Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Глава 2. Часть 12

Выбраться из предгорий северных эльфов оказалось делом не из простых. В лесах был только один лагерь дроу, но от него в больших количествах расходились патрули, которые сильно замедляли продвижение десницы Ваалинара. Северные эльфы тоже продолжали вести партизанскую войну и на поверку оказались намного опаснее солдат империи Мортис, которые в снегах чувствовали себя неуютно. Сам лес был буквально взят в осаду — по его границам растянулась цепь из небольших отрядов тёмных эльфов. Что они здесь искали, чего хотели? Не того ли, что искал Ваалинар? Но это не важно, ведь теперь это было в руках Ашамаэля, и сейчас стоило думать, как вырваться из этого осиного гнезда. После всего произошедшего Ашамаэль обнаружил, что он действительно стал слабее телом. Это пугало его. Конечно, бренное тело магу не столь важно, как его магическая мощь, — которая у чародея во много раз выросла, — но и физическая выучка временами бывает очень важна. Только сейчас эльф вспомнил, что оставил свой меч в храме, и был безоружен. Впрочем, сражаться приходилось не так часто — эльфу хватало сноровки не попадаться на глаза врагам и вовремя исчезать за иллюзорной пеленой. А участь тех, кто разоблачил обман, была страшна — в предупреждение всем патруль тёмных эльфов был подобно праздничной гирлянде вывешен на сосны, а внутренности некоторых пугающим узором замёрзли на ветках. На счастье дроу, магия всё-таки — даже тёмная — была не столь жестока в плане увечий, как сталь и отбирала жизнь мгновенно по воле чародея.

Но прорваться через осадную линию незамеченным оказалось невозможно — в чистом поле Ашамаэль не смог бы пройти, не выдав себя. И маг встал перед выбором: попытаться протиснуться через вражеские отряды, рискуя увязать за собой большой хвост, либо напасть на ряды империи и скрыться, пока те ошеломлены. Раньше эльф попытался бы воплотить в жизнь первый вариант, но сейчас, он ощущал такую мощь! Она опьяняла, будто бы подталкивала своего обладателя к безумной авантюре. Казалось, тёмный чародей вырос даже в стихийной магии — он чувствовал снег и лёд вокруг, обнаруживал дроу ещё до того, как те появятся в поле зрения.

Ашамаэль провёл несколько суток, изучая оборонные ряды тёмных эльфов. Дроу не озаботили себя серьёзными укреплениями: лагеря, из которых почти всегда тянулись столбы дыма от походных костров, были обустроены простейшими оборонными укреплениями, вокруг которых осуществлялось постоянное патрулирование. На посту стояли в основном зоркие разведчики и стрелки — всё-таки они имеют дело с себе подобными. От тяжёлого воина в дозоре толку здесь было немного.

В последние дни зимы, когда солнце было в зените, Ашамаэль нанёс свой удар. Расходуя большое количество сил, он буквально стал своей стихией — снегом и льдом. Сначала ярко-белый силуэт, кроме шороха снега, ничего не выдавало на фоне белых полей, которые буквально светились на солнце. Дроу облачённый в чёрные лёгкие доспехи и также закутанный в плащ-хамелеон, настороженно повернул голову на странный звук и поднял руку, останавливая весь патруль из шестерых тёмных эльфов — четверо из них были стрелками, двое вооружены парными мечами из серой стали. По жесту Ашамаэля глава патруля обратился в лёд, став неподвижной ледяной статуей, которая так и замерла с поднятой рукой. Второй взмах, и рядом с группой дроу распустилась, ослепительно сияя, ледяная шипастая роза, пронзая острыми кольями врагов мага. С каждым ударом сердца чернокнижник приближался к, уже двоим, дроу, которые были готовы принять свою судьбу и бросить невидимому врагу последний вызов. Издевательский смех слышался со всех сторон. Волна снега и льда поднялась за спиной чернокнижника и, достигнув высотой нескольких метров, ринулась на лагерь, деморализируя бодрствующих и даже убивая некоторых спящих. Поднялся шум, дроу не понимали, что происходит. Хвалёное хладнокровие здесь дало слабину.

Последних выживших из патруля накрыл град ледяных стрел, оставляя умирать их мучительной смертью, истекая кровью в снегу. Сам же Ашамаэль кинулся в лагерь, где солдаты империи Мортис пытались принять боевое построение, дабы принять врага. Хотя все огни в лагере потухли, предательский отблеск солнца всё-таки выдал чернокнижника. Взвился ворох арбалетных болтов, превращая платки в решето и врезаясь в выставленный эльфом ледяной щит. Тёмный маг замахнулся рукой, и огромный ледяной пласт, только что служивший защитой, поднялся в воздух, подобно молоту, пока имперские арбалетчики готовились сделать новые выстрелы, а воины ещё не поняли, что именно им грозит. Вот ледяная плита с гудением ринулась вниз и упала прямиком в середину толпы тёмных эльфов. Оглушительный грохот ломающегося льда, шорох снега и летящие в разные стороны ледяные осколки, со свистом режущие плоть врага. Из-под плиты торчали раздробленные руки и ноги, из которых сочилась кровь, украшая снег жутким узором, даже виднелась раздавленная голова, чьё содержимое растеклось по снегу. Выжившие дроу кинулись врассыпную, вновь засвистели арбалетные болты. Солдаты империи Мортис были не из тех, кто готов бежать при виде колдуна. Тот, кому достанется голова мага, будет вознаграждён.

