Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Глава 2. Часть 15 «Ад, кромешный Ад, но ни шагу назад!»

Ашамаэль проснулся в холодной испарине под грохот набата. Странно, но мага охватил необъяснимый страх, и страх не гордого эльфа, а тёмной твари, к которой приближается архангел с мечом наголо. Нестерпимый ужас…

«Что происходит?..» — чародей в ужасе видел, как трясутся его руки. Во мраке палатки Ашамаэль быстро оделся, как мог, привёл себя в порядок. В оглушительном грохоте набата послышался топот копыт. В лагере поднялся шум. В голове чародея в бессмысленном переполохе метались мысли, мешая сосредоточиться. Выскочив на улицу, чародей тут же неприязненно зажмурился от слепящего утреннего солнца, которое так некстати освещало палатку тёмного мага. В полумраке шатра магу было спокойнее, там он ощущал себя защищённым.

«Прочь эти идиотские мысли! Что это со мной?..» — отстранённо подумал маг. Он даже не заметил, как перед ним вырос тёмный силуэт Кардана. Впрочем, Ашамаэль быстро понял, что к чему.

— Кардан? Что здесь происходит?

— Святая Гвардия, командир, — прогудел офицер. — Они настигли нас.

— Это я настиг их, — прорычал Ашамаэль, судорожно сжимая кулаки.

— Как скажешь, командир, — покорно произнёс Кардан. Тут же он уставился на эльфа, ожидая приказаний. Хотя сквозь чёрные прорези их и не было видно, маг буквально физически чувствовал взгляд этих мертвецки холодных глаз.

— Честь не позволит им напасть на лагерь… Выстраивай всю армию! — произнёс Ашамаэль, продолжая борьбу со странным страхом.

Укрепления в быстрых темпах были свёрнуты, и вскоре легион Ваалинара начал собираться перед воротами спалённого и осквернённого города, над которым ещё вились дым и вороны. Стремительно поднявшись на небольшой холм, что возвышался недалеко от стен поверженного города, Ашамаэль узрел приближающуюся армию. Впереди шёл клин почти тысячи рыцарей, и это уже были не те ослеплённые злобой идиоты в сверкающих латах. Они шли стройным, ровным клином, на ветру полоскались алые и золотые знамёна, пики подняты верх, а обнажённые клинки сверкали в рассветном солнце. Вскоре отряд рыцарей остановился и из-за него вышли гвардейцы. Двумя стройными колоннами они шагали из-за спин рыцарей и нестерпимое сияние, исходящее от золотых лат, ослепило чернокнижника, отчего тот почти в ужасе закрыл глаза рукой. Воины Святой Гвардии были настолько мощны и тяжелы, что, казалось, даже земля содрогалась под их решительным маршем, хотя было их не больше, чем рыцарей.

Пытался ли себя Ашамаэль успокоить, подавив странный страх, но увидев, сколько человек ему противостоит, чернокнижник сотрясся в издевательском смехе. Впрочем, хохот колдуна прервался, когда от гвардейцев отделился один человек. Даже издалека было видно, что он крупнее своих собратьев. И он шёл навстречу Ашамаэлю. В руках он держал сверкающий серебряный меч с позолотой и ростовой щит. Не хочет ли гвардеец вызвать чернокнижника на бой? Вполне в людских традициях — отсрочить большой бой поединком. Но от этого воина буквально веяло святостью, праведным гневом, а сияние золотых доспехов усиливалось странной сверкающей аурой.

Чернокнижник брезгливо поморщился, физически ощущая жжение от проклятого света. Ощущение страха стало сильнее, но колдун сделал шаг вперёд. Раз командир гвардейцев хочет поговорить — быть тому. Поле было окутано мёртвой тишиной, и слышался только грохот тяжёлых лат да шорох балахона колдуна. И вот два полководца сошлись.

— Ты командуешь этим сбродом, нечестивый эльф? — прогремел гвардеец. Его лицо было скрыто шлемом, забрало с узкими прорезями опущено.

