Стратегия одиночки. Книга восьмая

Глава 11

Если бы я работал один, не уверен, что сумел бы закончить раскопки до рассвета. Да что там — вряд ли вообще решился бы начать, не зачистив заблаговременно всю эту развалину. А значит, пришлось бы убивать. Тихо, без шума, но по-настоящему. Нищие, калеки, пропойцы... Те, кому некуда идти, кто ночует под гнилыми досками среди крысиного помёта и влажной плесени. Вчерашние ремесленники. Вчерашние солдаты. Люди, которых я не звал, не знал — но которых, будь я прежним, вычеркнул бы из жизни без колебаний, потому что цель важнее. Прошлый я именно так бы и поступил. Не дрогнув. Просто рассчитал, как будет быстрее и с наименьшим риском. И зачистил.

Я же нынешний выбрал другой путь. Путь сложный, полный неопределённостей, завязанный на чужие решения и шаткие союзы. Смелый, наглый, местами почти безрассудный. Но при этом путь, в котором не нужно было проливать кровь тех, кто ни в чём не виноват. И, возможно, именно это нежелание снова убивать тех, чья единственная вина в том, что они слабы, и подтолкнуло меня к реализации «наглого плана». Не из благородства. Не из жалости. Просто потому, что если я хочу остаться человеком — хоть немного, хоть краем души — нужно выбирать не то, что проще, а то, с чем потом сможешь жить и не плевать себе в лицо, глядя в зеркало.

Да, в одиночку я бы возился с раскопками очень долго. В отличие от двух адептов Тени Героического Витка Великой Спирали, которые управились всего за два часа. Без единого заклинания или навыка. Только инструменты, мышцы и точность движений.

Сначала я было подумал, что придётся им подсказывать, где копать, куда бить киркой, какие камни можно двигать, а какие трогать нельзя. Но ошибся. Стоило мне лишь обозначить точку входа — дальше они справились без единого вопроса. В чём-то это даже показалось само собой разумеющимся: кто, если не главы теневых гильдий Фейста, должен чувствовать места, где другие что-то спрятали? Кто, как не они, умеет находить тайники в самых неподходящих и забытых уголках?

Подземный комплекс, возведённый когда-то в спешке подгорными мастерами, оказался не столь уж велик. Видимо, времени у строителей действительно было мало, но его хватило на главное. А именно: на ловушки. Много ловушек. Под каждым камнем, за каждым поворотом, почти в каждой впадине стены дремали дварфийские механизмы. Один неосторожный шаг, одно расслабленное касание рукой стены — и ты труп.

Если бы не экскурсия, которую в Прошлом Цикле устроил мне Морфей — в деталях, с хвастовством, с бесконечными комментариями о том, как именно он находил и обезвреживал ту или иную диковинную ловушку — я бы тут не прошёл и десятка шагов. В первом же узком тоннеле, где стены сдвигаются при малейшем смещении давления, меня бы просто расплющило. Без шансов. Теперь же я знал где повернуть, где остановиться. Где, не дай Айн, не чесать затылок, чтобы не задеть случайный рычаг. Я был готов поделиться этими знаниями со своими спутниками, но, как оказалось, им они были не нужны. Не зря же это были одни из лучших мастеров своего дела — те, кто в состоянии проникнуть в самые изощрённо защищённые места этого мира.

Спускаясь следом за двумя главами гильдий, я не раз возблагодарил свою интуицию, которая подтолкнула меня к выбору именно «наглого варианта» — с привлечением к поискам истинных алтарей Человека с Тысячью Лиц. Особенно остро я это понял в тот момент, когда глава гильдии воров обезвредил особенно коварную ловушку, о которой я либо не помнил, либо о которой «прошлому мне» Морфей попросту забыл рассказать. Если бы тогда, ещё утром, я выбрал другой путь — более осторожный, более «безопасный», как казалось на первый взгляд — то именно на этой ловушке, скорее всего, и закончил бы своё существование. Бесславно. В тесных предательских подземных коридорах, полных, как оказалось, неизвестных мне сюрпризов.

