Сталь и песок

* * *

Разочарованные курсанты, погруженные в жаркие споры, выпили двухдневный запас пива, после чего пришли к коллективному выводу — если любви нет, то место для подвигов в жизни всегда найдется. Какая же добрая вечеринка да без потасовки. Приглядываясь к посетителям, в поисках "условного противника", они рыскали мутными взглядами, тщательно высматривая любые проявления неуважения или насмешки.

Неожиданно вспомнившие о неотложных делах в противоположном конце города, "бывалые" посетители спешно покидали нагретые места. У связавшихся с выпившими "псятами", как ни крути, было всего два выхода: или лезть в драку с кем-нибудь из "стаи", а после упиваться уже за счет курсантов, или веселить компанию отвечая на вопросы "…об особенностях вождения танкового отряда в конном строю…", "…стрельба главным калибром машины, с упора коленом лежа…" или "…о влиянии знаний статей устава на расценки местных проституток".

Увы, так хорошо проходящая вечеринка была прервана самым грубым образом, бдительные охранники принесли печальную новость, — пиво кончилось, девочки устали, а курсанты уже не стоят на ногах, и делать им здесь более нечего. Кабачок закрывался.

Раздосадованные курсанты, постоянно теряя "ориентир" из виду, выбирались на "свежий воздух". Ориентир постоянно бессвязно ругался и падал; в конце концов решив идти по "приборам", курсанты взвалили орущий благим матом "ориентир" на плечи и, распихивая уличных торговцев, двинулись неуставным строем к транспортным дорожкам.

Транспортные дорожки являлись уникальным общественным средством передвижения, и пожалуй самым оптимальным, если учесть объем свободного пространства. Поднятые на три метра эстакады пронизывали весь уровень паутиной самодвижущихся магистралей. И чем больше расширялся уровень, тем длиннее становилась протяженность маршрутов, избавляя жителей от суточного перехода с одного конца уровня в другой.

По планировке, разработанной военными, вторым, после научно-технического, шел уровень "деловой", на котором и располагалось главное здание корпорации "РУСЭНЕРГО" и торговые ряды.

Ниже располагался так называемый жилой уровень, претерпевший значительные изменения после резкого притока новых поселенцев. Там-то и находились разросшиеся в ширину жилые кварталы, а также "красные порталы", знаменитые раскованностью своих обитательниц, фантазии и распущенности коих хватало не только на не скудеющий поток "марсиан", но и на виртуальный порно портал, привлекающий в свои лабиринты пороков озабоченных со всех уголков солнечной системы.

Последний уровень являлся технологическим, на котором и находилась обеспечивающая жизнедеятельность города техническая инфраструктура: заводы по переработке отходов, установки кислородной регенерации, гидропонные фабрики… и святая святых мощные — генераторы, обеспечивающие весь город и столичный космопорт энергией.

Соединялись уровни в основном сложной системой лифтов, как общего пользования, так и служебными, пронизывающими уровни в окончании каждого ответвляющегося от главных туннелей пролета, словно вены в организме города с бурлящей и ни на миг не останавливающейся жизнью.

— Ох… мамочка… роди меня заново, — с трудом разлепив губы, прошептал Косяк. — все за глоток воды.

Держась за звенящую голову Косяк, восстав мертвецом из гроба. Окинул кубрик мутным взглядом; икнув, откинулся на подушку:

— Кто притащил в кубрик уличный фонарь!? — ответом был не стройный храп, — Парни, зачем фонарь-то нужно было ломать?

Не дождавшись ответа, Косяк перетек на пол. Цепляясь за стену, попытался встать на ноги. Борясь с непослушными ходулями, Косяк выжимал из организма шаг за шагом.

Путаясь в различных обертках, пустых бутылках, нашел искомую коробочку. Глотая пилюли, залпом выпил предусмотрительно оставленную банку напитка. Шаркая по ковролину, наконец, начавшими обретать уверенность ногами, он попутно зацепился за гирю, и все-таки уперся покрытым испаренной лбом о спасительную прохладу дюралевых створок санблока.

Стоя под холодными струями воды, Косяк пытался припомнить свое возвращение на уровень. Бросив бесполезное занятие, направил все силы на приведение своей помятой внешности в приличный вид. Выбрался из душа он только тогда, когда смог без особых допущений причислить изображение, наблюдаемое в зеркале к роду "человеков разумных". Закончив с собой, Косяк взялся за дело ответственное и опасное — побудку Дыбы.

Постоянно уклоняясь от вялых ударов протестующего "тела", Косяк упрямо добивался осмысленной реакции:

— Дыба вставай, через пятнадцать минут построение, — впихнув жменю цветных пилюль, дождался жевательного хруста. — Хватит валяться, мне еще Черепа оживлять!.. Ах так, ну тогда выкидываю все диски и гантели на хрен!

На первые предложения угроз, Дыба реагировал мычанием и вялым взбрыкиванием, но услышав последнюю угрозу резко поднялся на койке:

— Я ща самого тебя по выкидываю на хрен!

— Ну вот так бы и сразу. И объясни-ка, зачем ты приволок этот "фонарик"? — мотнув на раскидистую конструкцию, Косяк удивленно покачал головой, — это надо же до такого нажраться.

— А я откуда знаю. Черепа спросить нужно. Он вчера убеждал, что в кубрике не хватает света.

Сев, Дыба, потянулся до хруста в суставах и, вскочив с койки, смачно стукнулся головой об вырванные с корнем крепления фонаря. Раскинувший ветвистые кронштейны по всей комнате, фонарь предстал настоящей полосой препятствий.

Бросив на погнувшуюся конструкцию озадаченный взгляд, ругнулся и, массируя лоб, направился в душ. Пока Дыба омывался, что-то напевая под плеск воды, Косяк уговаривал Черепа "продрать таки пучеглазики".

— Череп вставай,… Злые "Церберы" ломают твой навороченный терминал, глумятся над программками и стирают мою любимую порнушку!

— Косяк… мне плохо… — тихий шепот сорвался с бледных губ, — …вызови медика… я умираю…

— Да ты уже так полчаса умираешь, — повторив процедуру с пилюлями, судя по этикетке — злейшими врагами похмелья, Косяк заставил умирающего прожевать, — дуй в душ, пока Дыба всю норму не выплескал!

— Косяк… мне плохо… вызови…

— Достал уже… от такого еще никто не умирал, — улыбаясь во все лицо, Косяк начесывал свой гребень, придирчиво рассматривая свою потускневшую и слипшуюся гордость, — не пойму, что у меня с гребнем?

— Что, что? — мы его вчера полоскали для яркости… — оживший Череп, нащупывал разбросанный комбез. — Сам вчера нас убеждал, что волосы, вымоченные в пиве, становятся ярче и здоровее.

— Э-э… М да!? А, что… и действительно появилась какая-то глубина в цвете…

Заправляя брюки в ботинки, Череп непонимающе рассматривал занявшую половину комнаты конструкцию:

— А это, что еще за абстракция?

— А?… Это? Ну это ты мне должен рассказать. Говорят твоя идея.

— Моя!? Я только говорил, что у этого фонаря яркость такая, которая у нас должна быть в кубрике по нормативным документам…

— Нуу… теперь уже будет, — закончив начесываться, Косяк обезьяной пробрался между кронштейнами, уже в дверях повернувшись, задумчиво сравнил проем двери и объемную конструкцию. — Интересно… как она сюда целиком-то пролезла.

Дыба, выходя спиной из душа, прижал Косяка и, не обращая внимания на придавленный выдох, спросил:

— А мой ершик, такой оранжевый… ну ботинки почистить, никто не видел?

Вырвавшийся из ловушки Косяк принял игру. Панически мечась, с криком бился во входную дверь:

— Кто оставил клетку открытой!?… Обезьяна на свободе!.. Помогите!.. Бешенная обезьяна вырвалась с вольера! Вызовите Службу Спасения!.. Дайте мне ружье!.. ПОМОГИТЕ!!!

Раздавшийся в ответ крик гориллы вошедшей в брачный период, несмотря на герметичность двери, был слышен даже на "взлетке", где уже кучковались курсанты, собираясь на утреннее построение. Вылетевшего Косяка встретили смешки и ожидающие продолжения взгляды.

Обрадованный таким количеством зрителей, Косяк продолжал дурачиться:

— Вы не знаете, у нас есть ветеринарная служба? А то у гориллы… гормональное обострение, спасу нет! — непринужденно подпирая стену, с ленцой рассматривал кончики ногтей. — Бросается, бедняжка, на все, что шевелится! Мои попугайчики… кончились, а вчера на меня так посмотрел, так посмотрел! Все, буду заказывать стерилизацию!

Остановила описание тяжелой жизни, большая волосатая пятерня. Схватив шутника за грудки, втащила трепыхающегося Косяка вовнутрь. Раздались крики борьбы, на "взлетку" пятясь выбрался Дыба, отбивающийся от взбесившихся "ветеринаров".

Один пытался удержать на месте Дыбу, а второй примерялся боевым ножом к проведению сложной операции — стерилизации в походных условиях по экспресс-методу.

Выбравшись на "простор", троица устроила шоу, часто повторяющиеся внутри кубрика — двое битых, против одного небитого.

Представление прекратил дежурный, подав команду на построение корпуса. Участники и болельщики, отвеселившись, заняли свои места в строю и, ожидая появления командира, глотали остатки смеха.

Вышедший из канцелярии Ряхлов, выслушав рапорт дежурного, повернулся к курсантам:

— Господа курсанты! Перед получением техники с вами будет беседовать представитель корпорации. Это не значит, что вам можно будет дрыхнуть во время выступления или играть на терминалах, — прохаживаясь вдоль строя, Ряхлов продолжал раздавать ценные указания — …Даже когда он ничего не будет говорить, вы ничего не будете делать. А только слушать!

Остановившись напротив "тринашки", уделил им особое внимание:

— А вы… Имейте в виду! Любое нарушение — и вам уже не удастся оттянуть свой конец!

Закончив утренний инструктаж, и козырнув дежурному Ряхлов ушел в канцелярию. Дождавшись оглашения расписания прибытия экипажей в технический ангар, дежурный распустил строй.

Двигаясь по переполненной "взлетке" к лифту, троица постоянно здоровалась и перебрасывалась шутками с другими экипажами. Косяк улыбаясь, радушно поприветствовал хмурого Ловца. Тот все никак не мог простить себе такую потерю. Рассчитавшись после "ринга", он зарекся иметь дело со злосчастным, для его бизнеса экипажем.

Сияя ярче осветительного плафона, Косяк чувствовал себя просто замечательно, а когда увидел вяло бредущий в конце строя экипаж "семерки", вообще вспыхнул сверхновой звездой.

Отвлекая Дыбу и Черепа от разговора о новинках виртуального "хайтека", Косяк сказал:

— А вот и наше пиво идет.

Глянув на еще вдалеке идущую троицу, Дыба спросил:

— Кстати, что с ними-то будем делать? А то вчера на радостях набрались… и забыли.

— Что, что… они сами предложили, сами теперь пусть и расхлебывают.

— Череп, а ты, что скажешь? — спросил Дыба.

— Не знаю еще, как-то не думал, — сказал Череп, всматриваясь в слегка хромающего Носорога. — Косяк, начни, а там посмотрим.

Тем временем "семерка" подходила ближе. Заметив ожидавшую троицу, Слепень, что-то сказал Носорогу. Еще больше втянув головы в плечи, "семерка" подошла к ожидавшим курсантам. Остановившиеся напротив друг друга экипажи дождались пустого коридора. Носорог затравленно оглядев "тринашку", подавленно молчал в ожидании неизбежного.

Косяк, улыбаюсь всеми тридцатью двумя зубами, сказал:

— Здравствуйте мое пиво и девки, — Обойдя каждого истукана, ехидно заглянул в глаза. — Ну, что, господа… с чего начнем? Когда готовы к выполнению своих условий?

Уткнувшись взглядом в пол, Носорог пробормотал:

— Когда скажите, тогда и будем.

— Ну, что же, тогда, может быть, не сразу начнем, а например, на выпускном построении? Вот будет веселье, а какой позорняк, перед "купцами"…

Пустив в ход всю свою богатую фантазию, Косяк изгалялся, не зная меры, пока его не остановил Череп:

— Погоди.

Покрасневший от злости экипаж "семерки" облегчено перевел дыхание и смотрел на нового "мучителя" с опаской, в ожидании еще большего потока унижений.

Череп рассматривал Носорога уже без того страха, который раньше наполнял его всеохватывающей паникой. Вид здоровой фигуры старшего "семерки", с опущенной головой стоявшего перед главным персонажем своих обидных шуток, изменил первоначальный замысел.

Он уже не тот забитый "очкарик", боявшийся смело глядеть опасности в лицо, он стал бойцом, он нашел свой экипаж. И зная, как тяжело быть изгоем, он не захотел обрекать этот экипаж на то, через, что прошел сам. Ломать судьбу людей, обрекать их на позор из-за какой-то глупости, нет — этого он не хотел.

— Носорог, как ты относишься к предложению, чтобы ограничиться попойкой? — спросил Череп, а глядя на собравшегося взорваться возмущениями Косяка, добавил: — …и естественно люксовым борделем, — глянув на пожавшего плечами Дыбу, скривившегося в согласии Косяка, переспросил: — Идет?

Не верящий в такое предложение Носорог вскинулся и оторвал глаза от пола, в котором ему уже чудились картины его позора, да, что его — всего доверившегося ему экипажа. И тут такое предложение, и от кого? — от того человека, которого он вообще не считал достойным поступать в наемники, от "слизняка", от "умненького очкарика", на поверку оказавшегося достойным соперником. Носорог, недоумевая, глянул на Черепа, оглянулся на стоящих позади друзей так же опешивших от услышанного предложения, но на всякий случай уточнил:

— А в чем подвох?

Улыбнувшись недоверчивости Носорога, Череп сказал:

— Да никакого подвоха.

— Эй, постойте, как это — никакого подвоха, я конечно понимаю, что у вас тут общество любителей пива, — вмешался Косяк, предотвращая ущемления прав плоти, — еще столько девок, сколько я смогу покрыть за ночь!

— Идет! — прищурился Носорог, выставив руку дабы поскорее закрепить предложение, — только смотри, чтобы всех покрыл, без халтуры. Мы им за это еще приплатим!

Раздавшийся смех обоих экипажей разрядил напряженность, которую нагнал Косяк. Обрадованные таким исходом, бывшие противники пожали друг другу руки и направились к лифту, оставив злость и обиду в прошлом.

Курсанты занимали места в обширной аудитории. Некоторые экипажи, прибывшие раньше, полным составом дремали за дальними столами, давая спокойствие молодому организму в процессе усваивания пищи. Те, кто опоздал, рассаживались за свободными столами, с обреченными на бессонницу лицами. К назначенному времени собрался весь корпус, а представитель Корпорации запаздывал.

Курсанты занимались своими делами кто, включив терминал, начинал загружать тактические игры, кто просто болтал с соседями. При появлении Симы курсанты отложили свои дела и ожидающе уставились на лейтенанта. Пройдя к преподавательскому терминалу, встроенному в трибуну, тот окинул аудиторию цепким взглядом:

— Господа курсанты, может быть, соизволят оторвать свои натертые задницы, от лавок?! — запоминая взглядом курсантов, не проявивших резвости при появлении командира крыла, недобро прищурился, — Или, на целого лейтенанта можно ствол положить!?

При таком резком начале, какой-то резвый курсант подал запоздалую команду:

— Встать! Смирно!

Большинство и так уже поднявшихся курсантов замерли в строевых стойках, а те, кто дремал, вскочили и выполняя команду, пытались своим видом показать, что они так стояли с утра. Озадаченные такой небывалой строгостью, курсанты косились на Анисимова. Командир "Западного крыла", выдержав паузу продолжил:

— Сегодня, по боевым соединениям Наемного Батальона объявлена готовность номер один. С этого дня ваши пестики-тычинки… кончились. Практика будет проходить по сжатому графику. Остальному научитесь на заставах, — обведя всех взглядом дрессировщика, которому попалась глухая обезьяна, покачал головой. — После окончания выступления экипажам без опозданий явиться на технический уровень. Сегодня у вас вместо вводного ознакомления — получение техники.

Лейтенант с легкой усмешкой оглядел ошарашенных такой новостью курсантов и уже менее строго сказал:

— Ну а, что вы думали, попали к девочкам на свидание? Нет, мальчики, я вас огорчу. Детство кончилось, теперь мы больше не будем подтирать ваши сопелки и попки. Раньше когда Батальон комплектовался заключенными и бывшими кадровыми военными, здесь не было таких молокососов, как вы. Временное затишье закончилось, и вы первая и последняя "зелень". На благотворительность у Батальона теперь нет ни средств, ни времени.

Раздалось шипение открывающейся входной двери. В аудиторию вошел невысокого роста мужчина. Легкая седина на висках контрастировала со взглядом темных глаз; жесткое волевое лицо, цепкий и хладнокровный пренебрежительный взгляд. Легкой для грузного телосложения походкой тот взлетел по ступенькам кафедры.

При появлении мужчины, Анисимов перестал улыбаться, с каменным лицом подобрался и при приближении фигуры в черном комбезе скосил взгляд на левую грудь, где свернулась клубком золотая кобра, четко козырнул и замер в ожидании указаний. Не здороваясь с офицером, мужчина повернулся к амфитеатру:

— Я Громов, глава Службы Безопасности Марсианской филиала корпорации "РУСЭНЕРГО".

В аудитории раздался тихий присвист.

— Вместо штатского представителя Корпорации выступлю я, — повернувшись лицом к лейтенанту, прервался. — Вы свободны.

Коротко козырнув, Анисимов с заострившимся лицом покинул аудиторию.

— И так, всем сесть, — дождавшись, когда курсанты рассядутся, продолжил: — Начнем нашу беседу с небольшого экскурса в историю. Хочу начать с открытия формулы распада…

Косяк, сидевший за округлым столом с тремя выступами для сидения, слегка повернулся в своей ячейке и, отодвинувшись немного, повернув голову чуть назад, спросил:

— Череп, хочешь реальную историю, как вся фигня-то получилась с этой формулой?

— Опять наврешь с три короба, — одними губами прошептал Череп, — и сиди разбирайся, где правда, а где твои шуточки.

— Нет, на этот раз чистая правда! Клянусь!

Заинтересованный Дыба слегка наклонился к сидевшему впереди Косяку:

— Если и на этот раз обманешь, отстригу гребень, а из него сделаю талисман и продам торгашам как мех марсианского тушканчика!

— Вот уж зашуганные, — задетый Косяк, дернулся, чтобы повернуться, но сдержав себя, просто поерзал, — я эту историю вычитал в черновиках дедовских мемуаров. Его ему так и не дали издать. Так, что источник проверенный. Он же у меня в молодости служил в каком-то ФСБ…

Далее Косяк синхронно с речью Громова давал дедовскую версию событий прошлого.

Жил был молодой "старлей". Служил в особом отделе, тогда еще Российской Федерации. Отдел занимался охраной важных секретов, которые еще не успели продать или пропить в космическом агентстве страны.

И тут, на единственной международной космической станции случилась авария. Во время, задержки по не понятным причинам отбытия Первой Марсианской Экспедиции, в русском секторе случилась взрыв, разнесший добрую половину модуля и здорово повредившая буржуйские секции орбитальной станции. "Старлея", как самого физически подготовленного с их отдела, определили для отправки на орбиту, разбираться, что по чем.

Срочно собрали экипаж, молодого "старлея" дополнили таким же молодым криминалистом и спешно запустили на орбиту. На орбите их встретили буржуины и непонятно каким образом выжившие двое российских ученых: в деле они будут фигурировать как "Химик" и "Ботаник". Они проводили на орбите революционные для космонавтики эксперименты. Эти двое "кулибиных" колдовали над системой регенерации воздуха, для долгосрочного пребывания в космосе. Многочисленными допросами, собиранием, в буквальном смысле слова, частичек орбитального модуля выяснилось следующее…

Когда на станции стало известно, что перед посадкой, первой в истории человечества пилотируемой экспедиции на Марс межпланетный корабль пристыкуется на карантин к орбитальной станции, всех ученых, которые работали на станции, охватил радостный порыв.

Воодушевленные такой новостью, русские ученые решили достойно встретить грандиозное событие. Из своих экспериментов "Ботаник" выделил выращенную в условиях невесомости чудо ботаники — огромную сахарную свеклу, а химик разорился на первые капли воды полученной из отходов жизнедеятельности человеческого организма по лично разработанной химической формуле. Недолго думая, умельцы соорудили аппарат и нагнали приличный запас — "…чтобы было чем отметить…".

И когда пристыковался корабль с международной экспедицией, кроме криков "…WELCOME…", у россиян было еще кое, что, с чем не стыдно встретить дорогих гостей. Довольные удачной разработкой, ученые предложили отметить такое событие, отличным самогоном. А когда русским душам не удавалось распить "за встречу"? Под воздействием величия и грандиозности события в русский сектор подтянулся: весь разношерстный международный коллектив орбитальной станции и полный состав "Первой Марсианской".

После первых тостов растрогавшиеся русские "марсиане" подарили землякам "презенты" с Марса: вакуумную упаковку зеленоватых камешков с чудно играющими замысловатыми гранями.

В ответ уже прозвучал тост о необходимости "побрататься" всем и обмыть такое событие. Из-за отсутствия подходящей "тары", решили пустить по кругу всю "братскую" двухлитровую колбу с самогоном, бросив в нее маленький сувенир с Марса. Когда братская чаша опустела и на стол вывалились потускневшие кристаллы, все праздновавшие были уже братьями.

Не имеющие "русского менталитета" братья теряли чувство реальности один за другим. На собрании "трезвомыслящего меньшинства" было решено заканчивать "фуршет" и заняться транспортировкой выбывших участников по местам ночлега. Сказано — сделано.

Подталкивая в невесомости очередного храпящего космонавта к выходу из каюты, Химик заметил все никак не высыхающие потускневшие кристаллы. Раздосадованный таким "мокрым" фактом, ученый принял решение высушить кристаллы в микроволновом нагревателе. Специально собранный агрегат служил заменителем открытого источника огня в самогонной схеме и как нельзя лучше подходил для выбранной цели. Положив кристаллы в камеру "сушилки", включив минимальное излучение, Химик вернулся к прерванному занятию — транспортировке последнего "уставшего".

Умаявшиеся от незапланированных физических нагрузок, да и, что говорить — крепко выпившие — россияне уже были без сил. "Не бросающие своих в беде" русскоговорящие "марсиане" пригласили ученых к себе на корабль. Прозрачно намекая на продолжение банкета, вспоминали о неизрасходованных запасах медицинского спирта, приглашали заодно восстановить силы первоклассным экспедиционным пайком. Но планам не суждено было сбыться. Раздался мощный взрыв. Так была получена первая неуправляемая реакция распада…

Восстанавливая по обрывочным воспоминаниям участников "посиделок" и по записям любительской съемки, "Старлей", с опухшими от непрерывной работы криминалистом установил — виновниками взрыва были злосчастные сувениры с Марса.

Доложив результаты на Землю, "Старлей" получил четкие приказы и широкие полномочия, и заочное звание капитана. Поймав удачу за хвост, молодой капитан действовал решительно. Организовав срочную эвакуацию двоих ученых с орбиты, под предлогом следствия, изъял весь запас кристаллов Марсианской экспедиции.

А уже через полтора месяца дед Косяка возглавлял жутко засекреченный отдел по исследованию возможностей использования марсианских кристаллоидов в военных целях. Через год были произведены первые испытания на ядерном полигоне Новой Земли. Тогда-то Россия объявила о создании принципиально нового вида оружия массового поражения, по мощности приравнивалось с обычными ядерными зарядами, но без радиационного загрязнения.

Это заявление историки называют началом Развала Старого Мира.

Россия — на которой уже поставили крест и считались с ее мнением просто по привычке, а иногда просто и откровенно игнорировали ее — вдруг заявляет о себе испытаниями нового оружия, зафиксированными со спутников всеми ведущими разведками мира.

Карьера Косяковского деда резко пошла в гору. Попутно в его же лаборатории были получены первые киловатты электричества от кристаллоидных генераторов. Россия срочно планировала уже самостоятельную экспедицию на Марс — за новой партией кристаллов…

Косяк прервал свой рассказ, чтобы облизнуть пересохшие губы. А тем временем Громов продолжал свое выступление…

— … Так началась новая эра — эра развития космонавтики и нового вида энергии. По сравнению с традиционными энергоносителями кристаллоиды отличались отсутствием токсичных отходов и возможностью монтировать источники питания непосредственно в конечном потребителе, будь-то новый вид двигателя или микросхема наручных часов. Запасы такого источника питания не шли не в какие сравнения с миллионами тонн сжигаемых нефтепродуктов и тонами захороненных радиационных отходов, используемых для получения традиционного электричества…

— Впервые за все время существования человечество получило дешевую энергию в неограниченном количестве. После кратковременного кризиса и немногочисленных локальных конфликтов человечество приступило к широкому применению новой энергии. Прогресс сделал гигантский шаг вперед…

Представитель корпорации прервался, поглядел на часы и продолжил:

— Тот кто контролирует энергию, тот и заказывает мировую политику., чтобы не давать какой-нибудь из стран преимущества, мировым сообществом было решено: квоты на разработки марсианских кристаллов оставить в руках негосударственных структур. На сегодняшний день добычу и первичную обработку кристаллоидов на Марсе ведут пять крупных корпораций: "РУСЭНЕРГО", европейская — "АВРОС", американская — "ТЕХАСКО", арабская "АРАВИКА", китайская "ТАНЬЮ". Есть еще и мелкие компании, но они не имеют веса для серьезной игры на рынке добывающих компаний. Так сложилось, что каждая корпорация представляет интересы кроме непосредственных владельцев и интересы коалиции государств, в которых они и реализуют свою продукцию. Но так как юридическая принадлежность территории на Марсе не определена, споры решаются за столом переговоров… или на месте.

Косяк снова наклонился к друзьям и прошептал:

— Так я не рассказал самого прикола-то… Так вот, когда дед сидел в бункере, с этими двумя чудиками, они не могли никак уже добиться управляемой реакции. Чего только не перепробовали. Эти кристаллики уже и полоскали во всех видах самогона, и облучали всеми видами микроволнового излучения, а результата никакого не было. Решили воссоздать эксперимент как на орбите. Так вот, все дело оказалось в том, что этот химик, что-то там напортачил со своей формулой по очистке отходов и вода получалась не совсем чистая, короче… моча до конца не прочистилась… и какие-то там ферменты в воде в какой-то части присутствовали. И только под такой "водой", в кристаллах происходило нарушение связей каких-то там решеток, а при обработке микроволновым излучением и происходила реакция межмолекулярного деления…

— Теперь понятно, почему в городе подают так много пива… — хмыкнул Дыба и вновь сосредоточился на выступлении Громова.