— Да, я. Сколько вас? Несколько тысяч? — с усмешкой ответил чародей. Но ухмылка его была напряжённой, ледяной — ударь, и она разлетится вдребезги, на тысячи ледяных осколков. Паника с новой силой накатила на сознание. Почему? Что происходит?!

— За твоей бравадой кроется страх… — заметил гвардеец. — Назови своё имя!

— Ашамаэль, — голос ледяного колдуна внезапно сорвался, и эльф резко развернулся к гвардейцу спиной. На секунду замерев, он небрежно бросил через плечо. — Хочу знать имя того, кто будет валяться передо мной на коленях.

— Дариус Тайтир, — вслед Ашамаэлю произнёс гвардеец, на что колдун лишь тихо хмыкнул. Резким взмахом руки он приказал воинам готовиться. Легионы перестраивались в боевой порядок, готовясь принять кавалерию, а лучники и арбалетчики уходили за надёжную стену стальных щитов. Полководцы разошлись, словно перед дуэлью. Подавив свой страх, колдун принял решение участвовать в бою лично.

«Консервная банка в золотой оправе! Таланийский выскочка!» — Ашамаэль чувствовал, что обязан сразиться с Тайтиром лично.

Обе армии были готовы к схватке. К удивлению Ашамаэля, первыми таланийцы пустили гвардию, и та, оставляя место для разгона рыцарям, двинулась вперёд. Помимо лязга стальных лат, эльф услышал странный гул, словно несколько сотен голосов что-то тихо произносили, но не придал этому значения.

Властный взмах руки и чёрная стена двинулась за чернокнижником. Сначала колдуну казалось, что придётся менять план на ходу, если в атаку первыми пойдут гвардейцы. Но всё оказалась намного более предсказуемо. Рыцари дождались, пока святые воины Талании подойдут на арбалетный выстрел к врагу, и с боевым кличем ринулись в атаку, выставляя вперёд пики. Дальше всё происходило словно безумный водоворот событий. Ашамаэль мысленно отдал команду — этого хватало для воинов Ваалинара. И строй сломался. Словно в панике, суровые воители кинулись в разные стороны, некоторые из них даже бросили оружие. Конечно же, и Ашамаэль поспешил уйти с дороги ободрившихся рыцарей. Конница вошла в разломанный строй, и Ашамаэль отдал команду атаковать, зажимая наивных рыцарей в тиски с двух сторон, а также призвал конницу Ваалинара, намереваясь за короткое время покончить с половиной своих врагов. Но странный гул стал громче, теперь он ощущался отчётливее. Гвардейцы все, как один, читали молитву. Их грубые голоса отчётливым углом катились над полем. У мага это могло вызвать смех, если бы не внезапный раскат грома, раздавшийся в чистом небе. Внезапно всё вокруг озарил слепящий белый свет, воины Ваалинара, ошеломлённые святой магией, теперь по-настоящему кинулись врассыпную, и приближавшаяся конница замерла, испуганные скакуны вставали на дыбы, издавая громкое ржание. Ашамаэля охватил нестерпимый ужас, душа трепетала, а глаза отказывались видеть. Вокруг слышались лишь суета, грохот копыт и лязг стали. Что-то большое и тяжёлое толкнуло колдуна в плечо, и эльф упал на землю.

«Что происходит? Откуда чёртов свет?!» — билась лишь одна мысль.

Хотя одержимые и сами начали приходить в себя, Ашамаэль, поднимаясь на ноги и пытаясь рассмотреть хоть что-то вокруг себя, не прекращал отдавать команды. Когда взор, наконец, прояснился, колдун увидел, что находится в самом центре битвы. Про то, чтобы вернуть строй, можно было и не мечтать — бой превратился в сплошное месиво, в которое уже вступала гвардия. Эти исполинские воины в сверкающих золотых латах резко выделялись на фоне тёмных солдат Ваалинара и являлись более чем достойными противниками.

