Станция Клондайк. Часть первая: где

Глава 25. Интервью с Рейной Либеро

Станция Клондайк. Сектор Зонгиинг

Март 17, 2523

Здравствуй, Клондайк! Вы на канале #StarVoice, и меня зовут Ричард Бесекерский. И сегодня я задам ряд вопросов капитану корабля Вольного флота «Солнечная виверна» Рейна Либеро. Наш Капитан прекрасна не только внешне, она еще и выдающийся профессионал.

Рейна Либеро:

— Привет всем! Привет, Ричи! Ты мне льстишь!

Рейна выглядела молодо и красиво. Это была красота зрелой женщины, проявлявшаяся во всем: взгляде, короткой прическе, улыбке и глубоком декольте малахитового платья. Данная деталь туалета была экстравагантной, Вольный флот платья не носил. Впрочем, такие условности совершенно не волновали Капитана. Невозможно было понять сколько же ей действительно лет, лишь жесткий взгляд иногда показывал пропасть десятилетий… Капитан Либеро летала уже тогда, когда многие капитаны еще не родились.

Бесекерский:

— Рейна, расскажите, как вы вообще стали Капитаном?

Рейна Либеро:

— Хороший вопрос. С радостью! Вот прямо с огромной радостью расскажу (смеется).

Бесекерский:

— А подробнее можете поведать про этот путь?

Рейна Либеро:

— Да не было никакого пути. У меня мама из вольного флота, мама мамы из вольного флота. И у меня не было другого выбора, родители на восемнадцатилетние подогнали корабль, и я полетела!

Бесекерский:

— То есть, продолжаете семейную традицию?

Рейна Либеро:

— Можно и так сказать.

Бесекерский:

— Кто-то еще из твоей семьи продолжает традицию?

Рейна Либеро:

— Нет. У меня есть младший брат, но он нашел себя на ином поприще. Бизнес-карьеру делает (сказано язвительным тоном), прости меня, Хомо всемогущий!

Бесекерский:

— У вашего корабля интересное название: «Солнечная виверна». Почему он так называется?

(Бесекерскому нравилась живая непосредственность и естественная красота Рейны. Он изо всех сил демонстрировал ей самое лучшее, чему научили в Академии искусств Гобера, а именно: высший балл по заиканию и обаятельную улыбку. Рейна это замечает и начинает улыбаться в ответ. Через короткое время интервью начинает походить на откровенный флирт)

Рейна Либеро:

— О, Ричи! Как у вас с языками? (смеется)

Бесекерский:

— С этим связана какая-то история?

Рейна Либеро:

— Может, вы изучали старые земные языки в вашей академии?

Бесекерский:

— Было что-то такое (обаятельная улыбка).

Рейна Либеро:

— Просто слово «ви́верн» на одном из ныне забытых языков переводится как «гадюка».

Бесекерский:

— Ага…

Рейна Либеро:

— А у меня всегда только женский экипаж! (лукавая улыбка). А солнечная, потому что все мы солнышки (смеется). Яркие и безжалостные.

Бесекерский:

— Кстати об экипаже. Можешь про него рассказать? Кто чем знаменит?

Рейна Либеро:

— Ричи, а ты точно репортер? Случайно не на СБ работаешь?

Бесекерский:

— Вовсе нет, ну что вы, что вы!

Рейна Либеро:

— Ага, поверила! (смеется) Самый юный член экипажа — наш навигатор, наша прекрасная Каррита. Совершенно огненная женщина. Один раз увидите, и вы ее никогда не забудете. Есть еще Заря, она супер-механик, из фольги и болтика соорудит робота. И наш мозг с батарейкой, наша синяя Ди, биолог.

Бесекерский:

— Почему у вас в экипаже только женщины? Вы недолюбливаете мужчин? (улыбка Ричарда стала особенно обезоруживающей).

Рейна Либеро:

— А давай оставим этот вопрос для более тесного знакомства!

Бесекерский:

— Оу, я готов.

Рейна Либеро:

— Прямо тут? Во время интервью?