— Смеяться после слова лопата, — обиделся Косяк на не оценивших юмор друзей. — Нет, ну вы только сами вдумайтесь, великое открытие человечества — и свершилось только после хорошей… мочевой пьянки.

— Не после пьянки, а случайно, — поправил Череп. — Все великие открытия так происходят. Ищут одно, а стукаются лбом о другое, так, что в твоем рассказе ничего удивительного нету. Хотя есть… У тебя такой толковый дед был, а в кого же ты такой уродился?

— Сам ты урод-д-д-ился… Ничего я вам больше рассказывать не буду, вон пойду к Носорогу, они мой юмор оценят. Буду с ними пивом упиваться, — оскорбленной невинностью прошептал Косяк.

— Ладно, — примирительно шепнул Череп. — Вон слушай, что тебе говорит умный дядя. Может быть наслушаешься и чего-нибудь учудишь, у тебя хорошие наследственные данные уже есть… осталось только бестолковкой пораскинуть…

Тем временем Громов заканчивал экскурс в историю и уже переходил к описанию дел насущных:

— …После разработки принципиально нового двигателя для межпланетных кораблей, всем корпорациям поступила заявка на участие в тендере на поставку кристаллоидов с особыми техническими условиями. Корпорация "РУСЭНЕРГО" выиграла тендер и выполнение данного проекта потребует от нас больших финансовых и организационных затрат, дело в том, что кристаллоиды такой огранки и такой обработки ранее не требовались. Поэтому все основные силы и резервы будут брошены на поиски и развертывания новых рудников. Но и наши противники не сдались, если мы сорвем поставку пробной первой партии, тогда тендер будет передан другой корпорации которая сможет выполнить все условия контракта. Естественно, что наши соседи будут прилагать все силы к такому повороту событий. И как показал анализ конфликтов, стычки с разведывательными силами соседей происходят все чаще, и все чаще перерастают в полномасштабные сражения.

Глядя в остекленевшие глаза курсантов, равнодушно оценивая шансы на выживания зеленых юнцов, подводя итог сказал:

— В общем так… Все идет к тому, что будем воевать за место под солнцем. Поэтому корпорация отказывается оплачивать учебную программу. На карту поставлено слишком много, чтобы позволить себе распыляться… — окидывая суровым взглядом, обещающим всполохи будущих сражений, перешел на металлический тон. — Сегодня вы получите технику, от того как вы ее освоите, зависят ваши жизни. Все в ваших руках.

— Суровый дядя, — шепнул Дыба назад, — такой цацкаться не будет. Под в огонь бросит, без душевных терзаний. Сдохнешь — не судьба, а выживешь — зауважает.

— Ага, — отозвался Косяк. — Если выживу, то мне уже будет как-то на его уважение насрать и смыть.

В это время глава СБ корпорации глянул на часы и произнес:

— На этом все. Вы мне больше не нужны

— Встать! Смирно! — подал команду тот же ретивый курсант.

Холодно окинув всех взглядом, Громов резко повернулся и вышел из аудитории.

При звуке закрывшейся двери курсанты как по команде начали переговариваться и делиться впечатлениями. Услышанная информация целиком не помещалась в голове, поэтому ее нужно было разбить на более привычные образы и слова, а затем разложить в голове по полочкам. Но это потом. Когда-нибудь. Но только не сейчас.

— Если еще хоть одна мартышка начнет лапать гашетки! Я лично ей прострелю черепной придаток! Еще раз повторяю — машины, полностью укомплектованы! — разошедшийся не на шутку прапорщик метался перед строем раненым зверем. — …А у кого уши при рождении в заднице, читайте по губам: БОЕНКОМПЛЕКТЫ УСТАНОВЛЕНЫ!

Вглядываясь в лица застывших по стойке смирно курсантов, пытался высмотреть нет ли у кого проблем со слухом. Проклиная техников, забывших, что сегодня машины приписываются "зелени", ни разу не сидевшей за штурвалами боевых машин, прапорщик клял себя за то, что сам все не проверил. Откуда же он мог знать, что первый же экипаж, сев в полученную машину, начнет баловаться с оружейным пультом. Недогадливость прапорщика выльется ему в выговор от начальства, да и еще придется ремонтировать разодранную очередью стену.

— Значит, так. Следующий экипаж, услышав свой номер, выходит из строя и подходит к указанной мной или вашим командиром крыла, технику! — седой прапорщик еще раз внимательно окинул строй взглядом и указал на техников, развалившихся на груде снятых шин.

Тяжело переваливаясь при ходьбе, медленно прошелся вдоль строя, чтобы убедиться лишний раз в доходчивости своего объяснения.

— При этом выстроится возле названного техника, и не дай песка в турбину,… своими граблями хоть прикоснется к машине. Вы будете развозить смену шахтеров, до конца своего гребаного контракта!

Голос прапорщика разносился эхом по ярко освещенному ангару, вдоль стен которого застыли боевые машины. Выставленные друг напротив друга стальные звери замерли как перед решительным броском.

В начале ангара стояли легко бронированные, самые быстрые машины из наземного класса, заслужившие прозвище "Рыси" и запоминавшиеся вытянутой прямоугольной формой. Широкие шины крепились на подвижных подвесках, поднимающих днище "Рыси" на два метра и делающих ход машины по барханам Марса плавным, а самое главное, маневренным. Из вооружения на борту было установлена венчающая приподнятый зад корпуса турель, со спаренным крупнокалиберным пулеметом. Но особенностью машины являлась мощная электронная начинка, которая помогала в разведывательных рейдах прятаться от радаров противника, а также фиксировать и передавать многочисленную информацию, дополняющую картину боя со спутников.

Подойдя к ближайшей машине, прапорщик любовно погладил оранжевый с красными разводами корпус, и, стирая с лица радостную улыбку, повернулся к курсантам:

— Вот в таких машинах вам доверят защищать интересы корпорации, — коротко сплюнув, настороженно зыркнул по сторонам. Успокоено вздохнув, нахмуренно продолжил: — Но перед тем как они станут такими, вам еще нужно повкалывать. И доказать, что вы не дрессированные обезьяны, разъезжающие на мопедах, а грозная сила Русского Наемного Батальона.

Прожигая взглядом очередную дыру в строе, прапорщик начал зачитывать списки. Названные экипажи выходили и строились возле техников, которые веселились, забавляясь такой строгостью начальника, но при этом старались не обратить на себя его внимания. Каждый техник тихо знакомился с экипажем и, отходя подальше, начинал знакомиться поближе с парнями, с которыми он съест не один пуд соли. Со стороны удалившихся групп слышался смех, иногда доносились обрывки бородатых анекдотов.

Раздался зуммер вызова. Прапорщик, недовольно оторвавшись от терминала, отошел в сторону и склонился над трубкой коммуникатора. После непродолжительной беседы вернулся к поредевшему строю. Уткнувшись в терминал, зачитал следующий экипаж:

— Экипаж номер тринадцать! — сочувственно глянул на троицу, и громко крикнул:

— Петко!

На крик прапорщика раздалось уже ничем не сдерживаемое ржание техников.

— Петко! — начиная багроветь, проревел Прапорщик: — Петко-о-о! Едрить твой корень!.. Пните кто-нибудь этого "самостийного"!

На крик прапорщика, раздвигая широкими плечами ржущих техников, переваливаясь вывалилось пузо полного техника. Чернявый дядька с уже явными нитями седин, но с еще черными усами на украинский манер, протирая пухлое заспанное лицо, недовольно проворчал:

— Шо?

— Не "шо", а Я!

— Я?! — озадаченный техник Петко, с удивлением рассматривал прапорщика: — Не… не может быть, это я Петко, а вы… старший прапорщик Сидоров!

— Тебе не надоело еще, а? — прапорщик, обречено рассматривая Петко, устало повел глазами в сторону экипажа, — Забирай, это твои орлы теперь. Слава бежит впереди тебя.

— Во цэ дило! — убрав глуповатое выражение с лица, Петко сразу оживился. Хозяйски приглашая курсантов за собой, двинулся в глубь ангара.

— Ну Ряхлов… и здесь поднагадил, — сквозь зубы прошептал Косяк, чувствуя подвох. — Все никак не успокоится.

Идущий следом Череп неопределенно хмыкнул:

— Все, что ни случается, — это к лучшему…

— Да куда уж лучше-то, осталось только вручить нам еще гусеничный танк, с парусным приводом. Вот тогда мечта Ряхлова исполнится моментом, нас возьмут на абордаж в первом же рейде.

— Да ладно тебе, — Череп успокаивал друга, а сам раздумывал о "славе" техника.

Проходя мимо остальных экипажей, они двигались в глубь ангара. Курсанты уже разговаривали с техниками и осматривали свои будущие машины, которые на данный момент представляли собой или подбитые в бою, или еще не доведенные "до ума" образцы военного гения местных умельцев.

— Будь как Дыба — спокоен и не возмутим, — продолжал Череп. — У него все просто и логично… Да и, кажись, он встретил земляка…

Косяк уставился на впереди идущих. Картина того стоила. Дыба, радуясь как ребенок, нависая над Петко, о чем-то тараторил на родном языке. Петко с таким же выражением лица периодически раскидывая руки, хлопал себя по бедрам. Отставшие Косяк с Черепом, застали только конец дружеской беседы. Как оказалось, Дыба с Петко были из одной волости бывшей Украины. И как-никак земляки.

— Ну, начинается. Сейчас за встречу достанут по куску Святого Сала…, — начал заводить привычную волынку Косяк, одновременно разглядывая угол, куда они забрели.

— Да заткнись ты уже… люди действительно рады, а ты начинаешь ерничать, — осадил Череп. — Где бы присесть? Хочу в сети покопаться, на Петко посмотреть.

— Где, где… хоть на полу, — проворчал Косяк, разглядывая чудо-конструкцию, занимающую место в полтора раза больше чем соседи.

Заинтересованный Косяк залез под поднятый в путах ремонтного бокса разобранный корпус. Пачкаясь о покрывшейся ржавчиной корпус, разглядывал невиданную ранее конструкцию. Заглянул потом в остов орудийной башни с уважением похлопал два ствола, старого безоткатного орудия. Вдоволь настучавшись головой о выпирающие углы не обшитых броней ходовых дуг, вылез наружу где его уже встречали.

— Ну шо!? Нравится? — с гордостью похлопал скелет корпуса, спросил Петко.

— Да вы, что!? Как это может нравиться!? Я полчаса лазил по нему, пока не понял, что это "Медведь", — озадаченный Косяк вытирал руки об найденную ветошь, без задней мысли продолжая скептически оглядывать "недоразумение", — но и то какой-то недоделанный. Странные обводы корпуса, башня с нерусской конфигурацией, а зачем такая ячейка под стрелка, я вообще не понимаю…

— О, вы тока поглядите на него! Пришел тут сопляк и начал всё мне критиковать! Да, что ты понимаешь!? Да я вот этими руками столько танков собрал, столько ты девок в жизни не лапал! — обиженный такой критикой, Петко весь покрылся пятнами и, начиная закатывать рукава, залез под корпус.

Косяк с недоумением смотрел, как Петко юрко порхает под днищем и вещает оттуда голосом обиженной справедливости:

— Дыба, а че это он?

— А это и есть наша первая боевая машина, — сказал Дыба, с удовольствием наблюдая, как у Косяка отпадает челюсть, — его родное детище.

Беспомощно хлопая глазами, Косяк судорожно вдохнув прошептал:

— Вот это?! Да это же гроб на колесиках, проще сразу пустить себе разряд в лоб.

Подошедший сзади Череп похлопал Косяка по плечу и ехидно спросил:

— Да тебе же все было до одного места, а тут вдруг забеспокоился?

— Так это… Череп, это уж слишком, что это вообще такое? Оно хоть иногда ездило-то? Ну Ряхлов, ну умник — нагадил так нагадил, — опустив руки, Косяк растерянно смотрел на танк.

Пока задетый за живое Петко бурчал из оружейного блока, доказывая "зеленому хлопцу" неправильность в отношении к чуду техники, Череп делился информацией, накопанной в штабной сети.

Оказывается Петко, до того как завербоваться на Марс, учился на слесаря при тракторном заводе, на Украине. И когда Украина присоединилась к Русскому Содружеству, рванул в Россию. Там, устроившись на какой-то завод по специальности, недолго продержался со своими идеями, за, что и был выперт как надоедливый изобретатель-самоучка. Подобная история повторялась несколько раз. После очередной попытки внедрить свои разработки в жизнь Петко как обычно был уволен. Тут-то на него в каком-то кабаке и наткнулся вербовщик. Умело поддакивая, он сумел подбить Петко на воплощение своих идей в Наемном Батальоне…

В батальоне Петко сразу прослыл местной достопримечательностью, к нему намертво прилипло обидное, но в чем-то меткое определение — сумасшедший техник. Хотя в большинстве случаев его предложения рассматривались, из них выбирались менее рискованные и внедрялись в жизнь. Поэтому-то его чудачества и терпелись командованием, которое, стиснув зубы, отклоняло очередную идею танка на воздушной подушке или прыгункового вездехода.

— Кстати, — продолжил Череп. — идея переоборудовать земную технику — его. Он же и своими руками собирал первую машину. Но в нем нет привычки все доводить до конца. Поэтому конвейер по промышленному переоборудованию собирали другие. А вот этот вот "Медведь" — его любимое детище, хотя еще и не рожденное. О нем он и сам нам расскажет, мы еще и отбиваться будем…

Дыба с интересом выслушал Черепа; хмыкнув, залез к Петко. Сварливый голос Петко сменился ласковым. Как любой изобретатель, Петко радовался, когда его идеями живо интересуются, а в Дыбе он нашел идеального любопытного. Из-под танка слышались уже более конкретные реплики. Пошли в ход специфические термины.

— Ну все, дорвались. Прямо как Череп до виртуалки, — Косяк, прекратив прислушиваться к речам умных людей, спросил. — Череп, а ента штука ваабще работать-то сможет? Или, на худой конец, вернуться обратно в ангар, чтобы я успел завещание составить?

— Вот дурилка, — хмыкнув, Череп развернул терминал с предполагаемым изображением модели. — Если эта штука заработает, то это будет просто зверь. Вся беда в том, что ее надо собрать толково, а ленивый Петко один этого не сделает. В ней работы — как пересчитать каждую елку в сибирской тайге. Ни программной начинки, ни сбалансированного вооружения, да и с механикой тут еще куча проблем…

— Вот именно, что если… — озадаченный Косяк рассматривал картинку. — А ничего милашка получится.

Вылезшие, из-под днища будущей "милашки", земляки сияли как уличные фонари, каждый остался доволен проведенной беседой. Петко не мог нарадоваться толковому помощнику, которого он видел в Дыбе, а Дыба — что ему доведется поработать под руководством такого специалиста.

— Ну шо… хлопцы, когда начнем? — Петко весь горел от энтузиазма.

— Да можно будет и сегодня, после обеда и начать, — сказал Дыба, хотя самому хотелось прямо сейчас окунуться в запах сварки и железа. — Парни не против.

— Ну, Дыба, тебе дай волю — ты и спать под ним будешь, — Косяк многозначительно поглядел на Черепа, — еще нужно поговорить и обсудить детали.

— Косяк прав, нужно посидеть над чертежами, — убирая терминал, Череп выжидательно глянул на Дыбу, — и вообще покопать в сети полезное.

— Ладно, — разочаровано протянул Дыба и, повернувшись к Петко, виноватым тоном сказал: — Мыхайло Петрович, мы тогда завтра с утра и придем — начнем собирать ходовую.

— Вот и ладушки. Завтра с утра встречаемся возле лифта в ангар, — довольно ответил Петко, и грузно переваливаясь полным телом, направился к остальным механикам. — Ну все, хлопцы. Будьте…

Опускаясь из ангара, расположенного под самой поверхностью комплекса, друзья обсуждали знакомство с Петко и его детищем. Проходя в шлюзовую камеру, троица наткнулась на конец скопившейся очереди. На входе в городские туннели работал полицейский кордон. Трое полицейских под командой дородного сержанта "бдили" прибывающих от шлюзовых ворот: шахтеров, вольных старателей, и вообще всех, к кому можно было придраться…

Отношение курсантов и полицейских складывались нелегко. Когда только еще появились учебные корпуса в городе, полицейские уже жаловались на тяжелую службу, но они и не догадывались, что может быть еще тяжелее.

В большинстве своем молодые парни, попавшие в сети вербовщиков, не отличались избытком интеллекта или утонченностью вкуса и оказавшись вдалеке от привычных земных развлечений, придумывали новые — незатейливые, как раз себе под стать.

Впервые полицейские столкнулись с развлечениями курсантов, при выезде на тревожные звонки с "кабачковой" площади. По прибытии полицейские заставали только разбитую мебель, убивающихся хозяев и пострадавших посетителей, которые попадались под горячую руку.

Так курсанты выясняли, чье соединение "круче". Традицию заложили курсанты Механизированного Соединения, а поддержало их Авиационное. Больше доставалось пехоте, которая немногочленными группами выходила в город расслабиться. Но наученная горьким опытом "саранча" при встрече с "летунами" и "консервами" ходила уже полными крыльями и стала грозной силой.

Полицейское управление не устраивало то, что какие-то "сопляки" осложняли и без того непростую службу, и однажды после недельного дежурства все управление, экипированное для подавления волнений на шахтах, оперативно среагировало на истерический вызов одного владельца кабачка. Прибывшие полицейские, рассредоточившись по пролету, начали штурм кабачка, в котором "летуны" и "консервы" спорили за облюбованное заведение.

О том, что там произошло, полицейские с тех пор не любят вспоминать. Моментально среагировавшие курсанты объединились и дали дружный отпор полицейским, рассчитывающим с ходу настучать "юнцам" по "бестолковкам". После того как на пол был положен последний полицейский, курсанты заключили знаменитое соглашение о братском разделе всех кабаков.

После такого бесславного поражения полицейское управление умудрилось выбить у директората корпорации солидную компенсацию, дополнительные рабочие места и увеличение финансирования, якобы для повышения эффективности работы по поддержанию правопорядка в городе. Курсантам же командование батальона сделало последнее "китайское предупреждение", а с полицейскими договорились, что на вызовы в подобных случаях будет выезжать специально образованное дежурное подразделение — боевое крыло "саранчи" в полной броне и при вооружении.

Конфликт был исчерпан, все остались довольны.

Кроме курсантов, по старой привычке решивших поразмяться. Но после того как "саранча" успокоила зарвавшихся юнцов, на сходке выписавшихся из лазарета было решено: полиция — враг номер один. Курсанты, обидевшиеся на то, что полицейские не захотели вместе с ними "веселиться", при любом удобном случае устраивали им мелкие неудобства, — чтобы жизнь малиной не казалась. На, что те отвечали полной взаимностью…

— Господа, закатайте левый рукав, — проверка регистрационного режима, — краснолицый полицейский подняв сканер, выжидающе уставился на курсантов.

— Эй, ты чего служивый? Наглотался марсианской пыли? — развязано расслабившись, с наглым видом протянул Косяк,… — Ты, что не видишь, что мы не заблудившиеся шахтеры, а Батальон.

— Да хоть сам дух марсианский, руку давай, — полицейский пренебрежительно рассматривал Косяка, и старался вежливо не замечать Дыбу. — У нас стандартная проверка, а при объявлении боевой готовности в городе усиливаются патрули и ожесточается регистрационный режим.

— И, что теперь? Ты в нас вдруг заприметил отряд камикадзе "ТАНЬЮ"? — обиженный Косяк начал заводиться. — И сейчас подкрепление вызовешь, всех арестуешь и начнешь пытать на месте? А вдруг угадаешь, тебе премию дадут!? А в рапорте напишешь, что, мол, так и так, стоял на посту и вдруг на меня китайцы выбежали и стали избивать ногами. А на вопрос почему китайцы, ответишь, что мол руками глаза себе натягивали?!

На шум, поднятый Косяком и краснощеким полицейским, подошли еще двое патрульных. Взяв импульсные винтовки на перевес, ухмыляясь уставились на шумящего вояку.

Косяка уже понесло, полицейский бедняга уже сам был не рад, что зацепил такого сварливого. Но процедура есть процедура, и начальство дало четкие инструкции. Мучаясь между желанием оставить в покое курсантов и стремлением добросовестно выполнить долг, полицейский завидел своего сержанта, пытающегося вытрясти дополнительный штраф с вольного старателя. Указав двум помощникам не пропускать курсантов, сам отошел к сержанту. Сержант недовольно выслушал краснолицего, отчитав за нерасторопность и неумение самостоятельно решать пустяковые вопросы, подошел к собирающейся пробке в узком коридоре пешеходного шлюза.

Елейно рассматривая троицу, ласково проговорил:

— Господа желают пройти в участок? И для установления личности пройти полную процедуру?

— Господин сержант, зачем? — непонимающе глядя в глаза сержанту, Косяк говорил вежливым и робким тоном. — И в чем вообще дело?

— Как в чем? Вы отказываетесь представиться, не хотите пройти сканирование… — с лица сержанта сошла вежливая улыбка, и он уже более осторожно продолжил. — Вы же знаете, в городе объявлен комендантский час…

— Так кто отказывается, господин сержант… — с готовностью закатывая рукав Косяк, подставлял руку для сканирования чипа, вживленного под кожу — …мы готовы, пожалуйста вот.

— А, что же мой помощник говорит…

— Да вы, что!? Вы его послушайте, так он вам еще про шпионов "ТАНЬЮ" наплетет… — невозмутимо прервал сержанта Косяк, продолжая серьезно и вежливо смотреть в глаза, всем своим видом демонстрируя законопослушность.

Сержант развернулся к помощнику, недовольный, что его прервали в самый "доходный" момент, уставился на помощника. Бедняга, еще больше покраснев от такой наглой лжи, не мог произнести ни слова, только открывал и закрывал рот. Сержант взглядом пристрелив помощника, прошипел:

— Проводи процедуру, а потом ко мне на инструктаж…

Пройдя проверку в шлюзе, курсанты вошли в транспортный туннель. Встав на дорожку, улыбаясь, Дыба повернулся:

— Ну и подставщик же ты, Косяк, сержант сожрет его с потрохами…

— Да ладно, что ему будет. Ну подумаешь, лишит его левого заработка за сегодня, ему и польза будет. Похудеет. А то они в полиции комбезы уже не застегивают. Да и народ повеселил, а то им скучно стоять в очереди…

— Ну, ну… Ты у нас прямо сама забота… — Дыба улыбнулся, и спросил: — Ну, что, чем после обеда будем заниматься?

— Ну во-первых более подробно нужно поглядеть на это чудо техники. Мы с ним посмотрим, а ты — "парубок", будешь фонарик свой убирать, — Косяк мило улыбнулся нахмурившемуся Дыбе. — Да, Да… убирать, а, что… ты с ним предлагаешь — до выпуска жить в одной комнате?

Дыба скорчил гримасу, как при зубной боли. Чертов фонарь как-то вылетел из головы. Озадаченный такой проблемой, Дыба промолчал все дорогу, а Косяк с Черепом с интересом рассматривали прохожих и проплывающие под ними потолочные витрины различных офисов, общественных забегаловок и многочисленных мелких лавочек самого большого подземного города на Марсе.

После обеда Череп лазил по сети, сбрасывая на голографический проектор весь материал, который ему удалось утянуть с сервера Технической службы. Косяк задумчиво жевал пастилку, разглядывал проекции, затем, что-то копировал себе на терминал, с тем же чавканьем глядел в терминал, редко набивая какие-то пояснения и, сортируя материал по тематике, мучил клавиатуру. Терминал протестовал всем своим кремневым естеством и выдавал протестующие сигналы и сообщения. Саданув ладонью по пластиковой боковине, Косяк отодвинул терминал:

— Череп! Чего эта собака не хочет работать?! Я ей одно, а она другое, я ей другое, она мне третье! — раздосадованный Косяк, зажевав новую пастилку уселся с ногами на лежаке, обиженно посматривая на терминал. — Чего он не понимает?

Раскинувшись на лежаке, Череп бегал глазами под закрытыми веками. Поправив "шапочку" виртуального шлема, готовился к виртуальному погружению:

— Да ничего… Нечего писать всякую ерунду вместо четких команд. Я же тебе объяснил., что касается вооружения в один массив, что касается начинки в другой, а ходовую не трогай. Дыба будет ковырять. Все, я в сеть, меня не трогай — все равно ничего не слышу.

Череп коснулся клавиши терминала. Стараясь максимально расслабиться, неподвижно застыл. Спустя миг его тело вздернулось струной. Мелко подорожав, успокоилось и на следующую фразу Косяка отреагировало полным безразличием.

— Ну да, Дыба наковыряет… — ухмыльнувшийся Косяк вспомнил картину, как Дыба работает с терминалом. — Он, кроме своих программ-то, ничего и не знает, а ему как-то там нагрузку везде добавил. Так он пыжился на тренажерах до победного пока его штангой не придавило. Ну ты чего молчишь? А, все ясно с тобой… "вирик"!

Косяк растянулся на койке и, довольно улыбаясь, хотел уже продолжить веселую тему. При звуке открывающейся двери придержал готовые вырваться ехидные замечания. Дыба возвращался от утилизатора, куда он складывал с трудом разобранный фонарь.

Окончив вынос фонаря, Дыба сел рядом с Косяком. Рассматривая вращающееся изображение машины, показывал места, которые нужно переделать; в основном это касалось улучшения ходовой части. По мнению Дыбы, машину нужно было сделать с изменяющейся высотой, тогда бы они выигрывали в точности при стационарной стрельбе. Увлекаясь повествованием, Косяк внимательно слушал рассказчика, забыв о яблочном вкусе во рту, даже перестал начесывать гребень. Дождавшись когда вернется Череп, Косяк набросился с услышанной идеей:

— Слышь Череп, хватит балбесить. Дыба предлагает идею Петко по-другому обыграть. Нужны твои мозги.

Стянув виртуальные очки скрывающие пол лица, устало массируя глаза, Череп снимал сенсорные перчатки, рассуждая вслух:

— Переделать ходовую, поднять высоту…, а мы успеем? Да и Петко, наверное, будет против. Это же его идею придется обыграть с нуля. Ладно, давайте посмотрим, что вы здесь надумали.

