Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Пролог. Часть 3 «Мир рушится»

— О, Падаан Файон! Всё-таки решили вступить в ряды армии? — пробасил командир гарнизона, вышедшей навстречу беловолосому в живописный дворик крепости. Его яркие золотые доспехи почти сливались с золотистой листвой. Вообще, осенью города эльфов казались практически полностью созданными из золота. Для эльфа у этого офицера было слишком грубое лицо, изувеченное в битвах и стычках — высшие эльфы часто ссорились с государством дроу, Империей Мортис. — Как раз вовремя…

— Прекратите ваше многословие, капитан. Я знаю, для чего пришёл. И я знаю, что намечается война с дроу.

— Я больше вам скажу, во всём материке неспокойно!

— Тогда, раз тебе уже ясно, зачем я здесь, может быть, мы покончим с формальностями? — По выражению лица Падаана было видно, что молодому эльфу разговор с капитаном уже осточертел. Странно, но бешеная скачка от самого Тиан-арата ничуть не успокоила гнева мага, а лишь распалила его ещё больше. Ко всему прочему, всё тело ныло и болело — Падаан был не слишком привычен к верховой езде. Эльф гордой походкой прошагал мимо капитана и направился куда-то по коридорам эльфийкского замка. Золотые статуи, гобелены, серебряные подсвечники — весь замок был выполнен в белых и золотых тонах, хотя это и касалось только парадных его частей — большинство замковых помещений были вообще лишины всяких украшений. И если бы не узкие окна-бойницы, то и не скажешь, что замок. Падаана не волновало, что он не знает, куда идти, в нём говорил не разум, но пылающее раздражение, которое капитан своими речами лишь распалял ещё больше. Лучше целый день плутать по замку, чем слушать болтовню этого солдафона. Когда капитан всё-таки догнал мага, эльф страдальчески закатил глаза. Одно хорошо: теперь они быстро найдут тронный зал.

Впрочем, предстояло ещё уладить некоторые формальности, связанные с грядущей службой — Падаан собирался стать одним из командующих, а не простым рядовым магом. Необходимо было занести в списки его имя, восстановить в звании — молодой Файон, как и его двое братьев, почти с самого рождения находились в офицерских списках и могли в любой момент начать службу королю в почётном звании.

391 год Третьей эры. 24 сентября.

Падаан явился в тронный зал. Сегодня выпускники военной академии официально дают присягу перед самим королём. Эльф вошёл в тронный зал и пошёл вдоль рядов выпускников, натыкаясь на презрительные, надменные взгляды, но и колдун в долгу не оставался, отвечая обжигающим холодом безразличия. И он, хотя и был далеко не в восторге от этого, встал среди них. Молодые курсанты с опаской поглядывали на мага, кто-то даже с презрением или удивлением. Много фраз ходило по рядам:

«Мы, значит, годами горбатимся, а этот беловолосый кичливый маг приходит на всё готовое?»

«Коррупция процветает, даже присягу за деньги покупают».

«Недолго он продержится…»

Но молодой маг старался не обращать внимания на эти слова, хотя они и жгли, словно горячий кнут. Да, военное образование он получал не так, как они, хотя и был довольно способен в тактическом ремесле. Более того, он уже применил свои умения на практике, рисковал своей жизнью! Дело в том, что Падаан когда-то помогал местному капитану, с которым общался в саду. По мелочам, как правило, и втайне от родителей. А поскольку Падаан — маг, то стал для капитана бесценным кадром, но отказался сразу поступать на службу королю, воспользовавшись родовой привилегией. Впрочем, молодой чародей был весьма практичен, и не стал делать поспешных решений, сказав тогда: «Не сегодня, капитан. Но когда-нибудь я вернусь к вашему предложению». Когда маг вновь поднял глаза, уже оставался только один человек перед ним. Как же Падаан выделялся из этой толпы курсантов: униформа их была тёмной с золотыми элементами, а Падаан же был весь в белом, что злило курсантов ещё больше — уходящие эльфы одаривали мага злыми взглядами.