Ашамаэль кинулся вперёд. Нужно прорваться! Есть шанс, дыра в обороне, пока враг ошеломлён ударом. Вокруг мага бешеной бурей кружился снег, обдавая дроу поблизости нестерпимым холодом. Ашамаэль запрыгнул на плиту и плавно заскользил по ней вперёд. Со всех сторон лезли тёмные эльфы. Взмах руки, справа вздыбилась стена чёрного огня, иссушая кости и плоть. Тут же бывший щит ощетинился кольями, вновь брызнули фонтаны крови. Маг спрыгнул с плиты и собирался было бежать дальше — до выхода в поля оставалось совсем немного. Но вновь засвистели болты, левый бок пронзила жгучая боль. Эльф, вскрикнув, упал на землю, оступившись на самом краю ледяного пласта. Болт прошёл по касательной, но оставил довольно глубокий порез. Белый балахон обагрился кровью, алые красные ручейки стекали на развевающуюся на ветру ткань. Изо всех сил стараясь оставаться в сознании, маг пополз на четвереньках. Но сзади уже слышался топот ног тяжёлых латников империи Мортис. Когда звуки шагов стали совсем близко, Ашамаэль приложил огромные усилия, чтобы прошептать ещё одно заклинание и перевернуться на спину. Последнее слово тёмных чар маг буквально прокричал и вытянул руки в сторону наступающих дроу, один из которых уже заносил острый меч. На лице выродка сверкала улыбка — он думал, что светлый эльф просит пощады, но жестоко ошибся. Чёрное пламя с рёвом ударило из ладоней беловолосого мага, изничтожая любую материю, которая встретится на пути. Теперь была очередь Ашамаэля смеяться. И его смеху вторили крики умирающих тёмных эльфов, которые были уже не в силах что-то сделать. Впрочем, смех эльфа прервался, когда чёрный клинок, занесённый врагом — уже погибшим — всё-таки врезался в землю рядом с лицом чёрного колдуна. Ашамаэль поднялся на ноги. В ушах гудело, мысли путались, и сознание создавало странные образы в голове эльфа. Но необходимо было ещё заклинание. Последнее.

Когда арбалетчики начали приходить в себя, в воздухе с бешеной силой закружились снег и лёд, буквально пронзая тела врагов. Вихрь охватил почти весь лагерь, угрожая поднять в воздух даже палатки, и под его прикрытием Ашамаэль наконец ушёл в поля. Теперь самое сложное — выжить. Хотя кровотечение прекратилось, боль до сих пор пронизывала огненными иглами бок, и эльф чувствовал, как начинает отекать спина.

«Этого ещё не хватало…»

Отойдя на четверть километра от лагеря, маг споткнулся, упав в снег. Нет, если дроу не вышлют погоню, он сможет выбраться. Но если они нагонят Ашамаэля, то, скорее всего, сразу прикончат. Теперь беловолосый полз.

«Останавливаться нельзя!» — Но маг с усмешкой подметил, что ледяной смерч всё ещё бушует в лагере, а значит, его следы заметёт ветер. Но ожидание эльфа-чародея рухнули. В какой-то момент в глазах мага померкло окончательно, и он упал лицом в снег. А когда снова открыл глаза и повернулся, то обнаружил спешащих следом дроу. Они уже не стреляли, они видели кровь, видели слабость Ашамаэля. Какой трофей! Жрица наверняка будет в восторге от такого нового раба.

— Сдавайся, светлый эльф! — выкрикнул один из дроу. Рослый воин в чёрных латах с мечом и щитом. На щите его красовался символ Верховной Жрицы — красный паук на чёрном фоне. Он шёл без шлема.

«Самонадеянный идиот… Ха!» — Да, они с Ашамаэлем стоят друг друга, и от этой мысли бледные губы скривила ухмылка.

— Получишь только холодный труп… — прохрипел эльф. Сначала он пытался продолжить бегство, но осознал, что не может. Нет сил.

«Но я не могу так погибнуть! НЕТ! Ни за что!» — панически вопил разум. Едкой волной накатил страх, смывая опьянение былой мощи. Усилием воли Ашамаэль сформировал в руках ледяной меч и поднялся на ноги, но тут же покачнулся и под дружный смех тёмных эльфов упал обратно, выронив ледяное оружие, которое тут же рассыпалось миллионом мелких осколков. В глазах померкло.

— Глупый эльф… — с улыбкой произнёс дроу, поднимая на ноги Ашамаэля. Нет сил. Даже молить пощады сил не осталось. Эльф худой рукой судорожно вцепился в запястье воина империи. Песочно-оранжевые глаза в ужасе расширились, лицо исказилось болью и страхом.

— Нет… — просипел чернокнижник.

— Что? — зубоскаля, переспросил дроу, упиваясь своей властью.

— Я знаю, что ты хочешь сделать… Не смей!

— А что ты мне сделаешь?! — захохотал капитан. Загудело в ушах. Капитан империи Мортис что-то говорил, но Ашамаэль уже не слышал. Это конец. Всё погибло.

Внезапно чёрный маг ощутил, что снова упал на землю, а слух порезал пронзительный орлиный клич. Испуганные крики тёмных эльфов, звуки рвущейся плоти и скрежет доспехов. Хлопанье огромных крыльев.

