Стать тенью для зла

Глава 27

8 мая 1904 года. Порт-Артур, Новый Город.

Какой-то бодрый посвист и цоканье копыт раздались практически сразу после звона стекла. Неужели патруль? А ну-ка, отставим в сторону шепчущего Васильева, и пройдем в прихожую. Револьвер.. Ну ладно, учитывая обстоятельства, кокетливо положим его ствол на сгиб левой руки. Все-таки на нем с Кедровым форма в весьма солидных чинах, и он в конце концов, на пороге своего дома. Вот и Михаил Александрович в проеме, стоит спиной. Да что это? Флаг-офицер сейчас покачивался, неуверенно держась рукой за косяк. За косяком-же прислонена и двустволка.

- Извольте полюбоваться, Ваше Превосходительство! Ровно в туза, как и держали пари! - И обернувшись в дом, Кедров вдруг совершенно спокойно подмигнул одним глазом. А что тут не сообразить? Подыгрываем.

- Обманул ты старика, лейтенант - ворчливо покряхтывая, Вильгельм Карлович тоже подошел к дверному проему.

- Про то что непременно с браунинга, уговору не было! - в голосе Кедрова чуть скользнула нотка облегчения от того, что адмирал понял его импровизацию. А перед кем это мы такую комедию ломаем? А, вот они, легки на помине. Небольшой, в пять человек, отряд казаков. Трое на конях, двое, спешившись, сейчас в недоумении стоят перед небольшой калиточкой, ведущей на территорию адмиральского дома. И, видимо, стараются сообразить, что им делать. С одной стороны, непорядок, в городе комендантский час, а с другой - так вроде бы никто на улицу и не выходит. Ну напились от скуки господа моряки, ну пальнули из ружья. Непорядок конечно, но связываться с целым адмиралом никакого желания у патруля нет.

А вот и охрана своя, еще парочка служивых, подбегает из дровяного сарайчика, куда их определил Вильгельм Карлович. Застыли в недоумении, не зная кому докладывать, что делать.

- Братцы, мне представляться надо? - Запанибратски осведомился Витгефт. - Уж простите, бога ради, за беспокойство - и отложив на столик револьвер, потянулся к шинели. По красненькой на рыло многовато будет. Дадим парочку, нет, вот еще синенькая есть, аккурат по пятерочке служивым. Однако, подержим немножко паузу, сейчас наверняка там демоны в эфире обмениваются впечатлениями, и рулить ситуацией логичнее Кедрову. А ну-ка, лениво и со стеклянными глазами, величественно (я же тоже вроде как пьяный должен быть) повернемся к флаг-офицеру.

Ай Кедров, ай молодец, он даже за те секунды, что патруль, позвякивая сбруей и цокая копытами, приближался к дому (удачно казачки ехали, ничего не скажешь) чем-то крепким на себя плеснуть успел, и сейчас, благоухая как винная бочка, неспешно покачивался на крылечке, обняв деревянный столбик. Накушались их благородия, что тут скажешь. Теперь еще будет пересудов по городу. Так, он что-то явно слышит, что-то лихорадочно обдумывает, и остается только быть готовым подхватить игру.

- Оно и так понятно, Ваш-ство. Пошумели и ладно, хорошо что все обошлося. Ночка больно уж паскудная, чего со скуки не сотворишь - поддакнул стоящий перед ними приказный, и обернулся к продолжавшему сидеть на коне уряднику. Того сейчас, видимо больше всего занимал вопрос, что там за купюры протянул его товарищу контр-адмирал под завистливым взглядом матроса Васильева, который тоже подошел на разговор, и выглядывал сейчас из-за спин офицеров.

Раскинув руки, словно пытаясь обнять милых и лихих воинов, Кедров, путаясь в ногах двинулся с крыльца. Аккуратно так, чтобы не выглядело как выталкивание взашей. Мол он бы и рад еще тут постоять, но пора и честь знать, благо инцидент исчерпан, а погодка действительно паскудная. Холодно, да и ветер-с. В поддержку, сделал шаг с крыльца и Вильгельм Карлович. "Уходя - уходите" - так говорят англичане, намекая на то что долгие проводы всегда утомительны. Приказный уже закинул винтовку на плечо, и повернулся к коню, но тут что-то пробежало по лицам остальных казаков.

