Следуя за цветными дымами

Глава 20. Хлоя

Нью-Йорк, Земля « U-332 », недалёкое будущее

Марсель проснулся от звука чего-то металлического, упавшего на керамический пол. Открыв глаза, он увидел знакомое лицо той самой доброй самаритянки, которая оставила ему пузырёк с чудо-капсулами, позволившими ему выбраться из темницы.

Было ли всё это на самом деле? Возможно, ему просто приснилось. Не было никакого правозащитника, огромных охранников, солдат, чьи тела разрывала пулемётная очередь. Он никогда не видел панно с Рональдом Трастом, не ломал ноготь, пытаясь сдвинуть тяжёлый люк, взрыв не сотрясал стены. Возможно, он выдумал даже её — ту, что приходила к нему во снах.

Вдруг в его голове мелькнула мысль: «Ноготь! Сломанный ноготь! Я могу это легко проверить, стоит только посмотреть на руку».

Палец со сломанным ногтем оказался перевязан. О боже! Только сейчас он заметил, что в бинтах он весь. Значит, это правда! Но что Валери делает здесь?

— Валери! — первое, что смогли произнести его потрескавшиеся губы. — Валери, где это я?

— Мистер Кольцов, вы получили очень серьёзные травмы при взрыве, — ответила медицинская сестра, которая почему-то сегодня была не в медицинском халате, а в обычной гражданской одежде. — Поэтому вы ничего не помните. Мистеру Вею и мистеру Маркусу пришлось собирать вас буквально по частям. Но сейчас вы уже восстанавливаетесь. Мистер Маркус заверил, что на вашем теле не останется даже шрамов. Я очень рада, что вы пришли в сознание. Сейчас я принесу вам что-нибудь поесть.

— Валери, а что случилось с остальными? Кажется, там была девушка. Очень красивая, с зелёными глазами. Что с ней?

— Всё потом, вам сейчас не нужно ни о чём беспокоиться. Вы должны скорее поправиться, — с этими словами медицинская сестра выбежала из комнаты, так и не сказав, была ли там девушка.

О том, чтобы встать и самостоятельно понять, что с ним произошло, не могло быть и речи. Марсель прислушался к своим ощущениям: он чувствовал свои конечности и мог ими двигать. Ему казалось, что если он приложит усилия, то сможет сесть на кровати и, возможно, даже встать на ноги. Но о том, чтобы полноценно ходить и вернуть полный контроль над своим телом, сейчас не стоило даже думать.

Он должен благодарить судьбу уже за то, что выжил после ужасного взрыва. То, что у него остались зрение, слух, возможность говорить и мыслить, — это само по себе чудо.

«При случае надо будет поблагодарить Маркуса и мистера Вея», — подумал Марсель, хотя и не знал, кто они такие и будет ли у него когда-нибудь возможность выразить им свою благодарность.

В комнату снова вошла Валери, неся в эмалированной кружке немного горячего мясного бульона и начатую пачку печенья.

— Мистер Кольцов, выпейте бульон, — девушка протянула дымящуюся кружку. — Вам нужно восстановить силы. Вечером попробую раздобыть для вас мясные консервы. Ахмед сегодня хвастался — его группа обчистила камбуз на катере «райских». Говорят, даже варенье и шоколад нашли! Может, уговорю его поделиться шоколадным батончиком... Вы пробовали «Дубайский»? С фисташками — просто божественно!

— Валери, спасибо, но я спрашивал про девушку...

— Ой, да бросьте! — она сердито подсунула под спину ещё одну подушку. — Сейчас вам бы о еде думать, а не о девицах. Такому красавцу, как вы, девушки сами в очередь выстроятся, когда поправитесь. Ешьте! И думайте, как быстрее встать на ноги — Маркус мне голову оторвёт, если за неделю вас не выхожу.

— А этот Маркус... Он ваш командир? — Марсель приподнял кружку, но не сделал глотка.