«Что происходит? Ни черта не вижу…» — мысленно ворчал эльф, к которому постепенно возвращалась трезвость мысли. Но зычный голос, принадлежащий явно не человеку, окончательно вернул Ашамаэля к реальности:

— Вставай, Падаан Файон, слуга короля Сиралиона! — до боли знакомый голос. Он использовал старое имя мага и звучал с таким акцентом, который есть только у одних существ в этом мире. Чёрный колдун медленно перевернулся и, уже в который раз за эти пару часов, обомлел от ужаса. Перед ним стоял огромный крылатый зверь с телом льва и головой орла. Пронзительные белые глаза в упор смотрели на эльфа, а вокруг лежали тела дроу. В небе кружила целая стая таких же существ. Некоторые из них пикировали вниз, нанося удары по лагерю.

«Грифоны… Грифоны! Быть такого не может… Почему?»

— Падаан, не время играть в твои игры. Тёмные эльфы скоро поймут, что произошло. Нам надо бежать! — произнёс грифон.

Ашамаэль, ничего не понимая, поднялся на ноги, и грифон тут же подхватил его, легко усадив на свою спину. И с орлиным кличем зверь взмыл в воздух.

— Куда держишь путь? — уже в воздухе пробасил грифон.

— Ирдия… — прохрипел Ашамаэль. — Но объясни мне, кто ты. Зачем спас?..

— Неужели не помнишь, Падаан Файон? — кажется, зверь был искренне удивлён. — Давным-давно ты со своим отрядом спас молодого грифона и его семью от расправы. А я в благодарность поклялся отплатить тебе за помощь. Король грифонов должен держать своё слово!

— Но я требовал больше… — чернокнижник начинал вспоминать. Тогда, во время очередной войны, он ещё служил королю и вёл свой отряд в бой. Но в лесах он застал битву грифонов и охотников-дроу. И преимущество было явно не на стороне гордых зверей. Тогда эльфы кинулись в атаку и быстро перебили врагов. Главой семейства оказался наследник Небесного Трона, который был очень благодарен за спасение своей семьи. И тогда принц поклялся отплатить командиру Падаану Файону той же монетой. Но уже тогда Ашамаэль был алчен и потребовал большей клятвы: всегда отвечать на зов своего спасителя, всегда приходить на помощь в бою. И принц не смог отказаться — таким образом, грифон связал себя сразу двумя клятвами. Кажется, его звали Велетситгор. Да, именно так. — Но как?

— Мы тоже сражаемся с империей, эльф, — произнёс Велетситгор. — Не так явно, как вы. Ведь они даже не знают, где находится наша столица… — Впрочем, этого не знал никто, кроме самих грифонов. Но ходят слухи, что Небесный Трон — столица гордых существ — находится где-то в горах Андатари, которые ещё называют Клеймором Создателя. Эти горы — самые высокие на метрике, а может, и в мире, их величественные пики уходят далеко за облака, на их вершинах не был ни один человек, эльф или орк. Никто из смертных, кроме самих грифонов. Хотя бы потому, что там почти невозможно нормально дышать неподготовленному существу. Сейчас грифонов почти никто не видит — они куда-то ушли после последних войн, но начали возвращаться, когда тёмные эльфы вновь начали поднимать головы и когда миру начала действительно угрожать опасность. Это долгая история. Люди боялись грифонов — яростных воинов, самых быстрых летунов, небесных солдат. Гордые звери подвергались самым разным гонениям, которые обострились во время войн с тёмными эльфами. Тогда старый король, отец Велетситгора, сказал, что уводит свой народ обратно на Небесный Трон, раз люди настолько глупы, что не видят истинного врага. Был расторгнут договор о военной помощи высшим и лесным эльфам. Но сейчас грифоны начали возвращаться… В конце концов, они рождены, чтобы сражаться, чтобы помогать земным существам.

«Они вернулись…» — даже холодный чернокнижник не мог сдержать восторга.

А о Небесном Троне уже многие тысячи лет слагают легенды. Говорят, когда-то прекрасный город находился намного ниже, и люди имели туда доступ. Говорят, что высокие широкие башни вылиты из серебра и золота, а стены высечены в самих горах, а ещё выше располагаются бесчисленные гнёзда, выбитые в скалах, где движение не прекращается даже глубокой ночью — тысячи грифонов спешат по своим делам, кружа вокруг скал. Но никто не помнит того момента, когда Небесный Трон обрёл своё нынешнее название и оказался на самых пиках Андатари. А может, это всё просто вымысел, а на пиках гор всего лишь кучка гнёзд. Но не приведи Создатель задать подобный вопрос грифону.

Холодный ветер дул в лицо, трепля белые волосы и окровавленные полы балахона. Стая грифонов мчалась во весь опор, и вскоре показались ничейные земли, а на горизонте уже виднелась и Ирдия. Спасители пошли на снижение. Ноги Ашамаэля вскоре коснулись земли. Он мог идти. Но не более. Вряд ли сможет постоять за себя, если вдруг что-то случится.

— И всё-таки, — обратился эльф к королю грифонов. — Что именно вы делали так далеко от своего дома?

— Пытались связаться с северными эльфами. Но у них что-то случилось, — медленно произнёс Велетситгор. — А что делал там ты?

— Это не важно, — отмахнулся Ашамаэль. — Я попал в засаду, как ты заметил.

— Падаан, я чувствую, что ты лжёшь, — озадаченно произнёс грифон. — Ты сам напал на блокаду, пытаясь прорвать кольцо. И я ощущаю в тебе то, чего при первой встрече не было. Ты изменился. Очень сильно.

— Имеет ли это значение? — холодно произнёс эльф. — Ты готов выполнить и вторую свою клятву?

