Стать тенью для зла

Глава 14

Крейсер "Ниссин", 2 апреля 1904 года.

-Снова промазали, Исороку. Б..ть, теперь вы дали... э-э... Двести три правее и двести одиннадцать ближе.

Голос, шедший из уха, так возмущался, будто собирался увидеть, как мы будем попадать по русским каждым снарядом, или, на худой конец, каждым залпом. Хотя, наверное, ему было действительно неприятно видеть столь очевидные ошибки. Исороку и сам понимал их причину. С дозорных корабликов, находившихся в шести милях от стоянки русских, наверняка видно не особо хорошо, и даже в морской бинокль с лучшей оптикой точно разглядеть, не долетел снаряд два кабельтова или четыре - практически невозможно. Обидно. Как там его инструктировали? Острым грифелем надавим вот на эту потертость в виде правильного кружка с левого верхнего края дощечки для расчетов...

-Принимающий! - требовательный окрик уоррент-офицера Йокоямы опять запросил углы.

-Четыре пять семь! Четыре два два!

Дерьмо демона! Судя по всему, главный артиллерист не разглядел перелет (вернее, ему не сообщили корректировщики), и, насколько понимал Исороку, принял поправку только относительно хода "Ниссина", медленно подползающего ближе. Бьем туда-же. Ага, вот, ДРУЗЬЯ дали обещанное. Посмотрим, что там...

Порт-Артур, 2 апреля 1904 года.

Дело, похоже, несерьезное. По докладам с Ляотешаня, в этот раз японцы подтянули только два "гарибальдийца", которые, аккуратно подойдя к берегу, начали, можно сказать, деликатно постреливать по гавани. Честное слово, Вильгельм Карлович в этот момент внезапно осознал, что японский командующий, скорее всего, как ни странно это будет звучать, трус. Какого хрена хлопать прутиком, если можно врезать дубиной, не опасаясь ответного удара от кучки потрёпанных кораблей, пребывающих в значительном меньшинстве? Но почему-то опять, вместо удара кулаком, Того бьет даже не ладонью, а парой пальчиков. А это опасно, пальчики можно и сломать.

Дело в том, что основа меткого артиллерийского огня - знание точной дистанции до противника. И с этим у русских артиллеристов все было лучше, чем у японцев. Высота Ляотешаня позволяла определять дистанцию до противника с помощью базы параллакса не в девять футов, как на установленных на кораблях дальномерах системы Барра и Струда, а используя всю высоту горы над уровнем моря, то есть целых 162 метра. Там еще и четыре шестидюймовки с подраненных броненосцев должны стоять, если в их сектор стрельбы япошки заберутся, то еще лучше получится.

Ага, вот видимо и искровые помехи наших радиостанций сказываются, уже второй раз японцы не вносят поправки. Наши, кажется, уже добились накрытия. Но проклятый голос кого-то из японской вишни явно старается переменить ситуацию.

-Ну, не впечатляет. Так они до вечера будут свои снаряды сеять. Да, видимо придется открыть ему доступ с птички. Нет конечно, не под админку. Да как я им канал восстановлю? А, понял. Ретранслятор повесить, точно. Тогда дайте еще птичку. А как я пойму, где этот "Такасаго"? Две наклонные трубы, врубился. Вот я бака, можно же было сигнал обнаружить. Хорошо, работаю.

Крейсер "Ниссин", 2 апреля 1904 года.

Любой, кто заглянул бы сейчас из-за плеча курсанта Исороку, не понял бы, почему с такой злостью тот смотрит на дощечку с разложенными на ней листочками для расчетов. Все хорошо, сейчас выбранная цель - русский броненосец "Ретвизан", находится под постоянным накрытием, и попадание в него - просто вопрос времени. Ну нервничает азартный юноша, просто ему же хочется прямо вот сейчас выиграть эту войну, никак не меньше. А "Ретвизан" сейчас никуда не денется, корабль на ремонте, с борта, судя по донесениям разведчиков, приделан кессон, и начать маневрировать броненосец не может.