— Командир у нас Джей. А Маркус и мистер Вей... — она замялась, помогая ему пить. — О них знают только близнецы Ахмед с Саидом. Они из России недавно вернулись, прямо перед вашим освобождением. Ещё и сам Джей, конечно. Важные шишки, судя по тому, как перед ними все руководители шапки ломают. Говорят, у них даже на «Райском Яблоке» люди есть. Но про вашу девушку я ничего не слышала — я редко в отряде бываю. Как вас подлечу — сразу обратно в город.

— Тогда сведи меня с близнецами, — Марсель допил бульон и устало откинулся. — Хоть послушаю про Россию... Как же я хочу домой.

— Обязательно попадёте! Но сначала... — она строго ткнула пальцем в его направлении, — выполняете план Маркуса. Так что кушайте и выздоравливайте!

Марсель из всего отряда мог общаться только с Валери. Он задавался вопросом, чем же так важен для таинственного Маркуса, что для ухода за ним приставили целую медицинскую сестру.

Как говорится, «от овса кони не рыщут, а от добра добра не ищут». Его раны быстро заживали, и он стремительно восстанавливал свои силы. Чего ещё можно желать! Сердце сжималось от благодарности при виде этих людей. Они спасли его из тюрьмы и теперь, рискуя жизнью, лечили его раны.

Выздоровление шло быстрыми темпами. Через три дня Валери сняла с него бинты и сообщила, что на нём всё «заживает как на собаке», и ему больше не нужны ни бинты, ни сиделка. Марсель уже мог самостоятельно справляться со своими нуждами.

Доброй самаритянке оставалось только выполнить просьбу пациента — познакомить его с близнецами.

Однажды вечером Валери покинула лазарет, а через час вернулась в компании молодого человека, держащего в руках банку тушёнки.

— Ахмед! — парень с нетипичной для азиата внешностью хлопнул себя по груди. — Братан, сорян, но с батончиками промашка вышла. Было всего два — один Рейчел отдал, второй Валери слопала, пока ты в отключке валялся. Зато консервы и сигареты — бери не хочу!

— Ты ж вылитый Марсель! — Ахмед ослепительно улыбнулся. — Небось близнецы? Мы с твоим бро в России так зажигали! Даже в космосе отметились!

— С братом? — Марсель поднял бровь, но решил не перечить. — Ладно, Ахмед, расскажи про мистера Вея и Маркуса. И где мой «брат»?

— Да он же легенда! — глаза Ахмеда загорелись. — Зеленоглазую телку спас, от лучемёта так ловко уворачивался, на шаттл с ней запрыгнул — и был таков! Где сейчас — хз. Горыныч в курсе, но молчит.

— Какой ещё Горыныч? — Марсель фыркнул. — Вы с Саидом что, в тридевятое царство захаживали?

— Ну и язык! — Валери отвесила Ахмеду подзатыльник.

— Ой, блин! — Ахмед хлопнул себя по лбу. — Мистер Вей, конечно. Это Марсель его Горынычем дразнил. Кстати, от Хлои тебе привет. Это она тебя от броневика вела. Сама тоже пострадала, но тебе досталось круче. Ты этим девчонкам жизнью обязан, брат!

— А где она? — Марсель резко приподнялся. — Здесь? Проведёшь меня к ней!

— Ого, как прёт! — Ахмед рассмеялся. — Ты в курсе, что она комразведки? Расслабься, сама найдёт. Она ещё до России в твоего «брата» втюрилась, а когда про близнеца в тюрьме прознали — первой рванула тебя выручать. Так что, братишка, готовься — зеленоглазая стерва своего не упустит. Кстати, как тебя звать-то?

— Марсель Кольцов. Родители больше детей не заводили. Колониальный паспорт №...

— Офигеть! — Ахмед присвистнул. — «Скользящие» в реале! Любимый сериал моего деда про параллельные миры. Ну что ж, теперь у нас два Марселя. Если ты хоть наполовину такой же клёвый, как он — точно сдружимся!