Взяв управляющее перо, начал настраивать проектор на работу с изображением. Обсуждая проект, каждый вносил свои дополнения. Если изменять ходовую, остро вставал вопрос с мощностью генераторов, разделять которую приходилось между двигателями и оружейным блоком. И получалось, что после первых залпов главным орудием мощность двигателей падала на сорок процентов, что в условиях современного боя было равноценно тому, чтобы добровольно подставить себя как тренировочную мишень.

Возникала еще куча вопросов с управлением. Сам проект разрабатывался на основе старых моделей "Медведей", которые являлись переходной моделью от традиционных тяжелых танков к новому поколению. Но это новое поколение было закрыто, и "Медведь" оказался тупиковой ветвью развития. Оставшиеся машины все списали, они были скуплены корпорацией, и здесь на Марсе в них пытались вдохнуть новую жизнь.

Дыба предложил идею регулируемой высоты корпуса. Добавить новые гидравлические блоки к колесной части и поставить туда дополнительные шины, за счет чего они выигрывали в проходимости и мягкости хода. Но все это не решало главных недостатков машины — программное обеспечение при загрузке бортовыми системами постоянно сбивалось на инициализации приводов. В результате у Медведей, происходила то блокировка колес на полном ходу, то кратковременная потеря управления, а зачастую произвольные повороты на малые градусы, — танк "косолапил". За, что собственно машина и получила прозвище "Медведь" и среди наемников недолюбливалась за свою тяжесть в управлении и частые "закидоны" с поворотами.

Череп остановился на идее делать программную оболочку самостоятельно. Чем ковырять в чьих-то каракулях, лучше все сделать с нуля. Посмотрев на какой платформе делалась стыковка программных кодов, пришел к выводу — нужны свои драйвера. За счет них убивали сразу нескольких зайцев. Во-первых, выигрывали в скорости обработки и прохождении информации внутри борта, во-вторых, решался вопрос с согласованием самостоятельной работы тяговых дуг, — вот вам и мягкость хода, а если добавить еще к углу поворота шин моментальное изменение направления вращения колес, то они получали время разворота на сто восемьдесят градусов почти как у "Рыси".

В результате обсуждения подобного рода вопросов голая схема на проекции обрастала плотью. Закончив с ходовой, троица обессилено откинулась на койках. От неподвижного сидения вокруг проектора сводило спину, саднило седалище. Обессиленные и довольные собой, друзья любовались почти прорисованном проектом, где, вращаясь, мягко мерцая от попадающих пылинок, красовался необычный зверь.

Вместо стандартных двух пар колес их детище имело по паре на четырех дугах. Спаренные стандартные колеса с увеличенным протектором с внутренней стороны венчались дополнительными гидравлическими блоками; сокрытые бронированными колпаками особой формы, что и придавали конструкции некую "косолапость". Такая форма обуславливалась тем, что при скоростном марше корпус машины мог подыматься до трех метров над песками, и распределял нагрузку равномернее на все спаренные шины. А при огневом контакте опускалась, — пряча днища с сочленениями за бронированными колпаками гидравлики. То есть, сжималась в раковину и становилась стационарной крепостью.

— На сегодня все. Остальные вопросы нужно с Петко обсудить, — сказал Череп, подымаясь с койки. — Он уже скажет, что у них там есть в наличии и, что можно впихнуть сюда.

— Я уже в нее влюбился, — жеманно потягиваясь вставил Косяк. — Назову ее Милашкой.

— Ну придумал… Мы еще твоими кралями машину будем обзывать, — хмыкнул Дыба, опять уставившись на голограмму.

Мучаясь между желаниями пойти в спортзал и посидеть еще над схемой, Дыба выбрал последний вариант. Попросил Черепа сбросить ему на терминал расчеты, а заодно и показать как копаться в тех материалах, которые они накачали с сервера технической службы.

На следующий день не выспавшаяся троица маялась у лифта в ангар. Скучающие на посту часовые, сверив показания сканера с базой, все равно без техника в ангар не пустили. Косяк начал обрабатывать часовых по привычной схеме. Но на посту были не полицейские. И получив предупреждение в виде моментально напрягшегося пехотинца, он больше не рисковал. Запыхавшийся Петко, с мокрыми пятнами под мышками комбеза мышиного цвета, показался минут через двадцать после запроса посланного раздраженным часовым.

— О, так цэ вы… — заметно расслабился техник.

И уже более спокойно подошел к часовому, закатывая левый рукав. Получив разрешение, они двинулись в ангар за утирающимся от пота техником.

— А я и забыл, что мы так рано с вами договорились встретиться, — по ходу начал оправдываться Петко, — а тут еще старшой затребовал отчеты по растраченным материалам, и я совсем закрутился…

Дыба, догнав Петко, скромно сказал:

— Мыхайло Петрович,… мы тут вчера плотно посидели, и у нас есть пара идей, которые хотели бы воплотить. Не посмотрите?

— Ну ща… дойдем и на месте поглядим.

Добравшись до ремонтного бокса с висящей на подъемниках будущей "Милашкой", Петко уселся на брошенное колесо.

— Ну, что же, давайте показывайте, шо вы там наворотили…

После того как Череп подал свой терминал, на котором высвечивался подробно проработанный плод их бессонницы, Петко умолк минут на двадцать. Вначале скептически глянув на схемы, всматриваясь, начал накручивать себе ус, неопределенно хмыкая. В некоторых местах попросил объяснить, что за бред они "намалевали". После получения объяснений больше хмурился и сильнее накручивал ус. Закончив смотреть последней эскиз, посмотрел на разобранный танк, не глядя на притихших в ожидании приговора курсантов, спросил:

— Вы хоть сами понимаете, что вы здесь насочиняли?

Дыба смущенно потупился:

— Шо… Мыхайло Петровичу, не ужели все впустую?

— Шо… шо… Тута вы предлагаете отказаться вообще от задумки отцов косолапого, — подняв терминал, повернулся к стоящим чуть ли не смирно курсантам, — во первых тута все по-новому, во вторых, парни, конвейер вам не поможет, все нужно будет подгонять вручную. Да и еще проблема с софтом будет огромная, столько функций нагородили… Вы готовы все это решать?… Тут вкалывать надо будет и днем и ночью, а у меня уже возраст не тот…

Печально взглянув на курсантов, Петко невесело улыбаясь, вглядывался в серьезные лица. Да, если то, что они предлагают, воплотить в жизнь, это будет самым настоящим фурором в техническом отделе. Но в начале еще нужно будет пройти все испытания, продраться через кучу геморроя в виде сертификаций, да потом еще с оружейниками цапаться за снаряжение, а как материалы выбивать… уже только от перечисленного у Петко начинало болеть сердце. Но с другой стороны он видел в этих пацанах себя молодого, еще не подрастерявшего упрямства и напора, штурмуя стены равнодушия и скрытой злобы за твою одаренность.

— Ничего страшного, мы уже привыкли, — выдвигаясь вперед, ответил на все немые вопросы Череп.

Усевшись вокруг техника, троица расписывала решения — как воплотить в жизнь тот или иной нестандартный подход. Череп показывал наметки драйверов для бортового "софта". Его перебивал Дыба, рассказывающий и показывающий руками особо интересные моменты технических решений. Косяк поддакивал, иногда вставляя замечания по теме.

Петко, в начале иронически поглядывая то на одного, то на другого, сам заражался энтузиазмом, и вникая в предложения уже прикидывал как, что где подправить, бодренько поднялся:

— Так хлопцы… Я сейчас на склад набросаю заявку, вы начинайте тут без меня. Сегодня… Эх, давно я так не веселился. Сделаю… Я вам такую ласточку сделаю…

— Не ласточку, а Милашку, — вставил Косяк.

— Да хоть стадо Венер Милоских. — повеселевший Петко, почти бегом бросился на склад.

Вернулся Петко, управляя тремя загруженными под завязку автокарами, по команде сгрузившими заготовки возле сервис-робота. Затем уже автокары самостоятельно делали многочисленные поставки по проложенному маршруту, привозя все более изощренные заказы от замученных работников склада, которые давно уже не удивлялись "прожорливости" Петко.

Раздавая подзатыльники, Петко обучал курсантов работать с сервисными автоматами. В базе ремонтных роботов не было данных на заказываемые детали и блоки, поэтому все приходилось забивать вручную или "сливать" после расчетов с терминала в память станка.

Зачастую закладывалось одно, а на выходе получалось совсем другое, и тогда приходилось устраивать "догадалки" над деталькой — что же в результате сделал робот?

Больше всех подзатыльников доставалось Косяку. Путаясь в командах, тот давал такие задания, что автомат подвисал или выдавал такой бред, что Петко хватался за голову и с криками гонял Косяка вокруг бокса, пытаясь "оторвать" тому кривые руки.

Воспитанный безотказными стариковскими методами, Косяк уже приловчился и многие вещи делал на глазок… ну потом чуть-чуть шлифовал в ручную, чтобы "дед" Петко не видел. Петко на "деда" не обижался, а даже был доволен, что у него такие толковые "внучата". Но все ухищрения видел, и нет-нет, а все равно давал подзатыльники. Для профилактики.

Череп колдовал над драйверами, что освобождало его от черновой работы по сборке ходовой. Скептическое отношения Деда сменилось после того как Череп с терминала наловчился давать команды напрямую рулевому управлению, и на удивление Петко тяги работали как положено плавно, без обычных чуть заметных рывков.

Создавая программное обеспечение для бортовых систем, Череп зачастую выкидывал целые блоки из аппаратуры, сам заказывал новые схемы подходя к вопросу с принципиально другой точки зрения. Складские инженеры, поставляющая новые схемы, пытались выпытать у Черепа чем он таким занимается, что ему потребовались настолько эксклюзивные и дорогущие комплектующие. На, что Череп отшучивался и на следующий раз заказывал еще, что-нибудь, от чего местные "гуру" в очередной раз чесали затылки и криво пожимали плечами.

Спустя несколько дней пришли люди из службы безопасности заинтересованные фактом возросшего трафика, с сервера технической службы на малоизвестный терминал техника.

Со всеми разбирался Дед, он хотя и слыл местным чудаком, но пользовался определенным уважением и влиянием у командования Батальона. И когда троица забросила все развлечения и отмечалась у дежурного только звонками, Ряхлов попытался прижать экипаж к ногтю, посадив тех на стандартное для всех расписание. На, что Дед устроил настоящую бурю — дойдя до командования Батальона, добился личной аудиенции у Командующего. Жалуясь на "срыв проекта", на "преступный карьеризм", он пригрозил разрывом своего контракта. На, что никогда не видевшие Петко в таком возбуждении ответственные лица надавили на Ряхлова, чтобы тот не препятствовал "чудо-проекту".

Троица уже ночевала прямо в ангаре. Петко, зараженный порывом, часто оставался с курсантами и завтракая, обедая и ужиная сухими пайками, ночевал в военных спальных мешках. Забросив обычные посиделки с техниками, пропадал в ангаре вместе с курсантами днями… да, что днями… неделями.

К пропавшим с уровня курсантам заходили другие экипажи, заинтригованные слухами о "чуде", уважительно поглядывали на начавший обретать плоть танк. Все попытки разговорить осунувшийся от усталости экипаж наталкивались на неопределенные фразы о том, что много работы и сейчас не до разговоров. Пришедший с предложением отдать долг Носорог был удивлен тем, что кто-то не хочет "нажраться пивом и покувыркаться с девками", тем более на халяву.

Через два месяца установили собранные по спецзаказу мощные генераторы. Вчетвером, почти на руках, втягивали "сердца" танка в корпус; установив последние крепления, затаив дыхание, запитали бортовой компьютер от автономного источника. И когда ожившие индикаторы панелей управления, нарастающий и установившийся на ровной ноте свист вкупе с индикаторами тестирующей стойки запищали положительными результатами, ни у кого не было сил даже радоваться.

Только у Петко немного заблестели глаза, когда вместе с Черепом они выползали из двигательного отсека. В тот вечер Петко принес "чекушку" лично выгнанного самогона, и они все вместе, не забыв смочить пока "необутые" дуги машины, выпили за рождение долгожданного детища.

С каждым днем заприметить Милашку на просторах ангара становилось все легче. Выступающая из общего ряда на пять метров дальше, она выпирала из бокса обросшими стальной плотью дугами, поблескивая свежими швами на стыках бронепластин. Окутанная технологическими лесами, подсвеченная сполохами сварочных аппаратов чудо-машина всем своим видом внушала уважение. Над ее корпусом без устали сновали манипуляторы, обшивая корпус различными по форме и составу деталями, угрожающе шипел под лазерными лучами металл, по ангару уворачиваясь друг от друга сновали грузовые кары, подвозя к боксу все новые комплектующие.

Рядом с машиной, на полу, покоился оружейный блок, разбитый на две многосекционные башни, он зиял пустыми слотами орудийных ячеек, словно хищная, но беззубая челюсть в ожидании вставных клыков. Работа кипела.

Как-то к ним заглянула делегация. Петко с Дыбой тогда как раз проверяли распределение энергии на силовые установки. Дед, выбравшись на окрик Косяка, удивленно присвистнул:

— Ба… какие люди?!

Спускаясь по трапу, Петко тщательно вытер руки о пропитавшийся смазкой комбез. И, подходя к суховатому старичку, вокруг которого суетливо толпились помощники, уважительно склонившись и поздоровавшись ухватив его руку двумя своими, проговорил:

— Здравствуйте, здравствуйте Иван Сергеевич! Рад видеть, честно рад… какими ветрами вас занесло в нашу берлогу?

— Мыхайло, ты все такой же. — Довольный старичок похлопал наклонившегося техника по плечу. — Зашел бы в гости, пропустили бы по чарке.

— Да вы теперь всегда заняты, а общаться с вашими оболтусами уже надоело.

Насмеявшись, давние знакомые довольно обнялись. Затем старичок, окинув Милашку взглядом, сказал:

— Дошли до меня слухи, что ты разоряешь мои склады. Кладовщики уже трепещут перед твоими приходами!

— Да вас разве разоришь? — шутливым тоном ответил Петко и, хитро улыбаясь, продолжил: — раньше вы так не боялись за свои склады, а теперь-то шо так взволновались, Иван Сергеевич? У вас шось е, и вы это ховаете от бедного Петко?

— Ну ты плут! — отсмеявшись старичок вопросительно глянул на не ожившую еще Милашку. — Тебе палец в рот не клади… Есть, есть, только вот не развяжется ли пупок — унести?

— Обижаете, — ехидно улыбаясь, Петко обижено развел руками, — шо не унесу, то перепрячу!

Раздавшийся дружный смех, эхом пролетел по пустому ангару. Старичок подошел поближе к оружейным башням, и принялся с интересом ощупывать пустые слоты и разглядывать энерговоды, контакты которых Косяк любовно натирал тряпочкой смоченной, в применяющейся для этих целей испокон века, жидкости, после чего с мягким щелчком вгонял их в начищенные до блеска платиновые разъемы.

— Ну, а если серьезно? — спросил старичок, пронзительно вглядываясь в покатые обводы хищно наклоненного вперед корпуса. — Сколько у твоей ласточки уходит энергии на стандартное разветвление?

— Иван, ты это лучше спроси у энергетика… начинка вся его! — подзывая Черепа, Петко гордо надулся. — Если я ничего не путаю, то соотношение тридцать на ходовую, сорок на оружейный, а в боевом сорок на сорок, а вот куда двадцать деть — еще не придумали…

Услышав данные, старичок удивленно вскинулся на зардевшегося Черепа. Выслушав особенности нового принципа построения энергетического контура, старичок нахмурился, собрав седые брови в бурелом. Ухмыльнувшись, недоверчиво покосился на Черепа. Взяв у помощника терминал, подключался к тестовым консолям и в течение получаса снял все показания с контрольных точек энергетического контура машины.

Одобрительно похмыкав еще раз, обошел вокруг Милашки, а затем в сопровождении свиты и Петко, ушел к лифту.

Вернувшийся, Петко, довольно потирая руки, весело сказал:

— Ну хлопцы… заживем, Сергеич пообещался "эксперементалки" надавать!

— А, что это было за явление? — спросил Косяк, не разделяя оптимизма Деда.

— Эх ты, темнота! Это же Главный конструктор оружейников! Вот такой мужик! — Петко стиснув кулак, потряс им в воздухе. — Мы с ним, как-то посидели над "Рысью". Он ушел к оружейникам — и вона каких высот добился! Было время… сколько горилки было выпито… ух!

— А чего он так вдруг расщедрился то? — Косяк ревниво обслуживал башенные приводы недовольно дулся.

— Так у него проблемы были. Как это… о… с "мобыльностью", а тут мы ему подвернулись с таким избытком лишней мощности…

На следующий день начали поступать обещанные "гостинцы". Косяк уже тоже считал "Сергеича" — "вот таким мужиком", любовно распаковывая длинные ящики с экспериментальными орудиями, влюблено ворковал над ними, ежечасно натирая пустынной смазкой. Закончив монтаж, часами пропадал в оружейном блоке.

Распугивая друзей криками "поберегись" и резкими поворотами башен, добивался идеальной ровности хода и синхронности поворота башен.

После установки главного орудия у Косяка начала пропадать осмысленная речь. А когда еще поставили две бобины ракетных установок, Косяк вообще перестал нормально разговаривать, только пищал от восторга и восхищенно хлопая глазами, носился вокруг Милашки.

Ползая следом за сварочными автоматом, Дыба постепенно покрывался специфичным "загаром". Доводя Петко до белого каления, постоянно спорил, тыкая пальцами в мерцающий терминал. Петко громко вскрикивал, хватался за сердце, но, тем не менее, продолжал до хрипоты убеждать "дубок" в своей правоте. Уже порядком измотанный спорами, Дед в итоге садился рядом, и яростно размахивая руками и световым пером, все таки искал компромисс и к взаимному удовлетворению находил с "внучком" общий знаменатель.

Постоянно дергая Черепа, "земляки" возились с гидравликой, попутно добиваясь от замотанного "программера", чтобы автоматика откликалась на малейшее движение рук водителя. Череп решал вопрос, и мучители довольно улыбаясь, тут же требовали такого же результата, но уже по другой проблеме.

Осунувшийся энергетик только глубоко вздыхал и устало массировал глаза, но брался за персональное поручение — ловить очередные баги в свеже-написанном "софте". Создаваемая оболочка упорно не хотела радовать "папу" безупречной работой; зачастую психуя, тот выдирал целые блоки и начинал делать все с нуля.

И вдруг, однажды настал торжественный миг. "Милашка" воплотилась из красивой картинки в подпирающую потолок стальную красавицу. Покрывавшие всю машину, переплетения ремонтных манипуляторов с тихим шелестом убрались в боковые колонны бокса. Трое курсантов, с пятнами от сварочных ожогов на комбезах, перепачканные разводами серой смазки, напряженно застыли рядом с замершим Дедом. На чумазых лицах выделялись блестящие глаза, беспокойно следящие за легкими движениями отсоединяющихся креплений. Одновременно с чавкающим стуком последнего отсоединившегося разъема, в боксе раздался дружный выдох.

От своих предтеч Милашка отличалась как бабочка от гусениц, упрекая "предков" изящной обтекаемостью форм сегментированного бронекорпуса, и внушительной мощью экспериментального вооружения.

Головная часть, угрожающе наклоненная вперед, выделялась изогнутым разрезом ячеек фронтальных видеодатчиков, походивших на глаза хищного зверя.

Средний сегмент корпуса, расширяясь к середине, перетекал в боковые башни, с тусклым блеском выпирали тупоносые спарки "гостинцев от Сергеича".

Задний сегмент корпуса венчала башня с упрятанным в компенсаторы главным орудием. Венчая башню ушами ракетных барабанов с ленточными подводками к кассетным магазинам, бобины завершали последний штрих к хищной оснастке Милашки.

— Дождался… — тихо прошептал Петко.

Вытирая набухшие от недосыпа глаза, техник устало присел на один из разбросанных по боксу ящиков. Повернувшись к застывшей в столбняке троице, усмехнувшись, сказал:

— Хлопцы, вы дышите, а то помрете ненароком…

Очнувшись, Дыба растерянно похлопал глазами. Довольно щурясь от якобы яркого освещения, встряхнул головой. Измученно опускаясь рядом с Дедом, развалился на ящике.

С блуждающей по лицу глуповатой улыбкой Косяк тормошил Черепа за плечо:

— Черепун, чего уставился, давай внутря сейчас ее обкатаем!

Бросившись к призывно открытому люку, он шустро взлетел по трапу и растворился в зеленоватом свечении оживших индикаторов Милашки.

Череп повернулся к Петко:

— Деда, айда с нами?

— Не… хлопцы. Я лучше здесь, с бочка. На вас полюбуюсь.

Довольно разглаживая усы, любуясь Милашкой, Петко ласково пхнул Дыбу.

— Дубок, чого разлегси… Вставай. Негоже шо бы гарна дивчина… застаивалась.

Вглядывался в смеющиеся глаза, Дыба стиснул Деда в объятиях.

— Спасибо Деда! За все…

Рывком поднявшись, и забросив Черепа на плечо, проорал:

— Черепун! Хватит стоять, а то Косяк дырку протрет от нетерпения. На "капиталку" придется вставать.

Вместе с ношей легко взбежал по пружинящему трапу и, забросив орущего Черепа в бортовой люк, сам с осторожностью втиснулся в ходовой отсек.

Петко отошел к стене, освобождая место для выезда. Подперев спиной стену, он с трепетом в сердце, наблюдал за оживающей машиной.

Досадливо поморщившись в ответ на свист не отрегулированных силовых установок, тем неимение засмотрелся, как слегка вздрогнув, и будто оживив, машина плавно поднялась на массивных дугах. Мягко шелестя псевдо-каучуковыми протекторами по бетону ангара, пятнадцатиметровая махина осторожно выбиралась из ремонтного бокса. Даже не вздрогнув, под протестующий хрустом забытых на полу титановых ящиков машина одолела свои первые метры.

На технический смотр, устраиваемый по случаю ввода новой техники в строй, прибыли командиры всех застав Батальона. Непринужденные разговоры наполнили гулом обширное помещение смотровой площадки. Увлечено переговариваясь, офицеры кидали за интересованные взгляды на раскинувшееся во всю стену панорамное окно.

Постоянно прибывающие наемники, представляясь рослому, грузно восседающему в окружении свиты адъютантов, Командующему Механизированным Соединением, постепенно занимали свободные места, и с интересом осматривались. Кроме обычных для смотра новобранцев, заинтересованных лиц, в зале, оживленно общались редкие гости такого рода мероприятий.

Глава Обеспечения оживленно переговаривался с Главным Конструктором Оружейников. Яростно шепчущий старичок убеждал скептически настроенного полного мужчину в своей правоте. Тот недоверчиво посматривая на Оружейника, хмурился и бросал косые взгляды на панорамное окно залитое непроницаемым ковром темноты. Кое-где уже теплились огни прожекторов, но сумерки не собирались отступать с полигона.

По долетавшим до них обрывкам речи "высоких особ", командиры смогли понять, что широко известный механик Петко собирается в очередной раз всех удивить, но на этот раз не привычным бредом, а на удивление чем-то стоящим. Новость наполнила зал оживленными разговорами. Даже те, кто обычно дремал на такого рода мероприятиях, стали пересаживаться поближе к окну, а те, кому уже не доставалось места, скапливались перед многочисленными проекторами, показывающим пока только не освещенные участки пустого полигона.

Командующий взглянул на запястье, повернулся к адъютанту и барским кивком дал добро. Адъютант раскрыв терминал, придерживая трубку коммуникатора, затараторил команды. Шустро порхающие над терминалом пальцы, наполнили притихший зал шелестящими звуками.

Многочисленные прожектора, размещенные рядами на стенах естественного разлома, бывшего руслом древнего ледника, уменьшили причудливые тени, а затем вспыхнули маленькими светилами, разом растворяя ночную темень красным отблеском вездесущего песка. Оживая искрящейся поверхностью с причудливо спутанными следами машин, песок полигона накалялся и, отражая свет, окрашивал стены с бетонированными трещинами в бурые раскраски.

У дальней от смотровой площадке виднелись импровизированные мишени, по оплавленным формам которых уже никто не мог установить класс машин к которым они когда-то принадлежали. Расставленные в боевом порядке на марше, они служили для первых показных стрельб, по результатам которых подразделение уже готовилось к учениям с ветеранами с последующим распределением по заставам. Поэтому на первую "показуху" и приглашались командиры застав — "купцы"., чтобы уже на месте присмотреться и, если возможно, повлиять на состав пополнения…

Офицеры заскучали, впереди предстояли долгие часы ничем не примечательных стрельб. Обычный выезд корпуса, только с большим количеством "ляпов". В зале возобновился приглушенный разговор. Отмечая ехидными замечаниями очередной промах или неудачный маневр, офицеры улыбались и давали курсантам совсем не ласковые характеристики.

— Щербатый, смотри, вон шестой "рысеныш" так же завалился, как и ты на своей показухе… забирай себе, пока не перекупили.

— Ты смотри, что творит… Ой, ее. Все, спалил вставки, теперь его только буксиром уберут…

— Рыжий, у тебя не хватает "Медведей", забирай всех!.. Они и на "Рысях" так же косолапят…

— Ты смотри, как палит… у меня пьяные и то точнее уложат…

Часы скучного ожидания заканчивались, и настроение в зале постепенно поднималось.

Поднимая пыльный след, с полигона умчался последний "Медведь". Выехавшие из ремонтного ангара тягачи, зацепив застрявшие машины, буксировали их в гостеприимно открывшиеся ворота переходных шлюзов. Беспомощные машины вяло сопротивлялись заклинившими колесами или произвольными срабатыванием поворотных тяг.

Когда последний тягач встал на положенное инструкцией место, вновь открылись ворота шлюза. В зале мигом прекратились все разговоры, многочисленные пары опытных глаз с нетерпение вцепились в открывшийся проем.

На осевший после обычной "показухи" песок, плавно покачиваясь, выехал необычный на вид танк. Переливаясь и мерцая бурыми бликами, пузырь силового поля не давал четко разглядеть подробности конструкции. Остановившись в начале песчаного покрова, ореол, обтекающий машину, поалел и слился с окружающим песком.

Корпус осел, будто проваливаясь между дугами, сложился в некое подобие раковины, ощерившийся грозно выставленными орудиями. Окрасившийся полностью под цвет окружающего песка, танк замер, превратившись в обычный песчаный бархан.

Показав свои возможности по маскировке, бархан дождался закрытия ворот. Скинув маскировку, машина мощно покачивалась под рывками еле сдерживаемой мощи. И без обычной для техники подобного размера медлительности, поднимая четыре фонтана песка, сорвалась с места.

