Стратегия одиночки. Книга восьмая

Глава 10

Отлипнув от стены, поднялся на ноги и тихо покинул нишу, чтобы не мешать жрецу общаться со своей Госпожой. Спина побаливала, но не настолько, чтобы тратить обезболивающее алхимическое зелье. Потянулся в разные стороны и понял, что серьёзных повреждений нет, максимум несколько ушибов, которые пройдут через пару часов.

Надо признать, такой напор Отголоска Сегуны застал меня врасплох. Даже в Прошлом Цикле ничего подобного не происходило. Это был не намёк, не просьба, а явный приказ, как будто я когда-то поклялся служить Ночной Хозяйке. Скорее всего, дело в том, что Отголосок — это всё же не бог, а память мира о божественности. Даже не уверен, можно ли считать Отголоски полноценно разумными сущностями. Морфей однажды сказал, что они напоминают ему продвинутые земные нейросети, и сейчас я был склонен с этим утверждением согласиться. Воздействие Отголоска Сегуны оказалось слишком прямолинейным, грубым. Избыточным, я бы даже сказал. Ведь со мной вполне можно было договориться — но не было даже попытки вступить в диалог. А если верить жизнеописаниям Ночной Сестры, она славилась интригами и дипломатией, даже на фоне других божеств. Видимо, Отголосок во многом утратил эти тонкости, свойственные оригиналу.

Стоило мне один раз помочь, как Отголосок Сегуны словно посчитал мою дальнейшую помощь чем-то само собой разумеющимся, возведя её в ранг моей обязанности. А когда я отказался — в надежде выторговать награду получше — вместо того чтобы обыграть меня в войне слов и смыслов, как, уверен, поступила бы истинная Сегуна, Отголосок просто попытался вбить в мою голову божественный приказ.

Нет, я давно знал, что Отголосок — это не само божество, но только сейчас получил окончательное подтверждение этим знаниям. Неожиданная догадка вспыхнула в голове, как удар молнии, и я тихо прошептал:

– Визуализация.

А нет, повезло — несмотря на явное недовольство, Отголосок Сегуны не лишил меня Сродства с Тенью. Было бы обидно потерять столь существенный бонус из-за собственного упрямства.

И что на меня тогда нашло? Нет, сначала всё было понятно — хотел показать независимость в надежде выторговать более весомую награду. Но потом, когда стало ясно, что моё упрямство не приведёт ни к чему хорошему, почему же всё равно продолжил сопротивляться воле Отголоска?

Ответ, в сущности, лежал на поверхности. Я банально устал подчиняться кому попало. Мне и квестеров с их мутными целями хватало за глаза, а тут ещё Отголосок божественной сущности решил, что мне не нужна свобода воли.

Но дело было не только в злости и эмоциях. Даже получив вместо настоящей награды эту детскую игрушку — "Театр Теней" — я всё равно продолжаю считать, что поступил правильно. Если бы согласился сразу, Отголосок Сегуны наверняка записал бы меня в разряд своих верных слуг. А как известно — со слуг и спрос другой. Да и свобода воли, пусть даже иллюзорная, для меня слишком многое значит. Я хорошо помню, как однажды уже принёс её в жертву — на эшафот своей мести квестерам. Потерял собственное "я", сломался изнутри, перестал быть полноценной личностью и превратился в инструмент. Эффективный, но пустой. И в этом Цикле я такой ошибки не допущу.

Глава гильдии воров Фейста задерживался. Я успел несколько раз обдумать произошедшее у алтаря и даже убедил себя, что поступил единственно верным образом, а Человек с Тысячью Лиц всё ещё не покинул нишу.

Присев прямо на холодный каменный пол, я прикрыл глаза и активировал навык Танцующего с Тенями. Видимо, из-за близости истинного алтаря Ночной Сестры тени повиновались особенно послушно, да и моё Теневое Чувство не вызывало привычного головокружения. Раньше мне ни разу не удавалось удерживать этот навык активным дольше нескольких десятков секунд, но сейчас я продержался почти три минуты. За это время, повинуясь моей воле, тени обследовали всю пещеру, за исключением, разумеется, алтарной ниши.

