Сталь и песок

* * *

Топая к лифту, Косяк посматривал на друзей. Больше всего его волновал вид Дыбы. Промолчавший все время приема, как немой от рождения, великан угрюмо плелся позади.

— Дыба, ты чего ели ноги переставляешь? — подобрав шаг, засеменил рядом, — все обошлось. Полковник мне понравился. Мировой дядька. Не по боялся с СБ поцапаться. И безопаснику нос утерли. Он собака, меня на понт хотел! Да я таким лосям, еще в песочнице рога обламывал!? Ну чего молчишь? Эй! Скажи, что-нибудь?

Оглянувшись, на предмет лишних ушей, Дыба выдал словесную конструкцию. Тесно переплетая, в принципе не совместимые вещи, охарактеризовал особенности анатомического строения всех придурков не дающих хохлу нормально прожить свой век. От эмоций бьющих через край, срываясь на родную речь, распылялся уже не на шутку.

— Дыба, Дыба, по медленнее, я не успеваю запоминать, — выросший на улице Косяк, с интересом вслушивался в словесные кружева, — ты хоть по-русски говори, а то я не улавливаю сути. И вот эту связку — о заднице и мозгах повтори еще раз.

Глянув на Косяка, великан замер. Пытаясь поймать в глазах след иронии, натолкнулся только на внимание прилежного ученика. Обречено махнув рукой, резко засунув руки в брюки и не оборачиваясь, Дыба зашаркал к лифту.

— Череп, чего он так? — смотря в ссутулившуюся спину Дыбы, растеряно спросил Косяк.

— Косяк, ты хоть сам понимаешь во, что мы влипли то? — посмотрев на друга, взглядом врача сообщающего смертельный диагноз, Череп слабо улыбнулся, — Мягко говоря мы в дерьме по самое не хочу. Наши шансы на выживание резко скакнули к нулю. И, что бы нянчить внуков нам придется очень сильно постараться.

Глядя на улыбающегося Косяка, Череп вспомнил истину. Счастлив тот, кто не ведает. Грустно улыбнувшись, пытался на лице друга найти хоть какой-то след понимания.

— Да ладно тебе. Какая разница, где и когда. Все там будем, а так хоть повеселимся от души, — выковыривая мизинцем остатки завтрака, Косяк озаботился большим куском, — Чего вы как маленькие раскисли?

— Косяк, ты наверное и в гробу будешь улыбаться…

— Улыбаться в гробу? Хм…, а это будет круто смотреться?

— Круто, круто…, — заражаясь бесшабашностью друга, Череп выплыл из омута тоски, — …извращенец.

Добравшись до кубрика, Косяк уселся на койку Дыбы, посчитав, что залезать с ногами будет последней каплей в тяжелом дне водителя, скромно уселся придавая лицу выражение психотерапевта. Встретил вышедшего из душа Дыбу, невинным взором, спросил:

— Поговорим?

— О чем? — не оборачиваясь буркнул Дыба, снимая комбез копался в настенном шкафу. Достав одежду, выкатил чемоданчик с разобранными примочками к стандартным тренажерам, — С тобой разговаривать — лучше сразу застрелиться. Все равно результат тот же будет…

— Да ладно тебе. Сразу пулю в лоб, — вольготно раскинувшись на койке, кинул в Дыбу подушкой, — ты чего такой пришибленный? У тебя, что родичи померли? Или тренажеры сломались?

Хмыкнув, Дыба подобрал подушку. Не оборачиваясь кинул назад. Дождавшись смачного стука головы об стену, довольно хрюкнул. Подушка на месте. Собрав в охапку выбранные конструкции, сложил их перед выходом. Оглядывая комнату на предмет — чего еще не взял, встретился взглядом с пришибленным Косяком.

— Дыба так чего ты такой хмурый…, — потирая шишку, скривился Косяк. Мирно улыбаясь, продолжал тихонько готовить подушку для повторного запуска.