Поговорив ещё немного о том о сём, Ахмед, сославшись на то, что ему скоро заступать на патрулирование в дозор, откланялся. У Валери тоже нашлись неотложные дела в отряде, так что Марсель остался наедине с тушёнкой и своими мыслями о том, что услышал.

Он не мог найти разумного объяснения тому, что у него есть двойник с такими же именем и фамилией, поэтому он оставил попытки разгадать эту загадку.

Мысль о том, что зеленоглазая Хлоя существует и, кажется, неравнодушна к нему, согревала куда сильнее любого бульона.

Конечно, он понимал, что девушке понравился другой Марсель, но его очень вдохновили слова Ахмеда о том, что когда Хлоя узнала о его существовании, то рвалась его освобождать. «Если мы с моим двойником так похожи, то шанс заслужить любовь девушки у меня определённо есть!» — подбадривал себя Марсель. «Какое счастье! Я скоро увижусь с моей феей!» — снова и снова повторял про себя влюблённый молодой человек.

Дверь тихо скрипнула, будто шепча о чём-то важном. Марсель обернулся — и замер.

На пороге стояла она. Та самая, что светила ему в самых тёмных снах, — Хлоя. Её глаза, зелёные, как весенняя листва после дождя, встретились с его взглядом.

— Принесла тебе… — начала она, протягивая банку тушёнки. Но её рука замерла, когда она заметила вторую — на тумбочке. На миг пальцы её коснулись его ладони. Лёгкое, почти невесомое прикосновение — и тотчас она отдёрнула руку. Щёки её вспыхнули.

— Ой, у тебя уже есть! Тогда возьми эту… про запас.

Она поправила выбившуюся прядь волос, пряча смущение.

— Я так рада, что ты выздоравливаешь… — Её голос звучал мягко, а глаза сияли, словно в них горели маленькие звёзды.

Внезапно она смутилась ещё сильнее:

— О боже… Я даже не представилась! Ты ведь не знаешь…

— Хлоя, — перебил он почти шёпотом. Его рука потянулась к ней, но замерла в воздухе — слишком страшно было нарушить хрупкий момент. Он боялся, что она исчезнет, как мираж. — Ты… ангел из моих снов. Если бы не твои глаза в камере…

Голос предал его, сорвавшись на дрожь. Пальцы судорожно сжали банку — металл жалобно хрустнул.

— Прости, что ты пострадала. Я обязан тебе жизнью. Если однажды смогу…

— Марсель… — Она сделала шаг вперёд и нежно накрыла его дрожащую руку своей ладонью. — Не говори больше ничего. Ты мне ничего не должен.

И снова — отдернула руку, как будто прикосновение обожгло её сильнее, чем пламя. Нервный смех вырвался из груди.

— Чёрт, это звучит безумно, но… — снова заговорила она, подняв руку, как будто хотела коснуться его лица, но в последний миг сжала пальцы в кулак и прижала их к сердцу. Губы дрожали.

— Во сне я видела тебя. И всегда верила, что мы встретимся. Что бы ни случилось… мы найдём друг друга.

Фелария, нейтральная планета, недалёкое будущее

Герцог Ювастирион раздражённо толкнул пустую бутылку, лежавшую на столе. Она прокатилась, но вместо звонкого удара о пол раздался глухой шлепок — ковёр заглушил звук. Бутылка, словно насмехаясь, сделала в воздухе кульбит и снова встала на донышко.

Её горлышко, похожее на зловещий глаз, уставилось прямо на герцога. Ему почудился едва слышный шёпот: «Ты даже разбить стекло не можешь… Никому ты не нужен. Пьяница. Забытый всеми…»

Ювастирион — специальный судья последней инстанции — обладал уникальными способностями. Такие, как он, — штучный товар. Их мозг способен проникать в сознание преступника, вытаскивая оттуда истину. Бесспорную. Кристально чистую. Её нельзя обжаловать или оспорить. Её можно только принять. И её принимали безоговорочно во всех десяти измерениях.

