Стать тенью для зла

Глава 18

25 апреля 1904 года. Порт-Артур.

"У них Того, а у нас - никого". Сука. Морская колченогая сука, как-же метко охарактеризовал ситуацию матрос Васильев, прибывший вечером из кабака под светлые адмиральские очи, и немного не разобравшись в ситуации по причине воздействия паров хлебного вина, брякнувший как на духу, что болтают матросики. Свалил Наместник, оставив вместо себя козла отпущения. Мол, а чего мне-то тут делать? Я-то как минимум Нельсон, а нахрена Нельсон эскадре, которая не может выйти из гавани? Два парохода, утонувшие на фарватере - это не фунт изюму. Можно до конца войны ковыряться. Бицзыво мы упустили, японцы успели высадиться и закрепиться, и сейчас медленно движутся к крепости по суше. И конечно виноваты моряки. Вернее виноваты персонально Алексеев и Витгефт.

А знаете что? Это наверное даже хорошо, что во главе флота сейчас он. Макаров точно бы, с развевающейся бородой, кинулся бы в бой. И чего бы добился? А чего вообще добился Степан Осипович, кроме поднятия боевого духа, если разобраться? Потерял два эскадренных миноносца, изувечил винт "Севастополю" (и поставил на получившийся тихоход Эссена, привыкшего гонять на "Новике" на 25 узлах), утопил броненосец вместе с собой (да, это стреляли демоны, но если бы не отсыревшие взрыватели в японских минах, или что там у них не сработало, то утонул бы он даже на полчаса раньше). Цинично плясать на костях, скажете вы? Но зато без прикрас. Да, Макаров организовал перекидной огонь, установил пару батарей на южной оконечности Ляодунского полуострова, и насовал горяченьких люлей штабным бюрократам. Молодец конечно, но батареи и без него бы установили (начарт Порт-Артура вполне деятельный), а вот три боевых корабля уже не вернуть, и четвертый не починить.

Если бы не демоны, бурно обсуждавшие неудачу, то и Вильгельм Карлович не знал бы, что на самом деле проход свободен. Один из пароходов даже сумел выскочить на фарватер, но проскочил его, ткнулся носом в мель, и пока тонул - течение начало разворачивать его вдоль, устраняя преграду для прохода. Нюанс заключался в том (это все адмирал услышал из переговоров демонов), что оторванный нос остался на мели, и если домыслить по габаритам судна, то корма должна лежать поперек, а она, умница такая - лежит вдоль!

Убедительно все выглядело, и с берега и с моря. Вот вам утонувшая японская "Мару", и как ее и ее япону мать оттуда вытаскивать? Какие-то деятельные офицеры с горящими глазами с жаром обсуждали варианты, как они минами, взрывчаткой, огромными длинными тросами все это разгребут, но адмирал понимал, что ему пришел козырь. Не ахти какой, и в игре с шулерами он не поможет, вот только попытаться все равно стоило. Тем более что...

Японский адмирал точно в сговоре с шулерами не был! Он тоже, если судить по маневрам флота, считал что русский флот надежно заперт на внутреннем рейде. Легкие крейсера маячили на горизонте с утра и до ночи. А что это означает? А вот что означает: ты не можешь держать пары в готовности дать полный ход все это время. Ресурс котлов выработаешь за пару недель (машине плевать, идешь ты средним ходом, или только давление поддерживаешь чтобы такой ход развить), и добро пожаловать на долгий ремонт. Но не держать пары тоже нельзя. А ну как выскочит сейчас "Баян" со злым и усатым Фон Бароном? Ни один японский крейсер не уйдет. И два не уйдут. И даже три не уйдут, если "Аскольд" тоже выскочит. Значит Того УВЕРЕН что заблокировал фарватер даже для русских крейсеров. И неторопливо унижал заблокированного соперника.

Японцы вообще, как они уверяют, мастера унижений. Там что-то про сохранение лица, которое на самом деле потеряно, в общем, если постараться, то понять можно. Каждое утро японский флот уверенно проходил ввиду стен крепости, делая буквально пару выстрелов как в божью копеечку, а иногда и не открывая огня. Мол вы настолько ничтожны, что мы вас даже не замечаем, впрочем, если хотите, можете выйти подраться... Ах, не можете? Ну тогда мы вас не замечаем.

"Ворчали старики - что ж мы? Не смеют разве командиры, чужие изорвать мундиры о русские штыки?" - усмехнулся Вильгельм Карлович, сладко потягиваясь от сидения за столом. Строки великого поэта как нельзя лучше походили под настроение подчиненных. Десяток рапортов и полдюжины докладных записок с предложениями о способах скорейшего устранения преграды на фарватере радовали наличием инициативных людей. Приятно, черт побери, но нет. Строжайший приказ - никого даже на ялике на фарватер не выпускать. Чиним поймавшую мину "Победу", завершаем ремонт "Ретвизана" и "Цесаревича", а пока все равно, в море делать нечего. Да-с, прошу любить и жаловать. Ретроград и тихоня - Вильгельм Карлович Тишайший собственной персоной. Об новом прозвище адмирала недавно Васильев тоже рассказал. Ну хорошо хоть не "Виля", презрительное панибратство было бы и вовсе нетерпимым.