— Конечно, Падаан, — кивнул грифон. Голос его был серьёзен, но от чернокнижника не ушло, что зверь был недоволен.

— Не называй меня так, — поморщился беловолосый, не сдержав резкого тона. — Ашамаэль. Зови меня Ашамаэль.

— Ты действительно изменился. Прощай… Ашамаэль. — И грифоны вновь взмыли вверх.

Кайириан молча сидел перед золотым фонтаном, вслушиваясь в журчание воды. На дворе была ночь, в стеклянные потолки было видно звёздное небо. Луна и светильники освещали небольшой зал-сад, усаженный тонкими пышными деревьями, чьи жёлтые кроны переливались в свете огня. Всё-таки это было странно — там бушует умирающая зима, а здесь осень… С битвы у той крепости прошло довольно много времени, но его рана до сих пор не заживала. Казалось, становилось даже хуже. Монарх лишь редкие часы мог стоять на ногах, а остальное время проводил в лазарете под присмотром целителей, оставив ведение войны маршалу. Боль растекалась по всему телу, порой даже лишняя одежда становилась испытанием, невыносимой мукой. Впрочем, одежду королю заменили слои бинтов, которые покрывали крепкое тело короля.

Но мысли раненого монарха, как не странно, занимала далеко не война. Его жена — Таймириэль — сегодня должна вернуться из своего путешествия на соседний материк. Она отправилась туда вместе с целым посольством и отрядом солдат — экспедиция была призвана узнать наконец, что же творится за морем. Быть может, эльфы за океанами ещё живы. Она и сама была выдающимся тактиком, дипломатом, и безумно любила она две вещи: Сиралион и своего мужа. Она уже знала о новой войне, знала о ранении своего мужа и падении древней крепости на границах.

— Кайириан! — Король вздрогнул, вырванный из своих размышлений мелодичным голосом. Не «голоском», а именно голосом взрослой, уверенной в себе женщины, которая привыкла решать проблемы в первую очередь словами, а не насилием. В мерцающей серебром арке стояла высокая эльфийка, облачённая в золотые с белым одежды. Её пышные светло-медовые волосы волнами спадали на плечи. Её одежда — поистине эльфийское чудо, усеянное вышитыми листьями и узорами. Платье, казалось, и вовсе полностью состояло из осенней листвы. Кудри обрамляли светлое, изящное лицо. Эта женщина вскружила головы многим эльфам, даже людям, но вышла замуж за Кайириана, когда тот ещё не был королём. Многие не понимали её. Нынешний монарх выделялся среди многих эльфов — для своей расы он был слишком мужественный внешне, даже порой грубый.

— Таймириэль… — прошептал Кайириан. Ещё одно отличие эльфов от людей — их любовь долгие сотни лет может оставаться страстной, горячей и никогда не затухать. Впрочем, так бывает не у всех, конечно, ведь даже среди эльфов имеются разные индивидуумы. Забыв про раны, Кайириан встал на ноги и нетвёрдой, от нескончаемой боли, походкой направился к своей жене. — Как я скучал по тебе…

— И я по тебе. — Они заключили друг друга в объятия. Рука короля медленно прошлась по мягким волосам Таймириэль. — Но ты ранен. Как ты себя чувствуешь? — В глазах королевы читалась нескрываемая озабоченность здоровьем Кайириана. Она смотрела на своего мужа не в силах отвести взгляд.

— Я в порядке. Лучше расскажи мне, как прошло путешествие. Всё ли было в порядке, как тебя приняли наши братья? Там ли они ещё? — голос монарха звучал тихо и устало. Рана вытягивала все силы. Даже жрецы и чародеи были не в силах что-либо сделать. Оставалось надеяться, что она заживёт. Но король не мог обременять этим свою жену. Народу Сиралиона нужен не только король, который поведёт их в бой, но и королева, которая поднимет дух и наставит мудрым советом.

— Меня приняли, как положено, муж мой. Но я получила отказ. У братьев другие заботы.

— Неужели и там бушует война? — взволнованно произнёс король.

— Нет, подобные вещи там не случились уже давно. Но все средства и солдаты заняты некой целью, о которой мне не сказали. Кажется, они и вовсе забыли о нас, забыли о наших богах… Там что-то не так.

— Это ужасно… Но главное, что ты здесь, свет очей моих! — Кайириан собирался поцеловать свою жену, но грудь внезапно пронзила боль. Бледное красное пятно, отмечавшее рану, расплылось и заалело тёмно-красным цветом. Глаза монарха распахнулись от ужаса, всё вокруг помутнело, а пальцы стали мертвецки холодными.

— Кайириан? Кайириан! — испуганно закричала Таймириэль. — Нет… Нет, нет, нет! Стража! Кто-нибудь! Позовите целителя! Муж мой, не умирай… — На глазах королевы выступили слёзы. Король чувствовал, как ноги его слабеют, а кровь отходит от лица. Его тело начало оседать в хрупких руках эльфийки.

В коридоре послышался топот — приближались стражники, ведущие за собой врачей. Когда старый, седой эльф в белоснежных одеждах лекаря влетел в садик, сиралионский король лежал в руках своей жены на полу и истекал кровью — бинты уже не могли остановить внезапно хлынувший поток. В глазах чернело, правитель эльфийского народа уже ничего не слышал вокруг.

— Что с ним происходит? — Таймириэль подняла на целителя глаза, полные мольбы. Она требовала ответа.

— Не знаю, госпожа моя… — сокрушённо ответил эльф. Кайириана положили на носилки и быстро унесли в палаты. Весь дворец переполошился — весть о том, что королю стало плохо, разлетелась словно чума.