Обходя препятствия, не сбавляя скорости, машина аккуратно вписывалась во все повороты периметра. Грациозно покачиваясь на ухабах, лихо взлетала над барханами, безукоризненно ровно держа в прыжке корпус над поверхностью. С легкостью кружа и преодолевая все преграды, Милашка летела к огневому рубежу…

Зрители замерли. На вошедших в зал девушек с прохладительными напитками никто не обратил внимания. Не ожидавшие такого холодного приема, и привыкшие к обильному мужскому вниманию, девушки непонимающе переглядывались. Недовольно поджав губки, они накрыли столик для маленького "фуршета", и так никем и не замеченные, расселись на галерке, пытаясь привлечь внимание уткнувшихся в проекторы наемников томными вздохами и кокетливо разбрасываемыми взглядами…

Взмыв на возвышенность, с которой как на ладони представали все мишени, машина сотрясла обзорное стекло гулом первого залпа. Выполняя маневры обычно характерные для более легких танков, Милашка начала выписывать стандартный комплекс упражнение по быстрой смене позиций.

Полыхающие голубые росчерки энергетических выстрелов наполняли полигон нарастающим воем, а при попадании в мишени — вспышка ослепительного сияния дополнялась громким чавканьем расплавленного металла.

Прекратив стрельбу, машина замерла в центре возвышенности. Закончив знакомое превращение с посадкой в песок, укрылась маскировочным барханом. Прозвучала частая серия громовых раскатов главного орудия. Сотрясающий стены полигона грохот, сгонял со стен мелкие камни и зачастую вызвал каменные обвалы сдавшихся скал.

Ревущие звуки, сопровождавшие вылет из стволов управляемых снарядов, слились в непрерывный стон, от которого панорамное окно завибрировало с нарастающей амплитудой.

Резко наступившая тишина болезненно навалилась на зрителей. Не привыкшие к подобному шквалу офицеры сидели, ошеломленно рассматривая друг друга. Подобной мощи от машины никто не ожидал.

Милашка плавно поднялась с песка, резко сдавала назад, скатилась с возвышенности и пижонским разворотом сделала полный оборот вокруг оси. Выбрасывая фонтаны песка, танк взлетел на бархан прямо напротив смотрового окна. Оторвавшись от песка, многотонная махина пролетела с десяток метров, в полете выдав совмещенный залп, из всех орудий. Попала… Стоявшую на траектории движения мишень, ранее бывшую тяжелым танком, класса "Медведь", разорвало в клочья. Приземлившаяся машина плавно покатилась по направлению к шлюзу. Остановившись у ворот, развернулась, и направив на панорамное окно еще не остывшие стволы, выжидающе замерла.

В зале перестали дышать; оторопевшие при демонстрации огневой мощи наемники сейчас с трудом проталкивали воздух во вдруг сузившееся горло. Смотрящие в лицо провалы с раскаленными краями, разорвавшие все мишени на полигоне, вопросительно смотрели с проекторов в лица зрителей.

Затянувшаяся пауза прервалась хлопками пришедшего в себя Командующего. Стареющий генерал, сурово поджав губы, сотрясал воздух частыми хлопками. Повернувшись к двум главам служб, он встал и аплодировал им стоя. Вместе с ним встали восхищенные зрелищем офицеры. Зал наполнился шумом нарастающих аплодисментов.

Поочередно обнимая глав служб, генерал со слезами на глазах благодарил Конструкторов за потрясающую работу. Смущенные свалившимися на них поздравлениями, Главы отвели генерала от восторженных ветеранов и стали, что-то объяснять.

Генерал непонимающе смотрел то на одного, то на другого. Удивленно задрав бровь, недоверчиво прислушивался к нашептыванию конструкторов. Пораженно хекнув, подозвал адъютанта и, отдав распоряжение, в сопровождении оправдывающихся конструкторов направился к столу.

Мягко урча разогревшимися силовыми установками, Милашка выезжала из ворот шлюза. Вдоль покрытых пылью машин, она аккуратно двигалась под ритмичные удары ладоней о сталь корпусов. Отраженные стенами ангара, звуки сливались в рокот, перекрывающий свист работающих двигателей.

Рядом с машинами стояли экипажи, и, стуча о броню машин, восхищенными взорами провожали проплывающую мимо "стальную мощь".

Состыковавшись с технологическими зажимами, Милашка замерла. Вздрогнув от остановки силовых генераторов, с затухающим урчанием "расслабляемых" дуг, улеглась на пол ангара.

Взволнованный Петко, наблюдавший трансляцию выступления "детища" запершись у себя в каморке, еле пережил состоявшееся первое выступление.

И не успело отзвучать эхо последнего пижонского залпа Косяка, как техник наплевав на расстройства и репутацию помчался в ангар заставляя редких техников испуганно жаться к стенам коридоров.

Ворвавшись в ангар бешеным быком, он бесцеремонно растолкал пузом толпившуюся молодежь, и первым поймал слетевшего с трапа Косяка. На радостях стиснув того до хруста в костях, Петко отпустил жертву, только тогда, когда по трапу спустился Череп. Энергетику досталось еще больше; ослабленный каторжными работами над доводкой машины, Череп едва не потерял сознание. "Спас" Черепа от конфуза спускающийся следом Дыба, который сам подхватил нелегкого Петко и стиснул в объятиях и его, и всех, кого мог захватить двухметровым размахом рук.

Дружеские объятия прервали сбегающиеся со всех сторон курсанты. Охваченные восторгом и до сих пор находившиеся под впечатлениями, орущие курсанты подхватили экипаж "тринашки" вместе с техником и попытались подбрасывать вверх.

Крики "ура" сливались с криками "учебный корпус — сила", охватывая собравшихся радостным возбуждением и гордостью за курсантов, создавших детище, одним внешним видом вселяющее страх и уважение.

— По экипаж-а-а-а-м, ст-а-а-ановись! — перекрывая рев сотни глоток, в ангаре загрохотал голос Лома.

Опустив экипаж на землю, курсанты поспешили среагировать на команду. Топот множества бегущих ног огласил начало построения. Экипажи выстроились "по крыльям" и, поедая лейтенанта возбужденными взорами, ожидали выражения каких-либо эмоций на бесстрастном лице Лома. Не угадав настроения, строй замер.

— До обеда подготовить машины к полевым учениям. После обеда, старшим экипажей согласовать с Дежурным время получения скафандров. Тринадцатый экипаж на месте, остальным разойтись!

Подошедший Лом критически оглянул замасленные, прожженные комбезы и ровным голосом сказал:

— Привести себя в порядок и через пятнадцать минут жду вас здесь. Выполняйте.

Удивленно переглянувшись, друзья полезли в машину, в которую предварительно сложили новые комбезы. С утра было решено не одевать "обновку" до тех пор пока не удастся вычистить внутренности Милашки до зеркального блеска. Но обстоятельства сложились как всегда иначе, и переодевшаяся троица, спускаясь, застала Лома вместе с Петко за разглядыванием вскрытых панелей гидравлических блоков. Петко увлеченно "разжевывал" новому "дубку" хитрый ход, с применением еще не отживших свое гидравлических приводов.

Завидев курсантов, Лом убрал блеск глаз заядлого механика и отчеканил:

— Господа курсанты, Вас желает видеть Командующий. Следуйте за мной.

Услышав такую новость, Косяк удивленно присвистнул. Череп понятливо улыбнулся и, толкая Дыбу, локтем проговорил:

— Ну, теперь Косяк у нас в гору пойдет. Ромбики так и посыплются. Загордится, перестанет здороваться. Будем ему козырять, а он на нас плевать.

— Не, ромбиков ему не скоро дадут, — поддерживая игру, с полной серьезностью на лице, Дыба продемонстрировал Косяку свой мощный кулак, — а если опозорит, то звездочек в глазах наделать обещаю!

— Да ну вас, что, я не понимаю?! Буду вести себя прилично, — Косяк состроил на лице ангельское выражение, — а при бранных словах краснеть, как девочка!

Услышав про "ангела", Лом отвернулся пряча ухмылку, просто махнув троице следовать за собой. Двигаясь между застывшими машинами, на которых "шуршали" курсанты, экипаж отвечал на веселые шуточки и пожелания удачи, где солененьким словцом, где благодарными улыбками.

Пользуясь многочисленными внутренними коридорами и лифтами, ребята очень скоро окунулись в скрытый от лишних глаз сектор Обеспечения, отличительной особенностью которого были щедро обработанные антикоррозийными химикатами стены коридоров, запахи которых не давали нормально дышать и щекотали ноздри неповторимой атмосферой затхлости и серы

— Теперь я понимаю, почему технарей зовут "вонючками", — зажимая нос, гнусавил Косяк.

— Косяк, ты себе льстишь, — прокашлял Череп. — Когда ты объешься любимого соевого супа, то ночью я завидую счастливчикам, которые еще не подвергались такому потрясению.

— Мда?… Странно, а я думал, что это Дыба улегся, не помывшись после спортзала… — делая серьезное лицо, обеспокоено обернулся Косяк, — …а ты ничего не путаешь?

— Да твоя еженощная канонада уступает разве, что устроенной сегодня! — ухмыльнулся Череп. — И скажи-ка мне, с какого перепуга ты пушки выставил на смотровую панораму?

— Ну не знаю… Просто так, чтобы не расслаблялись.

— Ну, тогда будь готов, что на "губе" мы не расслабимся точно, — ответил Череп, нахмурившись своим предположениям о причине вызова к высшему командованию Механизированного батальона.

Проходя последний пост, они остановились перед лифтом на смотровую. Окинув придирчивым взглядом не успевшее разгладиться комбезы с еще не успевшим выветриться запахом складов, Лом осуждающе покачал головой и начал инструктаж:

— Господа курсанты, не заставляйте меня краснеть перед генералом. На все вопросы отвечать односложно без лишней патетики и выражений. Стоять по стойке смирно, — и глядя на заскучавшего Косяка, как всегда не знающего куда девать руки, специально для него уточнил: — не засовывать руки в карманы и не ковыряться пальцами во всяких дырках!

— Ну не в дырках, а в отверстиях, — обиженно оправдываясь, чуть слышно пробурчал Косяк, — дырка у меня одна, и ее я только подтираю.

— К-а-а-роче… если опозорите, — угрожающе просипел Лом, — то до выпуска будите натирать дыры во всех нужниках гауптвахты.

Выждав паузу, Лом просверлив взглядом каждого из троицы, убедившись, что сказанное им услышано, положил ладонь на считывающий сканер лифта.

Пискнув, сканер окрасился зеленоватым сиянием. Распознав биохимию и узор ладоней, экран украсился разрешающей надписью. Двери лифта разошлись в стороны, открыв просторную кабину, отделанную качественным дорогим пластиком.

Проинформировав пассажиров о доставке приятным женским голосом, лифт плавно раскрыл створки. Атмосфера в помещении резко контрастировала с общим "амбрэ" сектора обеспечения. Запах дорогого одеколона дополненный ароматом не дешевого коньяка, врывался в кабину мощным лавинным потоком, окружая пассажиров подзабытым духом расслабленности и приятного времяпрепровождения.

Вокруг столиков стояли небольшие группы офицеров, оживленно спорящих о недавней премьере "штучки". Оживленно переговариваясь, бравые командиры в полевых комбезах с усеянными знаками различий и отметками участников серьезных сражений, кучковались вокруг проекторов, транслирующих запись выступления.

Кто не участвовал в беседе, так это девушки, с обиженным выражением глаз и натянутыми улыбками разносившие напитки по залу, вместо ожидаемых внимания и заработков им… действительно приходилось разносить напитки.

Присутствие девушек на мероприятиях подобного рода брало корни с уголовного прошлого многих из присутствующих. Еще когда прообраз Наемного Батальона состоял сплошь из этапированных на планету заключенных со всех Земных исправительных учреждений, принесших с собой и привычки из старой жизни. Многое конечно изменилось под влиянием армейской дисциплины, но не все было вытравлено жесткими статьями уставов и корпоративных правил.

Вошедших вслед за лейтенантом курсантов провожали слегка недоумевающими взглядами: на подобных мероприятиях было не принято заниматься служебными и воспитательными делами. А для чего еще можно привести сюда эту "зелень" никто не знал. Под шелестом затихающих за спиной разговоров и обстрелом любопытно щекочущих затылок взглядов, троица курсантов, стараясь подражать поставленной годами кадровой службы выправке Лома, прошла по оперативному залу. Остановившись перед Командующим, вытянувшийся по стойке смирно, Лом затрубил слова рапорта:

— Мой Генерал! Лейтенант Колосовский с вверенным экипажем по вашему приказу прибыл!

— Вольно, лейтенант, — раздался барственный с хрипотцой голос седеющего генерала.

Поздоровавшись с лейтенантом за руку, дав ему этим понять, что здесь не плац, генерал показал взглядом на девушек с подносами. Упорствуя в своих принципах, тот вежливо отказался от напитков и с выражением собачей преданности застыл чуть позади генерала. Грузный дядька с мощными надбровными дугами и проницательными кристалликами льда на волевом лице с легкой улыбкой рассматривал стоявший перед ним экипаж.

В глазах генерала, что-то мелькнуло, он узнал своего протеже. Всматриваясь в остальных, легко улыбался и искал какую-то особенность.

— Господа офицеры, минуточку внимания! — окинув взглядом без просьбы, подтянувшихся офицеров, продолжил: — Хочу вас познакомить с экипажем сегодняшнего чуда! Зал замер.

Смысл сказанного отразился на лицах присутствующих глубоким сомнением в здравомыслии генерала. Не последовавшей после такого заявления ожидаемой бурной реакции, довольный генерал добил:

— Более того, они и есть создатели данного проекта, о чем Вам могут рассказать Главы Служб, — добавил он, указывая на подпирающих стену гражданских специалистов.

Один довольный собой старичок с наклоном головы поднял бокал, а второй — угрюмый лысеющий мужчина, кивнул с неприкрытой завистью на экипаж.

Переминающаяся троица чувствовала себя неловко.

Стоявший ближе всех офицер фигурой под стать Дыбе, задумчиво теребя черную бородку, пробасил:

— Мой Генерал, я так понимаю, что молодых людей можно "потрепать"?

Под пробежавшие по рядам офицерам смешки генерал сделал глоток из бокала в утвердительном кивке, слегка вращая покатый бокал, отдал инициативу в руки любопытствующих.

— Молодежь, в знак того, что мы в неформальной обстановке, разрешаю общаться без чинов, — слегка обозначив улыбку, офицер спросил, — поясните, что за вооружения установлены на увиденном нами образце?

Игнорируя колючие взгляды, Косяк, пригладив гребень, ответил:

— Боковые башни оснащены экспериментальными моделями импульсных орудий — "Шквал Огня". В данной системе вместо снарядов используются заряды закапсулированной плазмы. Скорострельность до десяти импульсов в секунду. Эффективная дальность поражения до 2 км, наведение по системе ВИР-3. потребляемая пиковая мощность — до 15 процентов от суммарной, — слегка замявшись он добавил: — только греется собака быстро.

Улыбнувшись столь непосредственному уточнению офицеры с интересом ожидали продолжения. Постепенно увлекаясь и отбрасывая робость перед таким количеством серьезных людей, Косяк продолжил уже более раскованно:

— Главное орудие стандартное, "Медвежье", только с навороченной системой компенсаторов. Возможна стрельба как в режиме баллистического обстрела так и прямой наводкой. Наведение объединено с системой управляемых снарядов, при прямой наводке возможно управляемое разделение снаряда. Потребление мощности уменьшено на 4 процента, в общем, про чле… — Косяк смущенно замер и, стушевавшись, закончил, — э… про главное орудие все. Хотя ракетные установки барабанного типа класса земля-воздух, по теории должны валить летунов пачками, но ее пока не испытывали. Усовершенствована система смены боезапаса — перезарядка занимает меньше одной минуты, вроде бы все.

Снова начав поглаживать бородку, офицер повернулся к соседу и уважительно кивнул в сторону Косяка; уступил коллеге инициативу. На следующие вопросы на тему вооружения и особенностей конфигурации Косяк отвечал без запинки, улыбаясь и почесывая затылок на особенно "заковыристых" местах. Нервно перебирающий клапан кармана Череп стоял в ожидании своей очереди, ежеминутно вытирая выступившие на лбу капли пота. Отбиваясь от очередного "жаждущего", Косяк мягко подтолкнул Черепа вперед и произнес:

— На этот вопрос вам лучше всего ответит он. Все, что касается энергетики, "софта" и генераторов, — это он во всем виноват.

Увернувшись от локтя Черепа, Косяк отступил назад. Попросив официантку принести "…что-нибудь не горящего и не торкающего…" — промочить усохшее от объяснений горло. Так же бесцеремонно рассматривая офицеров, Косяк замечал, что при объявленной генералом свободе офицеры не злоупотребляли выпивкой.

С благодарной улыбкой, приняв от девушки запотевшие стаканы с соком, Косяк протянул не умолкавшему ни на секунду Черепу один, а второй — сосредоточено хмурившемуся над умными выражениями Дыбе. Мигом проглотив содержимое, великан тут же вернул пустую посуду.

— Слышь Дыба, да ты так не напрягайся, — ушибив локоть о слушавшего с открытым ртом водителя, Косяк досадливо поморщился, — куда нам с тобой до яйцеголовика?

— Послушал бы Косяк и ты! Может окромя баб, еще чего-нить хранилось бы в коробочке, — отвлекаясь от беседы умных людей, Дыба раздраженно отмахнулся.

— Ой, Дыб, ты чего? Неужели загонишь свои железяки и купишь себе… ну эти… как их. О… очочки?! Будете вместе с Черепом умно переблескиваться стеклами, а потом, глядишь, у тебя начнут выпадать волосы. Ночью будет не уснуть от радужных сполохов между вашими лысинами!

— Вот дурилка бритая, стремиться нужно к чему-то! А не жрать и любоваться личинками! — Дыба стал задавать вопросы, от которых стало неуютно: — Вот коли не впряглись бы мы в безнадегу с экипажем, чем бы ты стал? Я? Череп?

— Все! Все!.. признаю глубину твоих помыслов. О великий пророк! — Косяк деланно вскинул руки. Казалось еще немного — и он грохнется ниц.

— Обезьяна ты, говорящая, — улыбнулся Дыба, шерстя встопорщенный гребень.

Дергая механика за рукав, Череп отбивался от наседавшего с вопросами офицера:

— Секунду. На вопросы по ходовой и экспериментами над гироскопами вам доложит наш механик, — произнес Череп, выдвигая перед собой спасительную глыбу Дыбы.

С иронией подав стакан недопитого сока, Косяк сочувственно покачал головой:

— Что умненький… тяжко? Умничал, умничал, но никто из умненьких сочку-то не подал? То-та… нужны еще те, кто не такой же умный, а сможет по-простецки помочь.

— Что-то тебя пробрало на философию, — удовлетворенно отдав стакан, вопросительно посмотрел на "простецкого" парня. — С чего это ты такой умный?

Косяк засмеявшись, вернул подошедшей девушке бокал, озорно подмигнул Черепу. Заведя разговор с девушкой о "прекрасной погоде и любимом цвете", шаловливо играя бровью, добивался обворожительной улыбки откровенно затосковавшей труженицы постельного фронта. Мило воркующую парочку, переполненную мыслями об улыбнувшейся "взаимно" удаче, обломил громкий зов Дыбы.

Выдавив слезную влагу, Косяк пообещал вернуться. Закончив сбивающийся поток недавно освоенных слов, осипшим голосом Дыба собирал друзей для беседы уже в тесном кругу.

— Так, давай-ка делать отсюда ноги…, не нравится мне здесь, — спокойно ощупывая диспетчерскую взглядом, Дыба продолжил губами фразу, — такое ощущение, что кто-то рассматривает, как мушку под микроскопом.

— Косяк, хватит лыбиться, — Череп повернулся к расцветшему Косяку, а тот продолжал устраивать морзянку с довольной девицей, — у тебя денег на нее не хватит…

— Какие деньги?! У нас все с ней по-настоящему, — Косяк мечтательно прикрыл глаза, — …у нас ней будет неспокойная ночь, а потом мы…

— А потом я… Нет ты… будешь на очередном промывании, а я буду крушить черепа сутенеров, — Дыба грустно усмехнулся, — …скучно.

— Дыба, ты вот… вообще ни грамма не понимаешь. Какие деньги?! Любовь и деньги не совместимы! — Косяк удивленно уставился на Дыбу. — И вообще. Я никогда с них денег не беру!

Пытаясь донести суровую правду, Дыба сказал:

— Нас из-за тебя пристрелят… Ей твоя "дармовая" любовь не нужна! Они работают!

— Эх, Дыба Дыба… как ты можешь так говорить, у нас с ней все будет по-настоящему.

— Да, точно… как и с прошлой сотней. — Дыба повернулся к Черепу, уже усевшемуся возле проектора и увлеченно рассматривающему выступление со стороны. — Череп, сходи к Лому, долго Косяка еще сдерживать от разврата?

— Ну, а сами че не сходите?

— А ты не увиливай, давай! — забросив девицу, Косяк удрученно повернулся к Черепу, со злорадством улыбнулся. — Ты у нас старший экипажа, вот теперь давай отрабатывай.

— Я!?!

— А кто будет — я, что ли?! Ты же знаешь, я как ляпну — у нас начинаются заморочки, а если я еще за всех ляпать буду — минимум свои пристрелят, — наставительно обхаживая Черепа, поучительно продолжал: — Так, что, готовь воротничок под первый ромбик.

— А почему не Дыба? — бросив спасительный взгляд на скучающею гору, пробормотал Череп.

— Дыба!?… Я категорически против — он же нас уставом замордует! — Косяк передернулся от такой перспективы, — не, ни в коем случае.

— Я тебя и сейчас могу по морде настучать, — задумчиво произнес Дыба, — чего оттягивать…

— Ну вот видишь?! Ему только дай власть в руки! — повернулся к озаренному светлой идеей Дыбе, успокаивающе поднимая руки. — Потом, все потом! Не на людях! На нас смотрят вона видишь, как камеры жужжат — нами любуются.

Растянув губы до ушей, поочередно улыбаясь в каждую камеру, душевно кланялся, шипя в сторону:

— Улыбайтесь, что вы стоите, как истуканы! Начальству нравятся идиоты.

Дыба ухмыльнулся, глядя на паясничающего Косяка:

— Да ты тут уже за всех наперед отулыбался… Ладно, Череп, ты старший, топай к Лому. Долго нам тут еще красоваться?

Обречено улыбнувшись, едва переставляя ноги, лавируя между группами офицеров, двинулся на поиски командира. Тот весело переговаривался с молодыми командирами, но при подходе Черепа снова натянул маску — деревянного по пояс служаки. С вниманием покойника выслушав вопрос Черепа, быстро переговорил с адъютантом по терминалу.

— Да, вы свободны, экипаж. Действуйте по плану мероприятий.

Череп козырнул и приступил к маневрированию "при движении на пересеченной местности", лавируя между офицерами и стараясь не задеть девушек с подносами, добрался к тихо перешептывающимся в углу друзьям.

— Все, можно сваливать. Так, сейчас на склад — получаем скафандры.

Косяк, копируя манеры какой-то рекламы, начал паясничать.

— Как пожелаете, мой повелитель.

— А в глаз?

— Только не по голове!!! О Гроза всех недругов Батальона! У меня еще "родничок" не закрылся.

— Да у тебя там вообще ничего нет. Такой гребень, на голове с мозгами не вырастет, — сказав веское слово, Дыба начал движение к лифту.

— Это еще почему, нет, ты вот скажи почему? — оскорбленный таким замечанием, Косяк жаждал справедливости.

Череп, обходя Косяка весело улыбнулся:

— Почему, почему, все ушли в рост волос, там если, что и осталось на самом донышке, у копчика, чуть-чуть.

— Вот гады, зато, зато я тебе сейчас накостыляю!

Косяк состроил грозную рожу и навис над Черепом.

— Верю, верю. Но уже нельзя — я командир, а это исполнение служебных обязанностей, посадят, — Череп погладил воображаемые ромбики и гордо посмотрел в глаза, погрустневшему Косяку. — Теперь меня только можно хвалить, кормить, ну еще и денег давать.

Косяк дождался когда Череп повернется спиной и дал ему легкую затрещину, а на обернувшиеся лицо с грозно нахмуренными бровями смотрели невинные глаза.

— Это не я… Это проходил мимо какой-то командир… и как дал тебе. Я видел его, могу узнать. Дыбу позвать?

Рассмеявшись, друзья вместе двинулись к хмурому Дыбе, разбирающемуся с пультом лифта. Довольная собой троица спустилась на "вонючкин" уровень.

Пробираясь по коридорам со слабо мерцающими указателями и неразговорчивыми техниками, троица кое-как пробралась к хранилищам обмундирования.

В центральном складе заканчивал проверку полученного груза последний экипаж. По всему просторному помещению были разбросаны упаковочные жгуты от снятого с консервации оборудования: вакуумных упаковок со скафандрами; дополнительных кислородных баллонов и громоздких ящиков систем жизнеобеспечения.

У дальней от входа стены скучающий техник раздраженно пытался посмотреть любимую голо постановку

Средних лет мужчина, крепко усвоив принцип радиоволн, (что такое принцип радиоволн?) пытался добиться устойчивого приема сигнала на прожившем уже не один срок списания складском терминале, который, категорически не желая транслировать обнаженных девиц, терял то звук, то изображение. Упершись локтями на широкий подоконник раздаточного окна, обладатель капризного чуда техники раздраженно ругался, поминая скупое начальство крепкими словцами, и поворачивал обшарпанный терминал из стороны в сторону.

Последний экипаж, ехидно хихикая при взгляде на Дыбу, нагружал упакованное снаряжение на автокары. Не говоря ни слова, еле сдерживаясь от прорывающегося смеха, курсанты поспешили в следующий по списку склад. Сталкиваясь габаритными дугами, нагруженные автокары "веселого" экипажа, натужно гудя, выехали вслед временным хозяевам.

— А че они ржут то? — чувствуя какой-то подвох, Косяк внимательно оглядел помещение.

Недоуменно пожав плечами, Череп подошел к технику, увлеченно рассматривающего наконец-то проступившую красками картинку. Отложив терминал, техник поднял глаза:

— Ох-е… — забыв о девицах, техник, минуя растерявшегося Черепа, подошел к Дыбе. — Вот это наказание. Парни, вы не ошиблись уровнем? Чехлов для танков у меня нет.

