклинание и отослать нечисть в Дуат. Сейчас, чувствуя запах добычи, демон не уйдет. И никакое заклинание тут не подействует. Возможно, он один это понимает. И нельзя показать остальным, что он не всегда управляет ситуацией. Иначе ему больше не поверят, и он потеряет последователей. Он уже понял, что она снова не сможет контролировать в себе демона, и тот убьет жертву. Но растерзав ее, он ослабнет на некоторое время. Вот тогда можно будет засунуть его в Дуат. А сейчас…

— Не бойся так, Менну, я попытаюсь тебя не сожрать, — она хихикнула и поднялась на ноги.

Помощники потащили к кругу упирающегося парня.

В качестве извинения отец Тамит маджой Маху пообещал содействовать Гормери в его расследовании, и отыскать беглого писца Менну, который к тому же напал на его дочь с запрещенным зельем.

Гормери топал к дому наслаждений «Веселая лилия». Изо всех сил уговаривая себя, что нужно позволить семье Тамит устроить ее жизнь как надо. Пусть выдадут строптивую девчонку замуж за купца из Инбу-Хедж, пусть ее жизнь станет нормальной… Только вот что-то скребло в его сердце. Мысль, не дающая покоя. Можно ли осчастливить человека против его воли? Тем более, если речь идет о девушке. Мужчина найдет выход из любой дурацкой ситуации, но вот женщина… Не станет ли принудительное замужество еще большей бедой для Тамит, чем пренебрежение соседского мальчики. И еще… с чего бы ему, столичному дознавателю столько времени думать над этим? Не все ли ему равно, что случится с дочкой маджоя⁈

Неша встретила Гормери как молодая жена на исходе медового месяца — со слегка утомленным энтузиазмом. Похоже она так и не покидала его комнату с предыдущей ночи. Теперь разлеглась на кровати в манящей позе и загадочно улыбаясь.

— Разве я просил тебя прийти? — он открыл сундук с вещами, который доставили с ладьи, вытащил из него чистую рубаху, увидев сверток с подарками для дочери ювелира, которые собрала матушка, усмехнулся.

Как же много всего случилось с тех пор. И какими неуместными выглядят теперь эти дары. Девушка почти наверняка мертва. Как она погибла не так уж и важно. Судя по ее окружению, где все ее любили, скорее всего, она умерла по какому-нибудь дурацкому стечению обстоятельств. Менну, супруга ювелира или кто-то еще либо толкнул ее неудачно, либо вообще лишь стал случайным свидетелем ее гибели. И испугавшись гнева убитого горем отца, который будет искать виновных, чтобы заглушить боль утраты, спрятал тело. То, что Неферет не убежала из дома, он уже не сомневался. По-хорошему, надо бы найти тело девицы. Ведь это важно для ее дальнейшей жизни в Дуате. Но у него на руках нет ни одного доказательства вины хоть кого-то в ее гибели. Допрашивать с пристрастием некого. И даже если он поймает беглого писца, вряд ли тот тут же покается в преступлении.

Может послать маджоев на поиски тела с павианами? Нюх у зверюг отменный, и уже к ночи они найдут не меньше десятка прикопанных трупов разной степени давности. Но будет ли среди них тело Неферет? Может убийца скинул несчастную девушку в Реку. Так вообще-то поступают 90% преступников, в надежде что крокодилы быстро уничтожат следы их злодеяний. И как правило речные чудовища с успехом справляются с этим делом.

— У тебя такой вид, будто ты не можешь решить сложный жизненный вопрос.

Он с удивлением посмотрел на кровать, где все еще возлежала Неша. Теперь на ней уже не было платья. Позвякивая браслетами, она провела указательным пальчиком по крутому голому бедру. А он о ней уже успел забыть.

— Вот поэтому я и хочу остаться один! — усилием воли он подавил волну раздражения.

Он не позволит эмоциям взять вверх. Сердце его здорово и сильно.

В Древне Египте считалось, что именно сердце отвечает за мыслительный процесс и является центром принятия решений. Кстати, открытие учеными сенсорных нейритов в сердце доказали, что этот орган способен думать не хуже мозга. Так что древние египтяне были не так далеки от истины. А вот мозг они не рассматривали как орган мышления.

— И что дальше? Разве сможешь ты найти ответ на терзающий тебя вопрос в одиночестве? Ведь до сих пор ты не преуспел.

«Потому что мне постоянно кто-то мешает думать!» — рыкнул про себя Гормери, но пыл свой тут же усмирил. Улыбнулся. Спросил вежливо, сжимая кулаки так, что ногти больно впились в ладони:

— Я вижу, у тебя есть для меня интересное предложение.

Она тут же воссияла как солнце на рассвете и слегка подпрыгнув на кровати, выдохнула:

— Прозорливый осел!

— Прошу прощения?