И вот настала очередь Файона. Мерной походкой, неторопливой, но и не медленной, Падаан шёл навстречу королю, который был, как и положено, при параде, в золотых и серебряных оттенках; в тёмных волосах сверкала корона — серебряный венец, переходящий от короля к королю. Говорят, эта корона была дарована королевству самой Альмис. Кайириан Сиралионский, король, один из немногих, кто внушал Падаану настоящее уважение. Великий правитель, который многие годы правит Сиралионом и успешно ведёт войну против вероломных дроу. Ни жалкая республика, ни другие более сильные человеческие государства не смогли осуществить своих мерзких планов в отношении высших эльфов; и всё это — заслуга Кайириана. В руках эльфийского правителя был меч, украшенный драгоценными камнями и поделочной костью. И вот Падаан приблизился к своему королю, встретившись с ним глазами, и встал на одно колено — так полагалось в большинстве государств; исключением являлись орочьи страны, государство дроу и земли амфибий, в случае последних мешало ещё и отсутствие ног. Взгляд Кайириана был усталым, возможно, он только что вернулся из похода. Или уже сражался на передовой. У юного колдуна перехватывало дыхание от этих мыслей. Уже завтра он может сражаться с этим великим эльфом чуть ли не плечом к плечу!

— Клянёшься ли ты, Падаан Файон, верой и правдой служить Сиралиону и его правителю? — монотонным голосом произнёс король.

— Клянусь, — отозвался маг. Так опять же требовали правила и обычаи.

— Клянёшься ли ты служить во благо земель эльфийских и их жителей?

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты отдать жизнь за своего короля, если это потребуется?

— Клянусь. — Хотя этот процесс несколько раздражал мага. «Клянусь, клянусь»… Жуть какая-то. Последнее.

— Клянёшься ли ты оставить своего короля, принять свою смерть, если он потребует этого?

— Клянусь, — не успело это пресловутое слово сорваться с губ Падаана, как он ощутил, что клинок коснулся его макушки.

— Тогда встань, Падаан Файон. Отныне, ты — верный слуга и защитник Сиралиона и его народа. Ступай. — Маг поднял глаза на усталое лицо короля. Ему ещё предстоит проделать это много раз. Ну а путь молодого эльфа лежал в его покои, которые выделяли каждому выпускнику. Небольшая по меркам дворянства высших эльфов комната, снабжённая почти всем для комфортной жизни: ванной да отхожего места разве что нет.

Маг гордо прошагал мимо рядов курсантов и, пафосно распахнув двери, под всеобщие ахи, скрылся в коридорах замка. Так началась военная карьера мага, которой, впрочем, не суждено долго длиться. Ну, по эльфийским меркам опять же. Двадцать лет для людей всё-таки срок не малый, ведь за это время в этом жестоком мире можно расстаться с жизнью.

411 год Третьей эры. 5 января.

Вот и прошло двадцать лет. Двадцать лет в стычках и войнах с дроу. Война, к негодованию Падаана, была не столько успешна — границы Сиралиона практически не изменились, но государство Дроу — Империя Мортис — поглотило соседние мелкие страны, и теперь было равно по размерам стране высших эльфов. Амбиции верховной жрицы зашли далеко, до такой степени, что теперь весь мир балансировал на грани, готовый сорваться в пучину войны. Но это не помешало Падаану достичь высших званий и даже получить в своё распоряжение целый батальон. Несмотря на то, что прошли ещё не полные двадцать лет, пора уже было отправляться домой — получать наследие, как думал маг уже не столь молодой. Война закалила разум беловолосого. Он стал умнее, но и надменности в нём прибавилось, что не способствовало сплочению с коллегами. Многие друзья и знакомые не узнавали Падаана после войны, он стал ко всему прочему жесток, циничен и беспощаден, а в бою с ним происходили поистине странные вещи — порой казалось, что маг-офицер напрочь забывал об инстинкте самосохранения, проявляя пугающую смелость. И каждый раз из самой Преисподней он выходил без серьёзных ран. Многие всерьёз полагали, что чародей использует запрещённые во многих странах тёмные магически школы. Но доказательств ни у кого не было, а Кайириан Сиралионский не позволил магистрам начать расследование, ибо шла война, и не в меру смелый эльф был ценным кадром.

И это спасло эльфа, ибо он действительно связался с запрещённым колдовством. Хотя, на этот путь он встал ещё до поступления на службу правителю, сейчас он применил заклинания на практике, тщательно скрывая тёмное колдовство под иллюзиями, от чего расходовал много сил и часто после боя падал от изнеможения. Файон не понимал, почему маги так боятся этих тёмных школ, ведь они даруют такую мощь!

