Судебный дознаватель фараона

Глава 25

По дороге они действительно забежали в контору ее дяди Анена, которая располагалась по пути в заброшенные развалины старого храма. Выглядело это примерно так:

— Дядя, подгони нам с Гормери лодку к третьему причалу к пяти дня, ага? — крикнула она, проходя мимо небольшого дома, сильно смахивающего на ладью. Вместо паруса к вставленной прямо в плоскую крышу высокой корабельной мачте вздымались виноградные плети. Красиво и практично. Как и все у деловых людей.

— Покататься решили, ребятки? — донеслось откуда-то сверху. Анен сидел на крыше в тени этого зеленого паруса.

— Ага, — заверила его Тамит, не сбавляя шага.

— Лучшую вам отправлю, — заверил ее дядя.

— Спасибо! Ты душка.

— Тамит, так не честно, — Гормери бежал рядом, к концу этого мимолетного разговора уже красный от смущения, — Ты обманула дядю.

— Пф… Расслабься, он и так дал бы тебе лодку. Ты ему нравишься. Даже больше, чем я. Я просто не хочу терять время. Заходить к нему, все подробно объяснять, а он еще и без напитков не отпустит. Тебе же до четырех надо успеть выйти из храма, чтобы добраться до дома ювелира в приличном виде.

— Но я считаю, что правильнее все же объяснить дяде…

— А я нет, — отрезала она.

Похоже, Тамит отлично умела ставить точку в любом споре. Это бесило и завораживало одновременно. Такого сопротивления в девушках Гормери еще не встречал. Он искренне сочувствовал тому ненормальному, который когда-нибудь решится взять ее в жены, и все же не мог не признать, что с ней очень необычно и интересно. Тамит как пламя, которое пылает в ночи. Невероятно притягательна и ужасно опасна. В который раз он пожалел, что они не могут стать официальными напарниками. Лучшего дознавателя, чем эта упрямица он еще не встречал. Как же все-таки жалко, что она девчонка!

Они договорились добраться до старого храма по реке, поискать там Хорит с домочадцами, и, если найдут задать ей самые важные на текущий момент вопросы. На это двух отложенных часов должно было хватить. Что будет, если вдова заупрямится и начнет плеваться огнем, Гормери старался не думать. Скорее всего тогда он опоздает на свидание, но не может же он отпустить Тамит одну в подземелье. Строптивая девчонка уже много раз демонстрировала свой непокорный нрав. Так что тащиться сейчас за ней от пристани к развалинам его долг. Как минимум перед ее отцом и дедом, которым он обещал, что в ходе их совместной работы она не пострадает. А нарушать обещание он не приучен. Так что теперь, сцепив зубы, его выполняет. Несмотря на то, что рискует собственным первым свиданием.

По реке до развалин старого храма оказалось совсем недалеко. Четверть часа вниз по течению, не больше.

Вход на этот раз никто не охранял, и не освещал. Они зажгли небольшую лампу из двух, которые захватили в лодке. Вторую оставили про запас. Мало ли сколько придется плутать в подземном храме.

— Но, с другой стороны, старых храмов с огромными подземельями в Уадже много, — Тамит с опаской покосилась в черную бездну, куда вели неровные ступени. Огонек в ее руке дрогнул, — Может они вовсе и не в этом скрываются.

— Да неужели ты все же немного испугалась! — Гормери не смог сдержать улыбку.

— Вот еще! — она вскинула подбородок и потопала вниз. Да так резво, что ему опять пришлось ускориться, чтобы не отстать.

— Эй! Ненормальная! Помедленнее.

— А ты кричи громче, чтобы те, кто еще не спрятался, поторопились! — донеслось снизу.

Она опередила его ступенек на пять и теперь он тонул во мраке, не видя ничего под ногами. Бледный желтый свет выхватывал очертания растрепавшегося хвоста на ее голове. Как будто за ней восходило солнце, дрожа лучами на кончиках ее волос. На мгновение время остановилось. Тишина окутала их плотным коконом, отгородив от всего мира, соединив в себе, сделав единым целым, единственно возможным одним существом, идущим навстречу истине. Один на один с мраком тайны.

А потом в их маленький мир ворвался хаос. Сначала сильный порыв ветра толкнул Гормери в спину, и чтобы не упасть на Тамит, он, растопырив руки уперся пальцами в стены прохода. Ее же фигурка с легким вскриком безвольно рухнула в темноту. Пламя, коротко вспыхнув, погасло. Брякнула о каменную ступеньку медная лампа. Где-то в недрах подземелья закричала женщина. Жуткий ее крик, в котором смешались ужас и отчаяние, замер на высокой ноте. И он сразу понял, что кричала вдова Хорит. Он узнал ее низкий красивый голос даже таким искаженным.