Ладно, сядем разыгрывать нашу карту. Пусть подчиненные косятся на нерешительного мямлю, пусть брезгливо отводят взгляд берсерки типа Вирена, мы будем делать свое дело. И делать так, чтобы демоны не прикончили его раньше времени. Приплывет какой-нибудь бравый флотоводец типа Рожественского - они тихо его прикончат (или прикончат громко, как Степана Осиповича), а бедный Зиновий Петрович даже знать не будет от чего ему беречься. Цветущую Сакуру слышит только он один - контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт. Вот же угораздило...

Неведомая хрень.

- Да, коллега, нам действительно дали добро.

- Не могу поверить. До сих пор не могу поверить! - в голосе Второго слышался благоговейный восторг. - Это второй раз за всю историю Патруля!

-И мы не можем обделаться. Вы у нас обладаете вполне сильной компетенцией в этом вопросе, вот и рассчитайте пожалуйста. Привод Истории в основное русло должен быть максимально корректным и незаметным для хроноаборигенов.

- Знаете... - взгляд Второго стал немного расслабленным и мечтательным... - Я ведь когда-то мечтал о таком. Угнать из музея подводную лодку, да отправиться на ней к адмиралу Макарову... Или командуя авианесущим крейсером выползти на пересечку курса эскадре Того в Цусимском проливе. Эх...

- Ну, мне известно Ваше прежнее место службы, и Ваши взгляды. Впрочем, как и Ваши компетенции, наряду с огромным практическим опытом. Так что давайте и перейдем, так сказать, в практическое русло. Есть какие-то наработки?

- Предварительный анализ я накидал, вот выкладки. Каюсь, ресурсы для моделирования я начал привлекать задолго до, но прошу понять и простить. У нас ровно две благоприятных вероятности. Одна из них мне кажется вполне заслуживающей обсуждения. Тем более, что событие, которым я предлагаю заняться, надо не создавать, а просто ускорить. Оно действительно случилось всего через год после места на таймлайне, где сейчас находится точка Нанси. И событие это произошло с броненосцем "Микаса" - флагманом японского флота.

-Очень интересно! Это может серьезно облегчить уровень энтропии, который обязательно обрушится на нас. Рассказывайте все подробно, нет времени искать информацию.

-Ну там, как говорится, дело ясное, что дело темное, но по факту через три месяца после окончания войны, броненосец взорвался на рейде. Понятно, что когда взрывается крюйт-камера на броненосце, искать причины катастрофы становится проблематично, но в общем, комиссия пришла к выводу, что это нижние чины решили добыть спирт из сигнальных ракет. Эрго? Это должно выглядеть так, будто наши нижние чины решили побаловаться алкогольным суррогатом на год раньше. А если еще и броненосец взорвется на мелководье, чтобы его можно было поднять - так и вообще прекрасно. Хронооткат станет минимальным.

-Боже. Сказал бы кто мне год назад, что я буду считать откат от взорванного в прошлом корабля меньшим из возможных зол! Второй, скажите честно - Вам ведь очень нравится, то, чем мы сейчас занимаемся?

-Мне нравится ВСЁ, чем я занимаюсь с момента поступления на службу в Патруль Времени. С небольшими нюансами, но нравится. Да, я действительно люблю свою страну, и считаю ее достойной лучшей участи, и я просто счастлив от того, что моя любовь к своему государству совпадает с текущими задачами, стоящими перед нашей группой. Не переживайте, устав Патруля Времени для меня свят.

-Хорошо, давайте перейдем к рассмотрению Вашего предложения.

29 апреля 1904 года. Крейсер "Ниссин".

Сидеть в час ночи над дощечкой для расчетов было глупо. Как и сосредоточенно водить по ней грифелем. Но именно таким способом неведомые друзья предпочитали связываться с Исороку. Хорошо хоть никто не видит чем он занимается, а то сочли бы идиотом. Он пишет, потом зачем-то вглядывается в написанное на дощечке. Они же не увидят, что на дощечке появляются видимые только ему буквы.

"Исороку, проход не закрыт! Русские в любой момент могут выйти из своей базы, имейте это ввиду!"