Набычившись, Дыба хмуро уставился на полного мужика взглядом, не предвещающим тому ничего доброго. Игнорируя угрожающий взгляд, кладовщик, задрав голову, "обкатился" вокруг Дыбы. Восхищенно прицокивая языком, начал замеры тела. Дыба терпеливо ждал, смиренно поднимая по требованию то одну, то другую ногу.

— Жить будет? — Косяк, пристроившись рядом, полюбопытствовал у озадаченного техника. — что?… ну конечно будет, просто у меня самый большой размер на метр восемьдесят, а где же я ему найду танковый скафандр на два двадцать да и еще с таким обхватом!!! — Кладовщик озадаченно почесал затылок краем рулетки.

— И, что теперь? — Косяк, пародируя движения техника, горестно всплеснул руками и горя желанием помочь озадаченному технарю, предложил: — А может ему… это — ноги подрежем или там, что-нить другое, чтобы не выпирало? Поможет?

— Я те сейчас сам отрежу, чтобы не болтало, — Дыба угрюмо повернулся к увлеченной процессом замера парочке, — варианты какие?

— Да никаких, — ответил техник, спокойно отходя к брошенному терминалу, — у меня тут не лавка чудес, снаряжение только для нормальных людей.

Угрюмо уставившись на техника, Дыба понизил голос до рокота:

— На поворотах-то полегче. Может, это я нормальный, а ты — недомерок.

— Я имел ввиду, что у меня нет нестандартных, и на твою комплекцию мы ничего не найдем, хотя… — техник задумчиво почесал затылок.

Взяв терминал, он начал шустро набирать требования к заказу. Через полчаса техник довольно улыбнулся.

— Все готово! Если взять внутреннею оболочку пехотного скафандра и ее облицевать дополнительными пластинами, ну кое-где убрать механику от броневого панциря, то получится, что-то более или менее похожее на внутренний скафандр. — Техник протянул терминал с готовым эскизом.

— Череп, глянь, а то еще впарит ерунду, а нам потом с ней мучиться, — проговорил Дыба бросая на техника прищуренный взгляд, от которого техника слегка зазнобило.

Разглядывая схему, набирая свои запросы, Череп слегка подправил предложенный вариант:

— В теории выглядит нормально. Переделать схемы, пару блочков, — протягивая технику терминал с измененными требованиями, ждал пока тот сообразит, что от него требуется.

Техник, крякнув, скрывая раздражение по поводу не удавшийся сделки по "втюхиванию" барахла, уже более уважительно взглянул на щуплого курсанта. Послал на автоматический склад подтверждения запросов, потом обратился к Черепу:

— А зачем тебе блоки нужны…, что-то я не помню модель с такими схемами подключения к пультам…

— У нас все нестандартно, как и наш водитель, — не без гордой нотки в голосе ответил Череп, — а схемы нужны… если делать по стандартным разъемам, то даже не выедем из ангара.

— И, что же такого вы там намутили?

— Петко сказал, что как минимум ему за это дадут годовую премию, — вставил Косяк.

Недоверчиво перевел взгляд на Косяка, невозмутимо начесывающим гребень, то на Черепа, переспросил:

— Так это с вами Петко возился над "ласточкой"? Ну парни, так бы сразу и сказали! Для хороших людей ничего не жалко, — схватив назад терминал, отменил пару заказов, заменяя их новыми.

— Ну да. Мы типа от Михалыча. Метнитесь тут и сделайте нам все по высшему разряду, чтобы с девками и пивом впридачу, — съязвил Косяк, поправляя начесанный гребень, подошел к технику. — И все бы начали икру метать?!

— Ну икру бы не начали метать, а все было бы быстрее. На будущее запомните, — говорите, что вы Петковские. Все намного быстрее будет, это вам так бесплатный совет, — глядя на панель раздаточного окна, прервался. — О, готово. Все, парни, проверяйтесь и давай закругляться, а то у нас посиделки намечаются

— Мы не петковские, а самишные, а за совет — спасибо, узнал наконец волшебное слово. Михалыч оказывается местная золотая рыбка, — ехидно заметил Косяк.

Техник уже упаковывал терминал, и отдавал команды на пульте управления лентами подающих механизмов. Закончив выдачу, заторопился на "посиделки".

— Вас много. У всех руки из причинного места растут, а толковых шиш. На каждого не напасешься. Вам-то какая разница, какое добро гробить, — обижено начал оправдываться техник, бережливо поглаживая упаковочный контейнер — а если толковые ребята, так ничего не жалко. Для чего мы его еще храним?, чтобы оно не пропало в очумелых ручках.

— Проверка ходовой завершена. Показатели в норме. — голос Дыбы, искаженный динамиками скафандра, вывел Черепа из состояния задумчивости. — Принято. Оружейник?

— Все в норме, — тихо прошелестел голос Косяка.

Пробегая глазами по внутренним дисплеям с многочисленными графиками и показателями важных энергетических узлов, Череп полулежал в кресле энергетика.

— Ну, парни, держите кулаки. Перехожу к Милашке в гости, — предупредил Череп, подключаясь к бортовому интеллекту.

Закрепленные на спинках полукресел экипажа аккуратные блоки с пучками расходившихся кабелей, утробно заурчали от поданного напряжения.

Одетая под шлемом скафандра "шапочка" заблестела ореолом. Просвечивая сквозь прозрачную поверхность бронированного стекла, повторяющая контур головы пленка налилась светом золоченой вязи.

Нахлынувший мрак, проступил зелеными контурами границ корпуса. Обретая контуры, машина словно узнавала себя, растворялась в окружающем мраке неизвестности. Закончившийся ввод исходных данных ознаменовался ослепительной вспышкой. Темнота.

В уши Черепа вкрался голос искусственного интеллекта Милашки:

— Доброго дня, командир, — мягкий женский голос переливался бархатными нотками.

Всякий раз, здороваясь с Милашкой, Череп клял день, когда поддался уговорам и вшил в программу голос обожаемой Косяком ведущей популярного эротического шоу. И каждый раз на волнующий призыв похоти, прямо сочившийся в игривом тембре, тело реагировало одинаково. Череп с трудом скинув оковы чарующего голоса прорычал:

— Милашка, боевой режим!

"Ведущая" захлебнулась на полуслове, Череп облегчено улыбнулся и задышал ровнее. "Боевой режим" — его месть озабоченному Косяку. По этой фразе Милашка начинала общаться с экипажем холодным голосом закоренелой стервы-феминистки. Косяка ожидал сюрприз.

— Регистрирую подключение водителя! — ледяной тон, придавал зеленоватым контурам недобрый вид.

— Разрешаю.

— Регистрирую подключение стрелка!

— Разрешаю.

— Внимание, вы находитесь в системе виртуального управления, — ударил по ушам стервозный голос Милашки.

— А это, что еще за уродство, — завопил Косяк, прорисовываясь над Черепом нависающим чудовищем с хищно расставленными клешнями. — Верни взад мою красотульку.

— Во-первых — прими нормальный образ, а во вторых — с меня хватит. При прежнем голосе невозможно сконцентрироваться, а эта будет тебя настраивать только на работу, — раздраженно сказал Череп, наблюдая как Косяк стал принимать привычные формы.

— Ой много ты понимаешь, испохабил такую красоту, в кусок льда превратил, — Косяк обиженно надулся и пропал из общего пространства.

— Череп, все в норме. Врубай симуляцию, — с нотками осуждения вздохнул Дыба, — а можно сделать, так, чтобы у каждого был свой канал общения с Милашкой?

— Да делайте, что хотите, — раздражаясь Череп, несколькими касаниями организовал каждому личный канал, только забьете процессор — пеняйте на себя маньяки озабоченные!

Очистив пространство каждый настраивал личный канал по своим требованиям, это почувствовалось по слегка зарябившей картинке, но через некоторое время все вернулось в норму.

— Внимание экипажу! Подключаю внешний обзор!

Окружающий мрак резко рассеялся, показывая экипажу внешний мир глазами электронных датчиков и камер. Весь входной шлюз был забит техникой по самый выезд из кольцевого туннеля. Со всех сторон, машину окружали дергающиеся от нетерпения соседи. Обширное помещение освещалось миганием красных фонарей по периметру массивных шлюзовых ворот. Которые непреодолимой преградой плотно сжатых створок, сдерживали все тридцать шесть машин выстроенных в походном клине. В первом ряду стояли машины командирского состава, а за ними вытянулись три колонны.

Поверх реальных изображений проступали зеленоватые контуры корпусов и жизненно важных узлов окружавших Милашку машин, а рядом высвечивались столбцы текста, с постоянно обновляемыми показаниями телеметрического оборудования. Разведывательная начинка Милашки высвечивала проценты отказоустойчивости и жизненно важные узлы. По желанию любого члена экипажа Милашка, ориентируясь по общедоступным каналам связи и обширной внутренней базе изображений, могла смоделировать нахождения окружавших машин в любой точки шлюза.

— Тринадцатый! Доклад ведущему!

— Тринадцатый к выходу готов! — очарованный машинным зрением, Череп едва не пропустил свою очередь и ответил на вызов Лома на автомате, — все системы в норме!

— Принято!

Череп постепенно приходил в себя от необычных впечатлений — такого эффекта в целом не ожидал даже он. Крича по внутренней связи, он еле дозвался остальных.

— Косяк! Косяк! — срывая голос до хрипоты, Череп уже собирался отключить стрелка от внешнего обзора.

— Чего орешь? — раздался потрясенный шепот Косяка. — Слушай, Череп, а вот в твоем виртуале так же?

— Ну почти, — понимая состояние друга, покровительственно ответил Череп, — …сказать по правде, я сам не ожидал такого эффекта.

— Да… — протянул Дыба, — если бы такая система стояла у нас на "показухе", мы бы еще и не такие финты показали бы. Ну Череп я теперь понимаю куда ты дел премиальные за Милашку. Слышь Косяк, предлагаю разделить расходы на всех. Ты как?

— Да я че… — восторженно прошептал Косяк, — такой системы наведения даже на симуляторе нету.

— Дурилка, у нас теперь все намного серьезнее. Мы вообще первые, такого ни у кого нету.

Слегка подавая машину вперед — назад, Дыба проверял систему управления. Познавая новые возможности, он "притирался" к соседям вплотную. Иногда не успевал среагировать и слегка их постукивал, отчего, по колонне проносилась волна скрежетов.

Обеспокоенный голос "ведущего" колонны, прервал внутренние диалоги и восхищенные вопли Косяка об "идеальной видимости":

— Тринадцатый, что у вас происходит, что за рывки?!

— Все в порядке, — успокаивающе ответил Череп, грозя Дыбе виртуальным кулаком, добился мгновенной остановки Милашки. — Проверка новой системы ориентирования.

— Вы, что там, сдурели?! — взволнованный рапортами соседей Милашки, "ведущий" сварливо бросил: — За такие шуточки в колонне, будете у меня все учения кататься по барханам с разгерметизированным корпусом!

— Принял! — четко ответил Череп и с раскаивающимися нотками в голосе продолжил: — Больше не повторится!

— Проверяльщики хреновы, — уже спокойнее проворчал Лом, — Вас вместе с Рысями назначаю в дозор! Там и напроверяетесь, пока ветераны не пристрелят. Кстати, какой позывной у экипажа?

С небольшой заминкой, Череп тихо выдавил, решение экипажа:

— Милашка.

— Не понял? — голосе Лома пробилось веселое недоумение: — Повторите?

Череп прокашлялся, прогоняя из голоса стеснительность, и весело повторил:

— Милашка, мой лейтенант!

Лом "крякнул" и отключился от сети непреминув перед этим ехидно донести всем остальным машинам крыла новый позывной тринадцатого экипажа. После глумливых приветствий, сослуживцы наконец-то оставило экипаж в покое, и все затихли, слушая свист откачиваемого из шлюза воздуха.

Проникающий сквозь броню вой сирен постепенно переходил в нарастающий вой. Под заметно подрагивающие ворота стал просачиваться нанесенный бурей песок. Прорываясь в разрастающуюся щель, он постепенно вырос до метровой кучи, по-хозяйски перегородив бетонную полосу.

Ряхловский "Волк" с резким ускорением рванул в не до конца открывшийся проем. Чиркнув ползущую вверх створку антенной, машина скрылась за облаком взметнувшейся пыли. Выбирающиеся следом машины старались не пылить, давая задним шанс "без потерь" выбраться в относительно чистое пространство.

Раздавшийся затухающий вой сирен известил о закрытии шлюза и настиг маневрирующую колонну уже съехавшей с бетонной площадки. Выделяясь на красных барханах клубами пыли, машины не снижая скорости, перестраивались в "коготь".

Центральное крыло, выстроившись за "Волком" капитана, стало центром когтя. Разящими гранями вытянулись — левое и правое крыло.

Пытаясь добиться ровного строя, лейтенанты носились среди сбросивших скорость машин, наполняя эфир потоком ценных указаний. Замершие на своих местах командирские "Волки" были окружены горячим маревом перегревшихся турбин, но результат был налицо — ровный клин неподвижно застыл готовый к маршу. Сбавляя обороты двигателей и прекращая перебранку, корпус замер в ожидании сигнала к скоростному броску на плато, где планировалось провести учения с ветеранами.

— Дыба, не вырывайся, держи строй, — проговорил Череп любуюсь красотами долины, — Лом уже и так нервничает, мы не сбавляем скорости, даже когда нас полностью засыпают песком.

Череп представил, что бы было, если бы он не додумался совместить виртуальную систему с аппаратурой навигации. Хоть и пришлось потратить солидную сумму на дорогую "виртуалку", но он сейчас он об этом не жалел. Если бы ее не было, то сейчас пришлось бы пробираться в сплошном облаке, упершись в дрожащие показания дисплеев, отслеживать штурманские метки и покрываться потом от страха, стараясь не врезаться в задницу впереди идущего.

— Милашка дай канал с Дыбой, — попросил Череп, рассеяно касаясь иконок, маленькими островками мозаики раскинувшихся под полупрозрачными руками.

— Канал открыт, — ответил ровный голос.

— Слушаю, — собранно отозвался Дыба.

— Как управление? — задал вопрос Череп, — приловчился?

— Да как родные ноги слушается, — бодро ответил Дыба, — только и сдерживаю себя, чтобы не рвануть вперед.

— Ну тогда — за теми двумя разведчиками. Лом подтвердил приказ. Покатаемся, — продолжая развертывать перед собой изображения разведывательных сканеров, Череп задумчиво продолжил: — Косяк, ухи держи открытыми…

— Принял, — отозвался Косяк, представший перед Черепом в образе содранного откуда-то изображения козыряющего бравого вояки.

— Косяк, не забивай обзор ерундой, — попытался урезонить оружейника Череп, — хватит устного доклада.

— Принято, — раздался слегка обиженный голос Косяка.

— Все парни, боевой режим.

Милашка тем временем догнала разведчиков и пристроилась чуть в стороне взмывающих из под них фонтанов пыли. Сверяясь с маршрутом Череп одновременно советовался с командирами "Рысей".

Необходимо было разведать восточную часть лежащей впереди долины. Там среди барханов в легкую могут засесть ветераны и встретить колонну новобранцев "горячим приветом". Поэтому цель разведки — выявить засаду, и сразу же драпать к своим, а если никак, то героически держаться до подхода основных сил.

Преодолевая очередной бархан, Милашка зафиксировала, попадание невидимого заряда в двигатель чуть вырвавшегося вперед разведчика. Цвет разведчика изменился на тревожно мигающий красный. Показывая повреждение жизненно важных узлов, фиксатор учебных попаданий, начал блокировать условно поврежденных механизмов. Запаниковавший экипаж разведчика, не сориентировавшись, начал сдавать назад, но не учел инерцию — задержался на гребне бархана, там его и застала полная блокировка всего управления.

— Назад! — проорал мигом собравшийся Череп, оставшейся "Рыси". — Засада за дюной!

Резко остановившийся разведчик, прекратил подъем. Пятясь в низину, он ощупывал стволами вершину бархана. Командир разведчика только сейчас сообразил, что напарник уже "дымится", выбывая из игры до конца учений.

— Дыба — на верх, в осадное положение! Косяк — врубай "хамелеона"! Милашка, сканирование теплового диапазона! Обработка всех данных с разведчика!

Череп почувствовал ветерок — автоматика скафандра среагировав на резкое потоотделение, приняла соответствующие меры. Быстро перебирая каналы сканеров, Череп искал любой намек на присутствие противника — следов не было.

— Вызов по внешнему каналу, — подала голос Милашка.

Дождавшись согласия командира, машина включила изображение едва помещающейся в окуляр камеры головы командира разведчиков. С виртуального экрана на Черепа внимательно смотрел самый старший курсант выпуска — Гвоздь, взволнованный, он попытался утереть вспотевшее лицо, но наткнулся перчаткой на стекло шлема, потешно ругнулся на "жмодных" техников и спросил:

— Что там у тебя происходит? Чего стоим? У меня все чисто. — нервно спросил он.

— Я лучше тебя "вижу". У меня чувствительность датчиков превосходит твои раза в полтора — в том же торопливом темпе ответил Череп, сразу добавив: — кстати, а давай-ка ты их выманишь?

— Это еще как?

— Спустись вниз и буксуй — типа ты сматываешься назад к колонне, подыми кучу пыли, они за тобой выскочат, а тут-то я их и накрою.

Задумавшись, Гвоздь поглядывал на показания приборов, надеясь, что сейчас ветераны все-таки сами выскочат на его пушки, затем цепко взглянул на Черепа и спросил:

— А как ты в них попадешь? Тут такой фонтан стоять будет…

— Не боись. Пусть здесь хоть крыло буксует, мы тут их и прижмем! — убежденно ответил Череп. Выдержав испытующий взгляд Гвоздя, он предложил только, что пришедшую в голову идею:

— Решайся. Это единственное, чем можем их сейчас взять. Если мы попытаемся отсюда рвануть, нам в задницу всадят весь боезапас. Я-то еще смогу от них отстреляться, у меня-то класс "Медведя". А судя по скорости, с какой "сгорел" Усатый, там как минимум три "кабана" сидят — ты недалеко уедешь.

Гвоздь задумчиво пожевывал губу, затем пропал на пару секунд с экрана. Появившись на экране снова, озорно подмигнул и махнув рукой, сказал:

— Эх, была, не была — давай, врежь им, чтобы знали наших. Я только вниз спущусь.

Закончив сеанс, разведчик скатился вниз. Слегка утопая в разрыхленном песке, развернул башню в сторону протяженной вершины бархана. Замер. Жужжа поворотными механизмами башни, ждал сигнала от окопавшейся наверху Милашки. Сливаясь с барханом, искрящимся в местах попадания песчинок мягким ореолом, Милашка замерла в осадном положении.

Уцелевший разведчик дал на ходовую всю мощность генераторов. Взметнув многометровые фонтаны песка натужно преодолел склон бархана.

Как будто ждавшие этих фонтанов, рядом с застывшим разведчиком курсантов красиво выпрыгнули броско раскрашенные машины ветеранов. Демонстрируя хищную раскраску ядовито-желтых и коричневых оттенков, "Рысь" и "Вепрь" взлетели над вершиной, одновременно выпуская серию невидимых импульсов. Косяк угостил разведчика-ветерана "теплым приветом" из главного калибра, и машина моментально окрасилась красным цветом — прямое попадание.

— От нашего ствола вашему! — восторженно заорал Косяк, одновременно всаживая в двигатели "Вепря" залп боковых орудий.

Получив заряд шаровых башен и залп от нерастерявшегося Гвоздя, "Вепрь" окрасился красными цветами попаданий и украшенный шестидесяти процентным показателем поражения, пролетел между машинами курсантов с воем рассерженного торнадо.

Если бы вместо Милашки был стандартный разведчик, то обдавший курсантов песчаными волнами "кабан" на развороте растерзал бы их в клочья. Но не понявший, что же встретило их таким "радушным приемом", разозленный ветеран принял не верное решение.

— Гвоздь, назад в низину! — проорал Череп в эфир. — Дыба, смещайся на место Гвоздя. Косяк, не проспи его!

Сменив откатившегося назад разведчика, Череп рассчитывал, что ветеран будет добивать более серьезную цель, оставив легкого "разведчика" на закуску. Заняв место разведчика, Милашка терпеливо дожидалась возвращения из клубов пыли удачно подстреленного "кабана". Но ветераны, к удивлению курсантов, тоже оказались людьми совсем не простыми.

Увлекшийся ожиданием скрывшегося за гребнем ветерана, Череп вздрогнул от окрика Гвоздя:

— Осторожно! Медведь!

Отвлекая выползающего на бархан "косолапого", разведчик сорвался с места и по пологой траектории стал пересекать путь броненосца, поливая того очередями выстрелов из своих несерьезных орудий. "Медведь" поймал в прицел боковых башен разведчика и развернулся главным калибром, на только, что обнаруженную Милашку.

Не дожидаясь команды, Дыба сорвался с осадного положения и, развернувшись волчком, погнал Милашку в лобовую атаку на "не вовремя" появившегося на гребне бархана подраненного "кабана". Опешивший "Вепрь", ожидавший обычного разведчика, по показаниям радаров определил Милашку как несущийся в лоб "броненосец" и, свернув с намеченной траектории, смазал залп.

"Медведь" среагировал более четко и всадил вслед удаляющейся Милашке заряд, приготовленный для разведчика. Получив тридцати процентное повреждение корпуса и снижение скорости на 15 процентов, Милашка лишилась левой шаровой башни.

Не обращая внимание на онемение в "левой руке", Косяк правой дотянулся до "кабана", предусмотрительно намеревавшегося скрыться в песках.

— Череп у меня нет левого борта! Дай силы на правый!

Усиленный залп правого борта и главного калибра настиг "Вепря" возле самой кромки пологой впадины. Выбивая из "парнокопытного" последние остатки зеленного цвета, Милашка уже нащупывала сенсорами своего грозного прародителя — "Медведя".

— Косяк, оставь его в покое, лупи "косолапого"! — Череп, отпустив наконец закушенную губу, проверил показания с целиком окрашенного красным "Вепря".

Заблокированными колесами "кабан" нагребая песок под брюхом, тормозил неизбежный спуск. Плавно заваливаясь на бок, качнулся и, утопая под поднятыми клубами песка, уныло замер.

Совершая поворот, Милашка завалилась на правую сторону. Крепко встав на четыре точки опоры, сорвалась в ускорении на выручку очумело снующему по склону разведчику, надоедливой мухой кружившему вокруг разъяренно отстреливающегося "Медведя".

Стремительно несущаяся на помощь разведчику Милашка, поймала в лоб бережно припасенный гостинец из главного калибра противника. Индикаторы тревожно замерцали, показывая серьезные повреждения лобовой брони до пятидесяти шести процентов и вывод из строя системы дальнего обнаружения.

— Твою мать! Косяк, ты чего спишь!? Делай, что-нибудь, он нас сейчас добьет! — делая короткие вдохи, Череп орал во всю мощь легких.

— Дай силу на правую!

Мысленно Череп уже видел картину, как массивный жгут цветного фонтана энергии разветвляется и бежит в правое русло, спустя миг он услышал писк предупреждения перегревающихся генераторов. Наплевав на износ фильтров, открыл броневые заслонки двигателей, добавляя к воздушному охлаждению опаснейший для двигательных установок песок.

Получив дополнительную "силу" на правый борт, Косяк мысленно коснулся главного калибра "Медведя". Моментально окрасившаяся в красный цвет верхняя башня "косолапого" выбыла из сражения.

Экономя мощность для завершительного выстрела, Косяк качал энергию в емкости до предела. Примеряясь к двигателю, только ждал, пока "косолапый" повернется под выстрел, но опытный ветеран маневрировал, подставляя только бронированные бока.

— Дыба, мне его "задница" нужна!

Дыба включился в замысловатый танец маневров.

Забытый в ходе боя разведчик то ныряя в низину, то выпрыгивая на другую сторону бархана, носился вокруг схватки как злой пес. Постоянной сменой позиции и прицельными выстрелами он не давал стрелку "косолапого", сосредоточится на опасно подбирающейся Милашке.

После отчаянной атаки разведчика, нарвавшегося на семидесяти процентное поражение брони и повреждения пулеметной спарки, разъяренный "Медведь" выпустил из виду нырнувшую в низину Милашку и, выскочив с неожиданной стороны, Косяк упредил выстрел по еле уползающему разведчику — всадив полный залп в кормовую часть косолапого.

— Есть, есть! — орал Косяк, — Дыба ты… ты… да ты сам не знаешь, какая ты молодца!

Восторженный Косяк остервенело поливал огнем "косолапого" постепенно лишая его "контур" последнего оттенка зеленого. Крича всякие глупости вперемешку с матом, он подпрыгивал в своей ячейке и, дождавшись ровного красного окраса противника, отсоединил шлейфы управления. Выбравшись со своего места, полез к Черепу, а затем к Дыбе обниматься и делиться впечатлениями.

Отбиваясь от Косяковских лобызаний, а вернее торжественных чоканий лицевыми стеклами шлемов, Череп вызывал Гвоздя. Терпеливо посылая сигналы вызова, Череп с удивлением обнаружил, что весь поединок, начиная с момента потери первого разведчика, занял всего двенадцать с половиной минут. А ноющая спина и прокушенная губа вопили по крайней мере о часах тяжелого напряжения.

— Череп! Победа! — Так же восторженно кричал Гвоздь, радостно тряся кулаком. — Ваша танкетка — это просто чума! Такого я не видел даже в архивах сражений!

— Спасибо, Гвоздь! Но без вас бы мы не справились, — польщено поблагодарил Череп, переходя на деловой тон, поинтересовался. — Ты Лому докладывал?

— Дык чем? — рассмеялся на похвалу Гвоздь, отвлекаясь на ответный галдеж своего экипажа, бросил: — …у меня ж повыбивало все, что можно, только ходовая сохранилась и то на 60 процентов.

— Лады, — задумчиво проговорил Череп, продолжил: — Когда доклад сделаю, я тебя вызову.

— Договорились! Ну бывайте, "зверобои"!

Раздумывая над перечнем повреждений, Череп связался с Ломом и сбивчиво доложил о засаде ветеранов, попутно передав запись боя.

— Доклад принял, — с задержкой ответил Лом; наверное, сам пытался разобраться в картине и сразу заносил данные на карту оперативной обстановки. — Только я не понял, а как вы "Медведя" проглядели?

— Скорее всего, он с заглушенными двигателями стоял, а когда бой завязался, он и выскочил всех добить, — высказал свои соображения Череп, — но нарвался на нас, и поэтому ему уже было не до разведчика.