— Тамит! — он боялся произносить ее имя. Боялся, что она не ответит. И все же повторял и повторял, — Тамит! Тамит!

Сердце его сжималось от тишины.

— Ты мой! — зашипело ниоткуда и сразу со всех сторон, — Ты мой!

Он понял, что лежит на спине, потому что в шею и поясницу давят каменные ступени.

— Мой… Ты мой!

— Кто ты! Назови свое имя! — он дернулся, желая подняться, но невидимые руки прижали его к камню.

— Только если пообещаешь покинуть город.

— Покинуть?

— Да…

— Зачем мне такое обещать?

— Ради жизни!

— Хочешь убить меня? — в горле пекла пустыня. До боли хотелось пить. Но больше всего горло его сжимал страх за Тамит.

— Не тебя… — возле уха хрипло рассмеялись, — Какой толк убивать тебя. Я убью ее.

— Тамит! — он снова попытался встать, но бестолку.

— Хочешь, чтобы она выжила? Обещай, что уедешь на закате!

— Но я не… — он хотел было признаться, что у него свидание, и вообще, он остался в Уадже вовсе не затем, чтобы кого-то преследовать, он тут по личному интересу, но вовремя прикусил язык. Это существо, кем бы оно ни было, опасно. Не стоит рассказывать ему про Неферет. А то он и ее жизнью начнет шантажировать.

— Убирайся из моего города! — лицо обдало жаром. На него дохнула тьма Дуата.

— Твоего⁈

— А ты не сдаешься, писец циновки, да? — кажется мгла слегка развеселилась. Даже хрипло хихикнула, — Все еще считаешь, что Уадж принадлежит вашему глупому царю? Древняя обитель богов не подвластна человеку.

— Сыну божьему! — выпалил Гормери, — И отец его великий бог Атон!

Тьма надолго замолчала, словно обдумывая услышанное. Горло сдавили невидимые пальцы с такой силой, что глаза дознавателя наполнились горячими слезами.

— Если он не выдумка, да? — наконец прошелестело у него над ухом, — Что, если Атон — всего лишь сказка самоуверенного человечка, возомнившего себя выше богов и предков.

— За такие речи тебя призовут к ответу! — прохрипел он из последних сил.

Воздуха не хватало, он стремительно проваливался в темноту. В ту страшную, чужую, которая за горизонтом мира людей.

— Ну вот я. Призови меня к ответу, если сможешь, писец Гормери! — неслось ему вслед.

Его мучитель смеялся. Хрипло и отрывисто.

— Ты же не хотел меня убивать, — подумал он.

Сил на слова не осталось. Горло разрывалось от боли.

— То, что чувствуешь сейчас ты, твоя девчонка получает втройне. Она крепкая, но и ее силам есть предел!

Сквозь тело от макушки до пяток пронеся поток жгучей боли. Как будто изнутри его полоснул когтем огромный хищник. Гормери застонал против воли. Как сейчас приходится Тамит он даже думать боялся.

— Отпусти ее! Я обещаю! Я уеду!

— Не надейся меня обмануть! Я убью девчонку, если ты останешься в моем городе!

Горло слегка отпустило, и Гормери осторожно втянул в грудь теплый воздух.

— Освободи вдову Хорит. Ведь ты держишь ее в плену вместе со слугами.

— Что тебе эта дура? Она сама виновата. Ей не нужна свобода!

— Чего же ей нужно? Счастливые люди так не кричат.

— Власть… как и всем вам. Люди всегда желают одного и того же — власти богов.

Щеки его коснулось мягкое тепло. А голос прошептал почти нежно, если бы не скрежетал словно песок, трущий мрамор:

— Какой ты странный. Сам одной ногой в Дуате, а думаешь о других. О женщинах… Мне плохо, когда ты думаешь о них. Перестань!

— Если освободишь их, я не буду о них думать. Я думаю о них, когда они страдают.

Ему показалось, что тьма вдруг оставила его. Стало пусто, горло отпустило. Он закрыл глаза, наслаждаясь вдохом.

— Ты думаешь о тех, кто страдает… — в голосе, прошелестевшим рядом слышалось недоумение, — Мы ближе, чем можно представить… Ты и я…

Гормери сглотнул и задал давно назревший вопрос:

— Чего ты хочешь от меня?