— Завидую я тебе Косяк, — не упуская изготовления Косяка, слабой улыбкой разогнал хмурые мысли, — тут такая каша заварилась, а тебе все нипочем. Как с гуся вода. А когда эта скотина в черной пижаме начала говорить о расследовании. Ты знаешь… признаюсь, я струхнул. Я конечно готов был проломить кому голову но, что делать потом? Я не знал. Одно дело в танке или на ринге там все понятно наши тут, а враги впереди. А с такими гадством в жизни сталкиваться… Ты знаешь какие байки об уровнях СБ ходят?

— Да! Да! Я знаю! — подорвался Косяк, — Там сдирают со всех кожу живьем вымачивают в химическом растворе и делают их них ручки для спортивных тренажеров!

Сияя призером интеллектуальной игры, Косяк вскинул руки в ожидании аплодисментов.

Дождавшись слитного эпитета придурка горестно закатил глаза к потолку. Шепча молитвы одними губами, просил благословения на преодоление трудности просвещения заблудших. Окинул товарищей ироничным взглядом и спросил:

— Да какая каша? Ну подумаешь будем чаще кататься. Чаще воевать. Ну и, что? Ты же хотел же стать героем или нет? Так станешь героем после смерти. Какие дела?

— Тьфу, только бы покаркать. А меня вот мандраж пробирает, — поймав подушку, запущенную в тихушку Косяком, сел рядом. Заключив стрелка в захват, пятерней начал натирать рыжий гребень до разрядов статики, — …вот тебя ща по натираю глядишь, там и успокоюсь. Как кошку гладишь, а она мурлычет. Кстати, а ты чего не мурлычешь?

— Эй Череп, и ты меня еще извращенцем называл?! — вырвавшись вскричал Косяк, запыхано прилизывая встопорщившийся гребень. Гребень упорно тянулся к яркому освещению, — Я к нему как к человеку. Ну там поговорить успокоить. На худой конец обнадежить, а он… по мурлыкать!? Садюга! В деревне наверное все коты передохли, от такого успокоения.

Собираясь в душ, Череп включил терминал. Подождав пока начнется загрузка, ели успел убраться с траектории полета просвистевшей мимо подушки, словно управляемые ракеты носившиеся по кубрику стремительными тенями. Убирая терминал под лежак, от возможных попаданий, с улыбкой наблюдал за сеансом психотерапии. По Косяковскому варианту это даже было интереснее.

Спровоцировав Дыбу на детские выходки, Косяк добился желаемого эффекта. Водитель уже не тужился в хмурых мыслях, а высунув язык гонял Косяка по всему кубрику. Запуская подушки со скорострельностью зенитного комплекса, подстреливал Косяка в полете. С обезьяньей проворностью вскакивая, Косяк отвечал не быстрыми, но меткими бросками. Прыгая по кубрику стадом бешеных носорогов, один тяжелый по полу, а второй по всем углам, превращали помещение в точное определение бардака.

— Детский сад, — Под нос пробурчал Череп. Дождавшись писка готовности к работе, отодвинул терминал подальше, под лежак, — Эй ломбасы, вам по скока годков? Вы в какие ясли ходите? У самих дети уже в яйцах пищат, а, что вытворяете?!

Закончив фразу, которая по идее должна вразумить зашалившихся, Череп пожалел, что тихонько не пробрался в душ. Получая первую подушку, начал думать, что нужно было сказать помягче, а получая вторую, выбившую остатки воздуха из легких, — подумал, что бардак, это одна из наиболее продвинутых форм современного дизайна.

Но когда размахивающую руками фигуру в начале подняли до потолка, а затем ей же испробовали мягкость казенного матраса. И так несколько раз, Череп понял, что ему не устоять. Не успев восстановить резкость в глазах, как снова в опасной близости замелькал потолок.

— Косяк! На халяву дам прошвырнуться по порнопорталам! — понимая, что супротив двоих не выжить, вскричал Череп.