Армии сцепились в смертельной схватке. Тот бой, которого Ашамаэль не видел с самого начала этой войны — с равным противником. Хотя эльф был уверен в своей победе — его легион был в разы больше. Вот уже стрелки заняли позиции, засвистели стрелы и арбалетные болты. Демоническая кавалерия врезалась во фланги подходящих гвардейцев. Всё смешалось, вокруг вздымались комья заледеневшей поутру грязи, повсюду была кровь и смерть, а со звоном стали слились рычащие голоса воинов Ваалинара и боевой клич рыцарей с гвардейцами. Гулким рёвом разносился рык великанов. Мимо чародея, буквально в полуметре, пронёсся бронированный скакун одного из рыцарей, но он не обратил на это внимания. Ашамаэль искал одного единственного гвардейца. Дариуса. Если эльфа-колдуна было легко обнаружить в этом чёрно-золотом хаосе, то Дариуса найти было весьма сложной задачей, ибо его латы почти не отличались от лат его подчинённых. Но скоро их взгляды встретились, и Ашамаэль немедля атаковал. Ледяная волна с гулом закружилась перед гвардейцем, поразив несколько рыцарей вокруг, но, судя по реакции Дариуса, на латах или на самом воине был какой-то оберег — его броня лишь покрылась инеем. Тайтир стал резко сокращать расстояние, и Ашамаэль понял, что ближнего боя ему, так или иначе, не избежать. Не будет же он бегать по всему полю боя от этой пустоголовой банки с консервами! Первый удар гвардейца был готов разрушительной мощью обрушиться на колдуна, но Ашамаэль резким скачком ушёл прочь, и в руках чернокнижника появился исходящий ледяным свечением меч, длинной с хороший бастард. Второй удар Дариуса Ашамаэль не смог блокировать — не хватало физической силы, — поэтому ледяной и стальной клинки скрестились лишь на несколько секунд, высекая огненные и морозные искры, и Ашамаэль отвёл удар противника. Сразу же после этого во второй руке колдуна запылал тьмой чёрный клинок с хищно изогнутым лезвием. Им-то и был нанесён подлый удар снизу, но даже он всё же был блокирован щитом. Святая сталь отозвалась яркой вспышкой на прикосновение мрака. Вновь прогудел меч Тайтира, с грохотом ушедший в развороченную землю, и снова подлый удар Ашамаэля, который ушёл за спину врагу. Взмах ростового щита, эльф с трудом успел уйти от него, лишённый возможности закончить удар. Парирован колющий удар гвардейца, в руках чародея прокрутились клинки, уже готовые было нанести удар в голову, но Дариус быстро пришёл в себя и вновь нанёс удар. Ашамаэль поражённо понял, что великан почти мгновенно восстанавливает силы. Ни один простой человек на это не способен. Впрочем, Дариус Тайтир и не человек, это видно сразу — три метра роста людскому роду не свойственны.

Эта дуэль между святым гвардейцем и чёрным колдуном могла продолжаться практически до бесконечности. Ашамаэль был хитёр, изворотлив, Дариус неимоверно силён, опытен в ближнем бою. Но сражение вокруг начало принимать несколько иные обороты — настал момент, когда решится-таки победитель. И ваалинарово воинство не спешило легко побеждать врага. Поэтому Ашамаэль торопился — спешил победить лидера вражеского отряда, чтобы внести в картину своей победы второй штрих, первым штрихом были страх и злость, вселённые в души людей. А когда же погибнет Дариус Тайтир, командир Святой Гвардии, то гвардейцы, скорее всего, распадутся, поддавшись разладам. Ведь религия и власть — дела тонкие.

