Станция Клондайк. Часть первая: где

Глава 20. Факультет биологии

Столица. Сектор Сол

Февраль 27, 2523 г.

— Откройте пособие к лекции, разделы со второго по шестой вам надо будет подготовить самостоятельно к зачету. А сейчас мы переходим к новой теме.

Слова Евгения Коршунова прозвучали в огромном зале лектория, сам он стоял у кафедры, собираясь с мыслями. Это была открытая лекция, проводилась в очном формате, что уже придавало экстравагантности происходящему. В лектории находился второй курс факультета, почти в полном составе, и множество иных студентов, желающих получить дополнительные баллы по эволюционной биологии. Лекции профессора Коршунова были очень популярны, как правило, запись на них закрывалась за два или даже три месяца. Профессор был статен, высок, темноволос, кругл лицом и с хорошо развитой мускулатурой, что, впрочем, скрывал костюм консервативного покроя и черного цвета. Под пиджаком можно увидеть светло-серую рубашку и галстук шоколадного цвета. На лацкане аккуратно приколоты звезды ученых степеней, в количестве четырех штук: две серебряные, золотая и бриллиантовая. Последняя неизменно вызывала завистливый взгляд коллег и вздохи восхищения студентов.

Профессору нравилось заранее приезжать в кампус Университета, который полностью занимал большой атмосферный купол. Неспешная прогулка предваряла лекцию, с частыми остановками, чтобы поздороваться с коллегами-преподавателями и обменяться парой фраз; обилием приветствий от молодых парней и девчонок, на которые он отвечал небольшим, но хорошо заметным кивком головы. Некоторые осмеливались подойти просить приглашение на спецкурс, или на практику в его лаборатории, или взять аспирантом. Евгений Коршунов никогда никому не отказывал. Он останавливался, интересовался, какой темой занимается студент, советовал изучить ту или иную научную литературу, обязательно брал ссылку на студенческие профили, чтобы изучить на досуге. Благодаря этому исследовательский Практориум Ракузы был всегда заполнен молодыми учеными, со свежими идеями в головах.

В этот раз на главной аллее кампуса его встретил сам Проректор. Аллея была обычной грунтовой дорогой, с обеих сторон засаженная высокими елями. Каждое утро автоматика купола устраивала легкий дождик, что делало природу свежей, а рядом с елями в воздухе улавливался аромат смолы.

«Интересно, почему у себя на Каллисто мы не можем создать такую красоту?», — подумал Профессор, — «оплот науки, а внешний вид как у затрёпанного базара…, а вот в Столице сразу чувствуется лоск, солидность и… власть. Последнее совершенно незаслуженно, но именно она сейчас встречает меня на дороге». Коршунов улыбнулся и протянул руку Проректору для крепкого рукопожатия и легкого похлопывания по плечу.

— Рад вас видеть, профессор Коршунов!

— Взаимно, проректор Сноу!

— Евгений, прошу тебя лично передать мои слова благодарности господину Кси Чжао, за поддержку научных программ нашего факультета. Мы очень ценим это.

— Всенепременно, Дэвид! Всенепременно передам.

— Я сам проанализировал личные дела студентов, и подготовил список тех, кто может тебя заинтересовать, — легкий взмах руки, и информация улетела в профиль.

Профессор мельком взглянул на список: восемь человек, целеустремленность, энергичность, и у всех в качестве научной цели было указано желание преодолеть один из недостатков человеческого тела. Первой была Амелия Сноу, родом с Новой Селены, ее мать умерла во время климатической катастрофы. Она желала сделать людей более защищенными от холода, чтобы у них был шанс… Неожиданная догадка посетила Евгения:

— Скажи, мой друг, Амелия… это случайно не твоя дочь?

— Внучка. Родители погибли пять лет назад.

— Похоже эта утрата глубоко ранила душу девочки, — Евгений положил руку на плечо Дэвиду, и взглянул в глаза: — я внимательно прослежу за успехами Амелии в учебе, и да, вероятно я смогу помочь в достижении ее благой цели.

— Буду благодарен тебе, Евгений. Очень.

— Я, грешным делом, подумал, ты меня встречаешь, чтобы снова вербовать в вашу секту.

— На это мы потратим время нашей прогулки к лекторию. Я, признаться, был удивлен твоим решением провести данный цикл лекций в очном режиме. Обычно ты не покидаешь свою берлогу на Каллисто.

— Ты знаешь мои методы, надо обязательно посмотреть на студентов лично. Я проведу дополнительные занятия для тех, кто меня интересует. И с теми, кого ты рекомендуешь, разумеется, тоже.