Когда очередной блок хитро связанных между собой ловушек был обезврежен, Ткач Сумерек подошёл к четырём рычагам, торчащим из стены, и без малейших колебаний нажал на них в, видимо, хорошо известной ему последовательности. Я, наблюдая за этим, неожиданно поймал себя на том, что вжимаю голову в плечи и нервно оглядываюсь, будто ожидая: что то ли потолок вот-вот рухнет, то ли стены сойдутся в обнимку с моими костями. И только полное спокойствие Человека с Тысячью Лиц удержало меня от желания немедленно развернуться и сбежать.

Почему? Потому что был абсолютно уверен: стоит перепутать порядок нажатия этих рычагов — и мы все трупы. Точнее, два моих спутника, возможно, и выживут. А я со своим Опаловым рангом — точно нет. И самое неприятное заключалось в том, что об этих рычагах я тоже ничего не помнил. Совсем.

Но, видимо, Ткач Сумерек знал, что делает. Потолок на нас не обрушился, пол под ногами не провалился, кислота не залила головы. Вместо этого, когда все четыре рычага были приведены в нужную последовательность, ничем внешне не примечательная стена тихо, почти бесшумно отошла в сторону, открыв узкий проход в небольшое помещение, площадью не более двадцати квадратных метров.

С первого взгляда комната напоминала сокровищницу — ту, из которой в дикой спешке вынесли всё ценное. Почти всё. Потому что кое-что всё же осталось: пара богато инкрустированных мечей на стене, каждый — по виду — не дешевле галеры. На дне открытого сундука валялось золотое блюдо. Пол буквально усыпан монетами разного достоинства.

— Пустышки, — только глянув на мечи, тут же вынес вердикт Ткач Сумерек.

— Дотронешься — и отправишься к Госпоже, — кивнул жрец богини Ночной Прохлады. — И блюдо — тоже ловушка. Да и монеты с пола поднимать не стоит.

— Западня для жадных, — кивнул Ткач Сумерек. А затем что-то привлекло его внимание. Наклонившись, он заглянул за один из сундуков и продолжил, — А вот здесь то, мимо чего слуги Света точно не смогли бы пройти.

Что он там увидел и что делал — мне видно не было. Когда же глава гильдии убийц выпрямился, в его руках я заметил искусно сделанный браслет, почти полную копию того, что лежит на дне моего рюкзака.

— Ловушка на паладинов, — расплылся в улыбке Ткач Сумерек. — Они бы точно заметили эту вещь, после чего обязательно попробовали её забрать с собой или уничтожить на месте.

— И превратились бы в обугленные трупы, — кивнул Человек с Тысячью Лиц. — Судя по лёгкому запаху, что витает в этом помещении, под нами несколько бочек с дварфийским огненным зельем. Задень здесь что-то не то — и даже мне не выжить.

— Эм-м-м, — подал я голос, когда эта парочка закончила мериться своими умозаключениями. — Если никто не возражает, я бы этот браслет забрал себе.

— Почему это «никто не возражает»? — с отеческой, располагающей улыбкой, от которой у меня в животе неприятно похолодело, поинтересовался глава гильдии убийц.

— А кто-то из вас знает, как его активировать? — спросил я. — Орден Ночных Охотниц уничтожен, и все их тайны канули в забвение. Вам этот браслет пользы не принесёт. А я… ну, считайте, коллекционирую подобные раритеты.

— У него уже есть похожий, — кивнул Человек с Тысячью Лиц своему Брату в Тени, тем самым окончательно подтвердив, что в моих вещах копались именно его люди.

— Я тоже своего рода коллекционер, — усмехнулся Ткач Сумерек и неспешно спрятал браслет в складках одежды.

— Не настаиваю, — примирительно развёл руками я и отступил на шаг, демонстрируя открытые ладони.

Конечно, мне очень хотелось заполучить второй браслет. Стоило только на него взглянуть, как стало ясно — артефакт идеально дополняет тот, что уже лежит на дне моего рюкзака. Хотелось. Но конфликтовать по такому поводу с главой гильдии убийц было бы сейчас верхом недальновидности.