- Опаньки - сказал кто-то из них и спустя секунду все уже стояли на земле, начиная мягкое и текучее движение вперед. Двое крайних вскинули винтовки, один потянул шашку из ножен. Да что-же такое! Те двое, что были пока с голыми руками, вдруг резко прыгнули вперед, в кусты живой изгороди. Эх, взгреет его Елена Григорьевна за пионы-то. Потопчут ироды. Какая ерунда в голову лезет, тут-же дело-то лихое! С молодецким хеканьем, братцы выволокли из кустов лежащее там тело. Ого, похоже, оно пытается сопротивляться! Ага, таким, пожалуй, посопротивляешься. Легкое движение одного из казаков, звук удара, и закутанная в черное фигурка скрючилась вдвое. Черт, темень еле разгоняется одиноко висящим вдали фонарем, видно конечно очень плохо. Надежда на Васильева, тот потом перескажет если что упустили.

Споро бросили пойманного на дорогу, склонились, закрывая спинами. Мда, до занавеса этой сцены, оказывается, еще далеко.

- Ох ты ж итицкая сила - простодушно-удивленно протянул Кедров и пошатываясь начал было ковылять к калитке, но не тут-то было. С мягким, но непреклонным "нельзя, вашбродь", один из служивых аккуратно заблокировал собой невысокую кованную дверцу. Вот же влипли. Сейчас начнется суета, которую с жадным любопытством наверняка наблюдают демоны. Шутка-ли, их товарища повязали!

- Лазутчик, как есть лазутчик! - азартно вскинулся один из казаков - Никит Иваныч, вон, глянь-ка! - один из склонившихся над своей жертвой казаков протянул старшему револьвер и какой-то листок бумаги. Тот разглядывал добычу недолго.

- Вот оно как, значится... Забираем, братцы. Смирнов, давай за бричкой - и огласив улицу лихим посвистом, один из казаков скрылся в темноте. Так пожалуй все мимо нас пройдет, и Витгефт решительно протянул руку к уряднику. Тот сразу понял, и с готовностью и "извольте" отдал добычу. Револьвер попозже глянем, а вот бумажка, которую тут-же услужливо подсветил вездесущий Васильев, содержала в себе схему рейда и отметки кораблей, помеченных иероглифами.

- Под дверью, стало быть, подслушивал. А тут господин лейтенант его случайно и того. Подстрелил слегка. - Урядник моментально выстроил вполне логичную и стройную версию.

- Сильно? - Михаил Александрович, практически перестав шататься, изобразил легкое недоумения по поводу придерживаемой рядовым калитки, и все-таки сумел пройти поближе.

- Пара катречин неглубоко вошло, вон, тут и тут. Сумел, стервец, заползти под кустики. Ничего, дохтур выковыряет, как новенький перед трибуналом будет. - Один из казаков, так и сидевших на корточках перед лазутчиком, услужливо повел плечом, открывая господам офицерам пойманного.

Ну что сказать, да наверное, один в один как тот, первый, который с мечом. После картечин в грудь, ослабленных дверью, и нокаута от казака, разведчик, похоже, еще не пришел в себя, и осоловелыми раскосыми глазами пытается обвести присутствующих. Лицо закрыто какой-то повязкой как у древних арабских ассасинов, все это мы уже видели. Повертев револьвер, тоже ничего "такого" не обнаружил. Заряжен не какими-то там реактивными болтиками, а вполне себе обычными патронами. Бумажка же с метками кораблей, кроме того вопиющего факта, что на ней были отмечены ВСЕ корабли, как они стояли СЕГОДНЯ на рейде, была заурядной. Видно, таскали долго за пазухой, в меру помятая и слегка влажная. Корабли нарисованы достаточно коряво, видно что не моряк это произведение изготавливал, что броненосец, что крейсер - ровно одни и те-же значки. Любой офицер, что наш, что английский, что японский, автоматически ставил бы на них черточки, отмечая корабли первого, второго и далее рангов, а этот только своими закорючками названия помечал. Видимо помечал, потому что в иероглифах контр-адмирал понимал немного меньше чем свинья в апельсинах. Но что адмирал хорошо представлял - что никаким образом невозможно из города увидеть стоявших за сопками "Баян" и "Палладу".