Надеялся найти что-то интересное — всё же эта пещера почти две тысячи лет была заперта от внешнего мира. Но всё, что удалось обнаружить, — десяток скелетов, разбросанных по каменному полу. Судя по остаткам одежды, сохранившейся на костях, и полному отсутствию украшений, когда-то это были обычные ловцы жемчуга. Видимо, никто из них не прошёл Первую Стену, а магией Земли не владел вовсе. И когда землетрясение завалило выход, выбраться наружу оказалось для них попросту невозможно.

По характерным сколам на рёбрах скелетов я понял, что, осознав безвыходность положения, они покончили с собой. А последний, сделав всё необходимое, перерезал себе горло. Причём не ножом, а простым заострённым вручную каменным осколком. Много веков назад в этой пещере произошла трагедия. Ловцы жемчуга, совершив настоящий подвиг, выкрали истинный алтарь буквально из-под носа у жрецов Антареса, спрятали его — и вместо награды получили смерть. Судьба — бессердечная скотина. В который раз убеждаюсь в правдивости этого утверждения.

Появление жреца Сегуны я заметил лишь тогда, когда он оказался прямо передо мной, замерев в двух шагах. Отблески от сферы огня в его ладони яростно плясали в глазах, придавая его лицу нечеловеческое, жуткое выражение.

По спине прошёл холодок липкого, инстинктивного страха. Я не знал, какой приказ он получил от своей Госпожи. А вдруг Отголосок решил его руками прикончить столь непослушного червя?

– Рэйвен Александрит, – произнёс он глубоким тяжёлым голосом, пробирающим до самых печёнок. – Рэйвен Наглец. Госпожа Сумерек... попросила меня помочь тебе.

Неожиданно. Очень.

Мне бы обрадоваться, но я едва удержался, чтобы не скривиться — его, значит, попросили, а мне приказали. Несправедливо. Хотя, если подумать... кто я для Отголоска? Просто путник Опалового ранга. А он — жрец. Мифрилового. В этом сравнении моя ценность, и правда, не впечатляет.

— От помощи не откажусь, — как можно радушнее улыбнулся я. — Как будем забирать алтарь?

— Алтарь Госпожи останется здесь, — покачал головой Человек с Тысячью Лиц, который сейчас выглядел, как обычный лавочник.

Здесь? Странно. Впрочем, не моё дело.

— Ночная Сестра попросила привести к алтарю достойного стать истинным жрецом, — проговорил я с наигранным беспокойством.

— Об этом можешь не думать, — отмахнулся глава гильдии воров. — Эту задачу я возьму на себя.

При этом на его лице промелькнула довольная и слегка язвительная улыбка, словно он уже задумал какую-то многоходовую интригу.

— Меньше работы — это не больше работы, — рассмеялся я в ответ на его слова.

— Ты… — он будто подбирал нужное слово, — странный.

— Мне говорили, — равнодушно кивнул я с самым независимым видом.

— Иди к воде, я ненадолго задержусь, — распорядился жрец Ночной Сестры.

Пожал плечами и, не споря, направился к выходу. Подглядывать за тем, чем займётся этот человек, мне совершенно не хотелось. Жизнь у меня одна, и рисковать ею ради банального, да ещё и мелочного любопытства — слишком высокая цена.

Вернувшись в первую пещеру, я присел на камень у края воды и опустил ступни в солоноватую прохладную гладь. Над головой всё ещё светилась огненная сфера, отбрасывая дрожащие тени на стены. Они плясали, изгибались, ползли по мху и неровным выступам, превращая скромное помещение в нечто мрачное, почти пугающее. Казалось, даже стены дышат в такт всполохам под потолком: глухо, тяжело, с налётом вековой сырости.

Стараясь отвлечься, я вновь активировал Танцующего с Тенями, всё ещё надеясь найти что-то стоящее. Увы, артефактов не обнаружилось. Но обнаружилось другое: под валуном, прижатая массивной глыбой, лежала аккуратная кучка Звёздного жемчуга. Ровно дюжина — чёрные, с вкраплениями мерцающего серебра, все как на подбор, размером с ноготь большого пальца. Блестели они так, будто не два тысячелетия провели в темноте, а только что выкатились из раковины.

В Дейтране за одну такую можно выручить не меньше сорока золотых. Конечно, это не древняя реликвия, но и не пустой мешок. И точно лучше, чем ничего.

Когда Человек с Тысячью Лиц наконец появился, я всё ещё сидел на камне, перекатывая жемчужины в ладони. Они приятно холодили кожу.