Бесекерский:

— Можем сразу после. Но пока, мне кажется, что ты все же не доверяешь мужчинам.

Рейна Либеро:

— Очень даже зря, у меня много друзей среди мужчин. И не только друзей… ну ты понял! (кокетливо улыбается).

Бесекерский:

— Требуется ли вам новые члены экипажа?

Рейна Либеро:

— Нет, мы уже давно не открывали вакансий, летаем в неизменном составе последние лет… сколько же? 25? Или 28?

Бесекерский:

— Наверняка за эти годы с вами встречались какие-то интересные истории. Расскажете какую-нибудь?

Рейна Либеро:

— Однажды, мы очень неудачно прыгнули, и раздолбали нашу Вивернушку в хлам! Вот прямо совсем! А денег после выплаты кредитов… (показывает пальчиками ноль) дырка! Прям черная дыра! И мы от отчаянья ползем по окраине Солнечной системы, думаем, что в этой ситуации делать. И тут! Вдруг! Внезапно! «Призрачный шёпот»! Взорванный! Никого нет! (обилие восклицательных знаков должно отразить экспрессию рассказа). Как пове-езло-оо!

Бесекерский:

— Это был тот самый «Призрачный шёпот»? Из пиратского флота «Карранда»?

Рейна Либеро:

— Да, Ричи, он самый. Мы конечно же пристыковались, обследовали. Мало ли, вдруг кому-то нужна помощь. Никого, вообще никого… ну и сочли, что это нам подарочек от старухи Грейбоу. Отбуксировали, продали.

Бесекерский:

— Отбуксировали куда?

Рейна Либеро:

— Ближе всего была станция «Катарим». Туда и отбуксировали. Продали, починили «Виверну». Я считаю, максимальное везение!

Бесекерский:

— Я слышал, там еще был правительственный архив.

Рейна Либеро:

— Ричи, похоже ты все-таки работаешь на СБ! (смеется). Да, был кристалл с правительственной маркировкой, мы заявили контракт на возвращение имущества и заработали еще немного кредитов. О содержимом ничего не знаем.

Бесекерский:

— Вы знали, что этот корабль принадлежал преступному синдикату?

Рейна Либеро:

— Мы узнали про это сильно позже. И более того, я даже узнала, что именно на этом корабле занимался преступными делишками мой бывший! Вдвойне повезло! (лукаво улыбается).

Бесекерский:

— И заработали, и вселенную очистили (улыбается в ответ).

Рейна Либеро:

— Ты прав, есть что-то справедливое в нашем мире. Не зря у меня в команде все девочки — ведьмы. Нам прямо благоволит что-то там (делает неопределенный жест вверх).

Бесекерский:

— Очень похоже на то. Но кто бы это мог быть? Призрак звезды Толиман? Или какие-то пришельцы?

Рейна Либеро:

— Оу, ты решил вспомнить ту невинную шалость…

Бесекерский:

— Шороху она наделала много. Да и знаменитыми вы стали именно тогда.

Рейна Либеро:

— Ричи, ты хотел сказать, именно тогда нас стали считать девками с отбитой головой? (хохочет в голос).

Бесекерский:

— Удачливыми авантюристками, я бы так сказал.

Рейна Либеро:

— Как это приятно, когда твоя слава идет далеко впереди тебя (мечтательно улыбается). А что касается пришельцев, я тебя расстрою.

Бесекерский:

— Конечно, сделай это! (подмигивает)

Рейна Либеро:

— Если когда-то встретимся… или может быть мы уже встречались неоднократно… то даже не поймем, что мы встретились.

Бесекерский:

— О как! Я слышал много ответов на вопрос про пришельцев, но твой отличается такой оригинальностью, как ты отличаешься красотой!

Рейна Либеро:

— Оу, Ричи! Опять ты мне льстишь!

Бесекерский:

— Ничуть. Но продолжим эту тему позднее, а сейчас про пришельцев. Это будут разумные бактерии, и мы их не увидим?

Рейна Либеро:

— Может и увидим. Мы не поймем, что именно мы увидели. Может, это будет камень у нас под ногами, или облако в небе.

