Станция Клондайк. Часть первая: где

Глава 7. Ричард Бесекерский вступает в команду, Херейро дает план действий

Планета Кандидат. Сектор Гагарин

Март 02, 2523 г.

Кандидат-бюро #StarVoice

— Заканчивали, вы, стало быть, Гобера?

— Да, мистер Херейро. Включая магистратуру академии, с отличием.

— Если тебе соврали в интервью, как ты даешь понять, что распознал ложь?

— Обычно я говорю: «это звучит убедительно».

— У тебя был спецкурс по заиканию?

— Разумеется. Ок-к-кончил его т-также с от-т-тличием.

— Чудесно. Ты мне подходишь, я беру тебя на работу. Как быстро ты сможешь прибыть на Клондайк?

Шеф проводил собеседование парня со странной фамилией: Бесекерский. Он был молод и обладал отличительным знаком выпускника Гобера — обаятельной улыбкой. Мне отводилась роль красивого антуража, и я старалась как могла, Бесекерский иногда бросал на меня заинтересованные взгляды. Впрочем, пока он в иной звездной системе, и присутствует лишь в виде голограммы, мне ничего не грозит. А потом… тоже нет, слишком умная внешность. А уж я умею отличать внешность от внутреннего содержания.

— Так просто, сэр?

— Я должен был мучить тебя до заката?

— Закат? Какая красивая аллегория. Нет, сэр, вовсе нет. Но я определенно не рассчитывал получить работу у вас на третьей минуте разговора.

— Скажи мне, Ричард, что ты про меня знаешь?

Я навострила ушки, вопрос был с подвохом. Когда взгляд Бесекерского скользнул в мою сторону, мило и беззаботно улыбнулась, свою работу надо делать хорошо.

— Вы талантливый репортер.

— Да брось. У нас одиннадцать федеральных каналов, и несколько десятков попроще, на них работают тысячи репортеров, и среди них сотни талантливых. Талант не редкость.

— Сэр, ваши работы всегда были как вспышка сверхновой, затмевающие, яркие и когда их никто не ждет. Вы словно чувствуете…

Ого, а парень имеет шансы! Кажется, уловил суть, но смутился, отвел взгляд, и опять смотрит в мою сторону. Что ж, продолжаю играть свою роль: положить ногу на ногу, одернуть край юбки, потеребить локон волос, и — улыбайся, Ханни, улыбайся.

— Когда пахнет жареным?

— Что? А-а да, точно. Это называется, э-э интуиция… да, точно.

Шеф явно доволен, и я понимаю почему. Но собеседование еще не окончено.

— Интуиция — это способность быстро принимать решения, причем выбирать его из большого числа вариантов. Ты знаешь, сколько пришло откликов на эту вакансию?

— Нет, сэр, даже не представляю. Но, полагаю, любой молодой репортер человечества хочет попасть к вам. А это значит, очень много.

— Неплохой ответ. Если так, то интуиция сразу подскажет, подходишь ли ты или нет?

— Полагаю да, сэр. Но вы не приняли решение на самом деле. Вы еще сомневаетесь.

Моя улыбка стала искренней, похоже мы будем часто видеться, Бесекерский.

— Ханни, что скажешь?

Не спеша подняться с дивана, модельным шагом пройтись к Шефу, встать небрежно, вполоборота, повернуть голову, как будто я говорю через плечо (общение со светским львицами не прошло даром):

— Что я тут делаю, Бесекерский?

— По правде сказать, отвлекаете меня, миледи.

Шеф хохочет, у меня на щеках вспыхивает легкий румянец. Попадание было в точку. Продолжаю невозмутимо улыбаться.

— Ты уже понял, что от тебя потребуется?

А вот этот вопрос поставил парня в тупик. Один — один.

— Эээ… Полагаю у вас есть конкретный план.

— Допустим, — шеф снова вступил в игру.

— Это расследование. Вам нужна триада: Достоинство, Трудолюбие и Великолепие. Достоинство — это, разумеется, вы, сэр, Великолепие, также разумеется, — миледи. Мне остается роль Трудолюбия.

— Продолжай.

— Такая триада нужна, если у нас ограничен объем. Объем аудитории, и вообще объем. Мы будем проводить обследование в замкнутом пространстве. Спутанные нитки и пауки.

— Пауки в банке?

— Ну да, много пауков. И надо распутать нитки.

— Похоже ты умен.

— Если честно, не очень, вы ведь уже сказали про станцию Клондайк.

А вот сейчас подкололи шефа. Хи-хи.