Но вот если бы посторонний наблюдатель посмотрел бы на эту дощечку глазами курсанта Такано, то его взору открылась бы совершенно другая картина. Вид на русскую гавань с высоты птичьего полета, настолько чистый и насыщенный, что казалось, в дощечке просто открылось окно, вот даже, кажется, свежим ветерком потянуло в воняющее сгоревшим порохом нутро орудийной башни. ДРУЗЬЯ что-то говорили ему про поляризацию света и контактных линз, он не все понял, но сейчас это и не важно. Гавань была разбита на квадратики нереально четкими и яркими линиями, и, если наблюдатель прикинет расстояние, то поймет, что каждый квадратик имеет в поперечнике один кабельтов. Картинка слегка смещалась, как объяснили друзья, аппаратик, передающий картинку всегда находился на одной линии между "Ниссином" и выбранной целью, соответственно, на водной глади менялась и сетка. Вот встала новая кучка столбов от падений снарядов, и тут-же умное устройство начертило красным эллипс рассеивания, после чего автоматически высветило поправки до выделенного красным же цветом "Ретвизана". Выбежать бы сейчас из башни, прибежать в артиллерийский пост, сунуть под нос лейтенант-коммандеру Сугаваре планшет... Но нет. Не увидит лейтенант-коммандер ничего кроме исчирканной грифелем доски. Снимет с должности и отправит в лазарет съехавшего с катушек в первом-же бою гардемарина. Потому что поляризация и нанороботы. Потому что Тайна.

Что это? Циферблаты скакнули, выдав какие-то странные углы. Прикинув, Исороку понял. Крейсер поворачивал. Да, русские тоже, оказывается, умеют в этот самый перекидной огонь, и пора менять курс, потому что столбы от снарядов вставали все ближе и ближе к "Ниссину". Надо решаться...

Потом все произошло практически одновременно. Удар по кораблю (хотя Исороку ждал просто близких падений), разрыв где-то в районе кормы, отдавший в ноги и ту часть тела, которой Исороку сидел на тумбе. Небольшое движение к командиру башни, и тот, разворачивающий колпак на корму, чтобы оценить повреждения, вдруг почувствовав какое-то покалывание в бедре, теряет свет перед глазами и неуклюже падает со своего места.

-Принимаю командование! Ты и ты - доставьте уоррент-офицера в лазарет. Двадцать секунд до окончания перезарядки! - это уже напоминание экипажу башни, что все продолжается.

Новые значения циферблата - побоку. Доворачиваем орудия левее и ближе. Огонь! Два одиноких столбика встают вплотную к русскому кораблю. А остальное?! Понятно. На повороте стрелять по точечной цели трудно, поэтому корабли перенесли огонь на город. И сейчас один он, Исороку Такано, ведет огонь по "Ретвизану". Еще один залп, еще. Есть! Видно, как у кормового мостика русского броненосца вспухло облачко разрыва, по воде рубанул град обломков. "Ниссин" продолжает доворачивать, и сейчас на пути эллипса рассеивания окажется другой русский корабль, похожий на канонерку. Огонь!

Третьим залпом достаем канонерскую лодку, попадание хорошо видно на высоком гладком борту. Теперь там зияет пролом из которого густыми клубами валит дым. Подправляем еще немного, и залп ложится впритирку к русскому броненосцу типа "Пересвет", возможно, мы даже достали его подводную часть. Ну почему ДРУЗЬЯ не доверились кому-то повыше? Ведь Того же должен знать, он сам же тогда...

Сейчас бы несколько кораблей эскадры расстреливали русские лоханки убойно точным огнем. Курсант Такано не очень точно представлял, есть ли у японской армии возможность прямо сейчас отштурмовать Порт-Артур, но понимал, что все стреляющее и плавающее в округе, а так-же много чего бегающего, истребить с нескольких линейных кораблей, имеющих такие дощечки - вопрос пары дней. А там можно и десант высаживать, и эта земля снова станет японской.

Снова удар по кораблю! Чертовы гайдзины стреляют вполне умело, хорошо что и на этот раз это попали они средним калибром в шесть дюймов. Поворот закончен, вернемся к "Ретвизану". Надо только что-то сделать с принимающим устройством, а то трудно будет объяснить, почему приказы главного артиллериста игнорировались. Сделать - не проблема, в академии они разбирали эти циферблаты, учились устранять поломки. Если умеешь устранить поломку, значит умеешь и поломать...