Воздух вокруг него загустел, набух, стал ощутимым, будто живым. Он чувствовал кожей, как ритмично бьется в этом нечто чужая жизнь. Тук-тук-тук. Его собственное сердце замерло на мгновение, ужас сковал мышцы.

— Ты вкусный… очень, — прошелестело у уха.

— И что? Сожрешь меня? — он инстинктивно дернул головой в сторону.

Жаркая, густая, пульсирующая тьма прижала его затылок к каменной ступеньке.

— Хочу! Очень! — полыхнуло жаром в его приоткрытый рот. Он зажмурился, хотя вокруг и так было темно. Просто из страха разглядеть хоть что-то, — Но не могу. Буду только облизывать.

Кажется, эта темная дрянь причмокнула. Гормери почувствовал, как вроде бы давно съеденный завтрак стремительно двинулся в обратном, противоестественном направлении. Он попытался представить тьму огромным псом. Или котом, чьи облизывания не были бы так отвратительны.

— А еще буду обнимать тебя. И целовать. И ласкать… Тебе понравится.

Вот это вряд ли! Но вслух расстраивать размечтавшийся мрак он не стал.

— Ты же хочешь, чтобы я покинул Уадж?

— Да. Теперь я могу к тебе приходить. В любом месте.

«Прекрасная новость!» — кисло подумал Гормери. И решил, что потом решит, как ему избавиться от преследования неизвестного темного сгустка. Вполне возможно, что он ударился головой и все это вообще ему привиделось. И все же он сказал твердо:

— А теперь отпусти нас, как мы договорились!

— Да, повелитель…

Дышать вдруг стало легко. Свежий воздух с силой ворвался в грудь, растянув ее до хруста ребер. А еще в глаза били густые желтые лучи солнца. Горячие и живые. Гормери распахнул веки лишь на мгновение, чтобы снова зажмуриться. Спиной он чувствовал шершавые камешки и иссохшую на много локтей вглубь землю. Землю дано ждущую разлива Реки. Он вздрогнул, открыл глаза и повертел головой.

Тамит лежала к нему спиной, на боку, согнувшись как спящий младенец. Он подполз к ней, с замирающим от страха сердцем и моля Атона, чтобы она дышала. Немного посидел рядом, переводя дух и боясь до нее дотронуться. Хрупкая фигурка, курчавые волосы, упавшие на лицо, тонкая лямка утром еще белого, а теперь перепачканного платья съехала, оголив острое плечико. Беззащитная и трогательная, еще совсем юная. Неужели он стал причиной того, что ее земная жизнь прервалась.

— Только не реви, — пробурчало из-под копны волос, — Терпеть не могу мужские слезы. Когда вы плачете, я не знаю, как себя вести.

Гормери счастливо рассмеялся. Она села, поправила платье и смешанные с песком, а оттого словно поседевшие волосы, потрясла головой, устроив вокруг себя настоящую песчаную бурю. На зубах у дознавателя тут же заскрипели песчинки.

— Эй! Аккуратнее, — он закашлялся.

А она, взглянув на него тут же озадаченно сдвинула брови:

— Знаешь, ты в подземелье больше не ходи.

— А что такого?

— Ну…

Она отвела глаза и вздрогнув, уставилась куда-то в сторону. Проследив за ее взглядом, Гормери тоже замер. В десяти шагах от них лежали еще люди. Раскиданные по высохшему полю как фишки для игры Сенет.

Сенет — популярная в Древнем Египте настольная игра.

Люди были двух цветов — белые, по одежде слуги, и чернокожие рабы. Все с жуткими ранами, словно их тела драл когтями большой хищник. Гормери насчитал десять человек.

— Без татуировок, — как будто даже удивляясь, пробормотала Тамит, переходя от одного неживого тела к другому.

— Это слуги вдовы Хорит.

— А сама она… — глаза девчонки округлились, — Думаешь, это все она⁈

— Есть такой вид помешательства, когда сердце погружается в потемки и человеком овладевают…

— Демоны!

Гормери перекосило на все лицо. Нет, он пытался найти другое объяснение. Без демонов. Без страшной мглы, окутавшей его, и нашептывающей на ухо странные слова.