— Не претендую, — коротко бросил он, перехватив мой взгляд.

Лицо у него оставалось каменным, но я понял: он знал о жемчуге. И оставил его мне сознательно. Ну, да. Для него это — пыль. Меньше, чем пыль. А для меня — мелкая, но всё же удача.

— Возвращаемся? — спросил он, не приказывая, а как бы между делом.

И небрежно бросил мне пустой кошель, который всё это время прятал где-то, как фокусник. Пересыпав жемчуг внутрь, я кивнул:

— Если алтарь остаётся здесь, возвращаемся.

Дождавшись его утвердительного кивка, я глубоко продышался, зажал кошель зубами и, не раздумывая, скользнул под воду. Она встретила меня прохладой, глухим звуком и вязким тёмно-синим полумраком. Пещера отпускала неохотно.

Как и обещал глава гильдии воров, лодка нашлась на том же месте, где мы её оставили. Мне даже показалось, что она, несмотря на ветер и течения, не сдвинулась ни на метр. Ухватившись за борт, я легко подтянулся, сделал выход силой и, перекинув тело через край, словно пушинку, запрыгнул внутрь. Отряхнулся, не снимая, выжал трусы, а затем — с помощью бытовой магии воздуха — полностью высушился. После чего оделся, не забыв накинуть на плечи тяжёлый, всё ещё грязный плащ.

Что же касается жреца Сегуны — он, как и прежде, занял место на корме. И с тем же задумчивым видом, словно застывший в роли отрешённого философа, наблюдал за мерным движением волн.

Взявшись за вёсла, я развернул наше судёнышко и направил его обратно, в сторону рыбацкого порта. Почти весь путь назад Человек с Тысячью Лиц не проронил ни слова. И лишь, когда до причала оставалось метров триста, заговорил:

— Что дальше? — во взгляде, который он бросил на меня, уже не осталось ни следа прежнего пренебрежения, ни той скрытой, ленивой иронии.

— Вернусь в гостиницу, отдохну. За час до заката встретимся вновь.

— Мне тоже взять лопату и кирку?

Голос прозвучал сухо, без оттенков. Но сам вопрос говорил ясно: в этом городе от его внимания не ускользает ничего.

— Возьмите, — пожал я плечами. — Лишним не будет.

Неужели теперь он действительно будет помогать, а не ограничится ролью стороннего наблюдателя, как в пещере? Ах да... Его ведь Отголосок самой Госпожи попросил. Значит, да. Будет.

Мы спокойно причалили, не вызвав ни малейшего интереса ни у прохожих, ни у рыбаков, ни даже у суетящихся торговцев. Скорее всего, глава гильдии воров воспользовался какой-то магией, чтобы отвести от нас посторонние взгляды. Лодку мы просто оставили у пирса, закрепив швартовочным канатом. На мой вопросительный взгляд спутник лишь махнул рукой — мол, не о чем беспокоиться.

Затем жрец Ночной Хозяйки проводил меня до постоялого двора, после чего исчез, не сказав ни слова. Кто-то мог бы счесть это проявлением раздражения или высокомерного равнодушия, но мне так не показалось. Скорее, он просто находился в состоянии, которое трудно выразить словами. Для него находка истинного алтаря, утерянного века назад, была не просто удачей или исполненным долгом. Это было событие. Потрясение. Личное откровение. Как если бы кто-то на Земле действительно нашёл настоящие гвозди, которыми распяли Христа. И теперь он молчал не из презрения. Он молчал, потому что ему было по-настоящему трудно осознать произошедшее.

Поднявшись в свою комнату, я первым делом проверил сохранность вещей. На первый взгляд всё осталось на своих местах. Но отсутствие маленького, незаметного со стороны волоска, аккуратно оставленного на поверхности рюкзака перед тем, как я покинул номер, ясно показало: кто-то очень вдумчиво покопался в моих вещах. И я даже знал, по чьему приказу был проведён этот обыск. Но не обижался — сам бы на месте главы гильдии воров поступил точно так же. Убедившись, что ничего не пропало, я завалился на кровать, предварительно раздевшись до исподнего.