Бесекерский:

— Почему именно камень? Или облако?

Рейна Либеро:

— Как бы тебе объяснить. Вот смотри, тема контакта с иным разумом давным-давно присутствует в культуре человека, то есть у нас.

Бесекерский:

— Около семи веков. В самом начале, это были селениты — жители Луны, затем марсиане.

Рейна Либеро:

— Именно. А затем мы их переселяли на иные звезды, галактики и даже вселенные. Но, обрати внимание, во всех этих произведениях пришельцы выглядят примерно как люди. Да, у них могла быть шерсть, или зеленая кожа, или большие уши и по восемь пальцев. И даже четыре руки. Но все они будет напоминать людей. У них будет голова, глаза, пальцы, руки… и да, мы сможем разговаривать! Может не сразу, но постепенно изучим язык друг друга. Поднял один палец, сказал «один». Вот, пришелец понял первое слово.

Бесекерский:

— Что тут не так?

Рейна Либеро:

— Это концепция называется антропоцентризм. Мы так думаем, потому что мы видели единственное разумное существо во Вселенной, самого себя. И с детской непосредственностью делаем обобщение, что все иные разумные будут… ну скажем примерно похожими. Вот представь, ты нашел детскую машинку… ну такую, с колесами.

Бесекерский:

— У меня были такие, в детстве.

Рейна Либеро:

— И ты делаешь вывод, что все транспортные средства будут именно такие. Да, может быть больше, или из другого материала. Но в реальности есть лодки, ракеты, самолеты, светолеты и варп-корабли. И все это на машинку совсем не похоже. Так почему мы решили, что пришельцы будут похожи на человека?

Бесекерский:

— В литературе встречаются разумные змеи, или насекомые.

Рейна Либеро:

— Да брось, это тоже самое. Только мы их отождествляем не с собой, а другими животными или растениями. В романе средневекового автора Станислава Лема разумным был целый океан. Или, в другом романе, разумная планета Орилоух. И если мы встретим что-то подобное, и даже не обязательно столь большое, а, скажем, разумное озеро или комету, или, как сказала выше, камень или облако, как мы поймем, что это разумные существа?

Бесекерский:

— Может быть, мы увидим какие-то универсальные признаки. Скажем, полеты, межзвездные прыжки, или что-то подобное. Радиосигналы, в конце концов.

Рейна Либеро:

— Видишь ли, Ричи. Слово «увидеть» тут ключевое. Потому что видишь ты очень маленькую часть спектра. Диапазон волн во Вселенной от 10(-11) до 10(+3) метров. Из них видимый нами свет — это от 400 до 750 нанометров. Мы воспринимаем крохотную часть спектра, миллионную долю одного процента, даже с учетом имплантов и приборов. Наши пришельцы могут смотреть на нас и вселенную в совершенно другом диапазоне. И то, что увидят, они могут посчитать естественными природными процессами. Приведу пример: желтый цвет — один из первичных, чистых цветов спектра, также как синий, красный, зеленый. Но мы можем соединить спектральный красный и спектральный зеленый и получим тоже желтый цвет. Для нас это будут идентичные цвета, но эти два вида желтого цвета — это разные физически сущности. И вот вопрос, какие ограничения будут у них? Или, наоборот, в чем они не ограничены? А теперь, после того как ты задумался над этим, я скажу, что это совсем не главное.

Бесекерский:

— Ты ведь расскажешь нашим читателям, что же главное, да?

Рейна Либеро:

— Да, без проблем! Рассказываю: главным является совершенно иной вопрос. Я задаю его так: как мы поймем друг друга?

Бесекерский:

— В этом тоже ожидаются проблемы?

Рейна Либеро:

— О, еще какие! Мы друг друга-то понять не можем.

Бесекерский:

— Вспоминается анекдот: мужчина хочет женщину, женщина хочет мужчину. Они не поймут друг друга, потому что хотят разного.