— Ты много заботишься о людях. Если видишь искру таланта, тщательно раздуваешь её, не даешь погаснуть. Мы собираемся делать ровно это же, только в несколько большем объеме. Что тебя смущает в этой идее?

Евгений некоторое время молчал. С боковой тропинки на главную аллею вышло двое, мужчина и женщина, одетые в одинаковые белые фраки, белые брюки и белые сапожки. Фрак украшала эмблема в виде шестиугольника, поделенного на шесть треугольных зон, половина красные, а половина, опять же, белые. Дэвид Сноу радушно раскланялся со встречными, Евгений Коршунов холодно кивнул.

— Вот уж где секта, так это у них, а не у нас. Всегда в белом, всегда одинаковые, всегда улыбаются. А ты, я вижу, все так же не недолюбливаешь Амальгаму?

— У них очень лицемерный взгляд на мир. Тенденциозная подача всего, что касается их, гипертрофированное искажение всего, что не нравится. Вот, например, взять вас, Дэвид. Вы собираетесь 90% населения превратить в рабов, и ничуть этого не стесняетесь. Я, возможно, с этим не согласен, но как минимум вы честны.

— Друг мой, Евгений, ты читал утреннюю криминальную хронику?

— Не сказать, что внимательно. Просматривал за завтраком.

— Какой канал?

— Старк Ньюс.

— Понятно. Что ты запомнил?

— Ничего необычного. Потасовка сторонников Прометея с полицией на нижних уровнях. Рядом с кампусом очередной самоубийство, несчастный кинулся под монопоезд.

— Только один?

— Что?

— Только один кинулся? Или были еще?

— Если ты про самоубийц, то было десятка полтора заметок. И я могу тебе объяснить, почему такое происходит, с точки зрения популяционной биологии.

— Ты объяснишь только следствие, почему люди так себя ведут, когда попали в такую ситуацию. А меня волнуют причины, почему они вообще пришли к ней. Вот это ты мне объяснить не сможешь.

Некоторое время двое продолжили неторопливый путь, периодически отвечая на приветствия встречных. По пути иногда встречались большие круглые клумбы, являющиеся образцом ландшафтного дизайна. Справа и слева виднелись высоченные деревья. Уроженцам Марса и малых планет, к которым относилась прогуливающаяся пара, простор большого атмосферного купола, отданный под лесопарк, казался восхитительным. Ради таких моментов он и прилетал на Марс!

***

Воспоминания отхлынули, профессор Коршунов продолжил лекцию:

— Новая тема: Идиоадаптация млекопитающих, как форма эволюционного аллогенеза.

Начнем с терминов. Идиоадаптация — это механизм биологической эволюции, направленный на изменение строения и функций органов при сохранении уровня организации предковых форм.

Аллогенезом называется направление эволюции, через цепочку адаптивных преобразованиях, например, при смене сред обитания, скажем, с наземной на водную.

Иначе говоря, последовательность идиоадаптаций вида животных, которые позволят ему существовать в новой среде обитания и быть эффективным, будет являться аллогенезом.

В зале прокатилась волна оживления, студенты открывали материалы к лекции в своих профилях, пересылали их друг другу. И хотя некоторым нужны только баллы, они сидели с отсутствующим взглядом, легкое шевеление пальцев выдавало их активную деятельность в своем профиле, но большинство присутствующих пришли послушать именно эту тему. Эти детали Евгений подмечал опытным взглядом, останавливая его на тех студентах, которые его интересовали. На их лицах он видел искренний интерес и сосредоточенность, и это радовало. Профессор согласился бы читать лекцию только им одним, но не стоило раньше времени раскрывать свой интерес.

— Рассмотрим примеры подобных эволюционных изменений. Первый: китообразные млекопитающие на планете Земля.

(Колоссальная стена лектория, за спиной профессора превратилась в экран, где стали появляться изображения животных, те, о ком шел рассказ выплывали вперед, в виде огромной голограммы под куполом.)

Большинство из этих животных вымерли, но некоторые виды мы смогли сохранить. Эта видовая группа прошла в своей эволюции вторичную водную адаптацию. Что это означает? Если она вторичная, то значит была и первичная. Как мы знаем, жизнь зародилась в водных пространствах планеты Земля, называемых океаном.

(На экране возникло изображение безбрежного моря, камера опускается в толщу воды, где в кадр попадают различные морские формы жизни: медузы, скаты, разнообразные рыбешки. Многие из присутствующих ахнули, они никогда не видели моря.)