Раздавшийся гогот, а затем крик раненого медведя, известил Черепа, что семена упали на благодатную почву. Услышав заветное слово, да еще и такой стимул, Косяк превратился в фанатичного телохранителя дарителя дармовщины. Кружа вокруг Дыбы охотничьим псом, цепким взглядом оценивал матерого косолапого.

— Череп как минимум два часа. Он уже разогрелся, валить будем долго, — прохрипел улыбающийся Косяк. Размазывая кровь из рассеченной губы, весело подмигнул Черепу, — Ща главное завалить, а там свяжем и кстати, а, что с ним потом делать?

— Будем дрессировать, — шатаясь Череп, помотал головой выгоняя остатки звона из ушей. Подавляя приступ тошноты, встал в стойку, — долго дрессировать! Сперва научим хорошим манерам, сделаем культурного медведя.

Не добро улыбаясь, Дыба щурил припухший глаз. Широко расставляя ноги, мягко отбрасывал ногой попадавшуюся утварь. Отступив к входной двери, держал обоих на виду.

— Ну, что мелочь пузатая сдохли? — похрустев костяшками, заняв выгодную позицию Дыба уверено улыбнулся, — ну идите ко мне, идите. Щас я вам устрою поиски пятого угла…

— Череп, а может, его простим? — рассматривая живые бугры, устраивающие гонки на голом торсе, сделал несколько шагов назад. Приняв не принужденную позу, исказил лицо в муках тяжкого раздумья, — Зачем нам дрессированный медведь? Если он и сейчас не понимает разницы между туалетной бумагой и занавесками…

Дыба было дернулся, провести на Косяке техничный прием снятия часового со спины, но остановился. Глянув на сузившиеся глаза Черепа, и моментом напрягшуюся спину Косяка, — разгадал провокацию.

— Грубо работаешь рыжик, — довольно усмехнулся Дыба. Пружинисто подпрыгивая в боксерской стойке выполнил серию коротких ударов с воображаемым противником, — …Эй парни а, что за душком от вас потянуло?!

— Ишь ты, — покровительственно ухмыльнулся Косяк, — битый уже…боится, уважает!

Резко развернувшись бросил в Дыбу скомканным покрывалом. Грубый синтетик, в полете, привычно развернулся во всю свою площадь. Под прикрытием импровизированной завесы, псы бросились на медведя…

По кубрику прокатилась звонкий перелив сигнал вызова. Входной монитор засветился голубым изображением. Глянув на дисплей Дыба, не понимающе нахмурился. Разглядывая толпу под камерой, сделал жест Косяку. Уловив озабоченность, Косяк резко остановился.

— Ну и чего вы там увидели!? — промычал Череп. Тяжело дыша, вытер потный лоб. Взглянув на алые руки, ощупав лицо, ойкнул, наткнувшись на рассеченную бровь, — ну блин повеселились…

Собираясь более подробно развернуть тему, где он видал такие разминки и сеансы терапии, вдруг ощутив на рту крепкую ладонь.

— Парни отбой. Свои.

В открывшуюся дверь ввалилась тройка наемников. Разглядев знакомую лысину, Косяк облегченно выдохнул, расслаблено вставил ножи в чехлы.

— Эй парни, вы чего так долго-то не открывали? — осоловевшим голосом, поинтересовался Лохматый. Наведя фокус, заметил царивший в комнате бардак и припухшие рожи с красными потеками и начавшими наливаться синевой фингалами, — Не понял. Это, что еще за клоунада?

— Да это мы так. Расслабляемся вернее — разряжаемся, — копаясь в аптечке, Косяк рассматривал инструкцию на баллончике с красным крестом. Дочитав, пшикнул на губу, ойкнув зашипел ругательства.