- Досмотреть бы его получше, братцы. - Кедров заложил руки за спину. - А ну как он еще что секретное узнать успел. Такое, что и в комендатуре знать не следует.

- Не извольте сомневаться, Вашбродь, у нас там Семен Ляксандрович с этим всем весьма строг. Все что не по его части - отложит в ящичек специальный, пропечатает и никому. Вы только ходатайство их Превосходительству приготовьте, чтобы значится, ознакомится, раз интерес имеете, а нам наказано - сразу и чтобы никому. - Немного подумав, казак добавил к своей фразе еще одно вежливое "значится".

В этот момент, ассасин-неудачник (это же был Уэсиба?) наконец что-то начал соображать. Беспокойно оглянулся невидящим взором, дернулся, пытаясь высвободить связанные за спиной руки, и отчетливо произнес одно короткое слово. После чего опять обессиленно откинулся на землю.

Ага, вот, и двух минут не прошло, подлетела легкая двуколка. Задержанного бодро закинули туда, и спустя буквально секунды, лихо откозыряв, казаки растворились со своей добычей в начавших светлеть улочках Порт-Артура.

- Как есть пронесло! - Васильев, которому на правах соучастника, сразу же после захода в дом, как равному поднесли стопку хлебного, облегченно перекрестился. Такого стопкой не проймешь, и Кедров добродушно плеснул ему еще.

- Утром в комендатуру надо будет сходить, ознакомится, что там и как, Вильгельм Карлович. Конечно, изображая полное недоумение и оторопелость, но сейчас там много интересного станет известно. Хорошо бы тогда мягко это все и раздуть. А то действительно, получается пока, что нас тут двое сумасшедших, которым голоса мерещатся. А так, уже можно будет официально реагировать.

- Осмелюсь доложить, Ваше благородие, что вряд-ли что-то в комендатуре будет. - Васильев даже перестал хрустеть огурцом, чтобы поучаствовать в разговоре. - Это ведь не казаки были.

Прославленная Гоголем немая сцена продолжалась секунд пять. После сакраментального "ну", произнесенного Витгефтом, матрос быстренько все растолковал непонимающим господам офицерам.

- Не пахли они, совсем не пахли. Ни табаком, ни лошадями, ни мужицким духом. Будто их сейчас прям из баньки, да в свежепостиранное. Да и сбруя не пахла совсем. А еще галуны у них позорные, никакой казак такие ни в жисть не станет носить.

- Какие еще к черту галуны? Что в них позорного? - изумился Кедров.

- А вы наших, которых вам Роман Исидорович передал, посмотрите. Поверье казацкое - раз галун на рукаве начищен, мол, значит ты им сопли с носа вытираешь. Сопляк, получаешься. У любого казака все остальное, что по уставу должно быть начищено - стараются начищать. А галун трогать нельзя, а то свои же засмеют. Это со мной наши "братцы" поделились. Тоже своих не признали, хотя наши из верхнеудинских, а патруль донской был, но многие друг дружку знают.

- Так. Это понятно. Что еще видел? - вступил Витгефт.

- Ткнули они его чем-то, Ваш-ство. Когда заламывали, один казачок быстренько так, газырь вынул, и к груди ему - бац! Тот дернулся и сразу сомлел. И второй его, будто специально от вас прикрывал плечом. А еще один, тот что дальний, странно себя вел. Сидел и глазами будто в никуда, и что-то изредка под нос шептал. Ни дать ни взять, бабка порчу наводит... - И, видимо, решив говорить все как есть, Васильев продолжил: - Глядел в никуда, ровно как их благородие, господин лейтенант... Прежде чем в дверь пальнуть...

Вильгельм Карлович не представлял, какая картина происходящего сформировалась в голове у Васильева, так как в ситуацию с голосами в голове матроса не посвящали, но видно теперь, что вестовой и сам до чего-то догадался. Наверное, часто на глазах у него Витгефт сидел с невидящими глазами, слушая голоса демонов.

- Я подумал что тот пьян, но когда в бричку этого лазутчика грузили, мимо прошел - тоже самое. Нет запаха.

Васильев еще продолжал, но в общем, мнение матроса по поводу патруля было понятно. Это не казаки, и скорее всего, люди эти имели свой, совершенно не случайный интерес к японскому лазутчику. Патрулей, кстати, во всем городе было ровно три, и вероятность того, что в момент стрельбы один из них действительно проезжал мимо, была небольшой.

