Станция Клондайк. Часть первая: где

Глава 29. Интервью с Винсентом Такахимару, Капитаном «Honeybadger»

Станция Клондайк. Сектор Зонгиинг

Март 20, 2523 г.

Здравствуй, Клондайк! Вы на канале #StarVoice, меня зовут Ричард Бесекерский.

Когда дело доходит до дачи имен кораблям, некоторые капитаны проявляют бурную фантазию. Взять хотя бы «Милость богини Кали» — весьма помпезно звучит. Некоторые используют абстрактные понятия: один из кораблей, что будет на станции Клондайк, носит имя «Бойкот».

Но, по статистике, самым популярным выбором является образ животного или птицы. И зачастую это делается с большим вкусом. Встречайте, капитан корабля Вольного флота с названием «Honeybadger», что переводится как Медоед, Винсент Такахимару!

Приветствую вас, Винсент.

Винсент Такахимару:

— Добрый вечер, рад вас слышать, видеть. И ощущать!

Винсент был высок, тучен, короткострижен, но с бородой, глаза прятались за полупрозрачными желтыми очками. Вольный флот вообще любил очки, как экран вывода информации во время полета, сфера там не работала. Он располагался в просто огромном кресле, которое было значительно шире и выше, и закрывало весь обзор. Слева и справа от головы к креслу крепились два предмета: шлем и меховая игрушка.

На шею Вынсента был намотан клетчатый шейный платок, спускавшийся до середины груди, под ним виднелся стандартный мундир Вольного флота.

Бесекерский:

— Первый вопрос, Винсент: как Вы стали капитаном данного корабля?

Винсент Такахимару:

— Я могу сказать, что это был достаточно простой путь. Ты берёшь, ставишь перед собой цель, и постепенно, в течение 20 лет идёшь к ней (смеется). Пай за паем, постепенно выплачиваешь корпорации необходимую сумму, нанимаясь на работу, рискуя собой, рискуя экипажем, и постепенно становишься капитаном корабля. Все было достаточно просто и банально, но именно теперь я Капитан, потому что это мой корабль, он целиком и полностью принадлежит мне.

Бесекерский:

— Почему хотели стать Капитаном?

Винсент Такахимару:

— А чем ещё заниматься?

Бесекерский:

— Вы летаете уже более 20 лет, кажется, вы претендуете стать капитаном с самым большим стажем и опытом.

Винсент Такахимару:

— Но учитывайте, что я не все время являлся капитаном «Honeybadger». Меня с кораблём связывает давняя история, но это вопросы не для широкой публики, можем обсудить их в личной беседе.

Бесекерский:

— Ну, если это история слишком интимная… может, тогда расскажите, почему корабль так называется?

Винсент Такахимару:

— Потому что эта посудина перенесла массу приключений и успешно выбиралась из каждого из них. Я специально вставлял некоторые части в имя корабля от себя или экипажа.

Бесекерский:

— Кстати, об опасных ситуациях можете что-нибудь про них рассказать?

Винсент Такахимару:

— Вам интересно про нападение пиратов? Я думаю, вам не стоит это рассказывать, потому что, подозреваю, у вас масса таких историй от капитанов других кораблей. Может про спасательную операцию, которая перестала быть спасательной операцией для планеты и стала спасательной операцией для одного корабля?

Бесекерский:

— Да, это, пожалуй, более интересно.

Винсент Такахимару:

— Это было… какой же год? 2515, Кебрион-1 слышали же?

Бесекерский:

— Я даже был там.

Винсент Такахимару:

— Я и вся команда участвовали в ликвидации последствий техногенной катастрофы. Как и многие капитаны. … (долгая пауза) … Но после случилось, то, что иногда случается… Мы с навигатором зашли за грань. Там и остались. И в итоге болтались в космосе, посылая в пустоту сигнал SOS в надежде, что нас подберут. Это неизвестность длилась без малого 2 месяца. Ну, представьте себе, каково это провести такое время в пустоте? Держались чудом, я подозреваю, что чудом и каким-то провидением.

Бесекерский:

— И как в итоге вас оттуда вытащили?

Винсент Такахимару:

— Услышали сигнал.

Бесекерский:

— Винсент, вы сказали «зашли за грань», что это такое? Расскажите для зрителей нашего канала.

Винсент Такахимару:

— Даже не знаю, что сказать, это ведь изучают в старших классах школы. Все мы знаем, что идеального вакуума не бывает, даже если мы найдем объем пространства без единой частицы, то там будет набор полей в состоянии покоя.

Бесекерский:

— Насколько я помню, важнейшее из них — это информационное поле, которое ранее называли фотонным полем, а еще ранее — даже электромагнитным.