Падаан просит небольшой отпуск, как ни странно, к тому времени как раз настало перемирие, и отправляется в родной город, где его ждал отец.

411 год Третьей эры. 6 января.

— Итак, сыновья мои, вы вернулись, — произнёс отец, довольный тем, что все трое живы. Внешне братья практически не изменились. Файран получил пару шрамов, да обзавёлся лёгкой кожаной бронёй. Наалан же был внешне действительно похож на торговца: вычурная одежда, пристальный взгляд серых глаз. Падаан же явился в белом офицерском камзоле, который носили капитаны весьма высокого ранга в мирное время. Плечи его накрывала серебристая накидка, обитая мехом. Но в глазах стояла какая-то злоба, высокомерность, от чего отец поражённо замер, встретившись взглядами со страшим сыном. Младший… По нему сложно было сказать, что он чего-то добился. — Что ж, хвастайтесь, — с улыбкой сказал отец. Первым был Падаан, и улыбка его тут же угасла.

— Гордись, отец! Я прошёл не одну войну с дроу, тёмными захватчиками, позарившимися на наши земли. Ныне же под моим командованием армия, а дроу дрожат лишь от одного упоминания моего имени! Как видишь, отец, я известен не только среди эльфов и одержал много побед, — слова Падаана были полны гордости и тщеславия. Краем глаза эльф видел в глазах младшего брата грусть. На губах мага проступила довольная улыбка.

— Хорошо… Падаан. Я горжусь тобой, — слова похвалы, но маг изменился в лице от тона отца. Печаль. Словно Падаан сделал что-то не так. Но что? Он стал героем, практически спасителем всего Сиралиона, если не всего мира.

— Слава фортуне, мне удалось заключить выгодную сделку. И теперь я богат, в моих руках столько денег, что я мог бы купить небольшое государство. Я повидал много земель, много путешествовал… — начал средний брат. Файран понурил голову. — К моему слову прислушиваются короли, в каждом доме меня готовы принять.

— Ты… Оправдал мои надежды, Наалан. Молодец, — и снова тот же тон. Почему он не доволен? Падаан и Наалан прославили род Файона, заставили свои имена прогреметь по всему материку, покрыв себя бессмертной славой! Почему он не доволен?! В маге закипала злоба, и бледные пальцы яростно сжимались в кулаки. Что-то странное сковало разум эльфы, и следующие слова отца он уже услышал как-то отдалённо, словно оглушённый. Всё вокруг поддёрнула тёмная пелена.

— Файран? — взор отца устремился на младшего. Тот упал на колени.

— Отец… Прости. Прости меня. Я ничего не добился. — Падаан победоносной улыбался. Он не мог сдержать злорадства.

— Отчего же? — Брови Таларана удивлённо поднялись вверх.

— Я… У меня был шанс получить богатство, но я пощадил противника, не смог убить. Я мог получить славу, но не захотел солгать. Я мог вести армию, но не желал омыть себя кровью, не желал, чтобы по моему приказу гибли живые люди! Мне предложили место в гвардии Антан-Тир…

— Но ты добился многого, — улыбнулся отец. Младший поднял удивлённые глаза. — Ты стал именно тем, кем хотел, а не старался выделиться. Путь Падаана построен на крови, а Наалан сломал не одну судьбу, прежде чем добиться чего-то.

— Но отец!.. — маг захлебнулся в возмущении.

«Как он может так говорить?!»

— Ты хранил нашу с матерью любовь и тепло, и ты достоин того, что я хочу оставить тебе.

— Этот безродный щенок ничего не сделал, а ты отдаёшь ему всё?! Он же потеряет, загубит всё, что ты так долго строил! Он… Он! Он же ничего не знает! — беловолосого поглотили гнев и ярость. Он яростно жестикулировал, давно сорвавшись на крики, на вопли — так более точно.

— Помолчи, Падаан. Он добился большего, чем тебе кажется, — прервал сына отец. Голос его звучал спокойно, что разозлило мага ещё больше.

— Он прав, — рука Наалана легла на плечо старшего брата, — в конце концов мы и так много добились.

Но Падаан был вне себя от злости.

«Как отец мог передать всё этому малолетнему выродку?! Так не должно быть.»