В процессе эволюции возникла приспособленность к жизни на суше, это был направленный аллогенез, связанный со сменой среды обитания. Затем, некоторые из них вернулись в первоначальную среду обитания, что потребовало вторичной адаптации. На экране и в своих профилях вы видите примеры, эти ласты когда-то были лапами для передвижения по суше. Адаптация шла по многим направлениям, исчез волосяной покров, появился подкожный жир, адаптировался зрительный и слуховой анализатор, органы дыхания. Именно адаптировались, если вы думаете, что у них опять отрасли жабры, это не так, приспособилась сухопутная, так сказать, дыхательная система.

Второй пример: землеройки Альдеи.

(На экране — пейзажи планеты, сельскохозяйственные угодья крупным планом. Камера снижается, на переднем плане хозяйственные растения. Уход вниз, виден разрез почвы, ее структура.)

Эти животные играют значительную роль в сельском хозяйстве. А вы ведь знаете, что каждый третий сэндвич сделан из пшеницы Альдеи? Когда осваивали континент Чикимула, перевезли туда и землероек, но, смотрим на экран, была значительная разница в грунтах. Чикимульская популяция была вынуждена адаптироваться к новым условиям. Как вы видите, копательные лапы становятся сильнее, а когти — более узкими и острыми. Этот пример уникален тем, что была проделана работа по усилению адаптации. Биоинжинеры разработали специальную коррекцию генома, вырастили короткоживущий РНК-вирус, который был посеян в местах обитания животных. Результаты превзошли ожидания, и сейчас землеройка живет на всех материках Альдеи, их уже насчитывается до четырнадцати суб-видов.

Теперь перейдем к третьему примеру.

Евгений Коршунов сделал паузу окинул зал. Скоро случится то, о чем предупреждал его друг.

***

— Это ведь построила Ракуза, — задумчиво сказал Евгений, продолжая неторопливое движение к лекторию.

— Что именно? — если Дэвид и удивился перемене темы, то вида не подал.

— Это все. Весь купол.

— Разумеется. Вы всегда были лидерами малого терроформирования. Мы три века строим новый дом человечества.

— Вы строите.

— Ты опять намекаешь, что Марс существует за счет других планет. Но я именно к этому и веду. Какое общество мы построили? В Федерации живут 130 миллиардов людей, треть из них, тут, на Марсе. И что у нас получилось?

Евгений молчал, Дэвид добрался до сути разговора, остановить его было невозможно.

— Человекораса, наконец, имеет огромные ресурсы. Одиннадцать планет вкалывают ради того, чтобы в Столице существовало 25 миллиардов трутней.

— Это сложно назвать даже существованием. 3-4 человека в комнате величиной в 12 квадратных метров, отсек гигиены общий для всего этажа. Спать по расписанию, на уровень выйти только в свою смену. Посещение парка два раза в месяц. Практически вся работа — сидеть в сфере, не выходя из комнаты, и еще надо постараться, чтобы получить даже такую, — Коршунов даже остановился, чтобы произнести эту тираду, — не удивительно, что столько самоубийств. Не удивительно, что процветают все возможные девиации поведения. Тоска и безнадега для миллиардов. Но самое интересное, знаешь что?

Дэвид поднял бровь, ожидая продолжения.

— Всех все устраивает, — Евгений не заставил его ждать, — все готовы жить такой жизнью, что-то поменять хотят единицы на миллион.

— Ты прав, мой друг, но не во всем. Не всех устраивает, научная интеллигенция уже некоторое время обсуждает выход из сложившегося тупика.

— Вы давно его обсуждаете. И все ваши идеи, о которых я слышал, мягко сказать, не очень гуманны.

— В этот раз кое-что изменилось. Мы получили заказ от властей.

— Официально?

— Разумеется нет. Профессор Фон Доусон встречался с… ээ… на очень высоком уровне. И уже несколько лет назад получено финансирование на реализацию проекта «Элизиум»!

— Что-то слышал такое.

— Забудь то, что слышал. Все опубликованное на каналах — дымовая завеса, чтобы скрыть истину. Я тебе перешлю закрытые материалы, и прошу тебя серьезно осмыслить… я бы хотел тебя видеть в числе наших сторонников.

— Самый простой вариант проекта, который приходит мне в голову, будет стоить дороже корпорации, в которой я работаю.

— Средств у нас на два порядка больше.

— Ого! Серьезный аргумент.

— Мы почти пришли, и я хочу спросить, не передумал ли ты говорить о необходимости изменения человека?

— Нет, разумеется. С чего я должен передумать?

— Среди студентов будут сторонники Детей Земли.

— Любопытно. Вот и поговорим.