Вяленые черти, как они себе это представляют? Он, еще вчера бывший курсантом, и только сегодня получивший погоны мичмана, должен... Закричать? Что-то типа "Друзья! Коварные русские только притворяются слабыми, а на самом деле ждут удобного момента, чтобы ударить нам в спину!". И его товарищи, носящие куда как более тяжелые погоны, тут-же ему поверят и... И что? Неведомые друзья строго настрого запретили сообщать о них, об обществе Цветущей Сакуры. Почему они выбрали его, а не кого-то, хотя бы в чине коммандера? А лучше бы напрямую связались с адмиралом Того.

Конечно, вряд-ли глубокоуважаемый Хейхатиро Того попал бы в такую ситуацию, в которой он и приобщился к Цветущей Сакуре, но можно же было что-нибудь придумать? Ладно, напишем сейчас что он постарается что-то сделать. Вглядываясь в буквы, появляющиеся на доске, он искренне надеялся, что их пишет именно Она. Девушка с удивительно большими для японки глазами, и красивой но короткой прической из рыжих как закатное солнце волос.

Так, кажется уоррент-офицер Йокояма уже топает по коридору, пора и ему быстрым карпом юркнуть из каютки и пристроится в кильватер к командиру. Сегодня ночью офицерский (да, он уже офицер!) расчет их башни усиливает вахту, и они должны быть готовы к немедленному открытию огня. Йокояма видимо скоро уйдет в штурманскую часть, а башня достанется ему. Исороку подозревал, что это из-за его чрезвычайно меткой стрельбы тогда, но точно уверен не был. Ладно, будем считать, это только первый успех, и первое звание, полученное благодаря ДРУЗЬЯМ. Он вернется с этой войны победителем. Вернется вместе со всем флотом, ведь русские совершенно не моряки. Не умеют воевать, и у них нет таких ДРУЗЕЙ.

- Молодец, что взял доску. Надеешься пострелять? - кажется, уголком губы Йокояма что-то изобразил. То-ли усмешку, то-ли презрение, в полутемном коридоре не было точно видно. Ну да, конечно. Отрубился от пороховых газов (так все тогда подумали) как перебравший сакэ гардемарин, и теперь изображает недоступную вчерашнему курсанту мудрость. Нам-то известны как причины как этой досадной неприятности, так и невероятной меткости Исороко Такано, но сейчас ситуация выглядит так, будто старший товарищ высокомерно советует более молодому не зазнаваться.

-Надеюсь. Тем более, господин уоррент-офицер, кажется наверху уже стреляют.

1 мая 1904 года. Порт-Артур, броненосец "Севастополь".

Эх, ставил же капкан на более крупного зверя! Понимал, что японцы не смогут не залезть в Дальний, и посылал миноносцы на постановку мин. И ведь приказывал ставить на порядочную глубину, но эти мичмана лучше знают, как следует воевать. Теперь вспугнули. Утром пластуны сообщили, что какая-то лоханочка японская на входе в порт Дальний рванула. А шедший за ним "Кассуга" или "Ниссин", поняв, чем дело пахнет, к порту не пошел. Даже Кедров, докладывающий об результате этого дела, как-то осуждающе смотрел. Ему-то ясно-понятно, что посылать следовало минный крейсер "Амур", его командир старательный, и засеял бы все вокруг ровно на той глубине, на какой бы ему и приказали.

Этот корабль должен был пройти и по блокированному фарватеру, ни брони ни водоизмещения солидного, но Витгефт "Амур" не послал, он приберегал этот козырь для более серьезной игры. Не можем мы выйти с внутреннего рейда, и точка. Запросил у Алексеева инженеров из Владивостока, пусть они вынесут вердикт - проходим или нет фарватер. Любой другой уже после такого телепания снял бы адмирала-перестраховщика с должности, но только не Алексеев. На кого он укажет, когда япошки нас раскатают? Вот и сидит Вильгельм Карлович в штабе, вызывая негодование у доброй половины старших офицеров эскадры. Вот и ловит презрительные взгляды. Тишайший "как бы чего не вышло" адмирал.

- Сэндо, на связь! - голос их главного был насторожен.

- Да, Ямагата-сан!

Короткий разговор, который слушал сейчас адмирал, не добавил оптимизма. Японцы, похоже, собрались использовать порт Дальний на полную, причем очень скоро. Значит, до того, как крепость плотно обложат, остается не так много времени. Сейчас эти демоны занимались тем, что на своих летающих сундучках опекали как могли прибывающие корабли и суда. Перепугались они после того, как потеряли номерной миноносец (ага, вот что там рвануло),и теперь постоянно висят где-то там. Сюда же периодически прилетают, чтобы "принять пакеты" со Штаба и... с "Севастополя".

Сейчас Ямагато (или Ямагата, точно не расслышать) просил Сэндо прогнать пакеты (как пакеты можно прогнать?!) через что-то, если адмирал правильно перевел англицизм, типа каких-то ворот и конвертов, и проанализировать, известно ли... Ну да, что их еще может интересовать? Что знают русские о возможности выхода в океан.

