Стрела Кушиэля. Битва за трон

Глава 88

– Расступитесь! Дайте ей вздохнуть!

Вокруг меня столпилось множество людей, а потом Жослен заставил их отойти, чтобы я смогла нормально дышать. Он встал подле меня на колени, и я вцепилась в его руку, отчаянно благодарная за то, что он рядом.

И тут раздался возглас:

– Дорогу королеве!

Как всегда разумная, Исандра привела с собой целительницу из Эйсанда, которая тут же перевернула меня прохладными руками на живот, чтобы смыть кровь и оценить причиненный Селигом ущерб.

– Все не так плохо, как кажется, – успокаивающе сказала она и отправила свою помощницу за нитью и иглой. – Он хотел причинить вам боль, а не убить.

Я до хруста стискивала зубы, пока отодранный лоскут кожи пришивали на место. Нет, я не стала кричать – наверняка все и так досыта наслушались моих воплей. Исандра что-то тихо сказала Жослену, и он столь же тихо ей ответил. Закончив шить, целительница смазала рану бальзамом и туго забинтовала мой торс. Я поднялась на ноги. Пропитанное кровью разорванное платье лохмотьями свисало с плеч.

К тому времени во двор под завязку набилась королевская армия. Солдаты теснились за лордами и командирами, которые обступили королеву, охраняемую двумя кассилианцами. И все эти люди ждали, что я им скажу.

Голова непривычно кружилась.

Я присела перед Исандрой в неуклюжем, болезненном реверансе. Наверное, будь мы наедине, она бы меня остановила – я заметила, как у нее перехватило дыхание.

– Ваше величество, – выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Федра но Делоне. – Она слегка склонила голову. – Как нам понимать твое послание?

Я набрала в грудь воздуха и окинула взглядом море ожидающих лиц.

– Семитысячная армия готовится атаковать тылы Селига на рассвете, – громко ответила я.

Люди начали передавать мои слова в задние ряды.

Смурной и усталый Перси де Сомервилль внезапно ожил:

– Элуа! Нам на выручку приплыли семь тысяч альбанцев!

– Нет, милорд, – покачала я головой. – Только половина войска прибыла из Альбы, а другая половина – это силы Исидора д’Эгльмора.

На этот раз ропот превратился в рев, волнами раскатываясь по двору. Я пошатнулась, но Жослен поймал меня за руку и помог удержаться на ногах. Растрепанный и грязный, с выбившимися из косы лохмами и заскорузлым от крови рукавом, он совсем не походил на своих собратьев-кассилианцев при королеве, но выглядел гораздо более опасным.

– Силы д'Эгльмора? – с видимым отвращением переспросил Баркель л’Анвер. – Кому только в голову пришла дурацкая идея с ним объединиться?

– Мне, милорд, – спокойно ответила я. – С подачи сына милорда де Сомервилля.

– Моего Гислена? – Огонек в глазах Перси де Сомервилля разгорелся еще ярче. – Он там, с войсками?

Борясь с усталостью, я согласно кивнула.

– Ваш Гислен и несколько сотен его солдат. Он оставил Марка де Тревальона и адмирала Русса держать оборону в Аззали. Утреннее наступление планировали вместе Гислен, д’Эгльмор и Друстан. И Близнецы. – На непонимающий взгляд командующего я пояснила: – Владыки далриад.

– Значит, Русс и Марк живы, – раздался голос Каспара Тревальона.

Со времени нашей последней встречи волосы графа сильно поседели. Позже мне стало известно, что он слишком надолго задержался, помогая Исандре и де Сомервиллю с подготовкой к защите Трой-ле-Мона, и оказался отрезан от Аззали, куда намеревался вернуться, чтобы сражаться бок о бок с герцогом де Тревальоном.

– Да, милорд, – кивнула я. – Были живы, когда мы с ними расстались.

– Слава Элуа, – пробормотал он, ласково глядя на меня серыми глазами, – за то, что хранил их и вас.

– Почему вдруг Исидор д’Эгльмор принял нашу сторону? – последовал чей-то негромкий вопрос. Я узнала Тибо, графа де Толуарда из Сьоваля, который теперь куда больше походил на солдата, чем на ученого.