Да что там такое? Как не вовремя проклюнулась эта батарея шестидюймовок! Разведчики докладывали, что русские установили какие-то орудия неподалеку, но точные сектора стрельбы были неизвестны. Плюс русские любят делать дела наполовину - например вывести корабли на рейд и объявить о боевой готовности, но не поставить противоминные сети. Отправить в дозор вокруг эскадры миноносцы, но не обсудить каким способом те подадут сигнал тревоги. Русские смогли быстро построить форты вокруг Порт-Артура, но точно установлено, что они до сих пор не привезли в них орудия и не провели телефонную связь. Вот и сейчас была большая надежда что пушки они из крепости утащили, и докладывая о готовности находящемуся вдалеке начальству, забавляются пикниками на природе, просто бросив орудия на берегу. Оказалось, что зря надеялись. И связь есть (корректируют свой огонь они вполне неплохо) и орудия, видимо, на подготовленных позициях. Крейсера сделали уже три залпа, но русские продолжают стрелять. Временами то одно, то другое орудие замолкало, но только на время.

Исороку настороженно повернул колпак на крейсер. Куда бьет кормовая восьмидюймовка? Если ведет контрбатарейную борьбу - тогда придется бросить стрельбу, нельзя изображать из себя настолько тупого. И показывать планшет нельзя. Вот почему ДРУЗЬЯ выбрали именно его? Загляни в такой планшет их адмирал, сразу бы дело пошло быстрее. Да и странно, что после того, как он оставил послание, его распределили сюда, на "Ниссин".

- Вяленный морской черт Такано! - бодрый и грозный голос, звучавший из распахнутой двери в башню не предвещал ничего хорошего. Сам второй помощник, господин лейтенант Нодзоми Оото, стоял внизу олицетворение проблем. И невозмутимости, конечно.

-Куда стреляла твоя башня?

Как много в этой фразе. "СТРЕЛЯЛА" - значит больше она не стреляет, хотя бой еще идет. Встают столбы от русских снарядов, вот рявкнула пара шестидюймовок. Это внушает грусть. Но... Стреляла "ТВОЯ" башня, это, демоны раздери, звучит одобряюще. Я еще командир.

Четко доложил о ранении старшего по башне и принятии командования, о том, что ввиду повреждения принимающего устройства продолжал стрельбу по счислению. Конечно, такая фантастическая стрельба по счислению, особенно с попаданием по сразу трем кораблям, случись она на экзамене в академии, тянула бы на должность главного артиллериста флота, никак не меньше. Но ведь курсанту Исороку Такано ничего не может быть известно о результате стрельбы! Скорее всего, она неизвестна и второму помощнику, поэтому, изображая искреннее раскаяние получает заслуженную головомойку. Он виноват, он просит дать возможность искупить свою вину. Он раскаивается и сожалеет о совей тупости. Да, он никакой не командир башни, он принимающее устройство. И должен был выставить цепь из прислуги до ближайшего левого носового каземата с шестидюймовкой, чтобы брать данные оттуда. Вместо этого, он, недостойный своего почтенного отца... Ну и все как полагается.

Пока время терпит, наказания на японском флоте неотвратимы, но исполняются далеко не сразу. Командиры не роняют авторитет, раздавая необдуманные, не проверенные наказания и награды. Сейчас будет обед и с ним все офицеры будут дружелюбны и вежливы. Вечером - публичные рапорта командиру корабля от каждого. Ужин, и снова дружелюбные и вежливые офицеры. И только утром, на построении, провинившихся, как и отличившихся, назовут перед строем. А потом к нему подойдет второй помощник и сообщит, какое наказание понесет курсант, нарушивший боевой устав во время сражения. Если с авизо не увидели результатов стрельбы, то жизнь и карьера не останутся незатронутыми этим происшествием, Исороку не сомневался.

Порт-Артур, 2 апреля 1904 года.

Ситуация лично для него была дряннее некуда. Мало того, что его назначили отцом поражения, так ведь и до поражения он не доживет, скорее всего. Макарова прикончили как... Обидно, но да, великого, без прикрас, флотоводца, пришлепнули как надоедливую муху вместе с кораблем! Теперь вот такой вот дуализм у нас - или брыкаться, стараясь хоть немного попытаться облегчить участь флота, и тогда его прикончат точно так-же как Степана Осиповича, или запороть все дело. Хотя... Что там запарывать? Уже все запорото. Поэтому и назначен-с. Нам до японского флота как плотнику до краснодеревщика и без этих Робуров летающих, а уж если они в любой узел корабля попасть могут на выбор, да еще и оружие, видимо, самое разнообразное, еще и невидимые...