Ввалившийся следом Бычок мотнул головой, не понятно, что означающий жест, сопровождался глухим бульканием. Как мать с новорожденным, в обнимку с объемной ношей, командир второго разведчика синусоидой пересчитал все выступы по пути к столу. Громко стукнув пластмассовой канистрой пестрой от предостерегающих надписей, обвел всех взглядом, героя спасшего человечество.

— Ого, ну вы и набрались, — усмехнулся Дыба.

Выполняя маневр штурмовиков, уходившего от зенитной атаки, оставшиеся наемники просачивались в кубрик. В сразу же ставшем тесном кубрике стало тесно и тяжело дышать.

— Ерунда, нам можно, — тоном знающего человека, Лохматый усаживал экипажи по койкам, — вот дерьмо где стулья?

— Так нам они не нужны, обходимся встроенными, — весело ответил Косяк, уже догадавшись, что сейчас предстоит, радостно потер руки, — а это у вас, что? Пиво?

— Эх зелень. Пиво, шмиво — гордо улыбаясь, заплетаясь протянул Лохматый, — Бычок покажи, что пьет наемник, опосля того как спас свою задницу.

— Спирт, — тяжело, но гордо выговорил Бычок, любовно обняв пятилитровую канистру, — самый настоящий, не разбавленный.

— Мать моя женщина, — потрясенно протянул Косяк, оглянув всех участников, озаботился — тока у нас стока тары нету.

— А нам и нэ надо, — гордо заявил чернявый механик Лохматого.

Гордо поведя орлиным носом, с явным намеком на Кавказ, наткнулся на литровую миску, в которой Дыба часто замешивал диетическую бурду с биодобавками, вскрикнул:

— Вот она и будет…Чашей!

— Тише вы, — перейдя на полушепот проворчал Дыба. Подойдя к двери увеличил угол обзора потолочного видео глазка.

— Парни, чета я не понял. Вы чего? Тут понимаешь ветераны пришли проставиться, а вы шикаете, — увидев манипуляции с дверью, нахмуренно поинтересовался Лохматый.

— Да так, — не хотя проговорил Дыба, усаживаясь на чемодан с тренажерами, подвинулся к столу, — так, что там о проставе?

— Вот так сказать…, — начал Бычок, пытаясь свести Дыбу в одну картинку, — как говорится за знакомство, за боевое крещение…ну и за наши задницы. Если бы не вы…

— Погоди Бычок, — сверля Дыбу взглядом прервал Лохматый. Согнав опьянение, серьезно всматривался в "зелень", — что у вас случилось?

Видя, что просто так не отделаться, Дыба помотал головой. Поведав вкратце историю с приемом, оглядел серьезные лица ветеранов, в теле тяжело заухал паровой молот сердца.

— Значит говоришь, Серпов был? — задумчиво мял подбородок Лохматый.

— Ну да, — мрачнея с каждой секундой Дыба, только заметил сжатые кулаки ветеранов, — и вот это чудо, на выпендривалось по полной программе.

— Да ни чего я не выпендривался, — возмущаясь от такой не справедливости, Косяк, оставил в покое канистру спирта.

Вскинувшись, под угрюмыми взорами, начал оправдываться:

— …Он нас на понт брал! Хотел нас под трибунал, а машину себе забрать, ну вы, что не понимаете, что он хотел сделать?

Возмущаясь Косяк заходил по комнате. Пытаясь по понятнее объяснить, сбивался на простых словах. В конце рассказа, уставился на всех терпеливым взглядом учителя талдычащего элементарное сложение.

— Серп может, — обдумав услышанное, протянул Лохматый, — сволочной человек. Погоди, и ты такое при нем заявил?!

— Ну нет… Хотя, хотел, — гордо заявил Косяк, улыбаясь словно выиграл миллион.

— Мда… хорошо, что при нем этого не ляпнул. А то бы уже без головы валялись…

— В смысле без головы? — не понял Косяк.