Интересно, распознал ли тот, кто копался в рюкзаке, в лежащем на дне браслете реликвию Теней? С учётом того, что этот «кто-то» сумел проникнуть в мой номер, не потревожив даже хвалёной защиты, наложенной магом Героического витка, скорее всего, да — квалификации у него должно хватать, чтобы распознать браслет Ночных Охотниц.

Заговорит ли вечером жрец Сегуны о браслете? Или решит промолчать? Любопытно. И если правильно разыграть, можно извлечь из этого определённую выгоду.

Нет, я не питал иллюзий насчёт того, что смогу переиграть в интригах такого мастера, как Человек с Тысячью Лиц. Но если он первый затронет эту тему — это будет повод. Повод, которым можно воспользоваться. А если промолчит… Что ж, значит и мне упоминать не стоит.

Глубоко вздохнув, я потянулся. Мой выбор самого наглого плана пока что себя оправдывал. Да, с подводной пещерой возникли сложности, но они бы возникли и без участия главы гильдии воров. А в остальном всё прошло удивительно гладко. Если бы я ещё проявил чуть больше покладистости и не стал спорить с Отголоском Ночной Хозяйки… Впрочем, сожалеть о сделанном — последнее дело.

Ключевым стало то, что Человек с Тысячью Лиц не только знал обо мне, но и не удивился, увидев моё Сродство с Тенью. С этого момента дальнейшая игра уже стала вопросом техники. Мой расчёт на то, что жрец Сегуны никому не доверит сопровождать меня в поисках истинного алтаря, оказался верным. Да и могло ли быть иначе? Дела такой важности не поручают даже самым преданным и проверенным.

Так что первую часть плана можно считать выполненной на все сто. Сложнее будет отыграть вторую. Но то, что Сегуна попросила своего жреца оказывать мне содействие, внушает осторожный оптимизм. По крайней мере, я надеюсь, что обойдётся без сюрпризов. Очень на это надеюсь. Хотя — именно надеюсь, не больше. Потому что, когда имеешь дело с личностью такого уровня, масштаба и влияния, как Человек с Тысячью Лиц, быть в чём-то уверенным невозможно. И его слова «Госпожа попросила помочь тебе» вполне могли оказаться ложью. Такой вариант тоже стоит держать в уме.

Примерно за час до заката, когда я уже был полностью готов к выходу, в дверь моей комнаты тихо постучали. Открыв, нисколько не удивился: вместо служанки на пороге стоял жрец Ночной Сестры собственной персоной.

То, что Кальяма или сам хозяин постоялого двора подрабатывает на гильдию воров, сюрпризом не стало. И нет, я их за это не осуждал — без подобного «сотрудничества» в трущобах Фейста просто не выжить.

Без единого слова Человек с Тысячью Лиц протянул мне кирку и лопату. В его руках осталась точно такая же пара инструментов. Сейчас он выглядел неотличимо от тысяч бедняков, населяющих этот район: такой же грязный, такой же пахнущий потом и застарелым перегаром.

Завернувшись поплотнее в плащ, я вышел следом за главой гильдии воров. Мы покинули гостиницу через чёрный ход, не встретив по пути ни души.

Как только вышли на улицу, к нам присоединился ещё один человек. Жрец Сегуны представил его, как своего помощника, но меня это не обмануло. Благодаря «памяти будущего» я знал, кто это на самом деле.

Ткач Сумерек — так он себя называл. Маг и алхимик Реарденовой Ступени. Мастер теней и ядов. Глава гильдии убийц Фейста. Именно он остался прикрывать отход моей группы после одного из налётов на линии снабжения Легиона Чумы. Остался — и погиб, подарив нам шанс уйти. Ценой собственной жизни. Несмотря на избранный путь, это был человек строжайших принципов и поистине железной воли. Его гильдия, «Проклятые Тени», никогда не брала заказы на честных и достойных людей.

В Прошлом Цикле мне не раз казалось, что воры и убийцы зачастую ведут себя честнее, благороднее и мужественнее, чем те, кто громко заявляет о своих светлых идеалах. Парадокс, конечно. Но слишком уж часто он подтверждался делом. Хотя и возносить этих людей на пьедестал, конечно, не стоит, за каждым числится вагон и маленькая тележка грехов, а пролитой ими крови хватит, чтобы доверху наполнить олимпийский бассейн.