– Потому что… – Я переступила с ноги на ногу и поморщилась от боли. Спина горела огнем. Д’Эгльмор был прав: защитникам крепости отвратительна сама мысль ему довериться. Я не рассчитывала столкнуться с этой трудностью, поскольку не надеялась дожить до встречи с ними. – Он ангелиец, милорд, и понимает, что так или иначе погибнет. Вот и ухватился за возможность пасть смертью героя.

Баркель л’Анвер пристально на меня посмотрел.

– Ты настолько в нем уверена, ученица Делоне, что готова рискнуть нашими жизнями?

– Да, милорд. – Я бестрепетно выдержала его взгляд. – Почему вы рискнули выехать за мной? При всем вашем презрении к моему учителю.

– Потому что… – Глаза герцога блеснули: он меня понял. – Потому что мы с тобой ангелийцы, Федра но Делоне. И юный Веррёй очень удачно отвлек людей Селига. – Л’Анвер хлопнул Жослена по плечу. – Радуешься, небось, что подмога подоспела раньше, чем ты разыграл кассилианский эндшпиль, а? – Он рассмеялся, встретив спокойный взгляд Жослена. – Но д’Эгльмор все равно предатель. Что бы ни приписывал мне Делоне, я никогда не пускал скальдов на порог. Какая теперь д’Эгльмору разница, кто сидит на троне, если он в любом случае покойник? Мы устроили ему ловушку, отправив под его начало верных королеве людей Бодуэна. Думаешь, он сейчас не воспользуется возможностью отплатить нам той же монетой?

Исандра бесстрастно наблюдала за нашим разговором, а лорды и солдаты ждали ее решения.

– О, разница есть, и очень большая, – тихо ответила я. – Сейчас Исидор д’Эгльмор жаждет мести. Но не тем, кто противостоял его предательским планам, а той единственной, кто его на это предательство толкнула. – Я коснулась бриллианта на шее. – Он играет не за вас, ваше величество, – обратилась я прямо к королеве, – а против Мелисанды Шахризай.

Повисла тишина.

– Это нас устроит, – медленно признал л’Анвер.

– Милорд де Сомервилль, – приняв окончательное решение, Исандра резко повернулась к командующему. – Мы поддержим наших союзников и контратакуем армию скальдов. Вы готовы возглавить наступление?

Перси де Сомервилль уверенно поклонился.

– Готов, ваше величество. – В твердом голосе прозвучало облегчение: его сын ведь возглавлял союзное войско.

От ворот донесся какой-то шум. Один из защитников ворвался в наш круг и отдал де Сомервиллю честь.

– Скальды ломают свою осадную башню, чтобы навести мост через ров, милорд, – доложил он, утирая пот со лба. – С ними сам Селиг, и он злее разъяренного быка.

– Пустите в ход все, что у нас осталось! – Отдавший команду лорд был мне незнаком, но судя по акценту, происходил из Кушета. После решения Исандры в рядах армии явно начал просыпаться боевой азарт. – Выставьте лучников у каждой бойницы и не жалейте ни стрел, ни огневых снарядов! Нам нужно продержаться всего лишь до рассвета!

Все вокруг разом загомонили, да так громко, что у меня зазвенело в ушах.

– Нет! – пророкотал Перси де Сомервилль, и все вновь притихли. Главнокомандующий свирепо посмотрел на кушелинского лорда. – Слушайте меня внимательно, – обратился он к настороженной толпе. – Последнее, что нам нужно – это дать Селигу понять, что теперь мы можем себе позволить не беречь боеприпасы, отгоняя скальдов от крепостных стен. Едва он заметит, что мы вдруг усилили отпор, то сразу задастся вопросом, что тому причиной. Самое правильное – и дальше оказывать упорное сопротивление, но будто бы из последних сил. Селиг озлился, и это хорошо. Пусть злым и голодным полностью сосредоточится на крепости! Подпустите его так близко, как только возможно, и только потом давайте отпор! – Бросив взгляд на Исандру, которая кивнула, де Сомервилль принялся раздавать приказы командирам, выстраивая оборону. Началась поотрядная перекличка бойцов.

Тут я поняла, что моя роль в этой пьесе наконец-то подошла к концу, и едва не разрыдалась от облегчения, наблюдая, как собравшиеся во дворе войска задвигались, исполняя приказы де Сомервилля. Исандра сочувственно на меня посмотрела и, указав на дверь башни, позвала:

– Идем. Даже со стороны больно смотреть как ты стоишь, а уж тем паче ходишь и держишь речи. При мне есть фрейлины. Давай-ка мы устроим тебя с удобством. Мессир Веррёй, вы не поможете?