— Он же был ранен давно! — Таймириэль пыталась взять себя в руки. Но слёзы текли ручьём, руки тряслись, страх накатил холодной волной. — Почему это произошло?

— Мы не знаем. К королю съехались все самые лучшие целители Сиралиона, но никто не может ничего сделать. Оружие дроу…

— Это ужасно, — голос королевы похолодел. — Тогда я попробую. Я готова отдать за него жизнь…

— Но моя королева, а если у вас ничего не выйдет?

— Я даже не хочу думать об этом! — голос снова дрогнул, а на глазах вновь выступили слёзы. — Он не может так просто… Не может…

— Моя королева… — сухая рука древнего эльфа легла на плечо Таймириэль, — прошу вас, не падайте духом. Сиралиону нужен король.

Несколько минут эльфийка стояла, закрыв глаза, собираясь с силами. Она чувствовала, как платье отяжелело от крови любимого мужа, как кровь его стекает по пальцам и почти беззвучно капает на пол.

— Ты прав. Я прямо сейчас проведу ритуал, — в голосе эльфийки зазвенела сталь, твёрдая уверенность. Таймириэль, ко всему прочему, также являлась жрицей богини-целительницы, связь с которой у неё была довольно крепка. Взяв свою волю в кулак, королева встала на ноги и уверенной походкой отправилась в палаты целителей, где в не менее жестокой войне, чем на границах Сиралиона, схлестнулись целители и сама смерть.

Альмис — богиня-целительница, покровительница высших эльфов. Ходят легенды, что она и сама когда-то была эльфийкой, ещё задолго до того, как появилось само понятие «высший» у эльфов в этом мире. А может, она и вовсе пришла из иных миров и планов. Сила Альмис была близка к мощи самого Создателя — не зря в пантеоне богов она стоит не так далеко от него. Впрочем, единственная привилегия эльфийской богини — дарить жизнь. Всему. Есть бог, который отправляет живых существ, которые закончили свой жизненный цикл, в мир мёртвых, и только Альмис может сказать что-либо против и вернуть погибшего прямо из рук Смерти обратно в мир живых. Само собой, богиня-целительница просто так таких вещей не делает. Но жрецы её никогда не остаются без внимания.

Целители не жалели себя ради своего короля. Уже третий чародей упал в обморок от изнеможения — кровь удалось остановить лишь частично, но колотая рана в боку Кайириана продолжала кровоточить. Температура монарха резко опускалась, его била лихорадка. Поднявшуюся было панику частично развеяла королева, вскоре появившаяся в белоснежных палатах сиралионских целителей. Кудесники расступились перед женой своего короля, и Таймириэль встала в изголовье постели Кайириана. Хотя лицо её было каменно-спокойным, она не могла без боли в сердце смотреть на мертвенно-бледное лицо своего любимого мужа.

Королева возложила руки на голову короля, шепча молитву, вознося своей богине смиренную мольбу о помощи. Кайириан был ещё жив, Таймириэль чувствовала это! И молитвы королевы были услышаны, эльфийку окружил синеватый свет, который окутал и тело Кайириана. Король резко вздохнул, слабо выгнувшись в постели. Но что-то мешало. Это не была простая рана. Другая сила, почти равная Альмис, мешала жрице исцелить её.

— Отступись, жрица Альмис! — прошелестел женский голос в палатах. — Кайириан Сиралионский должен умереть!

— Никогда! Лучше забери мою жизнь! — И так не на шутку встревоженные эльфы удивлённо воззрились на свою королеву. По палатам раскатился тихий смех, обдающий холодом.

— Твоя очередь настанет позже. Ты пригодишься моему народу… Но моя жрица сделала выбор, твой муж умрёт!

— Я не позволю тебе этого сделать! С мощью и поддержкой Альмис я смогу победить.

— Глупая девчонка… Твоя богиня далеко отсюда, её жалким потугам никогда не сравниться с моей мощью!

— Но вера моя сильна, и я готова отдать жизнь за мужа… — прошептала Таймириэль, чувствуя, как подступает отчаянье. Тёмная богиня действительно была сильнее.

— Ах, зачем тебе этот глупый мужчина? Он только и делает, что размахивает своим мечом… А знаешь что? Ты можешь стать первой высшей эльфийкой, которая присягнула мне! Брось свою слабую целительницу, встань на мою сторону и сторону моего народа. Две Высшие Жрицы, ты только представь себе это…

— Ты предлагаешь оставить любовь всей моей жизни, бросить мой народ и стать первой среди твоих рабынь? Никогда! Даже не пытайся меня обмануть.

— …Тогда ты можешь прикончить первую жрицу! Ты намного сильнее! Представь себе, какие высоты тебя ждут, и они — не чета тому, что может дать твоя никчёмная богиня-целительница, которая только и умеет, что вдыхать жизнь в бессмысленные вещи.

— Никогда!

— Опомнись! Тебе не победить, сделай верный выбор. Неужели ты не осознала свою слабость?

— Пусть я слаба, но вера моя сильна… — вновь прошептала Таймириэль, чувствуя, как слабеют ноги.

— Глупа так же, как и твой муж! Тогда рискни сразиться со мной за его жалкую жизнь!