Хотя то, что Ашамаэль спешил, делу не помогало. Начало было удачным. Увернувшись от нового удара, чернокнижник нанёс мощный удар ледяным мечом, и щит Тайтира раскололся на две части, всполыхнув ярким белым пламенем напоследок. Забыв про защиту, Ашамаэль занёс тёмный клинок и встретил меч Дариуса. Раздался оглушительный грохот, меч гвардейца треснул, а изогнутый клинок эльфа разлетелся в дребезги, разбросав вокруг чёрные осколки и пустив тёмную прозрачную волну, которая пролетела по всему полю боя. Далее последовал удар могучего кулака в лицо, чернокнижник упал, выронив ледяной меч, который тут же растворился. Всё слилось в сплошном гуле, Ашамаэль увидел над собой размытый силуэт сверкающего меча.

«Не сдамся так просто!» — подумал чародей, вытягивая правую руку перед собой, а левой опираясь о землю, чтобы не упасть окончательно. Пальцы не слушались, мысли путались после удара. Чёрная вспышка обожгла гвардейца, замедлив его. Слишком поздно Ашамаэль осознал, что и этого мало. Всё вокруг словно замедлилось. Сверкающий меч был всё ближе, и смерть была неотвратима. Но вдруг в странной воцарившейся тишине просвистела стрела, врезавшись в плечо гиганта. Внезапно подоспел Кардан с мечом-бастардом наголо и кинулся прямо под клинок Дариуса, скрестив с ним своё оружие. Тут же в гвардейца прилетела вторая стрела, попав в сочленение нагрудника и наплечника. Тайтир замер на месте, ошеломлённый вмешательством сразу двоих противников. Этим Ашамаэль и воспользовался — чёрное пламя сорвалось с рук колдуна и опалило лицо гвардейца. Дариус с рычащим воплем отшатнулся. Он готов был упасть, но подоспели его гвардейцы, подхватив своего командира. На этом схватка, казалось достигшая своего апогея, оборвалась. Две армии отступили друг перед другом, взрытое и окровавленное поле покрылось чёрными трупами, среди которых крупными пятнами блестели золотые латы погибших гвардейцев и отливали серебром доспехи павших рыцарей.

Армия Ашамаэля была остановлена. Из тридцати тысяч воинов Ваалинара из этой битвы вышло пятнадцать тысяч. Многие были ранены и практически не боеспособны. Воины Дариуса тоже пострадали — похоже, что гвардеец решил, что разумнее будет отступить и сохранить жизни своих людей для следующей битвы. Ашамаэль чувствовал себя поверженным. Поражённым и бегущим прочь, несмотря даже на то, что и вражеская армия отступала весьма спешно. К Ашамаэлю подвели чёрного высокого скакуна, в чьё седло маг поспешил залезть, уходя вперёд армии, которая только начинала строиться в колонны. Следом за ним ехали и Кардан с Таланисом. Цепкий взгляд Ашамаэля зацепился за лицо стрелка — оно было окровавлено, на переносице и губе красовались глубокие порезы. Но стрелок, кажется, был занят другим. Он подозрительно оглядывался, и вскоре чёрный колдун понял, что было тому причиной.

— Где великан? — внезапно резко спросил маг.

— Погиб, — прогудел Кардан, обменявшись с Таланисом взглядами. Кажется, лучник и сам только что узнал об этом.

— Где его отряд? — так же резко продолжил чародей. Взгляд его устремился на колонну позади. Ни одного великана там не было. А вот отряд Святой Гвардии уже превращался в размытое золотистое пятно на горизонте.

— Узы разорвались. Они ушли, — отозвался Кардан. — Их командир был единственным, кто хоть как-то связывал их с Повелителем.

— Что?! — разъярился маг. — Как посмели? Кто пустил?!

— Они ушли во время битвы.

— Великолепно… — прошипел Ашамаэль. — Просто чудесно! Вы двое ведите армию в крепость… Благо на этих границах она теперь одна и принадлежит отныне Ваалинару. Там укрепитесь и ждите дальнейших указаний от меня или… Повелителя, — с омерзением поморщившись, чародей перевёл взгляд на Кардана. — Куда они ушли?

— На север, командир.

— Я покажу этим мерзким дезертирам… — прошипел Ашамаэль и что было мочи стегнул скакуна поводьями, пустив его галопом в указанном офицером направлении.