– Секунду, ваше величество, – пробормотал Жослен и повернулся, чтобы схватить за рукав проходящего мимо Тибо де Толуарда. – Милорд, не подскажете, мой отец здесь? Его зовут шевалье Мильяр Веррёй из Сьоваля. С ним, скорее всего, мой брат Люк и четверо или пятеро воинов.

Де Толуард подумал и с сожалением покачал головой.

– Простите, мессир Веррёй. Здесь больше полутора тысяч сьовальцев, и я не со всеми из них лично знаком. Вы бы спросили у герцога де Перигё, который ими командует.

– Его светлость де Перигё сейчас на крепостной стене, – сообщил спешащий мимо солдат. – Или был там при последней перекличке. Одна из фрондибол не стреляет, кажется, на южной стене.

– Нет-нет, на западной, – возразил ему кто-то.

Противоречивые уточнения посыпались со всех сторон; видимо, командир сьовальцев всегда спешил на помощь, если какое-то орудие выходило из строя – потомки Шемхазая весьма сообразительны по части машинерии, – но никто не знал отца или брата Жослена.

– Иди и отыщи своих, – попросила я, заметив, что Исандра нетерпеливо морщит лоб. – Со мной все хорошо.

– Ври, да не завирайся, – буркнул он, смерил меня взглядом и бесцеремонно взвалил на плечо кверху спиной и назад головой, стараясь не бередить раны, но совершенно не заботясь о моем достоинстве. – Ваше величество, – кивнул Жослен Исандре.

Внутри крепостной башни было гораздо тише, чем во дворе. В окружении толстых каменных стен вполне можно было позабыть, что снаружи идет осада. С королевой в крепости находились всего три фрейлины; очевидно, будучи дочерью принца Роланда, Исандра сочла для себя зазорным призвать дворцовую челядь на войну. Те, кто ей сопутствовал, делали это по доброй воле, а не по приказу. Эйсандинская целительница Лелайя Вале еще раз проверила мои повязки, обработала рану на руке Жослена и с поклоном удалилась.

Переодевшись в платье, любезно предложенное одной из фрейлин, я немного пришла в себя. Слуги принесли хлеба, сыра и вина. Не будучи голодной, я все же немного подкрепилась, чтобы не выказать пренебрежения гостеприимством королевы, и еда приглушила мои тревоги, а бокал вина помог притупить боль.

– Скоро все решится, – заявила Исандра, сидя на краю стула и пристально глядя на нас с Жосленом. – Чем бы сегодняшний день для нас не обернулся, хочу, чтобы вы оба знали: перед отъездом из Города я подписала ваше помилование, объявив вас невиновными в убийстве Анафиэля Делоне. Всем в крепости об этом уже известно.

Глаза запекло от слез.

– Спасибо, миледи, – пробормотала я, бесконечно благодарная королеве за то, что она вспомнила о такой малости в гуще войны.

Жослен поклонился, вложив в поклон всю свою горячность.

Исандра отмахнулась:

– Сожалею, что не решилась помиловать вас раньше, – вздохнула она. – Но для д’Эгльмора или Мелисанды Шахризай такая новость стала бы весомым предупреждением. До самого конца было не ясно, кто предатель, а кому стоит доверять.

– Вы не нашли Мелисанду, – выдохнула я, надеясь, что Исандра возразит, но она лишь досадливо покачала головой.

– Кассилианцы, выступая в роли гонцов, держали уши и глаза начеку, но мы не смели искать ее в открытую по той же причине, по которой я тянула с вашим помилованием. Имея способ связаться с Вальдемаром Селигом, она могла бы сообщить ему, что их замыслы раскрыты и мы готовимся к войне, и тогда он поменял бы планы. Мы и так чрезмерно рисковали, дав осадить себя в этой крепости.

– Конечно-конечно, – вежливо кивнула я, не в силах не сожалеть, что все обернулось так, как обернулось.

Исандра встала и принялась расхаживать по комнате, время от времени бросая обеспокоенные взгляды на дверь. Ее кассилианцы ненавязчиво держались поодаль, зорко следя за происходящим и время от времени украдкой посматривая на Жослена, который не обращал на них внимания.