Перед внутренним взором Таймириэль предстали чёрные руки, принадлежащие женщине и ползущие по телу Кайириану к сердцу и голове. Ещё немного, и когти коснутся сердца… Но яркий свет озарил белоснежные палаты, так, что даже эльфы вокруг были вынуждены отвернуться. Сама Альмис вступила в битву против Ллос за жизнь эльфийского короля. Светлая богиня знала, что если Кайириан сейчас умрёт, то дроу так или иначе смогут победить Сиралион, а корыстные цели Верховной Жрицы идут намного дальше эльфийских полей и лесов. Она двинется дальше, начнёт кровавое правление. При всём при этом, другие злые силы обратили свой взор на эти земли.

«Держись, дитя… — прошептал мягкий женский голос в голове королевы. — Не слушай её, у тебя всё получится».

Яркий синеватый свет своим напором не подпускал тьму к сердцу короля. Вера и страх за жизнь короля окрылили Таймириэль, дали ей силы бороться. Когда стык тьмы и света спустился до раны в боку, палаты огласил болезненный женский вскрик. Кайириан резко выдохнул, словно долгое время провёл под водой, задержав дыхание.

— Я недооценила тебя… — прошипел голос Ллос, и отпрянувшая тьма превратилась в огромного чёрного паука. — Тогда умрёшь ты!

Тёмная богиня надеялась испугать соперницу, нанести неожиданный удар, но у неё не вышло. Ослабленная богиня не смогла преодолеть барьер королевы. Чёрная паучиха сломала своё жало о светлый щит и с пронзающим острыми иглами слух криком отпрянула, а потом и вовсе исчезла. Повисла тишина, прерываемая только прерывистым дыханием раненого короля. Кровь перестала хлестать из раны, а проклятие, так тщательно замаскированное, исчезло. Королева тяжело опустилась на стул рядом с кроватью супруга, ощущая, будто жизненные ее силы были почти полностью высосаны. Борьба с богиней Ллос оставила свой след.

— Жизни Кайириана Сиралионского более ничто не угрожает. Покиньте нас, — устало, но от того не менее церемониально произнесла Таймириэль, присев на стул рядом с кроватью своего мужа. Жрецы и целители поспешно покинули белые палаты.

Эльфийский монарх спал крепким сном, и Таймириэль не могла точно сказать, когда он проснётся. Может, завтра, а может — через неделю.

Первое, что бросилось в глаза по возвращении в Ирдию — стражники. Они попросту исчезли с улиц, а на смену им пришли рослые воины в тёмных шипастых доспехах, вооружённые острыми алебардами, мечами и ростовыми щитами, на которых на чёрном фоне красовалась серебряная звезда с длинными лучами — символ торговых сепаратистов, во главе которых стоял сам Ваалинар. Ашамаэль был уверен, что за этим символом кроется нечто большее, но демонам он явно не принадлежал. На улицах также стало меньше народу — очевидно, многих мужчин обратили в одержимых и забрали на службу демону, ведь шлемы с закрытыми забралами, и никто не сможет рассмотреть лиц вояк. А бунта Ваалинар справедливо не опасался — в городе почти некому у было бунтовать.

На воротах Ашамаэля пропустили сразу, а один из воинов медленно пробасил:

— С возвращением, командир.

Величественное возвращение не удалось. На опустевшие улицы через открытые ворота ступил эльф с длинными белыми волосами, которые от долгого перехода ветра растрепались, а лицо порядком иссушилось. Некогда белый балахон был замаран кровью, помят и местами изорван. Впрочем, даже это не мешало эльфу держался гордо и надменно.

Находясь в городе, Ашамаэль почти явственно ощущал Ваалинара, словно тот шёл за его спиной. Но демон до сих пор молчал. К этому точно как-то причастен Дрейк, Ашамаэль был почти уверен. И от этой мысли лицо чернокнижника сводило от злости. Он сбежал, бросил Ашамаэля и сейчас наверняка что-то плёл демону. Какую-нибудь грязную ложь! И злость эта буквально придала сил тёмному чародею, а его величественность стала поистине пугающей, даже несмотря на не самый опрятный внешний вид.

Массивные двери, ведущие в подземный дворец Ваалинара, распахнулись перед десницей демона. Беловолосый колдун быстрым шагом преодолел бесчисленные, однако полные своей мрачной красоты коридоры и пролёты. Здесь явно всё преобразилось. Больше украшений, мрачных гобеленов и тусклого золота, но всё по-прежнему оставалось в чёрных тонах. Но сейчас путь Ашамаэля лежал не в тронный зал — он шёл в комнату Николаса, который наверняка сейчас находился там. Тёмный чародей жалел только об одной вещи: он не может убить Дрейка сейчас, ибо гнев Ваалинара в таком случае будет, скорее всего, для него смертелен.

Дубовые двери Николаса с грохотом распахнулись, и мерзкий болотно-зелёный гоблин с визгом кинулся наутёк вглубь захламлённой комнаты, которая давно не видела толковой уборки. В центре комнаты стоял пьедестал с распахнутой древней книгой о демонических ритуалах. Перед книгой и стоял Дрейк, который сейчас удивлённо пялился на ворвавшегося в его комнату эльфа — рыжий даже перо из рук выронил, которым что-то царапал в другой книге.

— О… Выжил? — произнёс он, явно не ожидая подобного поворота.

— Ублюдок! — прорычал Ашамаэль, угрожающе приближаясь к Дрейку.

— Да, я тоже рад тебя видеть… — усмехнулся безумец, предусмотрительно откладывая в сторону свою записную книжку. Видимо, тексты в найденном фолианте смертному глазу были не понятны.