— Алтарь… — прошептал Человек с Тысячью Лиц, подойдя к одной из стен. Его ноздри трепетали, пальцы подрагивали. — Он рядом. Я чувствую.

Прикрыв глаза, он приложил ладони к каменной кладке и замер почти на минуту. Затем достал из-за пояса кинжал, надрезал указательный палец и начертил своей кровью на стене незнакомый мне знак. Секунд десять не происходило ничего. А потом гулкий щелчок, и участок стены, до этого казавшийся монолитным, медленно ушёл вниз, прямо в пол, открывая проход. Отодвинув Брата по Тени плечом, в образовавшийся проём первым заглянул Ткач Сумерек. Некоторое время он вглядывался в полумрак, затем развернулся к нам и, усмехнувшись, произнёс:

— Ловушек дальше нет, — и шагнул вперёд, не колеблясь.

— Я пойду первым, — тут же опомнился я.

— Куда?! — рявкнул Ткач Сумерек, вставая у меня на пути.

— Пусть идёт, — спокойно сказал Человек с Тысячью Лиц, положив руку на плечо Брата по Тени.

— Нет! Это наследие моей гильдии. Я должен идти первым! — упрямо бросил убийца, кладя ладонь на рукоять кинжала.

— Пусть идёт, — повторил Человек с Тысячью Лиц. — И сейчас я говорю не как глава гильдии воров, а как жрец нашей Госпожи.

Почти тридцать секунд Ткач Сумерек сверлил его взглядом, но затем, не говоря ни слова, склонил голову и уступил мне дорогу.

Предчувствие не обмануло Человека с Тысячью Лиц. Стоило пройти десяток шагов по узкому коридору и свернуть налево, как передо мной открылся истинный алтарь Сегуны.

Выглядел он… необычно. Даже отталкивающе. Как анатомически точная копия человеческого сердца, только увеличенного в десять раз и покрытого тёмной засохшей кровью. Из-за пляшущих теней на поверхности могло показаться, что оно бьётся — пульсирует, едва уловимо, но жутко. Конечно, это биение было не более чем игрой света и воображения… Но пробирало до самых печёнок.

Мне пришлось преодолеть ощутимое внутреннее сопротивление, чтобы просто подойти ближе. И не потому, что он выглядел мерзко. Нет. От алтаря словно исходила волна чего-то чужого, инородного, потустороннего. Он отталкивал не внешностью, а своей сутью. Тем, что ты чувствовал, даже не прикасаясь. Но я всё же подошёл. Переступил через отвращение и страх, опустился на колени и приложил ладонь к его поверхности. Тёплой. Словно живой.

Мне казалось, что я был готов. По-настоящему готов — к приказу, к боли, к ментальному удару, к попытке подавить волю. Я ожидал давления. Я был насторожен. Сжат, собран, как перед боем. Но всё пошло… не так. Меня не ударило — меня обняло. Тепло. Мягко. Почти нежно. Как будто родные руки обвили плечи, прижали к груди и прошептали: «Ты дома». По телу прошла судорога — сладкая, пронзительная, тянущаяся волна экстаза. Тепло окутало изнутри, разлилось в груди, в животе, в ладонях. В голове зашумело. Пространство потекло. Мысли рассыпались. Волна чужого внимания — безграничного, всепроникающего, древнего, нечеловеческого — вторглась в самую суть моего “я”. И там, внутри, не требовала, не угрожала — утешала. Как мать, качающая младенца. Как Вечность, говорящая: «Отдохни. Ты устал. Больше не надо бороться».

И я почти сдался. Почти…

Руки обмякли, тело покачнулось, и левая кисть соскользнула вниз, задев футляр с Первым Пером на моём поясе. Не порез, всего лишь слабое касание. Но касание телесное, вернувшее меня к пониманию того, что у меня вообще есть тело. И эта сущая мелочь вернула меня себе.