— Да, похоже на то… скорее всего, ветераны как всегда забавлялись, за, что и поплатились, — произнес довольный голос Лома.

— Ну, что, — продолжил он: — докладываю капитану. А вы следуйте на место встречи. Замена вам выслана.

Одновременно переговариваясь с разведчиком, касаясь иконок, включая или отключая мозаику раскинувшихся под руками полусфер управления, Череп подготавливал машину к походу.

Порхающие движения руками, кивки головой в сторону членов экипажа, беспрерывные диалоги с Милашкой, — все это, на фоне расстилающихся бескрайних барханов с уныло застывшими поверженными противниками — наполняло Черепа новой силой, мощью, способной смять, способной победить еще в двух, да, что в двух! — и трех, и пяти таких же боях.

Косяк забавлялся с маркером прицела. Касаясь полупрозрачной рукой соседей, фиксировал прицел, а затем резко переносил на соседей с противоположной стороны. Доигравшись крутыми разворотами до приступов тошноты, плюнул на это занятие, занялся примеркой различных интерфейсов. То сделал все видимое пространство посеченным на сегменты, то заменил естественные красные цвета на зеленый. Не выбрав ничего путного, встряхнул головой, отгоняя коварную сонливость. Для разнообразия решил перекусить. Горький вкус биомассы окончательно запугал сонливость и отбил всякое желание чего-нибудь забросить скучающему желудку. Косяк выплюнул противный загубник с "самым усвояемым и питательным походным пайком", сглатывая противный привкус, прокашлялся:

— Милая!

— Да, дорогуша, — проворковал голос, радуя Косяка не детскими интонациями.

— Дай командира…

— И это все, что ты можешь мне сказать? — обиженные нотки в голосе могли бы выбить слезу у самого закоренелого женоненавистника, — Может, еще поболтаем?

— Хватит приставать, а то отшлепаю тебя по бронированному заду! — улыбаясь, пригрозил Косяк, довольно жмурясь факту не зря убитого времени по доработке словарного запаса бортового интеллекта. — Давай быстрее командира, а то поменяю тебя на Череповскую стерву!

— Фу… грубиян!

Снизу появился призрачный силуэт Черепа, недовольно проворчавшего: — Чего тебе?

— Слушай, Череп, а вот ей еще можно это… ну изображение придать?

— Достал…, что ты там с ней делаешь? — иронично проворчал Череп, не отрываясь от своих заумных пассов, бросил: — Это же боевая машина, а не порноигрушка!

— Ну ведь скучно же… Чего ждем-то?

Череп вкратце пояснил Косяку суть предстоявшего маневра, от которого тот кисло хмурился и к концу повествования его лица уж было не отличить от квашеного яблока.

Вкопавшиеся в песок по самое брюхо, машины засели на дне лощины, которая была самым удобным выездом из огромного кратера, возвышающегося отвесными стенами впереди.

Проекция со спутника показывала прилично потрепанный песчаными бурями котлован, засыпанный барханами вездесущего песка, и изъеденный провалами многочисленных лощин и каньонов. Одни лощины только начинали образовываться, другие уже пролегали широкими проспектами усеянными глыбами скал. Они-то и служили руслами для излишков песка, постоянно выдуваемого с просторов кратера, а присыпанные каньоны представляли собой удобные трассы, по которым обычно пролегали маршруты караванов.

Полководческий талант капитана "нашептал" ему, что в единственной удобной для выезда лощине закопавшееся крыло "Медведей" станет непреодолимой преградой на пути матерых ветеранов и пока они будут "в лоб" штурмовать окопавшееся крыло, два остальных крыла будут маневрировать на вершинах склонов и расстреливать ветеранов, как уток в тире.

Добровольцем для воплощения этого гениального плана Ряхлов назначил Лома. Тому и пришлось организовывать линию обороны в лощине. Он попытался организовать грамотную засаду в условиях идиотского выбора места, основываясь на правилах, которые вдалбливались за время службы в регулярных войсках — все должно быть параллельно и перпендикулярно.

Собрав всех "Медведей" корпуса, Лом перекрыл лощину шахматным порядком. Между "косолапыми" пробуксовками окопались "Вепри". Разведчиков Ряхлов услал в кратер с приказом подымать пыль и при первой же опасности убегать за спину окапавшихся — завлекая охотников в капкан.

В то время как разведчики крыльев носились по песчаным просторам кратера, без устали заманивая ветеранов в ловушку, весь корпус, занимал удобные позиции на склонах, рассаживаясь в осадное положение и замирая в предвкушении бойни которую они устроят старикам. И бойня наступила. Но к сожалению как всегда бывает в подобных ситуациях — с поправкой на ветер, мгновенно превратившись из наказания стариков в избиение младенцев.

— Боевая тревога! — нарушая тихую дрему экипажа, проорал Череп. — Дыба, назад!

Без лишних вопросов, Дыба вырвал Милашку из оков песка и рванул назад. Ориентируясь по проявляющемуся перед глазами маршруту, он бросал машину то в одну, то в другую сторону.

Косяк рыскал орудиями по лощине, но видел только все больше и больше алых контуров подбитых курсантских машин.

Ветераны устроили новобранцам кровавую баню. Разгадав не хитрый маневр капитана, командир ветеранов, разделил силы и не трогая носящихся разведчиков, заставил ветеранов черепашьей скоростью выбираться из кратера по соседним лощинам.

Помеченные тактическим гением капитана как непроходимые, из-за своей узости и захламленности, они и стали теми местами, откуда ударили ветераны.

С первого залпа, лишив корпус командира и половины тяжелых машин роты, командир ветеранов вывел силы на края лощины.

Добивая остатки курсантских машин в панике начавших хаотичные маневры, командир ветеранов бросил вниз всех "Вепрей", предусмотрительно оставив неповоротливых "Медведей" на возвышенности, для прицельной поддержки огнем.

В лощине где курсанты намеревались устроить ветеранам ловушку, зарождалась песчаная буря. Не рассчитывающие на маневренный бой, подымая "на форсаже" фонтаны песка из под колес, тяжелые машины курсантов пытались выбраться из западни, в слепую поливая огнем склоны кратера они надеясь хоть как-нибудь притормозить наступающую лавину ветеранов.

Поднявшиеся клубы пыли накрыли лощину тяжелой непроглядной пеленой. Водители машин перешли на ориентирование по приборам, что для многих не опытных курсантов означало полную слепоту. Для опытных ветеранов такая обстановка была вполне привычной, в таких условиях они воевали уже не один год.

Череп перехватив с командирского "Волка" Лома данные о состоянии крыла, и спинным мозгом почувствовав неладное, не дожидаясь продолжения, сорвал машину с места, отводя Милашку назад, где она, укрываясь маскировочным ореолом, застыла в тени подальше от разгоравшейся драмы. Отдав оперативные команды экипажу, Череп закусив губу, вглядывался в поступающую информацию. Бой был проигран.

Из сорока двух машин учебного корпуса вышедшего на охоту за ветеранами остались только они и возвращающееся из кратера шестеро разведчиков. И это против почти полного корпуса ветеранов, в считанные минуты усеявших склоны кратера и лощину "мертвыми" машинами курсантов застывшими на месте своей безвременной кончины замысловатыми скульптурными группами.

— Ну, что, парни, приплыли, — без вступления тихо прошептал Череп. — Судя по данным телеметрии, наш корпус в полном составе уже отдыхает в раю. Всех выбили, остались только мы и шестеро разведчиков. Предложения?

— Да какие тут предложения — расстроено засопел Косяк, смачно ругнулся, добавляя злости в голос, продолжил: — короче, вылетаем и всем чистим рыльники…, а там уже как получится.

— Дыба, а ты чего молчишь? — не ожидавший ничего другого от Косяка, Череп заинтересованно рассматривал переливающийся радужными пятнами силуэт задумавшегося Дыбы.

— Есть одна мыслишка, — прошелестел тягучий от напряжения мысли голос, слегка растягивая слова, он неуверенно продолжил: — …погляди на рельеф склона. Мы же можем взобраться по нему на форсаже и влепить медведям в бочину? Они как раз стоят красиво — как на параде. Загораживать будут нас друг от друга, хотя бы им от души засадим. Напоследок…

Моментально развернув проекции склона, Череп нанес на них данные сканеров и в темпе просчитал идею, с интересом прикидывая возможные варианты.

— Да мне все равно, что вы там придумаете, только дайте мне энергию на пушки, и удобную позицию, — вставил Косяк. — Дыба, а ты не останавливайся, я буду их слету лупить, — злорадно прошипел он, сжавшись в своей ячейке, как бойцовский пес перед смертельной хваткой. Гоняя маркер прицела в свободном сканировании склонов, уже мысленно всаживая в супостата весь боекомплект.

— Как скажешь, — ехидно ответил Дыба и весело продолжил: — Проверьте "упряжь", подбирать выпавших не буду!

— Ну Милашка не подкачай! — выдохнул Череп. Пробежав руками по креплениям, убрал лишние изображения с обзора: — Ну Дыба, твой танец, танцуй Милашку!

Замершая в тени обветренных глыб Милашка заработала мощными протекторами колес. Выбрасывая тонны песка, рванулась на штурм склона. Переваливаясь на посеченных бурями глыбах, сдирая осевшие массы песка, взбиралась по склону. Выскочив у крайнего косолапого, увлеченно "расстреливающего" последнего курсанта, одним залпом полностью окрасила его контур в красный.

Не останавливаясь на краю крутого склона, бросилась на следующего обидчика. Лавируя между "подбитыми" машинами, настигнутых врасплох курсантов, с ходу всаживая в кормовые отсеки ветеранов по полным зарядам, Милашка носилась среди опешивших "Медведей" как лиса в курятнике.

И только после неожиданной потери сразу четырех машин, командир ветеранов понял, что оставил тяжелые машины без прикрытия, тем самым сделав их легкой мишенью для удара в тыл.

На склон с застывающими в "мертвой" неподвижности "Медведями", натужно гудя силовыми установками, взбиралась первая тройка "Вепрей".

Экипажам "кабанов" предстала ужасная картина. Среди застывших курсантских машин вяло ворочались недобитые "косолапые", тщетно пытавшиеся отбиться от крутящейся вокруг странной машины. Пронзительный свист работающих на пределе двигателей Милашки обрушивался на "Медведей" вместе с потоками разноцветных лучей, обозначающих выстрелы учебных имитаторов главного и боковых орудий, которые не на миг не останавливаясь, перескакивали с одного противника на другого, лишая и без того неповоротливых "косолапых" остатков маневренности. Выскочившая на вершину первая тройка "кабанов" не смогла сразу вступить в бой. "Мертвые" машины курсантов и ветеранов создали стену, из за которой вероятность попадания в странную машину была очень мала. Так, что ветеранам пришлось включиться в маневренный бой. Бросившись в погоню за верткой Милашкой, они сразу же потеряли одну машину, что решив скоротать путь и выскочить на перехват из-за "мертвого" Медведя, нарвалась на полный залп и получила восьмидесяти процентное повреждение ходовой, тем самым красив вершину еще одной статуей.

Грамотно загнав Милашку в мешок из подбитых машин, ветераны все-таки лишили ее свободы маневра. В образовавшемся из застывших танков пространстве было только два выхода. Попытайся выбраться по любому, попадешь под совмещенный залп сразу троих "кабанов", что для подраненной Милашки грозило полной остановкой всех узлов, — в реальном бою где вместо учебных лучей — бронебойный снаряд, Милашка бы уже пылала.

— Ну вот и отъездились, — удовлетворенно проворчал Дыба, — все, перехожу в осадное положение.

— Принял, — ответил Череп, мигом перебрасывая все свободные потоки энергетических контуров на оружейника. — Все, Косяк, теперь твой прощальный аккорд.

— А че нам, кабанам,…тьфу ты "бобрам", — весело поправился Косяк, злорадно рыкнув: — …невзлюбил чего-то я свинину.

Натужно взвыла гидравлика, Милашка грузно начала оседать. Перекрывая шелест песка глухим металлическим стуком смыкающихся сегментных пластин, начала подгибать под себя дуги, выставляя на показ мощно бронированные крылья.

Прикрываясь раковиной брони, Милашка спряталась под ореолом бархана. Поджидавшие в засаде ветераны, попрятавшись за подбитыми машинами и скалами, ждали подхода выживших "Медведей" — и не начинали атаку без мощной огневой поддержки. Громко воя перегретыми двигателями, исходящие маревом "Медведи" величественно месили песок, стягиваясь к единственным свободным проходам, к непокорной курсантской машине.

По сигналу командира ветеранов, одновременно набирая ускорение, по узким коридорам, машины попытались ворваться в "мешок", — два "Медведя", а за ними, сдерживая уязвленное самолюбие, нетерпеливыми рывками двигались более скоростные "Вепри".

Термические сканеры оказали стрелкам-ветеранам медвежью услугу. С открытыми заслонками для увеличения скорости теплообмена, Милашка парила жаром как привычный "Медведь", которые и образовывали непроходимые стены мешка. Смазанная на экранах неотличимым от других пятном, вдобавок укрытая маскирующим полем, Милашка стала невидимой.

Пока выбравшиеся на пространство "Медведи" искали, строптивую машину заставившую ветеранов понервничать, Милашка первым залпом выбила главный калибр ближнего "косолапого", а следующий импульсы учебных лучей выбили зеленый цвет из боковых башен медведя тем самым обезоружили "броненосца". Сбросив энергию маскирующего поля, которая сразу же ушла в накопители боковых орудий, Милашка накрыла серией выстрелов и второго "косолапого". Но успев в ответ заполучить упреждающий залп, главного калибра, который заставил Милашку взвыть тревожными индикаторами и серией ослепительных вспышек, вслед которым началось аварийное отключение навигационных систем.

— Вот и все, — устало проговорил Череп, расслабленно откинув голову, — Милашка, доклад о состоянии и общий канал.

На общем виртуальном пространстве экипажа, проявились пульсирующая красным фигура Косяка (почему она пульсировала красным?), бодро показывающего древний жест с комментариями:

— Вот вам! Выкусили!? — довольный Косяк клокотал от возбуждения, не прерывая поток слов о том, где он их всех видел и на чем он их всех вертел, пытался развеселить друзей, — Ну вы чего кисните парни?! Мы же победили, им к нам не пробраться! Пусть сосут лапу своим медведям!

— Косяк, слышь? — пытался докричаться до орущего стрелка Дыба, и поймав его на вдохе, все таки вставил: — а ты не подскажешь, как нам теперь отсюда выбраться?

— Э-э, — озадаченно промычал Косяк и слегка растеряно продолжил: — ну не знаю, что-нить придумаем. Все ты мне какие-то ребусы ставишь, вон пусть Череп думает, у него голова большая.

— А че думать, тут и думать нечего, — хмурясь, пробормотал Череп, рассматривая перечень повреждений. — Все, парни, откатались мы, у нас повреждены генераторы. "Косолапый" влепил от души. Фиксатор учебных попаданий отрубил ходовую.

Просматривая данные, которые выдал учебный фиксатор, Дыба возмущался больше всех — условные повреждения были рассчитаны на стандартного "Медведя", и не учитывали толщину брони "Милашки", так, что реально попасть в их генераторы противник ни как не мог.

— Командир, вызов по внешнему каналу, на общей частоте, — с придыханием пропел шаловливый голос Милашки.

— Косяк, ты достал, не меняй общий голос! — уже начиная злиться, начал Череп, — Невозможно настроиться на рабочий лад!

— А че, нормальный голос, — вступился за товарища Дыба, и шепотом продолжил: — Косяк потом мене поставишь такой.

— Вот маньяки, — проворчал Череп, и ответил Милашке: — Давай канал.

— Говорит Командир Корпуса Шершней, вызываю бортовой номер тринадцать, — прогрохотал мужской голос.

— Борт тринадцать слушает, — стараясь подражать мужественному голосу, чеканя слова произнес Череп.

— Э, — протянул удивленный юношеским тембром ветеран и с секундной паузой продолжил: — предлагаю вам сдаться.

— Не согласен, — отбиваясь от рвущегося в эфир Косяка, горячо возразил Череп, — ситуация как минимум — патовая.

— Послушайте, вы, — прорвавшаяся голосе ветерана злость наполнила его шипящими интонациями, — да в реальном бою мы вас просто запекли бы в этом мешке! Расстреляли бы с дистанции, навесными, а не лезли бы в эту мышеловку!

— Не согласен, — пытаясь по привычке поправить очки не отступал Череп, — в реальном бою, мы не сидели бы здесь, а разнесли бы любую по выбору машину и спокойно бы продолжили наш разговор.

— Это беспредметный спор, курсант, — прозвучавшей в голосе стали хватило бы на отлив нового корпуса Милашке, — я выношу разбор учений на рассмотрение штаба. И, что бы ни говорили, я считаю, что одна машина не решает исхода сражения.

— Согласен с вами — спор беспредметный, — разобравшись, что офицера просто бесит факт, что какие-то молокососы утерли ему нос, Череп потеплевшим голосом продолжил: — Приглашаю вас на борт после учений. А после изучения технических характеристик и боевого потенциала нашей машины… продолжим наш спор.

— Договорились, — заинтересованно произнес командир Шершней, — заскочу.

Закончив разговор, Череп в ожидании разблокировки всех узлов Милашки, осматривал побоище. Сканируя стоявшие рядом машины, отмечал меткость ветеранов.

— Смотри, Косяк, как дядьки умеют! Ни одного лишнего выстрела, все в яблочко, — поучительно сказал он, и передразнивая манеру Косяка, продолжил — а ты?! "Дайте мне мощи, дайте мне мощи", вон учись, чтобы так же ложил.

— А чего… Да я с закрытыми глазами, с двух километров могу отшибить "Вепрю" яйца…, — гордо ответил Косяк.

Дыба, подняв Милашку в маршевое положение, попробовал тронуться с места, но без разрешающего сигнала Командующего учениями фиксатор продолжал блокировать "поврежденные" узлы. Дыба хмыкнул:

— Косяк, на фига нам их яйца? Они, что сюда не трахаться приехали…

Череп рассматривал поле застывших машин, когда ожила еще невостребованная в ходе учений система противовоздушной обороны.

— О! Парни, "батяня" летит, сейчас пряники будет раздавать, — ехидно прокомментировал Косяк, сопровождая взглядом приближающуюся точку турболета, — рядом мелочь пузатая…, вот бы шарахнуть по ним ракеткой другой, чтоб просрались гады…

— Конечно Косяк, а потом давай еще и батяне всадим по одной в каждую четверку… И нам тогда по медали дадут амерекосы какие нить…

— Фу Дыба…я не знал, что ты такой предатель, — театрально выразив презрение, Косяк ехидно добавил, — хотя хохлы всегда посматривали за бугор. И ты решил переметнуться?

— Да пошел ты…, — обиделся Дыба, уставившись на приближавшуюся стальную птицу.

Вырастая из отметки приборов в стального гиганта, штабной турболет опровергал все понятия земной аэронавтики. Капле видный фюзеляж окрашенный в черное бока которого оттенялись золотой подводкой, раскинул в ширь перекрестья мощных ребристых конструкций напоминавших крылья. И на этом последнее сходство с земными аналогами заканчивалось., что бы удержать такую конструкцию в жиденькой атмосфере Марса, махина оснащалась четырьмя тяговыми двигателями, в шаровых резервуарах которых создавалась управляемая реакция распада, энергия которой вырывалась наружу через управляемые энергетические сопла. И изменяя вектор энергетического поля, магнитные ловушки, горбами высившиеся на подобие крыльев, заставляли машину двигаться в ту или иную сторону.

Тройка штурмовиков выполнявшая штатное сопровождение отличалась от большего собрата только уменьшенным туловищем и еще большим отторжением принципов аэродинамики. Отовсюду выпирали угловатые части механизмов, и плотно подогнанные броневые пластины, скрывавшие он наземных стрелков важные энергетические узлы, и механизмы наведения четырех пушек, в поисках опасности хищно прощупывавших спаренными стволами каждый бархан.

Облетев лощину, штабной турболет начала медленно снижаться. По хозяйски сдувая тонны песка, выставив широкие опоры, штабник уселся посреди поднятой бури, гордо возвышаясь над фигурками застывших в ожидании машин.

Издав напоследок протяжный рык, турбины спекли пласт песка черным ожогом и замолкли. От нахлынувшей тишины у экипажа заложило уши, и ошеломляющее впечатление рассеялось. Посреди красовавшейся на борту эмблемы Русского Батальона, призывно открылся широкий проем.

— Точно, будут пилюлей давать, — прошептал Косяк.

— Все! Хватит, и так уже блестит как котовы яйца, — Косяк устало поднялся с коленок, отбрасывая пульт управления мощным распылителем, что наносил на броню плотный слой пустотной смазки, аккуратно начал слазить с корпуса.

— Дыба, вылезай, хватит ее драить и так уже вычистили, — с удовольствием потянулся Косяк.

— А куда это ты собрался? — поинтересовался выглянувший из бортового люка Дыба. — То тебя не оттащить от цацек, то он уже бастует.

Вытирая руки от пустынной смазки, прищурившись, Дыба, как айсберг, надвигался на Косяка.

— Да вы чего? Уже совсем сбрендили, сегодня же последний вечер в столице, и вы собираетесь проторчать его в Милашке?! — недовольно вскрикнул Косяк, вырываясь из Дыбовского захвата, — я ничего не знаю — сегодня идем развлекаться!

— И с кем ты пойдешь развлекаться, интересно было бы услышать, — встрял выбравшийся из машины Череп.

Устало массируя глаза, с уже полопавшими сосудами от безвылазного просиживания с точной настройкой генераторов в полумраке двигательного отсека, он оперся о мощную дугу Милашки.

— Да в принципе он прав. Череп, нужно выбраться и посидеть, расслабиться с парнями, да и не только, а то и меня уже тошнит от запаха смазки, — проговорил Дыба, пытаясь специальной аэрозолю вычистить руки от въевшихся пятен.

Присев у колеса, он ехидно поинтересовался:

— Косяк, и куда сегодня ты намылился, там опять будет нежаренная, типа японская, рыба?

— Ничего ты не понимаешь. — мечтательно протянул Косяк. Закатив глаза и улыбаясь воспоминаниям, он сглотнул потекшие слюни. — Это тебе горилка с томатной пастой.

Вернувшись к нормальному восприятию реальности, Череп присел рядом с Дыбой:

— Может ему официантка — гейша понравилась? Он ее глазами больше поедал, чем рыбу. Вдруг запал, а после службы наденет кимоно, натянет глаза и откроет свой кабачок.

— А, что, идея, заведу себе маленьких узко глазиков. — серьезно раздумывая над такой перспективой, Косяк меж делом отключал ремонтные манипуляторы.

Касаясь сенсоров не уверенными движениями, он долго хмурился, пытаясь отменить заданный алгоритм последовательности ремонтных работ. Едва не угодив под резко извернувшийся манипулятор, Косяк ругнулся и раздраженно отбросил пульт.

— Череп, на ты сам разбирайся с этими железками, я не знаю как еще ее объяснить, что ремонт закончен… пусть убирается с Милашки.

Череп поднял планшет дистанционного управления, и бросив короткий взгляд на панель отображавшую тревожно красными участки неверного вмешательства человека, криво усмехнулся. Покачивая головой, взялся за работу:

— Косяк, если тебе в лом напрягаться мысленно, то можно было просто вывести автоматику в дежурный режим. А если сразу же прекратишь подачу энергии на силовые манипуляторы, то вся система "зависает" до следующего включения.

Не глядя, касаясь сенсорных участков на замигавшей зеленью панели отображавшей ход косметических работ, он оживил ремонтные манипуляторы. Замирая на последнем этапе работы, манипуляторы изогнулись в причудливых фигурах. Расставляя сменные насадки в широкие фермы по бокам, механические усилители человеческих рук, с мягким шелестом трансформировались в сплетение стальных корней и втянулись в стволы колон.

Поучительно тыкая пальцем в висящую инструкцию, Череп продолжил:

— Для таких, как ты, специальная инструкция висит, написанная простым языком.

— Да от такой инструкции я сам зависаю — огрызнулся Косяк, пинком догоняя строптивый манипулятор в стопорящие пазы.

Потирая ушибленную ногу, проворчал:

— Кстати, Носорог нам так и не проставился. Он сам предлагал, сегодня вернуть должок.

Усмехнувшись, Дыба поинтересовался:

— Что, дождался халявы?

— Ну, а чего не воспользоваться, — непонимающе гукнул Косяк, вызвав в бокс "мусорщиков".

Гремя разболтанными контейнерами, подкатили уборочные автоматы.

Оставив автоматику убираться, троица устало двинулась к лифту. В пустом ангаре уже давно никого не было, и хмурые часовые, раздраженно проверив коды доступа, выпроводили курсантов со вздохом облегчения — теперь можно спокойно расслабиться, а может — и вздремнуть.

По прибытию на уровень, "тринашка" перебросилась у лифта с дежурным по уровню курсантом парочкой предложений, и уже собиралась нырнуть в кубрик, как словно сидевший в засаде Слепень не выглянул из проема своего кубрика. Следом появившийся Носорог наградил "тринашку" осуждающим взглядом. Давая драконовский норматив на сборы, Носорог пообещал ворваться в кубрик и если ни кто-то еще не будет собран, — вынесет того в чем мать родила.

— Ну ты хотя бы "на помыться-то" время дай, — прокричал Косяк, первым врываясь в кубрик. На ходу сбрасывая комбез, он запутался и упал в вовремя раскрывшиеся двери санузла.

— Нечего тебе плескаться, привыкай к тяготам и лишениям, — смеясь, проговорил Носорог, — один ветеран в кабаке как-то рассказывал нам, что самое желанное в рейде — это принимать вечный душ.

Приглашая всех в кубрик Дыба включил комбайн и заказал всем "кофе". Череп, рассадив гостей, ушел освобождать душ. Судя по донесшимся вскоре воплям, это ему удалось. Пофыркивающий Косяк вдыхая свежесть чистого комбеза, блаженно выдохнул.

— И куда ты нас поведешь? — предвкушено улыбаясь, Косяк растянулся на лежаке, и закину руки за голову, мечтательно поинтересовался:

— Как куда?! К тете Вале, естественно, — иронично изумился Носорог.

— Ох твое… — пораженный ответом Косяк свалился на пол, и даже ушибленный локоть не стер восторга на его обалдевшем лице, — …в люксы?! Ну, парни, вы круты!