— На рыночной площади у северных ворот храма царя Небмаатра, что на Западном берегу, есть павильон оракула. Он всем говорит только правду. Честное слово! И я уже проверяла, и девчонки знакомые и даже клиенты к нему ходят…

— К ослу⁈

Она посмотрела на него с удивлением:

— А что такого?

— Давай проясним: вы ходите за советом к ослу⁈

— Ну, он же не просто какой-то там осел. Он прозорливый осел. Самый известный оракул Западного берега.

— Известнее чем прозорливый петух, и прозорливый козел? — попытался пошутить Гормери, но юмор она не оценила, склонила голову на бок и серьезно поинтересовалась:

— Ты знал, да?

— То есть петухи с козлами тоже предсказывают?

— Не все, а только оракулы.

Писец храмового кебнета, уже который год искореняющий спекуляции на религиозной ниве, взъерошил волосы. Хотя выглядело это как будто он схватился за голову.

— Что за дикий город!

— Нормальный у нас город! — возразила Неша, — Не хочешь спрашивать совета у осла, сходи в деревню художников, у них там храм их покровителя владыки Джосеркара Аменхотепа, так в нем его статуя. Если уговоришь жрецов, они проведут для тебя обряд.

Речь идет о деревне строителей гробниц на западном берегу Увджа (Фив), которые мы сейчас знаем как Дейр-Эль-Медина («Старая церковь» — это арабское название), а в дание времена ее называли Сет-Маат (Место Истины). Тут ему был поставлен поминальный храм. В котором находилась статуя царя, признанная священным оракулом.

— Чего⁈ — Гормери замер, — Жрецы заупокойного храма? Жрецы⁈

— А что такого? — пожала плечами наглая девчонка, — Это у вас там в столице все делают вид, что никаких богов кроме Атона не существует. Но нам-то за это не платят. С чего бы нам вести себя так глупо?

— Ты хоть поняла, что наговорила на пожизненный срок в каменоломнях Куша?

— И кто меня туда отвезет? Ты? — она надула губки, — Может и весь Уадж с собой прихватим? Да и вообще всю страну?

— Не хочу больше этого слышать, — голос Гормери непроизвольно стал громче, — То, что мы с тобой провели вместе ночь не дает тебе права нести тут всякую чушь. Пошла вон!

Видимо в голосе его было что-то такое, что смело девицу с кровати и вынесло вон из его комнаты. Оставшись один, он потер виски, с удивлением посмотрел на чистую рубаху, которую сжимал в руке и отер ею вспотевшее лицо. Ну что за город! Необузданные девчонки, играющие в маджоев, беглые писцы и говорливые шлюхи! Каким спокойным и упорядоченным казался ему сейчас родной Ахетатон! Он за всю свою жизнь не видел столько безобразия, сколько за последние двое суток в этой бывшей столице. Какую же мудрость проявил великий царь Неферхеперура Эхнатон, решив построить свой новый город подальше от этих неучей, блуждающих в потемках древности. Разве могут рассчитывать на прекрасное будущее люди, ищущие совета у осла?

Однако разговор с Нешей напомнил ему о другой девице, которую он должен найти, чтобы расспросить, и о которой он позабыл в кутерьме последних двух дней.

— Эй! — он выглянул в коридор, но шлюхи уже и след простыл.

Он вздохнул. Вернулся в комнату. Зашел в купальню, с тоской посмотрел на огромную ванну по размерам сопоставимую с небольшим прудиком, вздохнул. Искупаться ему очень хотелось, но страх попасть из воды прямо в Дуат, как это случилось в прошлый раз, взял верх. Поэтому, скинув рубаху, он лишь поплескал водой на лицо и грудь, после чего вытерся полотенцем. Сменив одежду, спустился вниз. Посетителей в столь ранний час еще не было, девицы отдыхали после бурной ночи. Настоятельницу этого притона, госпожу Хеси он нашел в общей столовой, где в лучшие часы собираются все девицы, но сейчас пили сок из высоких тонкостенных каменных стаканов только она и какая-то совсем древняя старушка в расшитом васильками чепце.

— Где Анхатон?

Обе дамы воззрились на него с недоумением. Гормери вздохнул, что не сделаешь, ради следствия, и произнес, выплевывая слова, словно они были ядовитыми:

— Бэс ваш где?

— Спит в своей комнате. И просил не беспокоить.

— Покажи его комнату.

— Он велел…

— Разве он не приказал слушать меня во всем?

Хозяйка Дома Наслаждений округлила глаза. Однако решительный тон писца ее напугал. Спорить она не посмела, предоставив это неблагодарное занятие своему хозяину. Поэтому с покорностью поднялась и проводила его в другую часть дома. Покои Анхотепа располагались на первом этаже в конце длинного коридора. Постучав в резную и разукрашенную дверь, Хеси замерла. Послушав тишину, Гормери уточнил:

— Он же не спит?

Настоятельница красноречиво пожала плечами.

— В таком случае, ему придется проснуться, — он толкнул дверь.

И замер на пороге…