«Прекрати!» — мысленно взревел я. — «Со мной можно просто договориться!»

Я не знал, услышали ли меня. Не знал, был ли этот крик хоть чем-то, кроме последнего осколка воли, захлёстываемого мягкой липкой полутьмой. Но… это сработало. Нечто, недоступное моему пониманию, отступило. Сразу стало легче.

Медленно, неуверенно я отнял ладонь от алтаря и замер, дыша часто, неглубоко. Грудь вздымалась. Пальцы дрожали. В висках стучало.

Что это было? Попытка подчинения? Или… Искреннее проявление признательности? Благодарность за найденный алтарь, выраженная так, как может выразить её только нечто далёкое от человеческой природы?

Не знаю. И это неведение пугало меня больше, чем любая угроза. Потому что если бы мне приказали — я бы знал, как реагировать. А сейчас — ничего. Ни приказа. Ни настоятельной просьбы. Ни даже намёка на принуждение. Ничего этого не было. А вот подарок, подарок мне оставили.

«Покров Скрытого Сердца» — скорее аура, нежели заклинание или навык. Этот покров позволяет скрывать мой истинный ранг от любых сканирующих навыков, а также затрудняет чтение эмоций и намерений даже самым сильным менталистам — и, помимо этого, успокаивающе действует на чудовищ.

С трудом поднявшись, на плохо гнущихся ногах вернулся в псевдо-сокровищницу. Видимо, выражение лица у меня было такое, что двое мастеров Теней не стали задавать ни единого вопроса — и, признаться, я был этому даже рад. Заметив участок пола, свободный от коварно рассыпанных монет, я опустился прямо на камень.

Изучающе посмотрев на меня, Человек с Тысячью Лиц кивнул своему Брату в Тени и направился к алтарю.

Мысли в моей голове текли медленно, словно сквозь кисель. К тому же я, и правда, не понимал, почему Отголосок Сегуны повёл себя в этот раз столь странно. Это не давало покоя, заставляя придумывать всё новые и новые версии.

Пока пытался собраться с мыслями, вернулся жрец Сегуны, и к алтарю направился Ткач Сумерек.

Чтобы отвлечься от гнетущих размышлений, я принялся рассматривать сокровищницу-ловушку. Особое внимание привлекли два меча с богатой отделкой, занявшие место на одной из стен. И чем дольше я вглядывался, тем сильнее у меня становилось ощущение, что это вовсе не бутафория, как сказал Ткач Сумерек, а настоящие боевые клинки.

— Это же не обманка, — произнёс я, указывая на мечи. — Вся эта комната — ловушка для тех, кто попытается забрать алтарь без воли на то Госпожи. А значит, оставлять здесь очевидную фальшивку глупо. А те, кто создавал это подземное хранилище, точно не были дураками. Всё, якобы "оставленное в спешке", должно выглядеть достоверно. Настолько, чтобы заманить в ловушку, а не пройти мимо, просто сказав себе “фальшивка”.

— Разумеется, — кивнул Человек с Тысячью Лиц, внимательно выслушав доводы. — Эти клинки, скорее всего, когда-то принадлежали убитым Ночными Совами паладинам Антареса.

Паладинам? Да, возможно. Учитывая, что ловушки здесь явно были рассчитаны именно на служителей Света, оставить такие трофеи было бы по-своему логично. И коварно. Если бы кто-то из захватчиков узнал меч — как реликвию, как символ, как оружие павшего брата — и потянулся к нему... Последовал бы взрыв. И все, кто вторгся сюда без благословения Ночной Сестры, сгорели в чудовищном пламени.

Тихо цокнув языком, глава гильдии воров сказал:

– Не советую тебе рассчитывать на эти мечи, как на часть трофеев. Для моего Брата в Тени они напоминание о великом прошлом. Да и продать столь приметное оружие не получится. А если оставить их себе, то первый же светлый, который тебя с ними заметит, тут же пошлёт весточку в ближайшую обитель корпуса. И поверь, на подобный призыв они отреагируют мгновенно.