— Ты бросил меня там! Что, надеялся, что я подохну там, да, тупое смертное создание?! — Эльф схватил Дрейка и, подняв его с места, со всей силы ударил о захламлённую книжную полку. Книги тут же посыпались на пол.

— Мне приказал Ваалинар!

— Ложь! — рявкнул Ашамаэль, не желая слушать жалкие оправдания безумца. — Если струсил, так и скажи!

— Да ты с ума сошёл! — Рыжий вцепился в запястья Ашамаэля, пытаясь высвободить себя от судорожно сжимающихся пальцев эльфа, которые были так опасно близки к горлу.

— Да кто бы говорил… — фыркнул Ашамаэль, чувствуя, как гнев переходит в бессильную злость, — с рыжим ублюдком нельзя ничего сделать. Бледные пальцы разжались, и Дрейк, наконец, вздохнул спокойно, спешно обходя беловолосого эльфа и увеличивая дистанцию. — Что там с этой книгой? — бросил чернокнижник через плечо.

— Ни черта не понятно — нужно переводить. Повелитель понимает, что там написано, но эта книга нужна нам, а сам он не пожелал раскрывать тайны демонических писаний.

— Что же? Он не торопится войти в этот мир? — скептично фыркнул Ашамаэль, поворачиваясь к Дрейку.

— Для демона время идёт иначе, — отозвался Дрейк. — Тем более, нужно ещё подождать, пока мир окончательно увязнет в своих распрях. Так что Повелителю торопиться вовсе некуда. Да и кому, как не эльфу понимать это? Твои сородичи тоже весьма неспешны.

— Да, вполне возможно. Об этом я поговорю с ним самим. И что, он доверил тебе перевод текста?

— Да… — кивнул Дрейк, явно и сам удивлённый этим фактом. — Странно, но языки мне даются хорошо. Джеран мог заняться этим, но его Повелитель тоже куда-то отправил.

— Что ж, удачи, — медленно произнёс Ашамаэль и развернулся к выходу.

— Стой! Ты мне не поможешь? — возмутился Дрейк, который явно рассчитывал на помощь мудрого эльфа.

— Нет, конечно, — надменно фыркнул чернокнижник и, отпихнув с дороги вновь вылезшего гоблина, прислуживающего Дрейку, он вышел обратно в коридор. Теперь Ашамаэля злило ещё одно: Ваалинар до сих пор молчал.

«Он вообще знает о прибытии своей десницы? Конечно, знает! Он, чёрт возьми, почти обо всём знает… Что ж, раз проклятый демон молчит, значит можно привести себя в порядок,» — решил чернокнижник, ибо сейчас внешний вид Ашамаэля оставлял желать лучшего.

Тёмный колдун не спеша принял ванну, даже поужинал, подобрал новые, конечно же, белые, одежды. Маг и сам не понимал, почему именно белое. Обычно серебро носили воины Сиралиона. А рана хотя и выглядела сейчас не лучшим образом, была не столь серьёзна, и эльф даже удивился, как это такая пустяковая царапина смогла тогда вывести его из строя.

И вот, приведённый в порядок, Ашамаэль во всём своём величии отправился в тронный зал Ваалинара, книгу оставив в своей комнате и наложив на неё мощные скрывающие и охранные чары. Маг не знал, раскроется ли его попытка укрыть что-то от демонического взора, но глупая надежда теплилась в душе, к тому же терять ему было нечего. Коридор к обиталищу демона также изменился. Он ярко освещался буквально тысячами свечей, закреплённых на закруглённом потолке и тёмных стенах. Вдоль стен стояли воины в чёрных латах, вооружённые тёмными фламбергами, в чьих волнистых лезвия мерцали отблески огня от свечей. Когда по коридору зашагал эльф-чернокнижник, воины Ваалинара преклонили колени — каждый, без исключения, когда мимо проходил их командир. И в этот момент Ашамаэль забыл о злости, переполненный самодовольной гордостью. Это его солдаты… Почти. Даже Сиралион может лишь мечтать о такой армии покорных и сильных бойцов, в чьих рядах царит стальная дисциплина. В них есть весомые недостатки, но и они наверняка поправимы.

Ашамаэль отворил золотые высокие двери, выполненные в виде рычащего дракона, которого окутывали языки пламени. И перед беловолосым магом тьмы предстал тронный зал демона, который, как ни странно, изменений не претерпел. На жутком троне восседал сам демон. На его тонких губах играла лёгкая полуулыбка, которую Ашамаэль видел всё отчётливее, приближаясь к своему повелителю. В ногах демона лежал его советник — уродливый, сгорбленный мужчина, а из его тела торчал двуручный меч.

— Он мне надоел… — пояснил Ваалинар, заметив вопросительный взгляд эльфа. — Мерзкое создание. Да, ты вернулся. Ничего не хочешь мне сказать? — в голосе демона звучала угроза, которую Ашамаэль просто не понимал.

«Ведь я сделал всё идеально…»

— Ничего, кроме того, что твоё задание выполнено. Ах да, рыжий паршивец меня бросил, — холодно произнёс чернокнижник, в упор смотря на Ваалинара. — И говорит, что ты ему приказал.

— Так и есть. Это я сказал. Слушай, эльф, а не нашёл ли ты ещё что-нибудь в том храме?

— Нет, ничего. — От напряжения свело мускулы.

«Он знает? Быть не может!» — страх смешался с холодной решимостью. Сейчас Ашамаэль поймёт, нашёл ли он управу на демона, или же эта лишь игра. Ведь их связь работала в обе стороне, и Ваалинару тоже было непросто скрыть свои замыслы, хотя это и давалось ему проще.