Рейна Либеро:

— Прекрасная метафора! (смеется). Давай вспомним древние цивилизации Земли: египетская или юкатанская. Их письменность не могли расшифровать сотни лет. Вообще не могли, никак. Хотя и мы люди, и они люди. И только найдя образцы переводов 5-10 слов мы наконец расшифровали их язык. Ты думаешь, что их расшифровали и остальное расшифруем? Огорчу тебя, есть манускрипт Войнича, Фестский диск, стелла из Новилары, что написано на этих предметах? Мы не знаем до сих пор.

Бесекерский:

— Сейчас у нас больше возможностей, есть мощные искины альфа-уровня.

Рейна Либеро:

— Вижу, примеры из истории тебя не убеждают. Ну хорошо, приведу пару примеров из нашего времени. Первый из них — комета Млодинова-Хокинга.

Бесекерский:

— Для наших читателей поясним, что комета находится в системе Вольф-359, там же, где Энфер, Элекба и Кебрион. Она была открыта группой ученых с Бадакшаана в начале 24 века. Легенда гласит, что именно яркий шлейф огибающей звезду кометы напомнил ученым старую земную легенду о полете Икара, это послужило причиной такого названия для всего сектора. Спустя примерно 20 лет после открытия, на комету совершил вынужденную посадку космический корабль «Стефенсон», зафрахтованный для перевозки группы сектантов в новые колонии.

Рейна Либеро:

— Ага, так все начиналось.

Бесекерский:

— Однако, когда к комете подошел корабль спасения, сектанты заявили, что они останутся на «Стефенсоне», и категорически отказывались покинуть комету, не смотря на уговоры и угрозы. Сегодня мы их знаем, как секту Сплендор. Они сумели не только выжить, но и наладить своеобразный быт в замкнутой, созданной ими среде обитания. Которая, впрочем, сильно выросла, охватив всю комету. Основное занятие (и источник дохода) — исследования в области кибернетизации организма, продажа имплантов.

Рейна Либеро:

— А также им запрещено общаться с другими людьми. Чтобы соблюдать запрет, сектанты придумали совершенно новый язык. Мы накопили огромный массив информации на этом языке, и что ты думаешь, смогли ли мы расшифровать его? Нет! И никакие искины нам в этом не помогли. Прошло всего 200 лет, и мы совершенно перестали понимать друг друга.

Бесекерский:

— Возразить нечего. Какой второй пример?

Рейна Либеро:

— Оортианцы, разумеется. Здесь ветви человечества разделилась более 300 лет назад, и, хотя это всего 2-3 поколения, мы видим, как разительно они отличаются. У них другие органы чувств, другое строение тела, и другая речь. Отдельные диалекты оортианцев мы понимаем, но другие — нет. Мы их встречаем в других системах, а это значит, что они независимо от нас открыли межзвездные полеты. Мы даже не знаем, на каком принципе они это делают.

Бесекерский:

— Я всегда думал, что они просто покупают варп-двигатели.

Рейна Либеро:

— Гранда инфинити! Какая наивность! Прыжковые двигатели и реакторы на холодном топливе — это стратегический товар. Их делают всего шесть предприятий, крупнейшие — это заводы USC и Уэйн-Юанти, разумеется. И еще четыре более мелких. Купить новый двигатель — это целая история, его надо регистрировать, получить уникальный номер, плюс перерегистрация раз в 2-4 года. Уж я знаю, я покупала.

Бесекерский:

— Хочешь сказать, что просто так на сторону его не продать?

Рейна Либеро:

— Ага. Бюрократы Марса зря лапшу не кидают.

Бесекерский:

— Давай я попробую обобщить все вышесказанное. Следование антропному принципу вводит нас в заблуждение, а на самом деле разумная цивилизация может быть настолько чуждой, что мы не сможем осознать сам факт контакта, а если и сможем, то не найдем способа коммуницировать.

Рейна Либеро:

— Это наиболее вероятный сценарий. Для понимания друг друга необходима идентичность пути развития обоих участников. Даже люди, один биологический вид, расходясь в развитии всего на 200 лет (в масштабах вселенной это мизерный срок), перестают понимать друг друга. А вы хотите сходу начать понимать совершенно иной разум, который возник не так, как мы, видит вселенную не так, как мы, взаимодействует не так, общается не так.