Исконные эльфы, которые когда-то давно были едины, звались эльдар, и это название и по сей день иногда применяется ко всем известным подвидам. Но разъединение перворожденных началось с того, что эльфийское дворянство в своей неимоверной гордыне назвало себя эльфами высшими и отделилось от своего народа. Далее среди «низших» эльфов произошёл разлад, дошло даже до кровопролития, и отделилась третья группа, следуя примеру «высших». Таким образом зародились три главных вида: высшие эльфы, ушедшие в поля, тёмные эльфы — или же дроу — ушедшие в подземные пещеры и потеснившие гномьи народы, и лесные эльфы, которые ушли высоко в горы и глубоко в леса. Эти события доказали, что эльдар не так идеальны, какими их считали; у лесных эльфов дни разладов имеют название Месяц Великой Скорби — ровно тридцать дней декабря у лесных народов протекают в искренней скорби по разделению братского народа. Впрочем, скорбят только лесные эльфы. Среди дроу, к примеру, сей месяц является праздником, имея название Дни Освобождения, ибо тёмные эльфы искренне считают, что их всячески притесняли собственные собратья. Высшие же эльфы не любят говорить на эту тему, и упоминание Дней Освобождения или Месяца Великой Скорби является для высших эльдар оскорблением. Но даже после того, как дворянство эльдар объявило себя высшей кастой и произошёл раскол, это название порой появляется в определении всех эльфийских видов. Впрочем, это понятие мелькает на устах всё реже — в основном его используют маги.

Ситуация в Сиралионе складывалась плачевная. Хотя король и был спасён от смерти, он всё ещё был болен и до недавнего времени был вынужден переложить свои обязанности на плечи маршала — Иирса Нара — и молодого советника, который в благоговейном трепете перед королём или маршалом вовсе забывал слова. Войска дроу перешли в наступление и теперь уже вели войну на землях высших эльфов. Хотя воины Сиралиона и славились своим патриотизмом, готовы были до последнего издыхания сражаться за каждый сантиметр родной земли, империя Мортис медленно оттесняла сиралионскую армию. Но каждый без исключения бой был настолько ожесточённым, что иногда дроу даже переходили в отступление, несмотря на то, что противостояли им меньшие силы. Нередки бывали случаи, когда отряды гвардейцев количеством лишь в дюжину могли сдерживать целые батальоны тёмных эльфов. Впрочем, долго это продолжаться не могло — в скором времени эльфы Сиралиона могут оказаться под угрозой истребления, если война пойдёт так и дальше. Но всё обратимо, и в состоянии такой войны эльфы могли продержаться несколько месяцев.

Дух высших эльфов был всё ещё высок, а когда пришла весть, что Кайириан Сиралионский скоро сможет вернуть бразды правления в свои руки, среди воинов открылось второе дыхание, и на какое-то время сиралионские армии перешли в наступление на превосходящие силы врага. Впрочем, скоро Мортис опять сломят напор. Но государь вернётся! Эльфы были уверены — король их вновь победит зло, всю мерзкую орду и их жрицу. Но эта война была не такой, как все — впервые за многие года она шла на территории Сиралиона, а не на его границах или на других землях. Теперь чёрные сапоги дроу действительно топтали сиралионские поля, а злые руки жгли деревни.

Даанрит вновь вскинул окровавленный меч, приподнимая свой запятнанный грязью и кровью серебряный щит. Его белые сверкающие доспехи измялись и покрылись сажей от дыма сожжённой деревни. Лицо было в ссадинах и порезах, волосы растрепались. Даанрит — один из офицеров гвардии Сиралиона — во главе небольшого отряда прикрывал уход мирных жителей из спалённой врагом деревни. Дроу было намного больше, они подступали чёрным полукольцом, обнажив пики и изогнутые мечи. Эльфийские воины сбились в плотную группу, стоя спиной к спине, закрывая друг друга от вражеских выпадов и выстрелов. Вокруг лежали тела высших и тёмных эльдар, в беспорядке раскидано оружие, уже покрывшееся слоем пепла.