Винсент Такахимару:

— Да, я про эти поля. Только раньше говорили не электромагнитное, а электро-слабое поле. Еще есть кварковое, грави-массовое и иные. Все эти поля могут иметь стабильные (низкоэнергетические) и метастабильные значения.

Бесекерский:

— Тут вроде очевидно даже мне. Чем меньше энергии, тем выше стабильность. Поля, которые обладают наименее возможным значением энергии, будут максимально стабильны, и комбинация подобных стабильных полей и есть истинный вакуум.

Винсент Такахимару:

— Но поля могут быть стабильны и при больших значениях энергии. Это когда состояние поля не является наименее низким по энергии, но, чтобы перейти к менее энергетическому состоянию надо преодолеть потенциальный барьер.

Бесекерский:

— Верна ли такая аналогия: у нас есть груз и тележка. Везти груз на тележке — это самый легкий способ переместить его в иное место. Но, для того чтобы везти, сначала груз надо поднять, и положить в тележку, что само по себе тяжело. Но если сделать эту тяжелую работу, то далее будет легче.

Винсент Такахимару:

— Типа того. Метастабильный вакуум — это как раз груз около тележки, и у нас нет сил, чтобы его поднять. Поэтому он и будет лежать там, где лежит. Определенную комбинацию таких метастабильных полей мы называем барханом космоса. Это область пространства, где законы физики немного не такие, как в остальной вселенной. Для нас, для Вольного флота, важно, что летать вдоль барханов всегда проще, чем поперек. Разница очень значительна.

Бесекерский:

— Бархан может быть в любом направлении?

Винсент Такахимару:

— В принципе да, но обычно они идут вдоль движения масс, как бы повторяя рукава галактики. В некотором смысле, это волны от движения спиральных рукавов. Направлены барханы, естественно, в центр галактики. Если наложить на математическую модель, то, в общем виде, они всегда будут идти вдоль меридианов галактики.

Бесекерский:

— Барханы есть только в нашей галактике?

Винсент Такахимару:

— Нет, любые массивные объекты вселенной, такие как галактики, квазары, нейтронные звезды, или, скажем, гравистары, будут формировать барханы. Но мы имеем дело с нашими, родными (смеется). Барханы могут увеличивать и тормозить перемещение в локальной метрике, и если торможение будет очень большим, то потеряв скорость, корабль выкинет в общую метрику, то есть в нашу вселенную, и он получит Удар Хаосом гораздо мощнее обычного. Самое страшное, что ты абсолютно не знаешь, где ты находишься. На корабле ничего не работает, включая реактор. Это и называется «зайти за грань».

Бесекерский:

— Выкидывает именно в нашу вселенную?

Винсент Такахимару:

— Может и не в нашу, но тот, кто это увидел, нам ничего уже не расскажет, по понятным причинам. Сколько пропало кораблей Вольного флота? Много тысяч… может они попали туда? Ученые пожимают плечами, мы не знаем.

Бесекерский:

— Угу, угу. Кстати, вы упомянули, что у вас два навигатора. Почему именно два?

Винсент Такахимару:

— Потому что изначально модель корабля предполагает наличие двух навигаторов. Мой корабль — это рейдер дальней разведки, класса S. Корабль ранее принадлежал корпорации Уэйн-Юанти, у которой и был выкуплен. Дальше спрашивайте у них, если они соизволят вам ответить.

Бесекерский:

— Раз мы упомянули про экипаж, то можете ли вы кратко рассказать о них?

Винсент Такахимару:

— Про двух своих лучших навигаторов?

Бесекерский:

— И навигаторов, и остальных.

Винсент Такахимару:

— Сейчас, на самом деле, у меня на корабле только я и два моих навигатора: Юкио Ковач, 30 лет, уроженка сектора Хель, и Малгожата Судзуки, также 30 лет, уроженка сектора Сол. Собственно, что про них рассказывать? Про них ходит масса интересных историй: они пьют, верят в какого-то Бога. Какого сейчас — не знаю, этот Бог меняется у них, по-моему, раз или два раза в месяц. Одна из них постоянно говорит правду, другая постоянно врёт. Причем, это тоже меняется, как и с богами, так что я не знаю, кто именно врет. И говорят, что выпускной экзамен стоил жизни их учителя. Это вы сможете спросить у них сами. Очень дорогие навигаторы!

Бесекерский:

— Да, пожалуй, как-нибудь мы доберёмся до них с вопросами. Раз у вас в команде только вы и навигаторы, наверное, вам требуются иные члены экипажа?

Винсент Такахимару:

— Сейчас я активно ищу планетолога. Надеюсь, он скоро к нам присоединится. Роль техника — на мне.