— Ну так… — польщенный Носорог оглядел свой экипаж подмигнул Косяку. — Как и договаривались, все по высшему разряду, напоють, умоють и спатьки под сказку уложат, а, чтобы тебе не страшно было, их там сразу несколько будет, сказочниц-то.

— Ну… — протянул Дыба, потянувшись до хруста в костях, — звучит заманчиво.

Резко встав, он пошел в душ и битва за чистоту повторилась.

Зябко содрогнувшись, Череп торопливо застегнул лямку комбеза, и натянул поверх куртку. На новость, оглашенную воплями Косяка, он отреагировал скептической улыбкой. Снисходительно смотря на Косяка, произнес:

— Вот нет, чтобы, например, пойти куда-нибудь в культурное место, набраться чего-то нового. Хотя бы сходить на трансляцию театральной постановки. А вы все по кабакам, да по девкам…

— Ну… у нас все случай решает, — пристыжено шаркая ногой, прокашлялся Слепень.

— Какой?! — укоризненно возмутился Череп, с интересом разглядывая Слепня, как невиданную зверушку.

— Ну мы это… как его, — заерзав на койке, начал оправдываться Слепень, не находя выхода, спасительно глянул на Туза.

— …, а мы жетон бросаем, — помогая товарищу, пробасил Туз, — если контактами вверх упадет, то в кабак идем, а если эмблема выпадет, то тогда к девкам.

— Ну, а когда…

— А вот если… — перебивая, Туз ехидно подмигнул, — …в воздухе зависнет, ну это святое дело — в театру идем.

Пританцовывающий от нетерпения Косяк протирал дыры в ковролине, дожидаясь пока Дыба соизволит освежиться. Поминутно заглядывая в душ, дергал "мучителя", выспрашивая, когда же тот обмоет свое "тельце" и они смогут наконец-то пойти на встречу самой сказочной ночи в жизни.

Наконец-то дождавшись финальных пофыркиваний, Косяк рванул в коридор, строго наказав Черепу подгонять Дыбу пинками, и, чтобы тот не вздумал душиться своим любимым одеколоном. На ходу сочинив гипотезу о факте исчезновения из кубрика тараканов.

Вся компания собралась у лифта и веселой ватагой поднялась на общественный уровень. Оглашая громким смехом туннели и распугивая прохожих своим бесшабашным весельем, курсанты делились впечатлениями от прошедших учений, о грядущем ускоренном выпуске да и тонкостях вкуса пива в кабачках. Ну и как всегда делясь небывалыми впечатлениями о встрече с потрясающими "искусницами", о которых знают только они.

Отсмеявшись, до боли в щеках, пытаясь задать серьезный вопрос, Носорог глубоко вздохнул, и на выдохе спросил:

— Слушай, Череп, а чего это к вам командир Шершней-то в гости заглянул?

Не участвующий в дискуссиях о пиве и девках Череп оживился.

— Да так. Когда они нас в мышеловку загнали, он начал выступать, что, мол, мы уже все, проиграли, и пора сдаваться. Вот, чтобы представить убедительные доказательства, мы его и пригласили посмотреть, что да как.

— Дядька-то ниче оказался. Вначале, конечно, гоношился, а потом онемел от нашей системы, — гордо вставил Косяк, пытаясь на себе показать, как все выглядело со стороны, продолжил: — мы его откачивали с полчаса. Пока он, наигравшись с виртуальным прицеливанием, с непривычки сшибал все углы. А когда ему Череп растолковал все по науке, тот еще извинился, что был не прав.

— Теперь понятно, чего результаты учений так и не объявили, — задумчиво чеша репу, проговорил Туз, тыкнув локтем в бок своего командира, непринужденно продолжил: — ну и какой же ваш результат, сколько голов будете клепать на броню?

— Нам не разрешили этого делать, — расстроено проговорил Косяк, чуть ли не утирая слезу, — сказали, что нескромно, а я уже такие чудненькие бляшки настругал — восемь "бубей", тройку "крестов" и пятерку "червей".

— Мать моя женщина… — пораженно выдохнул Слепень, хлопнул о колени, заставил нервно обернуться вздрогнувших пешеходов, — это же… да я столько на симуляторе с тупым компом даже… не выбиваю — это восемь тяжелых, трое средних и пять "рысенышей".

Носорог внимательно вслушивалась в рассказ, глазами перебегал с одного на другого, как бы сортируя вранье от правды, серьезным тоном спросил:

— Слушайте, а из-за чего у вас такая высокая эффективность попаданий?

— Ну, во-первых, — наставительно накачал Косяк, состроив рожу открывающего истину мудреца, перешел на полушепот: — …нужно сконцентрироваться, так сильно, сильно, чтобы в глазах потемнело… главное только не обделаться…

— Да и иди ты, — надулся Носорог, — я серьезно спрашиваю…

Гордо похлопав Косяка по плечу, Череп сказал:

— Дай-ка я попробую рассказать.

И пустившись в рассказы об уникальности системы, когда человек уже видит сразу все показания, сигнал действовать сразу поступает на гашетки орудий, за счет этого уже выигрывается куча времени, а добавить сюда очищенное от визуальных помех пространство да и еще приплюсовать виртуальный интерфейс — получается колоссальный выигрыш.

Старательно морща лоб, Носорог следил за мыслью. Внимательно выслушав Черепа, задал вопрос, от которого вся "семерка" замерла в ожидании:

— Слушай, Череп. Это, конечно, звучит красиво, но как это все в петельках выглядит? Можно ли сделать подобное на других машинах?

— Да можно. Почему же нет, — пожав плечами, ответил Череп. А догадавшись о смысле расспросов, хитро подмигнул: — только нужно будет выложиться на комплектующие, которых на складах нет по определению.

— Да не вопрос, — оживился Носорог, — сам подумай, зачем мертвому наемнику деньги? Вот только… ну ты сам понимаешь… короче, сами-то мы не сможем ее наладить. Поможете?

Под вопросительным взором Черепа Дыба пожал плечами, а Косяк неожиданно коротко ответил утвердительным кивком.

Череп, разряжая нависшее напряжение, произнес:

— Ну чего, до выпуска успеем. Готовьте, парни, деньги. Только вот, что нужно будет прикупить…

Закончил перечень необходимого Череп в только полуосвещенном тупичке. Единственное ярко освещенное место было занято массивными дверьми со скучающим охранником. Бритый вышибала, под стать Дыбе, заполнял тишину скрипом ручного экспандера. Встретив компанию спокойным взглядом, снизив амплитуду движения челюстных жерновов, выплюнул пастилку.

— Слушаю вас, господа, — закрывая собой вожделенную дверь, вышибала нависал над курсантами непреодолимой скалой.

— У нас забронировано. — пытаясь так же пробасить, Носорог, поднимаясь, пытался обойти массивную тушу.

— Минуту. Назовите имя, на которой производилось бронирование, — ловким движением нырнув за пазуху, выудил последний писк моды в сфере портативных устройств связи.

— Я не понял, служивый, у вас, что здесь — центральное хранилище девственниц, что ли? — выбрался из-за товарищей Косяк. — Ну так давай не тяни, я уже изголодался ужас как. Ща буду бросаться на все, что шевелится.

— Не так быстро, — оставаясь в той же позе, проговорил охранник, слегка потеплевшим голосом добавил: — так положено.

— Положено, наложено… — ерничая, проворчал Косяк, — прямо как будто на прием к президенту идешь.

Попискивающий терминал, потерявшись в массивных лапах охранника, легким свечением выдавал, что проверяется информация по прибывшим. Охранник, слегка расслабившись после мелодичного сигнала, перевел взор и спросил:

— Что, в первый раз у нас? — при повторной трели охранник улыбнулся глазами, пробасил: — все в порядке. Проходите, вас встретят.

Дверь плавно открылась, в лица ударило приятной прохладой. Проходя под взорами телекамер по предбаннику, даже Косяк притих, с блаженной улыбкой закатив глаза, шумно вдыхал щекотный аромат затемненного коридора. Открывшаяся вторая дверь окатила вошедшую компанию сладким запахом дорогих женских ароматов и приглушенной музыкой.

— О… — пораженно просипел Косяк, чуть ли не руками загребая густой воздух, — …вот, вот куда я стремился всю жизнь! Какие ароматы… здесь пахнет чудом. Женщиной, нет женщинами…

— Можно подумать, ты никогда их не нюхал… — пробасил Дыба по хозяйски разваливаясь в глубоком кресле, но при этом старался не наследить на ковре, покрывающем всю гостиную стелющимся, как трава, ворсом.

— Ты не понимаешь, Дыба… — плюхаясь рядом, горячо сказал Косяк, горящим взором поедая стены с художественными голографиями девушек.

Проходя на соседний диван, Череп поражался такому размаху и расточительству хозяев гостиной:

— Да тут одна система очистки воздуха бешеных денег стоит, — близоруко рассматривая голографии, — …мда, и оборудование не ширпотреб, четкость — как живые.

Довольный Носорог дополнял освещение гордой улыбкой, приятно грея польщенное самолюбие потрясенными взорами Косяка:

— Ну, что, нравиться?

— А чего нравиться? Вместо девочек ты или Слепень будете? — ехидно-испуганно поддел Косяк.

Не прерываясь, рассматривал искусно сделанную голограмму древнего замка, на стене которого красовалась полуобнаженная девушка. Ореол развевающихся на ветру волос купался в заходящих лучах заката. Падающий на спину свет накладывал загадочные полутени. Играющие на ветерке волосы пытались скрыть от сумерек наполненные внутренним светом глаза, — зовущие, влекущие в омут страсти.

— Зачем же… — проворковал мягкий грудной голос.

Вырванный из очарования картины Косяк дернулся, как охотничья борзая на рожок.

Шикарная дама бальзаковского возраста, в обтягивающем бархате, проплыла по комнате, дополняя аромат гостиной еще букетом собственных запахов свежести. Изящно присаживаясь на кресло, хлопком притушила освещение голограмм до угадывающихся контуров. Одарив компанию взглядом карих глаз, лукаво улыбаясь и произнесла:

— Зачем же ваш друг будет заниматься тем, что мои девочки сделают намного лучше…

Прозвучавшая ирония свершила невероятное — Косяк покраснел. Хлопая глазами, Череп уставился на умолкшего больше чем на полминуты друга, проговорил:

— Извините, что вас прерываю, научите меня так же закрывать ему рот и заставлять краснеть.

Раздавшийся смех, переливаясь, заполнил всю комнату своей искренностью.

— Боюсь, у вас это не получится, — проговорила дама, отточенным движением убирая упавший локон коньячного цвета. — Для этого вам нужно стать женщиной.

Череп в отрицающем жесте поднял руки — вопрос снят. Окинув притихшую компанию изучающим взором, женщина произнесла:

— Ну, что же, давайте знакомиться. Меня зовут Валентина, я владелица этого салона.

Выслушав прозвища курсантов, пряча легкую улыбку в уголках чувственных губ, Валентина поднялась и произнесла:

— Прошу вас в зал для отдыха. Там вас ожидают девушки. А на деловую часть разговора останется господин… Носорог.

Открыв глаза, Дыба лежал не двигаясь. Рассматривая мерцание звездного неба, пытался понять, где он находится. Разобравшись с потолочной голограммой, сортировал вчерашние воспоминания. Изгоняя приятную истому, разбившую параличом тело, пытался подняться. Ощутив на руке мягкий шелк чудной головки, стал аккуратней нащупывать край царского ложа. Своими поисками старался не разбудить девушку; так и не найдя края, решил перекатами докувыркаться до него. На четвертом обороте все-таки нашел край, ознаменовав открытие грохотом упавшего тела.

Надвинувшаяся тень, защекотав кончиками волос, привела Дыбу в чувство:

— А ты так всегда просыпаешься? — рассмеялась тень.

Вытаскивая из-под спины уцелевшую чудом бутылку, Дыба открыл глаза. Улыбнувшись карему взору, ответил:

— Да вот думал, может шампасику…

— Ну, вы проглоты… — засмеявшись, ответила девушка. Приподнявшись на локтях, с интересом рассматривала раскинувшегося на полу джентльмена.

Примостившись рядом с девушкой, не нашел бокалов и, по-простецки откупорив бутылку, предложил:

— Буш?

— Бр-р-р, я и так вчера набралась… Тетка с зарплаты вычтет, — содрогнувшись прелестями, девушка юркнула под атласное одеяло. Укутавшись с головой, блеснула из-под одеяла глазами.

— А ты… Буш…?

— Бррр… — подражая интонации девушки, делано содрогнулся Дыба. Парой глотков осушив с полбутылки, в ответ пробасил: — Я и так себя не ощущаю… ниже пояса.

Резко поднявшись, вытянулся до хруста в позвонках. Под взглядом, полным истомы, поигрывая шарами мускулов, побрел в душ.

Обдав себя холодной водой, Дыба пытался припомнить вчерашний вечер. Все начиналось красиво. Девушки танцевали, сменяя друг друга на помосте, спускались в зал, угощали напитками, мило беседовали.

А потом как всегда. Косяк расхрабрился третей бутылкой настоящего земного шампанского и начал куролесить. Отбросив бокалы, начал пить из горла, заказывая все новые бутылки, отхлебывал из горла от силы два глотка, устраивал танцующим девушкам "душ из шампанского". Отчего Носорога вначале просто перекосило, а после попытки урезонить как-нибудь Косяка, плюнул и начал сам с удовольствием участвовать в шампанских процедурах…

Дыба пытался ледяными струями привести воспоминания в порядок, а ловились только обрывочные картинки. Отчетливо вспоминались только моменты до второго ящика шампанского, а вот дальше…

Узнав, что девушки не пьют, все возмутились. И все-таки как-то умудрились напоить и девушек. После чего к бесшабашному веселью и плоским шуткам Косяка еще добавился размах набравшихся по самые женские бровки.

Решив восстановить справедливость, компания сменила девушек на помосте. И гордо демонстрируя казенное белье, уже начались мужские танцы страсти и стриптизы. На этом воспоминания заканчивались, дальше были только образы: то резко приблизившийся ковер, то брызги хрустальных бокалов, то нежный и теплый салат, с разъедающим глаза соусом.

Со словами: "что было, то было…", бодрячком выскочив из душа, Дыба начал одеваться. Чувствуя спиной взгляд, стойко продолжал перебирать вещи, выпутывая свой комбез из замысловатых одеяний девушки, пробормотал:

— Хватит уже… дырку просмотришь.

— Ну, если нельзя, то хоть бы насмотрюсь, — прозвучавший голос, прорвав плотину самообладания, горячо застучал в висках.

Закончив одеваться, Дыба убрал с лица прорывающееся желание, обернулся к ложу. Капризно надутые губки, невзначай оголенное чудной формы бедро и лукавый огонек глаз.

Посмотрев, друг другу в глаза, рассмеялись. Дыба ощутил на губах вкус помады, поправил девушке растрепавшиеся локоны, сказал:

— Спасибо за вечер. Пойду своих орлов искать.

— Удачи тебе, солдатик. Спасибо тебе за испорченный наряд, — прошептала девушка, затаив дыхание, лукаво улыбнулась: — может быть еще останешься? Время есть.

— Нее, — протянул Дыба, внутренне чураясь, пытался распрямиться. — Потом придется в трусы лед подкладывать. Нет уж. Норма.

Рассмеявшись, нежно хлопнул по бедру взвизгнувшую девушку. Выходя, услышал еле слышный вздох.

Проходя по коридору, удивлялся как, он в такую даль еще мог пробраться во вчерашнем состоянии. Добравшись в гостиную, обнаружил дремлющего в гордом одиночестве Черепа. По побелевшим костяшкам пальцев, обхватившим голову, Дыба понял, что Череп ему не помощник.

Подсев к товарищу, попытался узнать, где искать остальных. Услышав несвязанное бормотание с четко выраженными местоимениями, откинулся на спину. Блаженно закрыв глаза, расслабился, ожидая самостоятельного развития событий.

По одному курсанты наполняли гостиную охающими звуками, добавляя в изысканный пряный аромат мощный "выхлоп" вчерашнего шампанского. Развалившаяся на всех диванах компания, вылакав всю жидкость в расставленных охладительных сифонах, выжрав запас шершавых капсул, потихоньку оживала. Наполнив комнату нарастающим говором, содрогала стены взрывами дружного хохота. Не хватало только одного человека.

Нахмурив брови, Дыба спросил:

— А где Косяк?

— А он еще в номере. Просил его не беспокоить до следующего месяца, — между рассказами бородатых анекдотов выпалил Туз.

Узнав о бассейне, Дыба тяжело поднялся. Обречено шаркая ногами, поплелся по лабиринту коридоров. Проходя мимо охранников, уточнял дорогу к бассейну.

Подойдя к стеклянной двери, Дыба удивленно хмыкнул. Плавно разъехавшиеся створки вывалили клубы косматого пара, обдавшего лицо горячей влажностью и закрывшего видимость. Дыба тихо ругнулся, вспугнув своим "тихим шепотом" дремлющего банщика.

Вопрошающе посмотрев на деда, спросил:

— Слушай отец, мне нужен курсант, — дополняя вопрос жестами, расправлял плечами прилипающий комбез. — Такой вот небольшой… С красненьким гребешком.

— А, этот… — ожил седой дядька. Улыбаясь, покручивая ус, продолжил:

— …иди прямо, шестой люкс справа, ну там это… увидишь… или услышишь.

Цокая ботинками по мраморному полу, Дыба отсчитывал прямоугольники светлого пара. Добравшись, шепотом пересчитав, сбиваясь, заново пересчитал световые пятна. Прислонившись, ощутив ухом прохладу стекла, замер, пытаясь уловить знакомый голос. Шум воды не давал разобраться в происходящем, плюнув на неловкость ситуации, Дыба нащупал входную панель.

После полуосвещенного коридора в прикрытые глаза вломились яркие цвета. Лучи светильников, пробиваясь сквозь потолочные заросли тропической ботвы, слепили контрастностью.

Насыщаясь красками, свет переламывался в клубах пара, накладывая на отделанные под лес стены причудливые движения и тени. Сквозь клубящийся пар мутными бликами просматривалась огромная чаша, занимающая почти всю площадь комнаты.

Неподвижно замершая фигура, угадывалась по выбритому затылку. Тихий шелест переливающейся где-то за паром воды иногда перекрывался шумными то ли вдохами, то ли выдохами.

— Косяк… — старательно вглядываясь в неподвижно свисающие руки, прошептал Дыба.

— Косяк… — выдержав паузу, Дыба уже настойчивей пробасил вопрос, — ты че, спишь, что ли?

— Тсс… Рыбка… моя, — тихо охнув, прошипел Косяк, грозно показывая напряженно сжатый кулак.

— Какая хоть рыба? — раздражаясь, прошептал Дыба с интересом пытаясь рассмотреть, что там, в клубах творится.

Проснувшийся азарт заядлого рыбака заставил Дыбу окаменеть в напряженной позе. Ничего не рассмотрев, решил настойчиво посоветовать непутевому дитю города:

— Ты ее потихоньку подсекай, подсекай… Ну, что, клюет?

— Не… ласкает…

И тут раздался возмущенный женский голос:

— Слушайте… рыбаки вашу мать…

Появившаяся из клубов чаши девушка, хлестнула "рыбаков" яростным взглядом, нервно выбралась на мрамор. Устало массируя скулы, возмущенно зашлепала мокрыми ногами по полу. Резко обернувшись в дверях, обожгла нагой красотой опешившего Дыбу.

— Все!.. Время вышло еще двадцать минут назад…, так, что со своими поплавками — разбирайтесь сами.

Звук сомкнувшихся дверей раздался как контрольный выстрел. Тихо завывая, Косяк вскочил, разбрызгивая струи воды, повис на Дыбе схватившись за грудки.

— Дыба…, — прошипел сквозь зубы Косяк, — ты… ты…

Не находя слов, пошипел чуть не расплакавшись:

— Ну, чего тебе надо было?! Я же тебе показывал, — не мешай! И вообще, какого хрена ты приперся?!

— Ну, а че я… — виновато потупился Дыба, проклиная себя за такой конфуз, виновато пожав плечами стряхнул Косяка на пол, — …ну ты сам же… рыбка… рыбка.

— Дыба я тебя когда-нибудь… пристрелю, — горько рассмеявшись Косяк присел на край чаши.

Рассматривая понурую фигуру Дыбы — виноватые глаза, как у нашкодившего щенка, не выдержал и начиная заливаться истерическим смехом, продолжал:

— Ну ты даешь… Мы пришли в самый фешенебельный публичный дом… и для чего? Рыбки половить!

Одевшись, Косяк окинул комнату прощальным взглядом и бодро хлопнув Дыбу по плечу, проговорил:

— Пошли уж, рыбак. Видно не судьба мне.

Дыба виновато глянул в глаза, увидев прощение, улыбнулся на радостях, ободряюще хлопнув друга по спине. Закашлявшийся Косяк долго пытался восстановить дыхание, разогнувшись, укоряюще посмотрел на великана:

— Мало того, что чуть импотентом не сделал, так еще и легкие выбиваешь… Эх, Дыба, страшное ты оружие, вместо Милашки можно засылать к врагам.

— Да ладно, чего ты… я же не со зла, а так, по-дружески. А то, что здесь получилось… ерунда, верну должок.

— Нет, Дыба… не надо! — скорчив гримасу дикой паники, Косяк вжался в стену. — Я ведь, только девушек люблю… — затем, прищурившись, деланно сочувствуя, закачал головой: — Но хотя… если ты настаиваешь, то чего для друга не сделаешь…

— Ах ты пугало, да я тебя сейчас…

Дыба повернулся, но застав лишь легкий сквознячок, увидел мелькнувший за поворотом гребень. Оставляя на шикарном паласе глубокие вмятины, механик, грузно переваливаясь, двинулся к компании, по ходу зарекаясь ходить за Косяком по публичным домам.

— Корпус! Раааааавнясь! Смирно! Равнение на середину!

Под сводами естественной пещеры, вдобавок расширенной горным оборудованием до вместимости ангара корпуса, взлетел эхом натуженный крик Ряхлова, а следом и строевой шаг. Четкая дробь шагов о бетон разлеталась по ангару, встречаясь с грубо обработанными сводами, эхо запоздало возвращалось. И, сталкиваясь с новыми звуками эха, превращало чеканную дробь шагов в выступление барабанщика с оттоптанным стадом слонов слухом.

Весь Учебный Корпус, алея комбезами с парадным блеском нашивок, выстроился рядом с колесными гигантами. Радуя глаз четко вымеренными промежутками, муравьиные фигуры экипажей не смотрелись лишними.

Экипажи пытались услышать слова капитана бодро рапортующему Командующему Механизированного Корпуса. Хотя тишина давила на уши отсутствием любого намека на шум, до курсантов долетали только отдельные фразы торжественного рапорта Ряхлова. Но, как положено по Уставу, все напряженно вслушивались, когда же закончится рапорт и боялись проспать приветствие, вымученное долгими тренировками, вдобавок с муторной подготовкой машин к выпускному параду.

— Слушай, Череп, вы там хоть как-то дайте знать, когда здоровкаться нужно, — прошептал Косяк, скучающим взором окинув соседей, — а то из-за Дыбы и дыхнуть нечем.

— А ты не дыши, а ухи разуй, — не поворачивая головы, прошептал Дыба.

Соседний "Медведь" блестел свежевыкрашенными боками и здорово бил в нос краской. Милашка "пахла" уже меньше, то свежий запах только, что покрашенного "косолапого" добивал восприятие реальности зверской дозой вони.

Косяк недовольно загнусавил:

— Слушай, а чем они покрасили своего "косолапого"? И вообще, зачем накрашивать машины, если одна поездка по барханам — и она слезет, как кожура банана?

И сам же отвечая на свой вопрос, пробрюзжал:

— Ну да, ну да, как же я забыл. Умом ты можешь не блистать, а броней блестеть обязан…

— А, что ты предлагаешь? На параде красоваться разводами смазки и пятнами замененных сегментов? — ехидно спросил Дыба.

— Ну почему же, можно было вообще без танков. Покучковались, все перетерли, значочки получили — и все в кабак, — мечтательно закатив глаза, улыбаясь увиденной картинке, пролепетал Косяк, — Так нет, нужно замордовать тренировками… У меня уже от "раз два три" ноги сами рвутся по чему-нибудь потопать. Делай раз, делай два, тьфу — садисты.

— Тебе, что-нибудь говорит слово "традиция"? — возмутившись таким подходом, Дыба зло зашипел и наполнил голос торжественностью: — это все-таки событие, поворотное в твоей жизни. Выпуск он всего же раз бывает. И личное оружие и эмблема. Все должно быть так, чтобы ты вспоминал и у тебя слезы на глаза наворачивались.

— А ты все "покучкуемся, перетрем, да в кабак", — передразнил Дыба, возмущенно фыркнул замер воплощением Милашки в человечьем обличье.

— Ой, можно подумать, событие века. Продефилируем перед стариком пару раз, порадуем его разукрашенными тарантайками. Расскажет нам пару воспоминаний, да и отвалит. А нас будут раскупать как рабов каких то.

— Косяк я тебя придушу, не порть мне день, — ровный голос Дыбы еле сдерживался от желания накостылять пошляку.

Косяк хотя и замолчал, но на лице его было написано, какой диагноз он поставил Дыбе. Вздохнув начал поправлять комбез, ругая кучу всяких "побрякушек", все-таки их потер, украдкой доводя до колючего блеска. Проверяя положение берета, услышал мощный вдох сотни легких, подстроившись к общему ритму, до боли в легких выкрикнул приветствие. Приготовившись нырнуть в кабину, замер в ожидании команды…

Оглядев величественный строй, Командующий отошел к свите. Поднявшись на лифте на собранную смотровую площадку замер перед пультом, дожидаясь, пока Ряхлов усядется в свою машину. Выстроившаяся чуть позади свита почтительно замерла, ожидая начала парада.

По внутренней связи полетели команды. Одновременно запустившиеся установки сотрясли ангар мощным гулом. Оторвавшееся эхо забилось под сводами и не найдя выхода, упало вниз, наполнив ангар мелкой дрожью стальных балок.

Затихнувшая дрожь сменилась шелестом синхронного разворота сорока машин. Легко тронувшаяся первая пара, проезжая мимо смотровой площадки, в синхронном салютном повороте вскинула стволы.

Приняв мини-парад, Командующий, ушел с помоста освободив место свите для рутинной работы. Вызывая экипажи на помост, торопливо вручали им первые звания рядовых, а командирам звания сержантов.