Бесекерский:

— Но есть же математика, универсальный язык Вселенной.

Рейна Либеро:

— Прекрасный пример, Ричи! У нас вся математика построена на десятеричной системе счисления. А почему так? Да потому что у нас пальцев на руках ровно десять. А еще у нас была двенадцатеричная, и поэтому 12 часов до полудня и 12 после. И шестидесятеричная, поэтому 60 минут в часе. И еще двоичная, как примитивная основа программирования, а затем троичная, а теперь, современные искины используют шестеричную. Скажи мне, дорогой, какая математика будет у встречного нами пришельца? Я ведь даже не затронула действительно сложные материи, типа концепции математического нуля. Понимаешь?

Бесекерский:

— Кажется начинаю понимать. Получается, мы никогда не познакомимся с братьями по разуму?

Рейна Либеро:

— Может когда-то и познакомимся. Мы должны понять, что вероятность успешного контакта далеко не 100%. Гораздо более вероятно, что при первой встрече мы просто не обратим внимание друг на друга, сочтем деталью обстановки.

Бесекерский:

— Рейна, так, может быть, подобное уже случилось? Как ты считаешь?

Рейна Либеро:

— Ну, Ричи! Мой ответ будет всего лишь догадкой. Да, может и случилось, почему нет? Может даже много раз случалось.

Бесекерский:

— Ну что ж, перейдем к тем существам, поговорить с которыми мы сможем. Говорят, с вами на корабле летает искин. Как такое возможно?

Рейна Либеро:

— Нет, ну ты точно подослан СБ! (смеется). Этот вопрос нам задавали много раз, проверяли, досматривали. Нет, мы не возим искина через варп, это невозможно. Мы возим основу матрицы искина на кристаллах, слава Ангрбоде[1], у нас есть такая возможность. Ну и оборудование для его запуска, в неактивном виде.

Бесекерский:

— Это же наверно очень много кристаллов!

Рейна Либеро:

— Целый отсек! Несколько кубометров. Девочки давно просят его освободить, чтобы оборудовать там еще одну гардеробную (заразительно смеется).

Бесекерский:

— Но зачем он такой нужен? Ведь искина нельзя просто включить, он должен несколько месяцев взрослеть, а то и годы. И нельзя выключить, для него это смерть. Может и правда гардеробную?

Рейна Либеро:

— Ну, мы именно так и делаем, включаем и выключаем. У нас много исследовательских миссий, и даже неразвитый искин это во много раз лучше, чем стандартная вычислительная аппаратура корабля.

Бесекерский:

— Звучит убедительно. Хотя и не могу сказать, что рационально. Но кто я такой чтобы давать советы столь славному Капитану?

Рейна Либеро:

— Льстец! (хихикает) Льстец, работающий на СБ! Но мне нравится, продолжай!

Бесекерский:

— Продолжу следующим вопросом: что вас привело на Клондайк?

Рейна Либеро:

— Жажда наживы?! (страшным тоном)

Бесекерский:

— Это вы сами сказали!

Рейна Либеро:

— (заразительно смеется) Я — Капитан корабля из Вольного флота. Что же могло меня сюда привлечь? Нет, есть, конечно, определенное любопытство, а точек интереса в космосе всегда много, мы умеем их искать, и умеем хорошо продавать найденное. Да, мы хотим заработать… и удовлетворить наше любопытство!

Бесекерский:

— Вы ведь не в первый раз прилетаете на Клондайк, верно?

Рейна Либеро:

— (взгляд Рейны заметно посуровел, на секунду проступил ее истинный облик: умудренный опытом и годами Капитан)… Верно.

Бесекерский:

— Можете рассказать про ваше первое посещение?

Рейна Либеро:

— Я уже все рассказала СБ.

Бесекерский:

— Но я ведь не СБ!