Бесекерский:

— Про опасный рейс вы рассказали. Теперь расскажите наоборот, про что-то удачное.

Винсент Такахимару:

— Хорошее быстро забывается. Я, наверное, не вспомню самого удачного рейса. Те, которые принесли прибыль, их было некоторое количество. Те, которые вышли в ноль, тоже были. Нас нанимают, когда надо лететь долго и далеко, а это скучно большей частью. Хотя именно такие рейсы и приносят главные кредиты.

Бесекерский:

— Это потому, что у вас рейдер дальней разведки?

Винсент Такахимару:

— Именно. Мы бывали так далеко от границ Федерации, где никто не бывал.

Бесекерский:

— Очень интересно! Как вы туда попадали?

Винсент Такахимару:

— Все достаточно банально: корпорации, картели или ученые хотят разведать точку интереса в глубоком космосе. Они размещают стандартный контракт, мы его выполняем. На такие контракты мало подходящих исполнителей, поэтому я всегда беру хорошую цену.

Бесекерский:

— Вас выбирают из-за корабля? Дальний рейдер может прыгнуть дальше стандартного исследователя, верно?

Винсент Такахимару:

— Не только, хотя и это тоже. Главное, я уже сказал, два навигатора. Дальний прыжок — это всегда большой риск для навигатора, вы же понимаете? Если что, второй навигатор вернет корабль назад, и это определенная гарантия успешной миссии. Обычно наши заказчики готовы платить за успех.

Бесекерский:

— Неужели у вас гибли навигаторы в таких долгих прыжках?

Винсент Такахимару:

— Гибли? … (долгая пауза)… Нет. Но получали психозы, теряли способности, уходили с корабля, все это было. Любой прыжок — это риск.

Бесекерский:

— Пойдём дальше. Помимо ликвидации аварии на терроформирующем комплексе Кебрион-1, вы ещё участвовали в восстании на Дверге. Напомните, вы какую сторону поддерживали?

Винсент Такахимару:

— Победителей, конечно же (смеется). На самом деле, ту сторону, которая платила деньги и преследовала свои цели. Я выплачивал последний пай за «Honeybadger» корпоратам и работал на них. Это открытая информация.

Бесекерский:

— Лидеры восстания неоднократно вспоминали вас лично и вашу помощь с благодарностью и теплотой.

Винсент Такахимару:

— Хорошо, что хоть кто-то нам благодарен (смеется). Но мы тогда не могли выбирать сторону, потому что выбора у нас не было. Им просто повезло, а я качественно делал свою работу.

Бесекерский:

— А если бы там, на Дверге, какая-то другая корпорация, или федеральное правительство, или кто-то ещё, предложили бы вам больше?

Винсент Такахимару:

— Я бы согласился.

Бесекерский:

— Винсент, что вы делаете в свободное время?

Винсент Такахимару:

— Кроме нештатных обязанностей по починке корабля, я предпочитаю проводить свободное время в барах в поисках новых клиентов, потому что кредиты сам у себя не заработаешь.

Бесекерский:

— Вы прилетели на Клондайк, чтобы заработать?

Винсент Такахимару:

— А зачем же еще? Но я уже могу себе позволить придирчиво выбирать клиентов, и сейчас присматриваюсь, что к чему.

Бесекерский:

— Перейдем к последней, самой скучной теме. В свете предстоящих выборов Президента Федерации, какие ваши предпочтения?

Винсент Такахимару:

— Любимая тема, на самом деле. Да, я бы предпочел, чтобы на текущих выборах первое место заняла наша замечательная Коммунистическая партия. И нет, это никак не связано с событиями на Дверге.

Бесекерский:

— Звучит убедительно. Чем она вас привлекает, если не секрет?

Винсент Такахимару:

— Распределением ресурсов. У фронтира будет больше возможностей для расширения исследования. Не только центр должен богатеть.

Бесекерский:

— Наше интервью подходит к концу, вы хотите сказать пару слов для других экипажей, сотрудников и гостей станции Клондайк?

Винсент Такахимару:

— Наверное, да. Будьте честными сами собой и будьте готовы ответить, в первую очередь для себя, зачем вы здесь? Зачем вы приехали на Клондайк? Что хотите на самом деле? Вот что я хочу сказать.

Бесекерский:

— Что ж, Винсент, спасибо, что согласились ответить на вопросы #StarVoice.

Винсент Такахимару:

— Пожалуйста! Всего вам звездного!

Бесекерский:

— С вами были Ричард Бесекерский и Винсент Такахимару, капитан Вольного флота, корабль «Honeybadger». Всего доброго!