Сдёрнув с себя руку брата, беловолосый маг заявил:

— Тогда глаза твои не увидят меня более!

— Падаан! — в один голос воскликнули трое: оба брата и отец. Файран уже готов был силой усадить старшего на место и успокоить — уж он-то мог это сделать.

— Я отдам тебе всё, лишь бы сохранить целостность семьи, — заявил младший.

— Какое самопожертвование, братик, — ядовито отозвался маг. — Нет уж! Оставим всё так.

С этими словами Падаан вылетел из комнаты. Гнев его был настолько силён, что его окружил ореол ледяной магии такой силы, и даже огни свечей потускнели.

Поглощённый гневом, яростью и безумием, Падаан выскочил на полянку перед воротами. Там его ждали пятьдесят эльфийских солдат. А во главе их стоял сержант — заместитель мага.

— Если оно не достанется мне, то не достанется никому! — шёпотом безумца выдавил из себя эльф. Потом он жестом подозвал к себе сержанта. — Сержант! Готовьте солдат к штурму.

Молодой эльф, который поспешил было к своему командиру, замер. По лицу было видно, что тот не понимал, к штурму чего нужно было готовиться. Но медленно до него дошло.

— Но… Командир, там же эльфы. Они на нашей стороне! — удивлённо произнёс сержант. По рядам солдат пробежал возмущённый ропот.

— Разговоры в строю! — рявкнул Падаан на солдат, яростно махнув рукой; стройные ряды обдало ледяным ветром. Потом его безумный взор вновь перешёл на сержанта. Тьма в глазах и на лице придала его эльфийской красоте какой-то новый оттенок, новый шарм, одновременно пугающий, но но тем самым и притягательный. Белые волосы растрепались, а жесты и движения были резки и судорожны, словно эльф был окутан лихорадкой. Падаан раздражённо взмахнул рукой в сторону отцовского имения. — Эти эльфы предали Сиралион! Они переметнулись на сторону дроу, оклеветав страшной ложью короля! И долг говорит мне, что предателей нужно карать, пока не поздно, пока они не вонзили отравленный нож в спину всему Сиралиону! Есть вопросы?! — где-то далеко, в глубине сознания, Файон и сам в ужасе понял и испугался того, как быстро и легко он плетёт столь страшную ложь. Клевету.

Молодой сержант молча отдал честь.

И вот, когда заснеженное имение накрыла мгла ночи, в небе взвился огненный рой стрел. Среди деревянных домов занялся пожар, и солдаты вошли в селение с обнажёнными мечами. У них был один приказ: Таларана Файона убить на месте, Файрана Файона взять живым. Падаан сам шёл во главе своей небольшой армии, и огненные отблески на серебряном мече вторили безумному огню в глазах. После этой кровавой ночи эльфийские командиры и маги ещё долго будут думать, действовали ли солдаты Падаана по приказу, или же были сбиты с толку обманом тёмной магии. Никто не сможет сказать точно, ибо никто толком не знал, на что способен чародей-безумец.

Когда обезумевший эльф приближался к дому отца, клинок уже обагрился кровью, а за спиной стояла пара замороженных горожан, скорчившись в жутких позах. На ледяных лицах навечно застыл ужас.

Распахнув двери, беловолосый обнаружил отца, сидящего в своём кресле с видом обречённого человека.

— Падаан… Как ты мог? — тихо произнёс он, подняв глаза, полные печали, на сына. — Ты сам так хотел всё сохранить… Но всё рушишь. Зачем?

Эльф медленно приближался к отцу. Глаза мага были широко раскрыты, на лице застыла неопределённая маска злости и страха. Страха перед осознанием того, что совершил. Но взор всё больше заволакивала тьмы, непонятная злоба вспыхивала в душе. Эльф в ужасе пытался потушить этот тёмный огонь, но у него ничего не вышло. Словно какой-то злой бог руководил его рукой. Рукой, в которой зажат окровавленный меч.

— Падаан. Ещё не поздно! Отзови солдат. Я прощу тебе всё! — во взгляде Таларана сверкнула надежда, он вскочил на ноги и подался навстречу сыну.

— Нет… Отец, — прошептал молодой маг.