Но в последние годы его редко привлекали к работе. Роскошная мантия, расшитая золотыми нитями, пылилась в шкафу, а массивный перстень с печатью истины, который он всегда носил на указательном пальце, потускнел от бездействия.

История наделила его уникальной привилегией — устанавливать окончательную истину. Ирония в том, что с развитием цивилизации эта привилегия стала ненужной. Обычные суды — уголовные, гражданские, военные — прекрасно справлялись сами, опираясь на законы Империи или Альянса. Даже международные скандалы или процессы против высокопоставленных чиновников редко доходили до его кабинета. Великие державы научились беречь хрупкий мир, и эта мудрость невольно отнимала у судьи возможность применить свой исключительный дар.

Его участие требовалось лишь в редких случаях — когда дело затрагивало интересы обеих великих держав: Империи и Альянса Свободных Миров. Например, если преступление, совершённое в Альянсе, влияло на Империю, требовалось решение, устраивающее обе стороны. Ювастирион выступал третейским судьёй и выносил окончательный вердикт. Его слово считалось законом.

Но мир менялся. Теперь он нуждался в дипломатах, а не в военных. Без конфликтов работа для судьи просто исчезала. Парадокс заключался в том, что тот, кто призван улаживать споры, мечтал о противостоянии. Пока, однако, дипломаты побеждали. Даже накалённые страсти вокруг сангиния пока только намекали на возможный конфликт. Такими темпами институт судей высшей инстанции скоро уйдёт в небытие. Герцог негодовал.

— Рексилинор, где тебя носит, бездельник, — герцог пнул смотревшую на него бутылку, слегка поморщился от боли и прокричал. — Где мой дарианский коньяк? Рексилинор! Неси ещё бутыль... Пройдоха.

Герцог попробовал встать, но закружилась голова, и он грузно опустился в кресло. Он взял в руки пустой бокал и силой швырнул туда, где, по его мнению, находился слуга. Бросок не получился, и снаряд полетел совсем не туда, а прямиком на мягкие подушки дивана. Сегодня посуда явно издевалась над судьёй. Не хотела разбиваться. Ну никак.

Одной из обязанностей судьи последней инстанции являлось подтверждение истинности оттисков мысли — своеобразных «слепков» памяти, используемых как доказательства. Его печать на оттиске означала, что информация достоверна и не может быть оспорена. Именно поэтому его суд называли судом последней инстанции.

Но вызвать Ювастириона мог не каждый. Это право имели только великие: великий архимаг, великий император и хранители. Представьте, насколько серьёзным должно быть дело, чтобы вовлечь в него таких влиятельных фигур.

Пока таких дел не случалось, Ювастирион жил на планете Фелария. Густой аромат экзотических цветов здесь висел в воздухе, а над головой играли фиолетовые и золотые всполохи. Его роскошное поместье окружали сады, где каждое утро слышалось пение редких птиц, а под ногами мягко стелился мох. Его огромное жалование позволяло купить всё, что только продавалось в мирах десяти измерений. Дома? Пожалуйста, хоть целыми кварталами. Женщин? Можешь купить их всех. Но всё это давно наскучило. Единственное, от чего он никогда не отказывался, — это вино.

Ювастирион чувствовал пустоту. Его руки, привыкшие к тяжести судейского молотка, теперь лишь перелистывали страницы книг или сжимали холодный бокал. Он скучал по напряжённой тишине зала суда, по своему властному голосу, решающему судьбы миров.

Он знал, что рано или поздно его снова призовут. Но пока ему оставалось лишь ждать, наблюдая, как закаты окрашивают небо Феларии в багровые тона, и мечтать о дне, когда мантия снова ляжет на его плечи, а перстень засияет, как в былые времена.

Сообщение от слуги Рексилинора застало Ювастириона врасплох. Судья, с куском телятины в руке, замер на мгновение, а затем жирный кусок мяса смачно упал ему на колени.