Наконец королева остановилась и с непривычной нерешительною спросила:

– Значит, это правда, что Друстан маб Нектхана вернул себе трон Альбы? Он что-нибудь мне передал?

Так вот оно что. В пылу войны я и позабыла, что в этом деле на кону сердце юной девы. Я чуть было не улыбнулась. К моему удивлению, губы Жослена растянулись в улыбке, и хотя он быстро отвернулся, скрывая лицо, лучики морщинок в уголке глаза его выдавали.

– Ваше величество, я своими глазами видела коронацию Друстана маб Нектхана перед отплытием с Альбы, – твердо сказала я и честно добавила: – Он ничего для вас не передал, но только потому, что не знал о моих намерениях. Я ведь не рассчитывала, что останусь в живых, обнаружив себя перед скальдами, и сочла за лучшее ничего не говорить круарху, отправляясь к крепости, поскольку честь не позволила бы ему отпустить меня на верную погибель. Сам-то он постоянно рискует собой ради своих людей, но уж поверьте, из всех наших союзников Друстан маб Нектхана единственный, кто стремится в Трой-ле-Мон с высоко поднятой головой и радостью на сердце, потому что он стремится к вам. В нем по-прежнему жива ваша общая мечта о двух могущественных народах, объединенных под вашим общим правлением. Получив ваш призыв о помощи, еще не заручившись поддержкой союзников, круарх был готов попытаться отвоевать трон силами своего отряда, и если бы потерпел поражение, последняя его мысль наверняка была бы о вас.

Исандра сохраняла сдержанность, но на ее бледных щеках расцвел легкий румянец.

– Спасибо, – прошептала она.

– Ваше величество, – вмешался Жослен, – Друстан маб Нектхана оказал мне великую честь, назвав меня братом. Он отважный полководец и отлично владеет собой, но, насколько я мог заметить, при всей его круитской сдержанности он безумно в вас влюблен.

Исандра залилась краской.

– Не думала, что кассилианцам положено замечать признаки влюбленности, – с ехидством парировала она, скрывая свои чувства.

Ее стражи-кассилианцы хранили невозмутимость.

– Нет, – усмехнулся Жослен, косясь на меня, – не положено.

– Ваше величество! – в дверях показался солдат в кольчуге со шлемом под мышкой. – Светает. Милорд де Сомервилль просит вас пожаловать на совет.

И Исандра ушла, уведя с собой телохранителей и фрейлин. Мы с Жосленом остались одни.

Следовало объясниться, но мысли путались.

– Как ты понял? – тихо спросила я.

Он покачал головой.

– Не знаю. Я проснулся от ощущения, что чего-то не хватает. Увидел, что тебя нет рядом, и сразу понял, куда и зачем ты ушла. А еще понял, что Селиг сделает с тобой, если поймает.

– Я думала, что ты всех нас погубил из-за своего обета. Перед концом. Что не выдержишь пыток и выдашь план атаки. – Я должна была это сказать. – Прости.

– Тут нечего прощать. – Он снова лукаво на меня взглянул. – Знаешь, все кассилианцы учатся терминусу. Но за всю историю Братства никто ни разу его не применял. – Он уставился на свои руки. – Я едва не прикончил нас обоих.

– Жослен, – я коснулась его лица. – Знаю. И до самой смерти буду тебе за это благодарна.

Мне хотелось сказать намного больше, но слова не шли на ум, да и времени на разговоры не оставалось.

Жослен поймал мою ладонь у своей щеки и крепко сжал.

– Терминус избавил бы Гиацинта от трудов, ведь он же обещал утопить меня, если я позволю тебе попасть в лапы Селига, – натужно пошутил он. За дверью раздался чей-то крик, а потом топот. – Ты можешь идти? Хочется посмотреть, что там происходит.

– Я бы и сюда сама дошла, если бы ты не распускал руки, – проворчала я, пытаясь встать. – Ты должен пойти и отыскать отца.

Склонив голову, Жослен, прислушался, а потом нахмурился.

– Уже поздно. Я только помешаю ему, отвлеку от сражения. – Он печально улыбнулся. – По крайней мере, он теперь знает, что я не убийца.

Слабое утешение, но хоть какое-то. Я стиснула его руку, вкладывая в пожатие все невысказанные слова.

– Идем.