Мысли скакали, не имея возможности зацепиться хоть за что-то, дающее надежду. Имитация болезни? Не пройдет. Позору не оберешься, Вильгельм Карлович видел как доктора разоблачают матросиков-симулянтов. Спросит вроде что-то совершенно в сторону, например, потеют ли у тебя ноги. Казалось бы, при чем тут ноги, говорю же, вашбродь, передышал вчера у кочегарки, когда уголь грузили, кхе-кхе... И все-таки, братец? Потеют или нет? Ах, как обычно? А подыши-ка вот на зеркальце... Что ж, ступай к офицеру, скажи я велел тебя работой занять побольше. И хорошо под ружьем еще постоять часика два сегодня и столько же завтра. Симулянтус вульгариус. Позору будет не оберешься. Дворянин называется, а туда же.

Ладно бы все понимали, что уважаемому человеку вот отдохнуть надо. Гутаперчеву пилюлю под язык и все такое, как там у Лескова описано. Так нет же. Не уважаемый он, хоть и в должности большой. И лично его Высокопревосходительство господин Наместник дал всем понять, что он хочет видеть вас, Ваше Превосходительство, командующим эскадрой. Покажите мне того доктора, кхе-кхе...

Имитация... Ранения?! Да, кстати! Вот же на него нападение было уже. Может и второе будет? Как-то так устроить... Поймать осколок или пулю, да просто контузию от близкого разрыва. Контузия это такая штука... Контуженых мы видели, немного понимаем как оно. Несколько дней тупо полежим и постонем, а потом даже имитировать ничего не надо будет, наоборот, вскочим с постели и станем твердить что в бой готовы прям сейчас. Вот только чертей по углам разгоним. Докторишек?! Ко мне? К боевому адмиралу?! Да я вас, сук, по реям сейчас развешу, свистать всех наверх! И докторишек тоже свистать! Никаких трубочек к груди, никаких молоточков, погребем на веслах чтобы япошек раньше времени не вспугнуть!

Не-а. Алексеев только порадуется. Государь, скажет он, вот видите. Все я придумал хорошо, но кто-же знал что у нас адмирал блаженный? Никто не виноват, безумец флотом рулил, а то мы бы ух этим косорылым! Выкрутится.

Прижался лицом к стеклу, за которым было видно, как на рейде тащат к пристани осевшего на правый борт "Отважного". За сорок восемь кабельтовых, через гору. Первым же полузалпом. Какие еще черт побери, шансы?! Тут впору всем бежать на вокзал и мотать отсюда пока живы. Ни Робурам ни япошкам Россия не нужна, авось и Сахалин не тронут. Интернироваться быстренько в Циндао, Вильгельм потом кораблики вернет.

Да!!! Слушайте, а ведь выход же? Завариваем бой, нахватаем немножко, и побежим не сюда а к немцам. Может даже сразу побежим. Попробуем прикинуть варианты. Ну да. Экипажи едут домой, кораблики вернуться сразу после войны, а он... поедет в крепость. А то и виселицей государь пожалует. Готов его Превосходительство таким вот образом все разрешить? Нести крест свой, не иначе как за грехи великие ниспосланный? Бесчестие и уверенность всех вокруг, что Витгефт - трус и предатель.

Постойте. Бой же перед этим будет? Непременно будет. Там осколок получить завсегда можно, стоит только подумать как. Может кровью себя измазать заранее, под кителем.

Да ну, бред, ерунда. И бесчестие. Хоть бы какой мичман его на дуэль, что-ли вызвал бы. Хотя дуэли до конца войны отменены, но ради такого дела можно и как мушкетеры у монастыря Дешо, тайно устроить. Будет хотя бы просто идиотом, а не кровавым идиотом, погубившим эскадру. Ее другие погубят.

Мысль ходила по кругу. Опять и снова. Мелькнуло же что-то. Имитация болезни... Имитация ранения. Имитация еще какая-то. Покушения. Как в прошлый раз. Говорят же, в него из винтовки стрелял какой-то меткий стрелок. Меткий стрелок...

Так, в штабе делать нечего, наместник, кстати, только что широким жестом перенес штаб на "Севастополь". Молодец, конечно. Десятиузловый штаб - это звучит гордо. Ладно, включаем режим мудака, терять мне нечего.

-Мичман Кедров прибыл?