— Что?! Ах ты... Тухлая говядина! — воскликнул он, вытирая руки салфеткой. — Ты сказал, господин Сариус? Святые угодники, Рексилинор, ты только сейчас сообщаешь, что через двадцать минут у меня сеанс связи с великим архимагом? Кажется, ты слишком много времени проводишь с красотками на пляже. Может, стоит урезать твоё жалование? Или ты хотя бы позаботился о безопасной зоне для конфиденциальной связи?

— Ваше сиятельство, — с поклоном ответил слуга, — для вашего разговора подготовлен зал с бассейном. Ни одна душа не помешает вашей беседе.

— Ладно, — буркнул Ювастирион. — Подай туда коньяк и сигары. И вызови модуль. После разговора я отправлюсь в офис. Пусть подготовят мантию и мой походный бар. В прошлый раз от дарианского коньяка у меня голова раскалывалась.

«Этот бездельник Рексилинор, — подумал судья, — выбрал самое неподходящее место для серьёзного разговора. Как я буду выглядеть в пляжном костюме рядом с мантией архимага? Нет, этот слуга явно напрашивается на выговор. Да и я, кажется, слишком расслабился. Надеюсь, Сариус звонит не просто поболтать. Какое-нибудь сложное дело сейчас было бы кстати. А то я, кажется, теряю хватку от безделья».

Голографическая фигура Сариуса появилась перед ним почти сразу.

— Ваше сиятельство, — начал архимаг без предисловий, — я осмелился прервать ваш отдых ради чрезвычайно важного дела. Оно требует вашего незамедлительного участия. Прошу отнестись к нему со всей ответственностью, присущей вам. Дело очень деликатное и касается лично меня.

— Неужели нашёлся кто-то, кто рискнул задеть интересы столь великого сановника? — с едва заметной ухмылкой ответил Ювастирион. — Вы же меня знаете, ваше превосходительство! Для вас я готов осудить кого угодно — хоть чёрта, хоть ангела. Расскажите, в чём суть дела.

— Всё просто, — продолжил Сариус. — Мне нужно, чтобы вы отправились на одну из колоний Альянса и вынесли вердикт о аннигиляции обычного преступника. Но это не главное. Мне крайне важно, чтобы вы подтвердили подлинность оттиска мысли. Я предоставлю его вам лично при нашей встрече в Даре. Завтра за вами на Феларию прибудет мой личный крейсер «Разящий». Майор космофлота Кельракис доставит вас в столицу с комфортом.

— Если я обнаружу в памяти подсудимого доказательства его вины, — уверенно заявил Ювастирион, — то проведу процедуру аннигиляции лично, прямо в зале суда. Что касается оттиска — это мелочь, но раз того требуют законы, я с удовольствием проведу экспертизу.

— Отлично, — кивнул Сариус. — И ещё одно, мой друг. Прошу вас о строжайшей конфиденциальности. В рамках закона, конечно.

— Ваше превосходительство, — с лёгкой усмешкой ответил судья, — любая экспертиза, проведённая моим мозгом, автоматически фиксируется в базе Совета Десяти Измерений. Это неизбежно.

— Не беспокойтесь, дружище, — успокоил его архимаг. — Подлинность оттисков не вызывает сомнений. Мы оба знаем устав Совета. Если вы согласны взяться за работу, ожидайте прибытия майора Кельракиса. Оплата уже перечислена на ваш счёт. Вы не будете обижены её размером. С нетерпением жду нашей встречи. И, пожалуйста, не берите с собой свой коньяк. Уверяю, на этот раз голова болеть не будет!

Связь прервалась, и Ювастирион, наконец, позволил себе улыбнуться. Дело. Настоящее дело. Его пальцы сами собой потянулись к перстню с печатью истины, который он давно не надевал.

— Рексилинор! — крикнул он. — Готовь мантию. Похоже, я снова в игре.