Я едва удержался, чтобы не протянуть руку старому-новому знакомому, в последний момент поняв, насколько глупо это выглядело бы со стороны. Но порыв не остался незамеченным — я поймал внимательный, почти изучающий взгляд Ткача Сумерек, направленный прямо на меня.

Когда мы миновали три четверти пути, я остановился на перекрёстке и огляделся. Улица была пуста. Слишком пуста, даже для такого часа. Обычно здесь не протолкнуться, а сейчас ни души. Что ж, мой план определённо работает. С этой мыслью я свернул налево.

— А нам разве не нужны руины особняка Ночных Сов? — почти невинно поинтересовался Ткач Сумерек.

Я остановился, оглядел обоих спутников с ног до головы, пожал плечами и с усмешкой ответил:

— А там ещё что-то можно найти? Почему-то мне кажется, это место уже перекопано вдоль и поперёк. И даже любопытно — как глубоко ваши люди успели добраться за столь короткое время?

— То есть того, что мы ищем, там нет, — задумчиво произнёс Человек с Тысячью Лиц.

В его голосе не было ни раздражения, ни упрёка, наоборот, сквозили лёгкие, едва заметные нотки уважения.

— На вашем месте, узнав о моём интересе к этим развалинам, я бы тоже первым делом послал людей всё перевернуть, просеять, перебрать. А так как я не считаю вас глупее себя... — я не стал заканчивать, просто вежливо поклонился.

За такую игру с информацией жрецы Антареса давно бы уже оторвали мне голову. Но те, кто служит Хозяйке Ночной Прохлады, скорее, оценят, чем осудят. И действительно — вместо угроз я увидел только понимающие улыбки.

— Значит, зря работали… — оскалился глава гильдии воров, бросив на меня взгляд, в котором искрилась недобрая насмешка.

— Если ничего не нашли — гоните этих работников в шею, — покачал я головой с притворным расстройством.

— А что, по-вашему, они должны были найти? — самым невинным тоном, от которого у меня чуть не заледенела спина, спросил убийца, лично отнявший не одну сотню жизней.

— Одну из двадцати пяти Чаш Крови, уважаемый Ткач Сумерек. Всего лишь одну из двадцати пяти.

Они не удивились, по крайней мере, виду не подали. Но в их взгляде что-то изменилось. Ничего фатального, но оттенок стал другим. И хорошо. Иногда полезно напомнить даже таким, что перед ними не просто шериф. Перед ними неизвестная переменная, которую они пока не могут просчитать.

— Надо же, уважаемый коллега, — рассмеялся Человек с Тысячью Лиц. — Оказывается, даже шерифы Опалового ранга знают вас в лицо.

— Моя недоработка, — вздохнул убийца. — Согласен.

— Убивать будете? — с любопытством склонил я голову.

— Собрата в Тени? — Ткач Сумерек хмуро приподнял бровь. — Только за очень большие деньги, — и беззаботно рассмеялся, как будто речь шла о покупке пирожного.

Нет, мне точно ничего не угрожает. Пока за мою голову никто не заплатит золото весом с меня самого, этот человек даже не почешется.

Хотя надо признать: появление Ткача Сумерек меня искренне удивило. Я не ожидал, что Человек с Тысячью Лиц захочет передать один из алтарей гильдии убийц. Всегда считал, что воры и убийцы, мягко говоря, относятся друг к другу сдержанно — каждый уверен, что именно он трактует волю Госпожи верно, а остальные просто извратили суть. А тут — пожалуйста. Щедрость, достойная баллады. Хотя... Нет, разумеется, ни о какой благотворительности речи не идёт. Скорее, это начало какой-то многоходовой, многоуровневой интриги. Только вот спрашивать, уточнять или, не дай Айн, интересоваться в лоб — категорически не стоит. Во-первых, мне всё равно ничего не объяснят. А во-вторых, сочтут полным идиотом. Потому что подобные вопросы задают только сумасшедшие. Или отбитые на всю голову, как Нейт или Дайс.

Мой расчёт, что гильдия воров не только оцепит руины бывшего особняка Ночных Сов, но и выгонит всех зевак со всего прилегающего квартала, полностью оправдался. Свернув на очередном перекрёстке, я остановился у ничем не примечательного, по местным меркам, здания. Много веков назад это был обычный двухэтажный каменный дом, возможно, даже достаточно богатый. Сейчас от него остались лишь два полусгнивших пролома вместо стен. Крыша — натянутые кое-как тряпки и гнилые доски, которые не защитят даже от самого слабого дождика.