- Стоп. Дай это! - и что-то издало чистый и очень красивый звук, будто в определенном порядке кто-то взял три флажолета на гитаре.

- Так. А он не такой мудак как кажется. Смотри-ка. Докладывает в столицу, что форты еще не готовы, просит подкрепления и материалов.

- Учитель, поясните. Так ведь и должен поступать каждый солдат? - Ого, вот уже и учителем своего вождя называют. Забавно. Ну, в общем, по голосам Вильгельм Карлович давно догадался, что этот Ямагата ощутимо старше остальных, там еще иногда голос вполне взрослый звучал, того звали как-то типа Уисиба или Урисиба, а остальные Цветки Сакуры - похоже что только начавшие взрослеть отроки. Ну да, и отроковица.

- Сэндо, фишка в том, что форты на самом деле ГОТОВЫ. Понимаешь? Не все, но готовы. Или будут готовы уже совсем скоро, там и Кондратенко молодец, руками готов землю рыть, но все построить. Кстати, в той истории он нам тоже крепко досадил.

В какой такой истории успел досадить этим демонам Роман Исидорович, времени подумать не было. Нужно было запоминать как можно полнее, потом поразмыслит. Может, вспомнит что.

- Просто Стессель понимает, что если он так и доложит, то в Петербурге решат "Окей, значит все в порядке, они там справятся" и ничего не пришлют. У Стесселя хватило ума догадаться, что фортов все равно мало, и план, который существовал до войны не годится для того, чтобы нас остановить. Но если они так сообщат, царь просто решит что они трусы. А так - вот смотри, тут этот казак намекает, что мол прости, царь-государь, мы тут немного своровали, поэтому присылай еще. Давай-ка повнимательнее мониторь о чем они там говорят. А Витгефт чего?

- Ничего. Ерундой занимается, дайдзи ниси тэкудасай! - опять сказал что-то непонятное отрок Сэндо.

Ну вот почему, как только речь заходит о чем-то важном, эта тетка халтурит? Конверты-ворота, непонятные японские фразочки (окей и вот эта тирада целая). Хотя последнюю он, похоже слышал. Типа пожелания здоровья, вроде в Нагасаки так говорили больному человеку. Наверное, считает что это неважно. Откуда ей знать-то?

- А зачем этот Стессель Витгефта выгораживает? Моряки же с сухопутными как и у нас, враждуют?

- Именно потому что Стессель умен. Моряки же с сухопутными не просто так враждуют, это не "Челси" с "Реалом" какие-нибудь. И у нас и у них они враждуют за бюджет. И Стессель понимает, что этот мямля - тут Вильгельм Карлович почувствовал, что от обиды и невозможности вмешаться, у него заслезился глаз - этот мямля, чтобы оправдать свое бездействие, вот-вот начнет отдавать с кораблей все что может. Орудия, людей. Вот увидишь, он и пулеметы догадается передать. Только бы не ходить в море.

- Потому что в море - мы! - радостно подхватил отрок Сэндо.

- Потому что в море - наш флот. и если он начнет делать сильные ходы - мы его прикончим.

- А этот Витгефт в той истории чем-то отличился?

- Отличился! - хихикнул Ямагата. - Тем-же, чем и сейчас отличается. Сидением на берегу и писанием никому не нужных приказов. Тем не менее, он сейчас командует эскадрой, и слушать его мы будем постоянно. Жучок ведь на Севастополе есть?

Да что за черт! Ладно, обидно его уели, но что за история с ним приключилась, о которой Вильгельм Карлович и не подозревает? Когда раньше они пересекались? Кто-то из прошлых знакомых? Так... В штабе он без малого четыре года сидит, надо будет поперебирать воспоминания. С узкоглазыми он мало дел имел, может кого вычислит. Кстати, и с Кондратенко он шапочно знаком, надо какой-нибудь повод найти и тоже поспрашивать. И так слывет чудаком, еще и странные вопросы начнет сухопутному задавать, но снявши голову по волосам не плачут. А пока, переведя дух (голоса в голове пропали), решительно вызвал мичмана Кедрова.

- Михаил Александрович, пригласите ко мне пожалуйста вот этих офицеров. Альберта Васильевича, Ивана Константиновича, Федора Николаевича, Альберта Степановича, да и пожалуй... Нет, впрочем и этих хватит - и опустив глаза добавил: - Понимаю, что война, но бардака в документах я допускать не позволю.

Кедров, как всегда, не став ничего записывать, кивнул и вышел. Показалось или нет? Ну не умеет адмирал в эти игры играть. Вильнул ли взгляд Кедрова в некий момент? Если вильнул - то почему? От того что этот безусловно смелый и преданный Государю офицер что-то сам понял, или от того, что голос Вильгельма Карловича слегка дрогнул, когда среди прочих имен, он упомянул командира минного крейсера "Амур"?