Лохматый посмотрел на молодняк протяжным взглядом не понимания, а вспомнив сказал:

— Ах да, вы же вольнонаемные, — задрав голову, показал блеснувшую на затылке горошину, — у каждого бывшего заключенного, вживлен вот это подарочек. В случае неповиновения, разряд в позвоночник, а, что нить серьезнее, раскидываешь мозги по стенкам.

— Опаньки, — пролепетал Косяк.

Подойдя ближе, потрогал незаметную опухоль, сквозь которую пробился точечный индикатор, в металлической оправе.

— Погоди, а сейчас, — словно обжегся Косяк убрал руки за спину, — она, что же работает!?

— Как подписали контракт, их отключили, по крайней мере так сказали, — ухмыльнувшись, Лохматый оглядел притихший экипаж, — а вытаскивать не вытаскивают.

— Лохматый не трави — и без тебя хреново, — проворчал Дыба, угрюмо протягивая бадью, — наливай.

— Правильно, не чего каркать, — попытался весело поддакнуть Косяк, — Ну?! И так, за, что и как будем пить?

Окинув троицу взглядом, Лохматый подивился такой выдержке. Списав все на молодость, сказал:

— Ладно потом поговорим. По трезвости обсудим… Эй Бычок! Хватит ее так обнимать — выдохнется. Ты так девку обнимал, как канистру тискаешь.

— А, что…девок много, а канистра одна, — резонно заметил тот, бережно опуская канистру на пол.

Залив на половину чашу спиртом, добавили туда воды из сифона. Растолкав прикорнувших товарищей, рассевшиеся кругом наемники смотрели на Бычка. Застыв с чашей, Бычок обвел всех повлажневшим взглядом.

— Парни… Братья. Я не мастак говорить, речей как Джигит, — послышались понимающие смешки, стихшие, под серьезным взглядом, — скажу как получится. Я хочу выпить, из этой Чаши, — за экипаж. За молодой экипаж, который не смотря на "зелень", делом доказал, что он достоин звания Русского Наемника. И я рад, что рядом со мной будут сражаться надежные товарищи, которые прикроют, которые на своем горбу вытянут из огня и о которых я смогу гордо сказать: " я с ними сражался…". Так пусть эта чашу будет передаваться из рук в руки чем проливаться на последний бархан!

Припав к чаше, сделал пару мощных глотков, зажмурился. Протянув чашу Черепу, резко выдохнул.

— Ох, хорошо пошла, — хлопая прослезившимися глазами, по массажировал гортань.

Приняв эстафету, Череп обречено вздохнул. Взяв чашу, вдруг вспотевшими руками, почувствовав резкий запах спирта. Зажмурив глаза, сделал первый глоток, удивившись отсутствию жжения, сделал еще глоток как простой воды. Протягивая Лохматому чашу, почувствовал в гортани раскаленный штырь.

— Ааа…, — смог выдавить Череп, глотая ртом воздух, дышал как утопленник, всплывший на поверхность.

— Что пробрало?…Ты так не дыши, глотку сожжешь! — участливо глядя на заходящегося в кашле Черепа, сделал пару глотков, — ну, что ж ты так то? Ни разу спирта не пил?

В бухыкающий кашель, вплелась трель входной двери. Доделав глоток, Дыба вернул чашу.

— Кого тут еще принесло, — повернувшись, рассматривал фигуру звонившего, — Опаньки! Вот и посидели. Негр.

— Вот говорил же я, у него нюх! — встрепенулся Бычок, схватив канистру начал метаться по комнате в поисках, самой глубокой ямы. — У него не нос, а датчики! Везде учует, вот засада, куда же деть… куда?!

— В душевую, или в вентиляцию, — взволнованно предложил Косяк, переживая за сохранность такого ценного продукта, — или может в наглую, под койку поставить?

Когда Дыба впустил лейтенанта, в комнате царила полная тишина. Расставленный на полу чемоданчик, служил столиком для карт. Рядом уже лежал терминал с нанесенными жирным шрифтом, росписями игры, которая уже занимала умы участников как минимум с часа три. Все собрались в тесный кружок, подняв на офицера взгляды тут же уперлись в карты.