— Прошу, — жестом хозяина пригласил спутников первыми войти в эти развалины.

Переглянувшись, два высокоранговых адепта Тени бесшумно скользнули внутрь. Подождав три минуты, успокаивая разыгравшиеся нервы, я вошёл следом.

И первое, что ударило в лицо, не воздух, а зловоние. Удушливый, густой, плотный, как кисель, запах. Смесь плесени, крысиных гнёзд, человеческих испражнений и чего-то ещё — давнего, забытого, тухлого. Запах не просто стоял в помещении, он был его частью, впитался в стены, в камень, в тряпьё, свисающее с остатков потолка. Сами стены казались оскорблением архитектуры: ободранные, в потёках, с десятками надписей, выцарапанных ножами, углём и, судя по всему, даже чем-то похуже. Когда-то они, возможно, были оштукатурены, но от штукатурки остались лишь серые лохмотья, облупленные, как старая кожа. Пол покрыт слоем пыли вперемешку с крысиной грязью, костями, щепой и чем-то подозрительно напоминающим раздавленный гриб — с чёрной слизью вместо сока. Из одного угла доносилось чавканье: там в гнезде из тряпья копошились крысы, равнодушные к нашему вторжению. Сквозь прогнившие балки и прорехи в досках просвечивало вечернее небо — тусклое, болезненно-розовое.

Это место не просто умирало — оно гнило заживо. И в этой гнили, а точнее — глубоко под ней, как это ни парадоксально, прятался один из древнейших следов богини Ночной Прохлады.

Застал я двух мастеров Тени сидящими на осколках поваленной стены. Казалось, им было совершенно безразлично, испачкается ли одежда. Заметив моё приближение, Ткач Сумерек склонил голову и произнёс:

— Интересно. Я очень хорошо знаю эти места. Вырос неподалёку и в детстве босым мальчишкой бегал здесь, прятался от... — он запнулся, — неважно от кого. Вон в том углу. — Его ладонь указала на особенно тёмный угол развалин.

Не верю в эту историю, но, может, он и не врёт, я ведь ничего не знаю о прошлом этого человека.

— Даже не знал, что здесь есть что-то любопытное. — Он ненадолго замолчал, а затем добавил, — Разве что остатки древней канализации… Но и ту я исходил вдоль и поперёк.

— Не всё то, чем кажется, — пожал плечами, сбрасывая тяжёлый плащ.

— Кому как не нам это понимать, — рассмеялся убийца, и тени, будто откликнувшись на его смех, заплясали по развалинам.

— Значит, всё же катакомбы канализации, — произнёс Человек с Тысячью Лиц и, поднявшись на ноги, перехватил лопату поудобнее.

— Не совсем, — покачал я головой, припоминая, где именно находился тайный вход в искусственное подземелье. — Канализация — это лишь ещё один ложный след.

— Даже интересно, чего нового этот наглый мальчишка расскажет мне о моём городе, — усмехнулся Ткач Сумерек, с нарочитым интересом разглядывая меня.

— Рассказать? — прищурился я.

— А мы куда-то спешим? — усмехнулся Человек с Тысячью Лиц и вновь опустился на камни, положив лопату себе на колени.

— Тогда заранее прошу прощения: бо́льшая часть истории вам наверняка и так знакома, — я театрально поклонился.

— Тогда рассказывай… покороче, — ухмыльнулся Ткач Сумерек.

В его руке, будто из воздуха, появился тонкий острейший кинжал, которым он лениво принялся вычищать грязь из-под ногтей.

— До Падения и некоторое время после, в самом начале Тёмных Веков, гильдия убийц Фейста носила имя…

— Ночные Совы, — как отголосок ещё не произнесённых слов, тихо откликнулся мастер ядов.

— Уже позже, после уличной войны, развязанной слугами Антареса, на их место пришла ваша гильдия, — я кивнул Ткачу Сумерек.

— Ты смотри, — усмехнулся тот, переглянувшись с Человеком с Тысячью Лиц, — пришли, значит… на место… чужое, выходит?

— Если я в чём-то ошибаюсь — поправьте, — пожал я плечами.