Поднявшийся на площадку, где техники расставляли столы, экипаж попал под уже усталый взгляд молодого лейтенанта. Молча, выслушав сбивчивый доклад Черепа, указал номер столика. За столом сидел лысеющий майор, торопливо набивающий данные на терминале, нахмуренно сверяясь с парившией над столом проекцией.

— Мой майор, Тринадцатый экипаж Восточного крыла Учебного Корпуса, для получения очередного звания прибыл. Старший экипажа курсант Черепков, — постарался бодро отрапортовать Череп, немного нервничая, краем глаза охватывал суету за соседними столами.

— Вольно, экипаж, — не удостоив взглядом, бросил майор.

Резко отодвинувшись на кресле, опираясь на стол, поднялся. И не выходя из-за стола, устало произнес осточертевшую фразу:

— Экипаж, вам присваивается звание рядовых. Вашему Старшему экипажа — сержант, — прервавшись, бросил взгляд на терминал.

От едва заметного легкого удивления, мелькнувшего на лице майора, у Черепа недобро кольнуло в груди.

— Вы направляетесь на заставу "Южную". Убытие сегодня, вместе с караваном. В 18.00 вас будут ждать у вторых шлюзовых, представитесь старшему охранения. Вопросы? — выждав секундную паузу, осмотрел экипаж, затем повернулся к переносному сейфу.

Сбитый с толку быстрым выпуском, Дыба выглядел как побитая собака. Растерянно моргая, пытался понять, куда же делась обещанная торжественность, величие и куча эмоций. Ведь по рекламным роликам, да и по всем фильмам, выпуск — это было событие наравне с появлением долгожданного ребенка. А тут такое.

Ухмыляющийся Косяк, ехидно глянул на Дыбу, пырнул локтем:

— Ну, что? Событие, торжественность, традиции… Получил?

Возившийся с сейфом майор обернулся и, зацепив глаза Косяка, сказал:

— Выпуск и должен был быть великим событием. Но осложнившаяся обстановка требует хоть какого-то пополнения. Мы не рассчитывали на массированные атаки. На заставах исправных машин всего лишь на 45 процентов. Границы территории на восточном и южном направлении сузились почти до стен застав. Поэтому и было принято решение усилить заставы вашим корпусом, — наполненная горечью речь, остудила веселое настроение Косяка.

— Неужели все так плохо? — осипшим голосом спросил Череп.

Раздумывая над ответом, майор колебался, рассказывать, что ждет этих мальчишек или нет. Затем отбросив все инструкции, сел за стол. Массируя ладонями лицо, проговорил:

— Да, парни, все плохо. Нас жмут арабы. Участились потери караванов и на смежных с амерекосами территориях. Да и китайцы постоянно нападают на конвои. У нас такие потери, что если мы ни чего не придумаем, то о Наемном Батальоне скоро можно забыть.

Переваривая услышанное, экипаж хмуро задумался. По "Новостям" вообще никаких сообщений не было, все радужно и замечательно, а тут узнаешь такое.

— Ну, а как же Земля?, что они-то делают, они знают, что происходит? — взволнованно шмыгнув носом, спросил Косяк.

— Уже знают. Рапорта отправлены. Но пока реакции никакой, да и корпорация помалкивает, только вычитает стоимость потерянных караванов из оплаты Батальону.

Рассматривая набычившиеся лица курсантов, вернее, уже полноценных наемников, майор откинулся на спинку. Затем, повернувшись, вытащил из сейфа три черных шкатулки с заблестевшими эмблемами Наемного Батальона.

На черном фоне красовалась голова пса с оскаленной пастью. Сверкая рельефными контурами, переливалась золочеными бликами.

Бережно разложив их на столе, майор оторвал взгляд от эмблем, сглотнув, проговорил:

— Ну, что, парни, не передумали? Еще есть время.

Вскинувшись как от пощечины, Дыба уперся взглядом. Майор зябко передернул плечами, понял, что не прав. Отвел глаза, стыдясь неловкого вопроса, положил на край стола пленки с текстом контрактов и потеплевшим голосом проговорил:

— Ну тогда, парни, добро пожаловать в ряды Наемного Батальона.

Каждый подошел, зафиксировав подпись нажатием вживленного чипа, разобрали свои шкатулки. Замирая по стойке смирно, ожидали продолжения. Поднявшись, майор вытянулся, отсалютовав, еще раз оглядел парней, торжественно произнес:

— Парни, поздравляю Вас с подписанием полноценного контракта. С этого момента вы становитесь Наемниками Русского Батальона. И надеюсь, вы не посрамите этого звания. Желаю вам удачи в это нелегкое время.

Выйдя из-за стола, горячо пожал каждому руку. Подбадривая веселыми, по мнению штабистов, шуточками, проводил экипаж к подъемнику.

— Слушай, Череп, а чего это он такой радостный стал-то? — задумчиво морща лоб, Косяк пытался разобраться в поведении майора.

— А я откуда знаю, — пытаясь все разложить по полочкам Череп, сам терялся в догадках, — скорее всего, думал, что мы откажемся… кстати, Дыба, а, что там с заставой Южной?

— Что, что, — проворчал расстроенный несостоявшимся "праздником" Дыба, засунул руки в карманы и стал пинать найденную гайку, — все как обычно, состав — штатный: танковый корпус, два пехотных, да и летунов малек.

— А че он спрашивал, типа мы откажемся или нет, а, что — можно было? — пытаясь отвлечь Дыбу от гайки, Косяк повис на руке. Искря подошвами, добился только слов, что нужно устав читать, а не испытывать новый метод учебы путем диффузии во время сна на оном.

— Вообще, за все время службы ты можешь отказаться от выполнения приказа один раз. Без последствий, — повернувшись, ответил Череп, а увидев округлившиеся глаза Косяка, продолжил: — А потом уже будет трибунал.

Косяк отцепился от Дыба, поравнявшись с Черепом, спросил:

— Вообще тогда ничего не понимаю. Почему мы должны были отказаться? Почему он так интересовался, откажемся мы или нет?

Череп задумчиво покусывал губу, достал терминал и на ходу заклацал клавишами. Прошвырнувшись по Сети, поднял всю информацию по заставе "Южная".

— Хм, странно, — проговорил Череп, показывая дисплей нетерпеливо крутящемуся вокруг Косяку, — по общедоступным серверам ничего. А ну-ка я сейчас по другому посмотрю.

Косяк пристроился рядом, наблюдая за быстрой сменой текста, картинок и таблиц, но быстро сменяющиеся страницы навевали тоску, да и почувствовав головокружение, брезгливо скривился, рванул за удаляющимся Дыбой.

— Дыба, а Дыб, ну не расстраивайся ты так. Ну, чего ты, в самом деле. Тебе парад нужен? Ну, хошь я перед тобой буду маршировать? — пытаясь как-то развеять тучу на лице друга, Косяк забежал вперед и, пародируя строевой шаг, от души вбивал пыль мощными ботинками.

Глядя на шагающего строевым шагом Косяка, Дыба не выдержав, прыснул, а обрадованный такой реакцией Косяк старался от души.

— Я не понял… курсант, — протянул гласные Дыба. Натягивая на лицо выражение инструктора по строевым занятиям, недоуменно продолжил — Это вы называете строевым шагом?! Четче шаг, и подберите подбородок курсант! Покажите свою лебединую шею, не стесняйтесь! И, что это за шаг?!, что за бетонный дятел?!

Четко следуя всем ценным указаниям, Косяк старался изо всех сил. Высунув от старания язык, гордо задрав шею, выстукивал дробь, которой позавидовал бы и дятел. Четко выполняя равнение на манер приветствия бредущим мимо курсантам, делал, по своему мнению, мужественное лицо.

Получившие распределение курсанты, разбредались по машинам в плохом расположении духа. Витавшее в воздухе напряжение сгустилось и у каждого оседало комком в горле. Проходившие мимо с хмурыми лицами, полные невеселых дум, недоуменно провожали странную парочку. А на рев Дыбы из машин выбирались остальные курсанты. Через некоторое время вокруг "тринашки" собрался весь корпус. Рассматривая веселящийся экипаж, курсанты начинали улыбаться. Въевшаяся в лица тревога потихоньку развеивалась, и все чаще можно было услышать чьи-то советы и шуточки.

— Я не понял, курсант, вы на плацу или как?, что за взмахи?! Я хочу видеть уставной строевой шаг, а не танец стриптиза! — войдя во вкус, Дыба перекрикивал общий гвалт.

Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, замер. Застывая спиной к корпусу, во всю мощь луженой глотки скомандовал:

— КОРПУС! В походную колонну становись!

Сработавший рефлекс, отработанный изматывающими тренировками и занятиями накануне, подбросил расслабившиеся экипажи в воздух. Рассыпая по горох мелкого топота, курсанты быстро и четко заполняли дыры строя. Стараясь не смотреть друг другу в глаза, каждый чувствовал локоть товарища. И еще, что-то внутри, что без лишних вопросов и колебаний заставило его стать в строй, по команде такого же курсанта, как и он сам.

Заканчивая поворот на месте, Дыба щелкнув металлическими набалдашниками ботинок. Всматриваясь в лица курсантов, старался запомнить всех, с кем он пройдет в первый и последний раз в едином строю. Запомнить их такими, какие они были все два года учебы вместе. Запомнить их лица. Запомнить это ощущение товарищей за спиной. И запомнить то, что многих он видит в последний раз. Странный холодок пронесся по груди и, осев в глазах набухшими каплями, не давал словам вырваться на волю.

— РАВНЯЙСЬ! СМИРНО! С места, строевым… шагоооом марш!

Взволнованно сделав первый шаг, до последнего момента сомневался, а правильно ли он угадал настроение царившее среди курсантов, поймут ли его?

Единый удар сотни человек по бетону, разнеся выстрелом. Следом еще один, а за ним еще один, и еще. Под сводами металось эхо четкого марша. Возвращающееся эхо пыталось сбить ритм строя, но, сталкиваясь с новыми звуками, замирало и вливалось заново в нарастающий звук.

Содрогая стены ангара, корпус двинулся маршем вдоль выстроенных машин. Потоки освещения, заиграли с разводами маскировочных пятен. Лучи света ритмично вспыхивали на одновременном взмахе сотни рук, на наспех прикрепленных "оскалах", отражаясь колючими бликами, превращали грохот марша — в канонаду, а блики — в сполохи будущих сражений.

Коробка возвращалась к смотровой площадке. Ни сбивая ритма, строй повторил весь путь пройденный танками. Борясь с пеленой щипающих глаз, Дыба увидел под подъемником расплывчатые пятна. Моргая, сумел различить вдоль стены стоявших навытяжку штабных и не только офицеров.

Гордо расправив плечи, корпусные офицеры выполняли воинское приветствие, как положено в регулярных войсках. Борясь с прорывающимися чувствами, состроили каменные лица. Но сияющими глазами безотрывно следили за своими воспитанниками.

— КОРПУС! РАВНЕНИЕ НА… ПРАВО! — рык Дыбы, прокатился по ангару, перекрывая дробь марша.

— КОРПУС! ВОЛЬНО! — в тон рыкнул Лом, но все-таки смазал последний слог.

Пройдя положенную дистанцию, коробка замерла. Развернув строй, Дыба застыл, одновременно ощутив полную глухоту, сродни пустоте от последнего выдоха легких и свинцовую тяжесть, охватившую гудящие ноги.

Не зная, что делать дальше, просто стоял и буравил взглядом каждую грань стены. Пытаясь, сосредоточится на вплавленной балке, не давая вырваться эмоциям, заставил себя дышать спокойнее.

Подошли офицеры корпуса, застыли перед строем. Повисшее внутри каждого молчание заполнялось своими словами, своими чувствами. Каждый говорил, кричал, клялся никогда не забывать, кто они такие, какими они были и какими они стали. Стараясь впитать, удержать, запомнить каждой клеточкой тела состояние, царившее в строе — состояние единства, горечь расставания, ожидание суровых событий, — наемники просто стояли.

— Курсанты, — начал строго Лом, голос надломился и прорвались эмоции, — …парни. Мы с вами начинали этот путь, теперь настала пора вам одним рваться вперед. Всему, что могли мы вас обучить — мы научили. Все, что знали, постарались вам дать. Если мы… если я был не прав, я перед вами извиняюсь. Если был суров, то только для вашего же блага. И…

Запнувшись, Колосовский сглотнул, восстанавливая дыхание, побежал взглядом по лицам. Пытаясь охватить всех взглядом, продолжил:

— … Парни, удачи вам! И помните — в любой ситуации можете рассчитывать еще на одного члена экипажа. На меня.

Отступив назад, уступил место Анисимову. Выкатившийся вперед Сима окинул взглядом мокрые глаза курсантов, весело подмигнул и улыбаясь сказал:

— Нет, парни. Так не пойдет. У вас праздник, а вы тут решили Марс оросить?

Раздавшиеся смешки, слегка размягчили сплав эмоций. Улыбающийся Сима — явление нередкое, но улыбающиеся глаза смотрели с поддержкой и с бесшабашной верой в вечную жизнь. Вглядываясь в каждую пару глаз, вливал в их колодцы живительную силу. Силу жизни. Силу уверенности. Силу надежды.

— Главное, парни, помните, что ничего невозможного нет. Все возможно. Все подчиняется воле человека. Если сильная воля, тогда ты хозяин своей судьбы. Если волю собрать в кулак, можно прошибить любую броню. Если захотеть, то судьба будет в руках пластиком. Гнущимся куском под сильной волей. Если за хотите на Марсе без скафандра ходить, сможете… только запаситесь кремом от загара.

Последние слова Симы потонули в грохнувшем смехе. Смех, вливаясь в строй, возвращал прежние привычки, вытаскивал прежние маски. Начавшиеся комментарии и реплики заполнили строй. Пройден еще один этап, жизнь продолжается.

— Ну, все уже разгалделись, — проворчал Сима, стараясь перекрыть гул голосов, продолжил, — …ну, что, парни, желаю вам удачи.

Повернувшись к Лому, махнул в сторону курсантов, что-то проворчав. И тут случилось чудо, Лом улыбнулся при курсантах. Под поднявшийся удивленный вой курсантов Лом попытался было опять натянуть на лицо серьезную мину. Но сам же бросил эту затею, широко улыбнулся, оказавшись почти ровесником многим курсантам. И добил всех, состроив рожу. Новый взрыв смеха унесся эхом, увлекая за собой все тяжелые предчувствия.

— Дыба, с тебя пиво! — перекрикивая общий гомон, прокричал Косяк.

— Обойдешься.

— Вот ты,… гад и делай после этого товарищу добро. Я тут понимашь, усе ноги до задницы стер, а он даже пива — и того не дает, — разочаровано пробубнил Косяк, меняясь с очередным курсантом новым номером коммуникатора.

— Ни какого пива, — наставительно вставил подошедший Череп, — вечером убытие, какое пиво может быть?!

Косяк посмотрел на улыбающихся друзей, не веря в такое утверждение, перебегал глазами по лицам.

— Да вы, что сговорились, что ли?!, что, и даже с собой нельзя будет взять?!

— И куда ты его предлагаешь складировать? Может, старательский прицепчик возьмем? Поедем как на пикник? — предложил Череп, усмехнувшись, продолжил: — ты и так все багажное забил своими манатками и дисками. Кстати, ты чего накупил то?

— А это уже мое личное дело, — старался увернуться Косяк, состроив независимую гримасу.

— Твое личное дело, говоришь? — переспросил Дыба, хмыкнув, продолжил, — а наши личные дела куда складывать? На голову? Или тебе в ноги положим?

— Кстати, — стараясь уйти от темы разговора, Косяк озабоченно нахмурился и, вглядываясь в окружавших людей, спросил, — а где Ряхлов-то? Почему его нету-то?

— Так его же тоже направили на какую-то заставу. Накрылась его мечта о штабе медным тазом, — ответил Дыба, и его лицо озарилось приятной мыслью о наступившем для капитана времени собирать камни. — От Лома узнал. Наш бравый капитан заливает карьеру в каком-то штабном кабаке.

— Мда, — протянул Косяк, — вот чувствуется… кашка-то нешуточная заваривается.

Задумчиво окинув взглядом окружавшую экипаж толпу курсантов, заулыбался и кинулся рассекать среди экипажей. Раскидывая шуточки и комментарии, пропал из вида друзей.

Витавший дух бесшабашного веселья охватил всех курсантов. Отодвигая все тревоги и заботы на подальше, экипажи пытались наговориться, навеселиться наперед. Обмениваясь номерами мест службы, перекидывались шутками. То в одном, то в другом конце озера лиц раздавался взрыв хохота. Слышались клятвы об обязательной встрече корпуса после заварушки. Расчувствовавшиеся офицеры раздавали свои номера и приглашали всех при любом случае заезжать в гости.

— О, а вот и они, — пробасил знакомый голос.

Дыба встретился взглядом с улыбающимся Носорогом. Отдавив руку Черепу, сам попал в медвежьи тиски, болезненно поморщился, уважительно мотнув головой, проворчал:

— Ну, потише… медвежья лапа. Задавишь.

— Не фарфоровый, не треснешь, — улыбаясь, проговорил Дыба, поворачиваясь к сведущей жертве, — …а вы это откуда пришли, чего не со всеми?

Обречено улыбнувшись, Туз сдался в объятия. Стараясь удержать стремительно вырвавшийся воздух, смог только прошептать:

— В штаб ходили.

Поставив Туза на землю, повернувшись к Слепню, Дыба спросил:

— А чего вы там забыли?

— Мы это… как его. Перевод… взяли.

Скромно стоящий позади радушного медведя, Череп удивленно задрал бровь.

— Мы тоже теперь на "Южную", — проговорил Носорог, весело подмигнув Черепу.

— Не понял, — оставив в покое Слепня, Дыба обернулся, — вы же должны были по распреду Ряхлова загорать в столице. Или, что?

Переминающийся Носорог, смущенно мял берет в руках. Приходя на помощь командиру, Туз гыкнул:

— Так это все Слепень. Сказал, что без Косяка жить не может. И говорит, что только под его чутким руководством может ремонтировать "кабанчика".

Хлопая глазами, Слепень растерянно прошелся взглядом по ржущим курсантам, а припомнив "издевательства" Косяка психующего от его неспешности, надувшись засопел:

— Только бы поржать…, а я тогда чуть ботинки в угол не двинул.

— Да ладно тебе, сам же задолбал переживаниями, — утирая глаза, выдавил Носорог, — а вдруг система откажет, а вдруг гидравлика лопнет то, а вдруг детальки впарят. А так в случае чего — гарантийный сервис.

Отсмеявшиеся курсанты договорились о времени выхода и согласовали точку встречи попутного каравана. Попрощавшись "Семерка" нырнула в столпотворение курсантов, растворяясь среди веселящихся новоиспеченных бойцов Наемного Батальона.

— Ну, что потопали? — проговорил Дыба.

Окинув прощальным взглядом толпу, Череп утвердительно мотнув начал пробираться к выходу. Не оборачиваясь, бросил:

— Нужно только Косяка поймать. Да, и кстати нужно все таки обмозговать куда деньги вложить.

— Не понял, — удивленно пробасило сзади Дыба.

— А, что ты собираешь с деньгами делать? Возить их с собой и потом оставить их на счету Корпорации?

— Ну нет, почему же. На месте бы и потратили, чего сейчас горячку пороть, — взвешивая слова, проговорил Дыба.

— На месте, — проворчал Череп, пробираясь между курсантами улыбаясь на поздравительные возгласы, и сам отвечая поздравлениями, продолжил, — сомневаюсь, что там, что-то путное можно будет найти. И у меня кстати предложение. Давай все-таки подумаем как присоединить десантную капсулу да набить под завязку редкими запчастями.

Не отставая от юркого командира, Дыба пробирался следом. Рассекая смыкающиеся за спиной командира людей, догнав спросил:

— А с чего такое предложение вдруг?

— Да понимаешь, я тут все-таки посмотрел сводки по "Южной". Прямых отчетов нет. Надо скользнуть по секретным порталам служб. Хотя поверхностные выводы можно сделать по анализу трафика запросов Службы обеспечения.

Покривившись как отпробовав лимона, Дыба пропустил заумную терминологию, и поторопил товарища:

— Короче., что там?

На секунду остановившись, Череп недоуменно посмотрел на механика. Вспомнив как ругаются друзья когда он "ругается заумными матюками" перешел на более привычную речь:

— Походу там полный аут. Надо прогуляться по "вирту", напоследок все-таки ломануть защиту секретных порталов, — предвкушая решение интересной технической задачки, Череп мечтательно улыбнулся, — по-моему, много чего интересного узнаем. Но если судить по грифам срочности запросов… на "Южную" грузятся караваны с таким перечнем барахла, который она за год не съедала.

Глянув в пустые глаза, все-таки потерявшего суть разговора товарища, Череп поясняющим тоном продолжил:

— Ну!? Дыба соображай! У них серьезные потери. Скорее всего разрушены ремонтные доки. Или вообще отстраивают заново.

— Угум, — пробурчал в ответ Дыба.

Шагая рядом с Черепом, попутно схватил мелькнувшего рядом Косяка. Не поняв в чем дело, Косяк уже собирался лягнуть назад ногой.

— Не брыкайся конь тыгдымский. Дело есть.

Заслышав знакомые интонации, Косяк недовольно обернулся.

— Ну чего надо?! Потом все обсудим, — начал ныть Косяк, но увидев тучные лица друзей, моментально подобрался, — В чем проблема?

Поведавший новости Череп, любовался сменой эмоций. Вся гамма, от не доверчивости до сосредоточенности разбавлялась рвущейся наружу веселостью. Вникнув в суть проблемы, Косяк предложил:

— Ну, а чего, тут думать. Как говорится — трясти надо. Со складами мы пролетаем, это факт, не успеем однозначно. Нужно по другому пути топать.

Накручивая свисающий гребень, уставился задумчивым взглядом столпотворение бывших курсантов, что галдя как стая сорок наполняли ангар неутихающим шумом разговоров.

Радостно просияв, Косяк выкрикнул:

— Ловец!

Моментально нырнув в толпу, оставил недоумевающих друзей догонять ход своих мыслей. Показываясь Дыбе гребнем то в одном конце толпы, то в другом, Косяк вернулся в месте с упирающимся Ловцом.

— Вот! — довольно ослабился Косяк, вцепившись клещом в недоумевающего Ловца. Хлопая глазами, тот опасливо оглядывал нахмуренную троицу. Лихорадочный блеск глаз выдавал суматошную мысль — когда успел обидеть набычившегося Дыбу?

— И чего ты его притащил? — пробасил Дыба.

— Как чего? — переспросил Косяк, — он нам поможет. Правда, ведь Ловец?

Утвердительно мотнув головой, Ловец продолжал не понимающе рассматривать "тринашку".

— Ловец хочешь денег заработать? — по-простому спросил Косяк.

Картинка резко изменилась. Косяк уже оказался в цепком капкане.

— Что нужно? — учуявший добычу Ловец, сразу перешел на деловой тон.

— Ну нам нужны люди, у которых можно купить кое, что, быстро и без лишних вопросов. Тебе как положено — комиссионные, — ответил Косяк вопросительно посмотрев на друзей.

— Общая сумма? — ухватился за предложение Ловец.

Череп, достал терминал. Рассчитав быстро калькуляцию, утвердительно хмыкнув, показал друзьям результаты. Дыба с равнодушно хмыкнул, мотнул на Косяка. Увидев расчет, Косяк присвистнул. Обречено вздохнув, умоляющи глянул на Черепа.

— Надо Косяк, — назидательно ответил командир.

Быстро перебегая глазами по лицам, Ловец напрягся в предвкушении прибыльного дельца. Взглянув на терминал, закашлялся.

— Да вы, что обалдели?! Половина перечня чистая "запрещенка"!

— Ты не читай нам морали, — перебил Косяк, — берешься, или нет? Или ты так, по мелочишке жульничаешь? Сшибаешь мелочь, а серьезный заказ тебе не по зубам?

Оскорблено вскинувшись, Ловец забыл, о чем собирался возмущаться. Задетый подколкой Косяка, блеснул глазами. Рассматривая перечень и пряча возбуждение, спросил:

— Проценты?

— По человечески… не обидим, — решив затушить огонь наживы в глазах Ловца, Дыба взял переговоры о процентах в свои руки, — вначале товар покажи, а там уже будем торговаться.

— Договорились, но учтите меньше чем на два процента, с общей суммы я не согласен, — стойко выдержав тяжелый взгляд, Ловец выжидающе уперся в Дыбу.

— Согласны.

Договорившись о месте встречи, экипаж двинулся в расположение бывшей казармы. Перебираясь по пешеходным дорожкам и бесчисленным лифтовым колодцам, Дыба и Косяк едва не засыпали на ходу, пытаясь отвертеться от опостылевшего бубнежа командира. Вываливая на друзей полные списки "необходимого", "возможно необходимого", а также "на всякий случай" Череп старался не упустить ничего из списка багажа.

И как только экипаж добрался до "кубрика", Дыба молча выполнил норматив по переодеванию в латекс спортивного костюма. Схватив терминал под мышку, не глядя сгреб пачку информационных носителей с тренажерными программами, пулей вылетел из кубрика. Обернувшись на пороге, бросил на опешившего командира молящий взгляд:

— Череп я все понимаю, но ты меру-то знай. Я большую часть твоих слов не понял, а то, что понял — уже забыл. Ты уж как нить сам распланируй. А я потом твои планы поломаю.

Не ожидая такого бесцеремонного увиливания от решения важного и общего дела, Череп обернулся к Косяку за моральной поддержкой. Но уловил лишь сквозняк от резко захлопнувшейся переборки санузла. Череп растерянно уставился на голограмму красотки, обворожительно подмигивающей с дверного плаката.

— Косяк?! — вкладывая в голос елейность хозяйки обнаружившей, что банка сметаны разбита, а вокруг следы любимого питомца, предусмотрительно спрятавшегося в самом дальнем углу, Череп начал долбить ботинками о переборку, — выходи грязнуля, дело есть!

Шум воды, заработавшей сушилки, и дикие вопли не музыкального исполнения какой-то похабной песни, — все это было ответом на не успевшую быть высказанной просьбу о помощи в составлении списка необходимых запчастей.

Обернувшись ко входу, Череп понял, что оказался один на один с задачей. Ухмыльнувшись оперативности друзей, умело спихнувших на него всю работу по подготовке к отъезду, философски пробормотал:

— Кесарю — кесарево, а тебе балда, сегодня спать в "вирте".

Распаковывая аксессуары для погружение в виртуальный мир, Череп составлял маршрут по которому бродить ему всю ночь., что бы успеть сделать все задуманное, смаковал внезапно пришедшую мысль.