— Ну вы, что уже так нажрались, что команду подавать мне самому? — гаркнул Негр, обведя всех хмурым взглядом.

— Э… э… СМИРНО! — вспомнив устав, вскочил Лохматый.

Изображая усердное рвение, и крайнюю почтительность к уставу, наемники шумно вскочили в строевые стойки.

— Вольно, — окинув всех насмешливым взглядом, проговорил Негр. Присев на лежак, тяжело вздохнул. Растирая лицо, словно пытаясь смыть усталость тяжкого дня, протянул руку, — Дайте Чашу…

— Какую Чашу, — сделав глупое лицо бравого военного, встрепенулся Лохматый.

— Лохматый, хоть ты уже голову не морочь…

Лысый ветеран не сдавался. Продолжая хлопать глазами, косил под человека с умственными отклонениями, — …Вы бы помещение проветрили. Спиртом прет как с бочонка… — насмешливо окинув наемников взглядом видевшем всех насквозь и на два метра под землей, Негр усмехнулся, — Да и карты нужно держать картинками во внутрь, это так… если решите сыграть.

Обречено протянув Чашу, Лохматый скривился. Горько вздохнув, представил картину выливания в унитаз. Наблюдая как Негр сделал три глотка, стукнул челюстью об пол. Офицер, да и еще запросто с рядовыми, грохнул спирта!

— Правильно разведенный, — подпер нос пальцев, выдохнул Негр, — …алкоголики. Молодежь чему учите?

— Негр, ты, что лекцию пришел читать?, что стряслось? — не зная чего ожидать от нежданного визита, Лохматый на всякий случай сел.

— Ну и вас и рожи, господа наемники. Такое и захочешь не придумаешь, — глядя на застывшие позы, усмехнулся лейтенант.

— Слушай чего ты тогда приперся? Не видишь мы тут в карты играем, и на тебя места нету, — в тон огрызнулся Лохматый, — если просто так, отдых обломить, то ты его уже обломил, можешь спокойно топать дальше.

— Отдых? Ну, ну — распитие спиртных напитков, когда застава на боевом расписании, — как минимум "губа", с удержанием месячного жалования.

— Все равно мы не в рейде. Формально мы восстанавливаем силы. Только штраф, в размере 25 процентов оклада, — четко отрапортовал Лохматый, — а на случай тревоги у нас "ежи" с собой.

— Тертый калач, ладно успокойся ни кто вас дергать не будет. Штрафовать тоже. — осмотрев настороженно застывших наемников, не знавших какую пакость выдадут в наказание, Негр усмехнулся, — сформирован диверсионный отряд. И судя по проекту приказа о применении, жить им в барханах до конца своих дней, на заставу тока на "пописать" будут заезжать. А теперь догадайтесь с трех попыток, кто в него попадет?

Кто-то икнул. Незаметный шум климатической установки, казался рокотом канонады. Раздавшийся скрип лежака прозвучал стартом для посыпавшихся вопросов. Отмалчиваясь, Негр обернулся только в предбаннике выхода.

— Что касается стариков, то вы еще сможете отмазаться. А вы парни, — посмотрев на Черепа, печально мотнул головой, — …а вы уже в отряде — или на растерзание СБ. Удав с Батей разговаривал. В ставке интрижка еще не закончилась. Но по вам решение приняли.

Закрывшаяся дверь, казалось стукнула крышкой гроба. Жадно глотнув с чаши, Бычок откинулся на койку. Раздавшийся гул удара об стену, напомнил с какого хорошего метала сделаны переборки.

— Я чего-то не понял, — Глотая гласный буквы протянул Косяк. Спирт с газом, давал о себе знать, — чего он хотел сказать?

— Он сказал, что отныне ты живешь в песках, — хмуро проговорил Лохматый, — ладно мы еще заглянем. Кое, что обсудим в тесном кругу, а потом заглянем.