— Демонов не существует, — он хлопнул в ладоши, ставя точку в бессмысленном споре, — Человек может убить другого человека без вмешательства потусторонних сил. На таких людей находит бешенство, превращая их в диких зверей. Редко, но бывает. Возможно, это какая-то болезнь, которую жрецы-врачеватели пока не изучили. Я видел таких больных, их держат в храмовых больницах, в специальных клетках. В прошлом году мы поймали такого бешенного в Ахетатоне. Он нападал на людей по ночам, раздирал их и съедал их сердца.

— Я и говорю, демон! — Тамит оказалась непреклонна, — Надо найти вдову и поместить ее в клетку. А то она полгорода пожрет. Знаешь какие эти твари ненасытные. Чем больше крови льется, тем больше им нужно.

— Надо вернуться город и прийти сюда с отрядом маджоев, — ему необходимо увести Тамит от развалин. Ведь он обещал, что уедет, что не будет преследовать то черное нечто. Иначе жизнь Тамит под угрозой. И пусть это всего лишь морок, сон или какая-то еще причуда сознания, но рисковать нельзя. Он дал обещание, значит должен его исполнить.

— Ты ненормальный⁈ — ожидаемо вскинулась девчонка, — Если мы оставим выход без охраны, кто помешает Хорит сбежать!

«В этом и смысл!» — усмехнулся про себя дознаватель. Потом кивнул на разбросанных по сухой земле людей:

— Нам нужно позаботиться об этих несчастных. Сохранить их тела — это все, что мы можем сделать. Поэтому ты немедленно отправишься на лодке за отцом, соберете людей и транспорт, а я останусь здесь.

— Нет!

— Это приказ, Тамит. Ты обещала меня слушаться! Ты же не забыла?

Она сдунула упрямую прядь, закрывшую левый глаз. Злилась!

А он упер руки в боки, выставил ногу вперед. Правую. Усмехнулся. Да, с ней нужен сильный характер. Иначе никак.

— Ты ведь задержишь ее, если она выйдет? — она уткнулась в него взглядом, и сдвинула брови к переносице. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Забавная в своем стремлении задержать преступника.

— Я сделаю то, что посчитаю нужным. Из нас двоих я дознаватель храма. А теперь исполняй приказание своего начальника. Да поживей!

Она еще буравила его взглядом с минуту. И он уже готов был сорваться, подбежать к ней и придать ускорения хорошим пинком. Но за мгновение до того, как его сорвало с места, она фыркнула, топнула ногой точно молодая кобылка, развернулась и побежала к реке.

Когда она достигла берега и прыгнула вниз, Гормери повернулся к кустам, прикрывающим вход в развалины.

— Путь свободен, — крикнул он.

Спустя некоторое время из них выглянула испуганная физиономия. Дознаватель не знал этого парня, для слуги он был слишком хорошо одет. Наверное, один из последователей общества Луны. Поняв, что Гормери сказал правду, он вышел, держа на руках фигурку женщины в окровавленном платье.

— Что с ней? — Гоомери подошел к ним. Вдова Хорит, казалось, спала. Однако сон ее не был спокоен. Дышала она часто и хрипло. А грудь едва вздымалась.

— Испугалась, не иначе, — пожал плечами парень. Дознаватель успел заметить на его запястье татуировку знака Хонсу, поскольку его кожаный с золотыми вставками браслет слегка сдвинулся вверх.

— Чего бы ей пугаться? — возмутился столичный гость, — Самое страшное в городе это она сама.

— Так себя и испугалась, наверное, — пожал плечами парень, — Я отнесу ее домой. Думаю, уже завтра с ней все будет в порядке. У меня лодка спрятана в зарослях тростника.

Он тоже потопал к реке, забирая правее, от направления, по которому побежала Тамит.

— Эй, парень! — окликнул его Гормери, когда он отошел шагов на десять. Казалось, ноша его совсем не тяготила. Вдова Хорит обвила его шею тонкими руками и выглядела совершенно безобидной, — Тебе самому-то с ней не страшно?

— Мне? — его губы исказила кривая ухмылка, — Это она все для тебя!

Он сделал подбородком полукруг, указывая на разложенные по земле изодранные тела.

— Бояться стоит тебе.

Он повернулся и пошел прочь, слегка раскачиваясь. А Гормери пришлось долго бороться с подступившей дурнотой. И только спустя четверть часа он нашел в себе силы двинуться по суше к городу. На далекой башне Ипет-Сут пробили пятый час дня. До свидания оставался всего час.

Ипет-Сут (Избранное место)– так древние египтяне называли главный храм города Уадж, который современные туристы знают как Карнакский храм.