- Ваш-ство, тут это... - на пороге гостиной, после ритуального "тук-тук" вырос приставленный казак охраны. - Патруль, стало быть. Еще один. Спрашивает, не у нас ли стреляли.

Мда. И флаг-офицера Кедрова укатали сегодняшние события. Меланхолично протянув руку к рукаву казака, он равнодушно изучил галун на рукаве. Ничего по этому поводу не сказав, отрешенно бросил:

- Скажи, ведать не ведаем, пусть катятся к черту.

Неведомая хрень.

Это было великолепно. Смотреть, как работает профессионал всегда приятно, но сейчас Второй превзошел сам себя. Ровненько, невозмутимо спокойно, одобряя и поддерживая группу Четвертого, он провел всю многоходовую операцию как по линеечке. Шутка-ли: отправить группу захвата в 1904-й год, загримировав под казачий патруль. Все нашлось моментально (а скорее всего, было заранее подготовлено) - абсолютно идентичная форма (Второй потом поделился - взял в отделе, отвечающим за район Великой Войны и чуть-чуть, как он выразился, "доработал напильником"), замаскированное под приспособления тех лет оборудование и оружие, нейропереводчики с контролем моторики речевого тракта, подгруженные базы лингвистических конструкций того времени...

Даже мелкие монетки в карманах, аутентичная makhorka, у кого-то спички, у кого-то парочка писем из дому, словом, любой из группы был стопроцентным аборигеном, не подлежащим подозрению в любой ситуации. А как он быстро догадался отправить на карманный принтер, встроенный в ножны шашки одного из агентов, карту кораблей с иероглифами? Сориентированный заранее искин буквально за три секунды сформировал необходимое, добавив замятостей и подтеков туши, после чего у знакомившегося с этим документом адмирала не возникло никаких сомнений.

И вся эта бодрая операция случилась из-за того, что у кого-то из хронопиратов в кармане завалялся обычный смартфон! Гражданский аппаратик, ведать не ведающий о правилах конспирации, тупо посылал в эфир запросы на подключение, надеясь достучаться до спутника связи. Оперативно высланный дрон засек некого субъекта в костюме полевого агента (а там излучающих устройств тоже достаточно для обнаружения) и страхующий беспилотный коптер. Коптеру имитировали сбой в прошивке, после чего он отправился в свой последний путь над океаном (все-таки хронопираты не дураки, запрограммировали его правильно, не хотят светиться), а агента повязали.

- Кстати, Второй. А Вы будете как-то легендировать этот странный патруль, возникший и пропавший непонятно как?

- Нет. - Коротко буркнул Второй. Усталость давала о себе знать, такое изъятие хронопирата достойно войти в учебники, и сейчас, выложившийся на полную коллега выдавливал из себя слова с заметным усилием. Интересно, курит ли Второй? Наверняка, если он и курил сейчас, его голографическая проекция не передавала бы такую моторику. А курят после такого одну за одной, Первый и сам имел такую вредную привычку, и знал нюансы. Пока в горле совем уж не запершит, но для таких случаев под рукой должна быть бутылочка чего-то крепкого. Пару глотков, и потом опять - одну за одной. С чувством полностью выполненного долга...

- Это, несомненно, была изящная операция японской разведки, не давшей захватить своего полевого агента. Японцы, как я ранее говорил, очень скупо описывали нюансы этой войны, особенно такие неприглядные, как шпионаж. В послевоенных архивах историки бы ничего подобного не нашли, случись такое и без нашей помощи. Ну утащили агента и все. Забыто. Странным может показаться только то, что все участники японской группы прикрытия выглядели русскими, без малейшего акцента и прочих нестыковок, ну да ладно. Никаких последствий это все не имело. Утром Витгефт велит переставить пару другую кораблей, и на этом успокоится.

- Кстати, а с чего это он так напился со своим адъютантом?

- Да пес его знает. Вроде в пьянстве сей адмирал не был замечен совершенно. Может какое тезоименитство у них там случилось, или еще что. Может сломался от осознания того, что дело его близится к тому, что у нас, русских, обозначается словом "труба". А может предчувствует свою скорую гибель.