— Сын… — Отец протянул руку. Эти секунды тянулись целую вечность для мага. И вот, не понимая, что творит, Падаан издал безумный вопль и ударил отца мечом. Сильный удар пришёлся на верхнюю часть грудной клетки, почти распоров рёбра и перерезав артерию. Хлынула алая кровь, покрыв собой всё. Эльф испуганно замер с окровавленным мечом в руках. И тут тьма отступила, но на смену ей пришло нечто другое.

— Отец! — Серебряный клинок со звоном упал на пол, Падаан кинулся к отцу, но было уже слишком поздно. Маг упал на колени и подхватил падающего Таларана. Белый мундир запачкался кровью. — Прости меня… — Только сейчас пелена безумия спала, открыв ужасающую картину реальности. В глазах отца стояли слёзы.

— Ты меня прости, Падаан… — слабым голосом, захлёбываясь кровью, произнёс он. — Не сумел я тебя как надо воспитать. Поклянись мне… Поклянись, что помиришься с братом.

— Нет, — последнее слово, что услышал Таларан Файон перед смертью. Он истёк кровью и умер. Умер, оставив сына в крови по локоть. Маг медленно поднялся и взял в руки меч. Странно, но желание прикончить младшего только усилилось. Решительной поступью Падаан поднялся на второй этаж в комнату Файрана. И он был там. Застёгивал перевязь с мечом. Младший был шокирован, увидев старшего брата всего в крови.

— Падаан… что они с тобой сделали?

— Кусок дерьма! Безродный сучонок! — прорычал маг, замахиваясь мечом. Острие со звоном прошлось по потолку.

— Стой! Что ты делаешь? Что случилось?! — невольно Файран обнажил свой меч и отразил удар брата. По дому раскатился звон стали. — Где отец?

— Отец мёртв. Из-за тебя!

— Что?! Кто это сделал?!

— Я! — Ещё удар, вновь и вновь. И каждый раз когда клинки скрещивались, по полу рассыпались искры. Младший оторопело замер, почти пропустив удар. Меч его резко ушёл в сторону. Файран мог бы давно усмирить старшего брата, ибо мечом владел раз в десять лучше, но он был так сильно поражён, да и не хотел он зла родичу своему.

— Но… Как.

— Куда мне до тебя, идеального?! — ядовито прошипел маг, разведя руки в стороны. Книги посыпались с полок. Вновь удары высекают искры.

— Прекрати это безумие! — крикнул Файран и следующим ударом клинок Падаана раскололся на две части.

— Дерись, выродок! — зло прорычал беловолосый, наступая на младшего. Файран невидящими глазами смотрел перед собой, оторопело мотая головой. Воин медленно отступал и вскоре упёрся в стол.

— Не-е-ет… Ты не мог.

— Дерись же, трус!

— Нет! — Яркий свет озарил комнату, заставив старшего, которого вновь поглощало безумие, закрыть глаза окровавленной рукой. Файран кинул меч в сторону и исчез в белой вспышке. Губы беловолосого мага скривила нервная усмешка. Из горла вырвалось безумной хихиканье. Плечи, закутанные в окровавленный мех, содрогались в смехе. Маг медленно подошёл к столу и со всей силы ударил по нему обрубком меча, снеся всё, что на нём было. Упершись руками в столешницу, эльф склонил голову и белые волосы, тоже обагрённые кровью, скрыли искажённое лицо.

«Что я творю? Он прав. Это безумие!»

Покачиваясь, эльф вышел из дома. Улицы охватил хаос, где-то пожар всё-таки набрал силу и теперь освещал тёмные улицы светом огня. Улицы были пусты, виднелись тела, припорошенные снегом. Местами снег окрасился в красный цвет. Вот разграбленный дом: вещи выкинуты на улицу, окна разбиты а всё, что можно продать, уже давно в чьих-то карманах.

Беловолосый маг еле волок ноги, в руке безвольно висел обломок меча, на котором блестела замёрзшая кровь. Кровь отца. Падаан Файон, убийца родичей. Пустой взгляд шарил по улицам, рассматривая погибших горожан. Внезапно взор наткнулся на труп женщины. Смутно знакомый…

Эльф, шаркая непослушными ногами по снегу, подошёл к ней. И слёзы ручьём хлынули по щекам, обжигая кожу. Маг упал на колени перед погибшей женщиной. В снегу она почти не отличалась от живой, только бледность и аккуратная рана в животе говорили о смерти.

— Мама…