— Раз ты вспомнил про мой вопрос, то ответь на него.

Туше! (общение с мачо-охотниками тоже дает о себе знать). Парень, тем временем, смутился. Он что, забыл вопрос? Ладно, будет должен, отправляю подсказку в профиль.

— А-а… Э-э… если честно… я… а! да, я могу прибыть на Клондайк, если купить билет на завтра, так, и две пересадки, и… ага, тут меня возьмут на борт. Я буду на станции через 11 дней.

— Отлично, я подпишу контракт и отправлю тебе ссылку на счет бюро, покупай билеты.

— Слушаюсь, сэр! Можно задать вопрос?

— Дай угадаю, ты спросишь, что же такого происходит на Клондайке?

— Именно, сэр. Я, как вы, разумеется, знаете, я, можно так сказать, специализируюсь на освещении деятельности Вольного флота. И, разумеется, я читал разные спекуляции вокруг Клондайка, даже Панораму. И у меня есть некоторые выводы.

— Любопытно. Для начала расскажи, на какие именно спекуляции ты обратил внимание?

— На первое место, я поставлю версию, что на Клондайке будут проводить некий эксперимент.

— Вот как? Об этом не писала Панорама.

— Что добавляет очков этой версии. Бюро дальних исследований выделила бюджет на финансирование лабораторий Клондайка в 7 раз больше обычного. А Экспертный совет увеличил гранты на открытия в 12 раз.

— Министерство освоения, в свою очередь, увеличило административный бюджет станции, — я решила тоже блеснуть эрудицией, — там будет два спасательных корабля, вместо одного, хорошая охрана и полноценный ремонтный модуль, тип «Мо-Джо». Всего бюджет увеличен примерно на 82%.

Шеф загадочно молчал. Выдержав паузу, Бесекерский продолжил:

— Там будут все лаборатории, предусмотренные регламентом: планетологи, инженерная, а самое главное, биолаборатория — ее штат увеличен в несколько раз. И, наконец, научным руководителем станции будет Кейла Арнольд — доктор наук, микробиолог.

Я наблюдала редкую картину: шеф был удивлен. Не делал вид что удивился, а на самом деле. Похоже, что это совершенно новая информация, и она явно влияет на планы Шефа. Давай-ка быстро посмотрим, что это за птичка: планета Новая Селена, Катабанский институт планетологии, собственная кафедра, долгосрочный гранд на научную работу, финансирует USC (надо запомнить!), тема работы «Адаптивный т-факторый перенос с целью приобретенного повышения формирования низкотермальной реакции органами рыхлого и плотного эпителия…» … О мой Турбо-Иисус! Кто вообще способен понять эту тарабарщину?

— Ханни, кто она?

Мысленно назвав саму себя умной девочкой, бодро отвечаю шефу:

— Ставленница USC. Корпорация финансирует ее научную работу с 2519 года.

— Это ведь как-то связано с катастрофой на Новой Селене?

А вот это я проглядела, срочно листаю профайл. Есть!

— Да, связано напрямую. Я могу зачитать название научной работы…

— Не надо. Если так, то корпораты просто кинули кость.

Иногда я решительно не понимаю шефа. Чья кость? И зачем понадобилось ее кидать? Улыбайся, Ханни, улыбайся.

— Откуда ты знаешь это? — Дон Альберто переключил свое внимание на Ричарда.

— Мы давно ээ… знакомы, сэр.

Ой, да неужели? Похоже, нашему умному всезнайке крупно повезло, его любовница (или бывшая?) летит туда же, куда и он. Или это не везение? Но тогда интуиция шефа просто экстра-класс!

— О назначении еще не объявлено, но решение было принято примерно месяц назад. Кейла передает дела и готовится к повышению. Вы ведь знаете, что исследования на станциях фронтира финансируются гораздо лучше.

— Любопытно… значит USC?

— Да. А еще на Клондайке будет полноценный филиал корпорации, во главе с Исполнительным директором. Финансирование научной работы также продолжится.

— У тебя полезный источник информации. Я понимаю почему ты делаешь такой вывод: научные бюджеты сильно увеличены как из государственных, так и из корпоративных источников. USC можно и вовсе считать бездонной бочкой. Во главе стоит именитый ученый, которая наверняка добилась выдающегося результата, и его надо где-то опробовать. Станция фронтира — идеальное место, она за границей, там не действуют законы Федерации. Я ничего не упустил?

— Как-то слишком прямолинейно, — непроизвольно вырвалось у меня.