И вновь раздался звон стали — армия дроу схлестнулась с маленьким отрядом бывших некогда братьев. Сиралионские воины уже долгое время оказывали яростное сопротивление захватчикам, не позволяя им войти в деревню, но силы постепенно покидали их, а манёвры затруднялись огромным количеством трупов под ногами, к которым с каждым разом прибавлялись не только мертвецы тёмных эльфов, но и собратья. Прозвучали отрывистые команды, эльфийские воины синхронно встали в защитные стойки, готовясь принять приближающегося врага.

Яростные крики сиралионских воинов смогли перекрыть шум сражения и звон стали. Именно сражения, несмотря на ощутимые дисбаланс сил, а не стычки. И вот гордых эльфов снова стало меньше, а имперские солдаты вновь отступили, чтобы скоро вернуться с новыми силами. Даанрит хрипло выдохнул, сплюнув кровь, которая смешалась с потом и грязью, и опасно пошатнулся, рискую упасть и никогда более не встать. Но он удержался, когда из-за спины донёсся голос соратника:

— Даанрит, они ушли. Мы тоже должны… Глупо будет здесь умереть! Мы нужны королю живыми, — гвардеец Сиралиона оглянулся на молодого воина, который пришёл из глубины пылающей деревни. Дроу подожгли её горящими стрелами… Трусливые твари! В душе эльфа вновь закипел гнев, пальцы крепче сжали рукоять меча. Но Даанрит понимал, что его жертва здесь будет глупой и бессмысленной, поэтому он заставил себя отдать приказ:

— Уходим. Здесь нам делать нечего, — и маленький отряд, стремительно развернувшись, устремился прочь. Дроу вряд ли посмеют пойти в погоню — они и так натерпелись. Тёмные эльфы в этой войне вообще редко когда преследовали врагов, ибо практически каждый бой выглядел, как этот. А порой с ещё большим количеством высших эльдар.

Многие дроу уже жалели об этой войне, так как та в последние дни действительно дорого давалась, но тёмный народ подстёгивала ненависть к своим светлым собратьям, и верховная жрица Ллос не давала спуску провинившимся или инакомыслящим. Впрочем, планы жрицы были недальновидными. Ведь империя Мортис продолжала войну и с мелкими людскими государствами, а также шли бои на территориях лесных эльфов, которые не давали и шагу ступить без града стрел и постоянных нападений из тени деревьев — там сама природа была против дроу. Но неосмотрительность коварной колдуньи пугала ещё больше, ибо было ясно, что за войной кроется нечто большее.

А что до Сиралиона, на их стороне были только Альмис, сила духа и гвардия короля. Гвардия Антан-Тир, Хранители Престола Сиралиона. Очередное меньшинство военной силы Сиралиона. Впрочем, гвардейцев уже может хватить на несколько армий. Подготовка этих воинов во все времена считалась образцовой, они призваны охранять целостность Сиралиона и защищать его престол от незаконных притязаний, кто бы на нём ни восседал. Во главе довольно скромной иерархии Антан-Тир стоит Иирс Нар, один из величайших полководцев Сиралиона. Сами же гвардейцы были облачены лёгкие и средние чешуйчатые доспехи яркого белого и серебряного цвета и — с некоторых пор — закрывают лица кольчужными масками. Оружие — лёгкие и средние мечи или копья различной длины, пики, средние щиты или баклеры, а также луки. Но среди гвардейцев немного выдающихся стрелков, ибо Антан-Тир предпочитают ближний бой с самого начала своего основания. Именно одним из этих гвардейцев был Даанрит, который не так давно выделился во множестве битв и был принят в ряды благородных стражей престола Сиралиона. Правда, взят он был в первые дни, когда Мортис вошла на земли высших эльфов, посему пышных церемоний эльфийский воин не увидел. Но феерическая, по масштабам, церемония ждёт всех после окончания войны. Всех, кто выживет.