Рейна Либеро:

— Ой, Ричи! Чем дальше, тем меньше я в это верю. Да, мы были в секторе Серапис в 2521 году. Летали на миссии, ничего супер-интересного не нашли, так по мелочи. Однажды, полетели на изыскательскую миссию, с нами был кто-то из ученых-биологов. И тут бах! Тревога! Приказ со станции: срочно драпать! Ну мы девочки послушные, срочно прыгнули, нам неприятности никчему.

Бесекерский:

— И это все?

Рейна Либеро:

— Ага. По возвращению твои СБ-шники взяли с нас строгую подписку о неразглашении. Но разглашать я не смогу при всем желании, когда там что-то случилось, мы летели глубоко в варпе. И знаем не более остальных… ничего не знаем!

Бесекерский:

— Звучит убедительно. Рейна, что для вас значит быть Капитаном?

Рейна Либеро:

— Для меня в это понятие входит вообще все. Быть капитаном — значит жить. Это значит — отвечать своей задницей за свой корабль, за свой экипаж. И быть уверенной, что за мою задницу отвечает мой экипаж. Это больше, чем семья. Мужья, жены могут расставаться, дети вырастают и улетают. А твой экипаж — это все для тебя. Мы вместе делаем общее дело. Выживем или нет, заработаем или нет — у нас все общее.

Бесекерский:

— А как вы эту капитанскую жизнь заполняете?

Рейна Либеро:

— Оу, ты на что-то намекаешь?

Бесекерский:

— Возможно. Но вначале ответь.

Рейна Либеро:

— Шабаши устраиваем! Зелья пьем! Перфомансы разные! (делает широкий взмах рукой)

Бесекерский:

— А если ближе к палубе?

Рейна Либеро:

— Куда уж ближе? (смеется) Вы видели мою команду после зелий? Приходите в бар на Клондайке, там все и увидите.

Бесекерский:

— Это обязательно!

Рейна Либеро:

— Если серьезно, девочки у меня разносторонние и интересы у них тоже разносторонние.

Бесекерский:

— А у вас есть какая-нибудь мечта?

Рейна Либеро:

— (несколько секунд молчит, как будто сбитая с толку таким вопросом) Недавно появилась. Я про лотерею к президентским выборам.

Бесекерский:

— О, там солидный приз, да.

Рейна Либеро:

— Я вот подумала, это было бы ведь хорошо! Это ведь халява! Я на самом деле не верю, но это же мечта. Она и должна быть такой, несбыточной. То, что я могу достичь сама — это цель, а вот то, что от меня не зависит, и, скорее всего, не сбудется, — это мечта.

Бесекерский:

— Раз уж мы упомянули выборы, то стоит задать вопрос, кому из кандидатов симпатизируешь?

Рейна Либеро:

— Еще не определилась. На самом деле я считаю, что все они преследуют исключительно личные интересы, и не удовлетворяют моим представлениям о том, как должно быть. Но, вот, например, Алан Бузгович — очень прикольный чувак. Вот прямо очень, стоит его поддержать хотя бы за его харизму. Не думаю, что он станет отличным президентом, но я бы с удовольствием понаблюдала за ним на этом поприще.

Бесекерский:

— Что есть, то есть. Значит, по-твоему, никакая из нынешних партий не защищает интересы Вольного флота?

Рейна Либеро:

— (делает кислое выражение лица и мотает головой) Нееет… Вообще, будем честны, интересы Вольного флота защищает только Вольный флот.

Бесекерский:

— На этом наше интервью подходит к концу. Хотите сказать какое-либо напутствие другим Капитанам и членам экипажей?

Рейна Либеро:

— Я тебя умоляю, какие напутствия? (смеется) Это же Вольный флот, (нецензурно)!

Бесекерский:

— Благодарю тебя за ответы на вопросы и желаю удачи! С вами был Ричард Бесекерский, а на вопросы отвечала капитан Вольного флота Рейна Либеро, корабль «Солнечная виверна». Всего доброго!

_____

[1] Планета в секторе Хель, подробнее см. в Энциклопедии https://author.today/work/442564