— Ты права. Открыто и на поверхности, чтобы быть коварным планом. Больше похоже на дымовую завесу. Нам надо будет поискать планы внутри этих планов. Хорошо. Ричард, есть еще выводы?

— Да, сэр. Моя вторая версия: там предполагается найти некую аномалию. Артефакт Предтеч, ну или планету Рай, что-то такое, что станет открытием тысячелетия.

— Подобные спекуляции были всегда. Каждая станция имеет легенду, что именно тут найдут червоточину, белую дыру, вход в Рай или сокровища пиратов.

— Так-то оно так, мистер Херейро, но тут есть некоторые косвенные свидетельства. Я уже говорил, что я хорошо знаком с Вольным флотом…

— Говорил.

— Их слишком много.

— Кого?

— Знаменитостей. Рейна Либеро и «Солнечная виверна», они единственные, кто были на Клондайке в момент атаки, в секторе Серапис, а в 2495 их корабль прорвал блокаду звезды Толиман, эти дамы совсем не стесняются преступить закон. Альба Крит и «Ухмылка Гермеса», она знаменита своим участием на Флостоне, в 2516.

Меня аж передернуло, я тоже была там… мерзкие чудовища!

— Лейстер Артемис и корабль «Ястреб» — без комментариев. Корабль «Honeybadger», капитан Такахимару, участвовал в ликвидации техногенной катастрофы на Кебрион-1 в 2517 году, спас тысячи людей. Хасиф Бхат, «Милость богини Кали» — на одной стороне Двергского восстания, а «Honeybadger» — на другой. Прославились оба. Ну и наконец, Кейтлин Картер и «Артемида» — снова без комментариев. Контракты со станцией Клондайк подписали 12 кораблей Вольного флота, и среди них шесть легендарных, а остальные просто знамениты. И вообще, есть только один корабль, о котором я ничего не слышал, это «Красная королева».

Удачный момент вновь блеснуть эрудицией. И я, разумеется, это сделала:

— Капитан «Красной королевы», некая Чиамбелла Такахаси. Она очень известная личность, но совершенно в иных кругах. Если бы ты был светским репортером, то слышал о ней часто и разное.

— Спасибо, миледи. Они что-то знают. Что-то, что будет в новом секторе. В первую очередь, «Солнечная виверна».

Повисла тишина. Шеф думал. Я прикидывала шансы на короткий отпуск, перед отправкой на Клондайк. Что делал Бесекерский — скрывалось за мерцанием голограммы.

— Добавлю от себя и третью версию. Там ловят на живца. Мы что-то встретили в Сераписе. И хотим повторить эту встречу. Я хочу быть первым, кто распутает этот клубок. И для этого мне нужны вы. Ты прав, Ричард, это журналистское расследование, оно будет зарегистрировано должным образом, и прикрывать нас будет не только федеральный канал, но и кое-кто посерьезнее, — Дон Альберто широко улыбнулся. И я, и Бесекерский прекрасно понимали — у звезды такой величины, как наш Шеф, возможности больше, а покровители выше, чем просто журналистика, даже если она федерального уровня. Задавать вопросы на эту тему не следовало, это мы тоже понимали — и я, и Бесекерский.

— Для начала, нам надо заглянуть в душу подозреваемым, и у нас имеется прекрасный инструмент, чтобы это сделать — интервью. Двенадцать капитанов, добавим сюда руководство станции: Капитана, Начальника СБ, Научного руководителя. Далее, всех корпоратов. Вы займетесь этим, а я поищу в архивах #StarVoice профайлы на этих людей.

Бесекерский отсалютовал и отключился.

— Шеф, а можно мне в отпуск? Ну пожалуйста! Хотя бы на неделю, я очень хочу слетать домой, на Марс!

— На неделю? Ступай.

— Так просто, сэр?

— Я это уже слышал сегодня, — Дон Альберто обладал потрясающей памятью. Однажды он указал мне, что давал ответ на мой вопрос более года назад, назвав день, время и обстоятельства. Если бы не совместные полеты в варпе, я бы решила, что он искин.

— Но мне не потребовалось трех минут. Спасибо, шеф! До встречи на Клондайке.

— Удачного варпа. И напиши Бесекерскому, перед Клондайком ему надо посетить университет Кларка. Взять интервью у доктора Криптмана. Тезисы я тебе отправил.

Иногда я решительно не понимаю шефа. В этот раз не из-за костей. Ваш корреспондент летит в Столицу, в отпуск конечно, но когда это мешало работе? Но нет, чтобы взять интервью там же, в Столице, мы пошлем другого репортера, с другого конца Федерации. Ну как так?