— Учти, что сейчас мои люди обшаривают твою комнату. Ты точно ничего не хочешь сказать? — демон говорил уверенно.

— Ничего, — Ашамаэль был уверен, что…

«Не важно. Демону необязательно знать!» — чародей намеренно прервал поток своих мыслей. Но в следующий момент всё вокруг превратилось в кровавый кошмар. Сверкнуло, стена огромного тронного зала обагрила алая кровь. Ваалинар вскочил с трона и, выхватив меч из трупа советника, замахнулся и рубанул чернокнижника. Острая сталь рассекла плоть, пронзая тело дикой нестерпимой болью. Тёмный колдун завопил, терзаемый острым клинком.

— Я знаю, что ты там что-то нашёл! — с этими словами демон вновь взмахнул своим жутким оружием, отрубая Ашамаэлю руку. Брызнула кровь. Демон метким ударом пронзил колдуна насквозь, но смерть никак не шла. Лишь нескончаемая боль и море крови. Ашамаэль упал на пол и в ужасе уставился на отрубленную руку, которая сейчас подёргивалась на полу, наливаясь мертвенной бледностью. Но в голосе демона зазвучал страх. — Думаешь, НЕОБЯЗАТЕЛЬНО ЗНАТЬ?! Забыл, что я вижу твоё сознание насквозь?! Да, тебе удалось отгородить кусок… НО ЭТО ТЕБЯ НЕ СПАСЁТ!

Взмах острой стали, и голова эльфа отсечена. И в этот момент Ашамаэль ощутил настоящий ужас, видя, как падает его тело, содрогаемое смертными судорогами, а сам он летит куда-то вглубь тронного зала. А смерть всё не идёт. Только дикая боль, нестерпимая боль. И коридоры вновь огласил пронзительный крик эльфа-чернокнижника.

Вновь сверкнуло, и Ашамаэль вновь обнаружил себя целым и невредимым — только вот боль никуда не ушла. Снова демон занёс обагрённый кровь меч и пронзил горло мага, стоящего на коленях. Ашамаэль ощутил, как жгучая сталь проходит через гортань, разрывает лёгкие и выходит где-то в правом боку. Ваалинар резко вынул меч и вновь нанёс колющий удар в грудь, и ещё удар, и так продолжалось долго, пока всё вокруг не затопила кровь. Тогда демон двумя ударами отсёк обе руки эльфа и остановился. Тело чёрного колдуна не успело упасть на пол, как всё вернулось на свои места, стены снова освещали пылающие лампы и цвет их, как и прежде, был чёрным. А Ашамаэль стоял на коленях перед своим повелителем весь в крови, а тело его было покрыто рублеными ранами, которые с дикой болью медленно затягивались.

— Как же мне нравится твоя упорность… — прошипел демон, обходя эльфа. Взяв свою десницу за волосы, Ваалинар поволок эльфа к выходу. — А теперь мы отправимся в твою комнату, и я ткну тебя носом в твоё же дерьмо. И тогда ты позавидуешь мертвецам!

В этот момент двери распахнулись, и в зал вошёл Джеран, облачённый в пышный тёмно-золотой камзол. Увидев перед собой своего повелителя, волокущего своего десницу за волосы, он еле заметно вздрогнул и замер.

— Мой повелитель, мы ничего не нашли, — медленно произнёс он, без особых эмоций смотря на окровавленного эльфа, что корчился за спиной Ваалинара. А сам демон выглядел удивлённым. Даже поражённым. — Перерыли всю комнату.

— Как? Но у него тоже ничего с собой нет, — произнёс Ваалинар.

— Возможно, вам стоит лично проверить его вещи? — учтиво и одновременно холодно предложил Джеран.

— Нет. Ты же тщательно всё проверил, как я и просил? — Тёмный маг кивнул. — Вот, а за всё время твой преданной службы я понял, что всё скрытое быстро становится для тебя явным.

— Тогда что нам делать? — буднично поинтересовался Джеран Лорс.

— Прикажи отнести эльфа в его комнату — его раны скоро сами заживут. Мне он ещё нужен… Ах да, Алану к его комнате не подпускай, пока он не придёт в себя. Кажется, наша стервозная колдунья питает нежные чувства к остроухому.

— Как прикажите, господин, — Джеран поклонился Ваалинару и жестом руки приказал воинам, что шли следом за ним, взять Ашамаэля, теряющего сознание.

Когда беловолосого унесли, Джеран вновь обратился к демону.

— Может быть, расскажете мне, что происходит?

— Ничего, — демон лишь отмахнулся от своего советника. — Ступай, мне нужно побыть одному.

Когда Лорс покинул тронный зал, Ваалинар вновь уселся на трон, нервно постукивая пальцами по подлокотнику. Ашамаэль оказался сильнее, чем ему сначала казалось, но демон не желал себе признаваться, что он действительно испугался. Дрейк утверждал, что эльф что-то нашёл, что стал намного сильнее. Так и было, его тёмная мощь возросла, а воля окрепла настолько, что он даже смог частично отгородиться от Ваалинара. Демону даже казалось, что он знает, кто стоит за этим даром Ашамаэлю. Но если опасения его верны, то эта игра куда более жестока и непостижимая. Но это не важно. Сила эльфа по-прежнему была лишь жалкой крупицей по сравнение с мощью Ваалинара. А когда демон сделает свой первый шаг в этот мир… Хотя связь его с десницей ослабнет, но причин для волнения не останется.