— Никто никуда не приходил. Мы всегда были здесь. Ночные Совы — это и есть мы. А название… Сменилось. Просто сменилось.

Проклятые Тени считают себя прямыми наследниками Ночных Сов? Или не просто считают — а и есть. И, возможно, имя "проклятых" они взяли именно после утраты святыни? Может быть. А может и нет. Спорить я не собирался.

— Как скажете, вам точно виднее, — кивнул я и продолжил. — Уверен, как и вы, прежние руководители Ночных Сов не страдали ни от нехватки информации, ни от глупости. Такие в Тени не живут долго. — Слегка польстил я, и, кажется, удачно. — Разумеется, они подготовились к войне со слугами Света.

— Подготовились, — подтвердил Ткач Сумерек, у которого, я уверен, есть доступ к древнейшим архивам гильдии. — Отряд из лучших и самых надёжных под началом жреца вывез алтарь Госпожи из города.

— И этот отряд бесследно исчез в болотах Патанга, — развёл руками я.

— Тебя не удивляет его информированность? — с ленивым интересом обратился Человек с Тысячью Лиц к своему Брату в Тени.

— Хочешь его убить? — также спокойно поинтересовался Ткач Сумерек у главы воров. — Я вот не хочу. Мне любопытно. Но если ты решишь иначе — мешать не стану.

— Простите, что напоминаю, но я вообще-то стою прямо перед вами, — Позволив вырваться своему раздражению наружу, спросил я.

— Ну, это легко поправимо, — усмехнулся жрец Сегуны.

Его улыбка не злая, скорее… Хищная, холодная. Но я чувствовал: он играет. Никто не собирается меня убивать. Даже вредить не собирается. Это знание не из разума, а глубже — об этом "шептала" Тень во мне.

— Значит, тот отряд был отвлечением… — проигнорировав выпад в мою сторону, задумчиво произнёс Ткач Сумерек.

— Да. Они даже позволили паладинам себя догнать и погибли все до единого, — подтвердил я. И тут же пояснил, — Так записано в отчётах корпуса.

— Отчёты корпуса?! — вот тут я их действительно удивил.

— Интересно… И как же ты получил к ним доступ? — прищурился убийца.

— Не я, — покачал я головой. — Мне такое не под силу.

— Верю, но…

— Хорошо. Хотите знать? - Я развёл руками в стороны. - Да пожалуйста. Лично мне скрывать нечего. На самом деле я пришёл из другого мира. Из мира, который…

Они честно попытались понять, что именно я говорю. Минуты три, может, пять. А потом сдались — почти синхронно жестами показали: «всё, хватит».

— Сакральный Барьер, — прокомментировал Ткач Сумерек, поигрывая кинжалом. — Установлен кругом ментальных магов не ниже Мифрила. Причём ритуал вёл жрец Ишида или, возможно, Аэрада. Скорее всего, Ишида — если судить по знаку, что носит этот юнец. Будь иначе — кто-нибудь из нас прорвался бы сквозь защиту.

— Может, и так, — неуверенно протянул Человек с Тысячью Лиц, — а может, вмешался кто-то иной… — он бросил взгляд вверх, — либо Госпожа, либо сам Ишид позаботился о защите разума своего избранника.

— Не знаю, как ты, а я в эти игры, — Ткач Сумерек хмуро покосился на небо, — играть не хочу.

— Как и я. Как я, — кивнул глава гильдии воров.

— Так мне продолжать? — поинтересовался я, чувствуя, как напряжение в груди постепенно отступает. Самое сложное позади.

— Просто покажи, где копать, — махнул рукой Человек с Тысячью Лиц.

— Прямо там, где я стою, — сказал я и даже подпрыгнул на месте, чтобы подчеркнуть, — Но должен предупредить. Никакой магии. Укрытие для алтаря строили дварфы. Если использовать магию при расчистке — вызовем обрушение. Алтарь рухнет в недра Айна. Настолько глубоко, что даже вы, уважаемые, никогда его не достанете.

— А потом этих дварфов порешили, — усмехнулся жрец Сегуны, бросив взгляд на своего Брата в Тени.

— А как иначе? — ничуть не смутившись, отозвался Ткач Сумерек. И, протянув руку, коротко бросил, — Если никакой магии, копать буду и я.

Разумеется, я не стал возражать, молча передав свою лопату главе гильдии убийц.