– Понимаю… Но стоят они…

– Не дороже жизни. - Прервал мои слова Человек с Тысячью Лиц.

– Не дороже. - Согласился я, мысленно прощаясь минимум с пятью тысячами золотых, которые мне бы точно не помешали.

Да, у меня сейчас нет недостатка в финансах, а по меркам других землян, за исключением Ариэн, я вообще богат. Но всегда хочется большего.

– Я всё слышал. - В комнате появился Ткач Сумерек и с пугающей усмешкой кивнул мне. - Послушай старших, юноша.

– Не претендую. - Сказал я, а затем добавил с разочарованием в голосе. - Как-то на многое я сегодня не претендую.

– Наглый какой. - Ещё больше оскалился матёрый убийца.

— Я его так и называю — Рэйвен Наглец, — Утвердительно склонил голову Человек с Тысячью Лиц, после чего повернулся к своему Брату в Тени и спросил. — Тебя можно поздравить?

— Да, — коротко ответил Ткач Сумерек и расплылся в искренней улыбке.

Жрец Сегуны тут же склонился в глубоком формальном поклоне и произнёс:

— Гильдия Братьев Шёпота в моём лице поздравляет гильдию Ночных Сов и её главу с возрождением.

Как бы мне ни хотелось продолжать сидеть, нутром почувствовал: это будет неправильно. Поднялся и тоже отвесил Ткачу Сумерек формальный, но уважительный поклон.

— Не думал, что это когда-нибудь случится, — покачал головой убийца, не убирая улыбки. — Не при моей жизни уж точно.

— Меня не благодари, — развёл руками Человек с Тысячью Лиц. — Без него, — он кивнул в мою сторону, — мы бы и не узнали, что пропавшее наследие Ночных Сов было столь близко.

Подойдя ко мне, Ткач Сумерек взглянул прямо в глаза и сказал:

— В благодарность за то, что моя гильдия смогла вернуть своё наследие и истинное имя, проси, что хочешь.

— Просить… в благодарность… — поморщился я. — Мне кажется, в этом есть что-то глубоко неправи...

Ткач Сумерек негромко хлопнул в ладони, перебивая, и с нажимом произнёс:

— На мне долг. — Он склонил голову. — Как я могу этот долг вернуть?

Что же попросить? Деньги? Никогда не бывают лишними, но это мелочно. Понадобятся — найду или заработаю. Пару килограммов мифрила?.. Я даже зажмурился от соблазна, но вовремя сообразил: даже одного килограмма у гильдии убийц, скорее всего, нет. Артефакт? Но я не знаю, что есть в их распоряжении — без этой информации просить рискованно. Информацию? Например, о местонахождении Нейта и Морфея. Но зачем? Нейт точно не пройдёт мимо арены Дейтрана, а Морфей не удержится от соблазна сунуть нос в архивы Крониса. Отказаться от награды, оставив долг на нём? Тоже глупо. Не поймут. Только вызову подозрения. Попросить убить кого-нибудь?.. Есть в моей памяти будущего имена, без которых этот мир стал бы чище. Но… нет. Соблазн велик, но всё же — нет.

— Мне будет достаточно, если Ночные Братья не станут принимать заказы на мою голову, — усмехнулся я. А потом, будто невзначай, добавил, — Ну, и браслет Ночных Сестёр мне всё же не помешает.

— Я пошлю весточку Братьям в Тени, — потратив на обдумывание не больше десяти секунд, согласился Ткач Сумерек. — Теперь, когда Ночные Совы вернули себе имя, ко мне прислушаются.

Сжав кулак, он добавил уже почти шёпотом:

— Прислушаются…

Сунув руку за пояс, убийца достал браслет Ночных Сестёр, подкинул его в ладони и сказал:

— Коллекционер, значит… Не верю, конечно. Но что-то мне подсказывает: ты упрямый, и иное погашение долга — например, золотом или драгоценными камнями — не примешь?

Вместо ответа я просто визуализировал перед собой значение своего показателя упорства.

— Фую-ю-ю… — с неподдельным удивлением просвистел Ткач Сумерек. Переглянувшись со своим Братом в Тени, добавил, — Даже у меня меньше.

— Да и у меня примерно столько же, — покачал головой Человек с Тысячью Лиц.

— Тогда и не стану предлагать десять тысяч золотом, — сказал матёрый убийца, бросив на меня короткий взгляд. Затем, вздохнув с тяжестью, протянул мне браслет.

Десять тысяч?! Оу. Это даже для меня много. Так и подмывало сказать: «Я передумал, давайте деньгами!» Но сдержался. Золото — это всего лишь золото. А редкий артефакт, пусть я пока и не знаю, как его использовать, всё равно остаётся редким артефактом. Вещью, которую за простые деньги не купишь.

Затолкав свою жадность подальше, на задворки сознания, я убрал визуализацию показателя упорства и, забрав из рук главы Ночных Сов браслет, засунул его за пояс рядом с Первым Пером.

— А ты, Брат в Тени, — обратился Ткач Сумерек к Человеку с Тысячью Лиц, — ты же глава Братьев Шепота только во вторую очередь, а в первую — главный жрец Ночной Госпожи в нашем городе. Неужели ты не хочешь отблагодарить нашего нового знакомого за то, что в Фейсте теперь не один, а два истинных алтаря богини Ночной Прохлады?

Два? А не три? То есть Ткач Сумерек не знает о найденном в подводной пещере алтаре? Как интересно... Тут явно намечается какая-то интрига.

Уже собирался открыть рот, как перехватил острый взгляд Человека с Тысячью Лиц и резко передумал что-либо говорить. Я ещё слишком слаб, чтобы лезть в интриги настолько могущественных личностей.

— Согласен, Брат в Тени, — кивнул жрец Сегуны и, повернувшись ко мне, произнёс голосом, полным отеческой любви, — Чем я могу отблагодарить тебя, шериф Цеха Проходчиков?

— Вор благодарит шерифа, — тихо, в ладонь, усмехнулся Ткач Сумерек. — Что же сегодня за день такой?

— А ты сходи к жрецам Аэрада, пусть они тебе звёздный расклад нарисуют, — более зло, чем следовало, огрызнулся на это Человек с Тысячью Лиц.

Дождавшись, пока они перестанут препираться и подначивать друг друга — а заняло это почти минуту — я с невинной улыбкой сказал:

— От вас, уважаемый жрец нашей Госпожи, мне ничего не нужно... Хотя... Кое-что, совсем незначительное и простое для вас, вы можете сделать.

— И что же это такое простое? — чувствуя подвох, елейным голосом уточнил глава гильдии воров.

— Один из моих земляков сегодня днём перепил и устроил на лестнице главного городского храма небольшое непотребство... — Договорить мне не дали.

—Небольшое? — взревел Ткач Сумерек, хлопая себя ладонями по бёдрам. — Да, когда мастер Иллюзий показал мне это “небольшое непотребство”, у меня пиво носом пошло!

— Я тоже слышал об этой истории, — куда спокойнее отреагировал жрец Сегуны, хотя мне показалось, что он едва сдерживается, чтобы не заржать во весь голос. — Значит, твой земляк…

— Да. Его наверняка посадили в холодную. Не могли бы вы его оттуда вытащить? Вам же это, и правда, не составит труда.

— Не составит, — хмыкнув, подтвердил глава гильдии воров и отвернулся, явно пряча смех в глазах. — Это всё?

— И если после освобождения вы лично угостите его парочкой бутылок того самого лавандового вина, что так мне понравилось, я буду считать, что между нами нет долгов.

— Освободить и выпить вместе — это точно всё?

— Да.

А нечего было копаться в моих вещах. Вот пусть теперь и расхлёбывает. А то, что Дайс устроит ему такой перформанс, что непотребство на ступенях храма покажется детскими играми, — в этом я почему-то не сомневался. Предчувствие было такое.

Мстительная часть моего «я», казалось, уютно заурчала, когда Человек с Тысячью Лиц согласился.