Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Глава 2. Часть 17 «Страшная участь»

— Таланис… Кардан… — хриплым усталым голосом произнёс Ашамаэль, отрешённо смотря на пылающую Мантрию. — Стены города разрушены?

— Да, господин, — не очень-то победоносно отозвался Таланис.

— И улицы их уже неделю пылают…

— Всё так, повелитель, — флегматично кивнул Кардан.

— Тогда ответьте мне на один. Простой. Вопрос. КАКОГО ЧЁРТА МОИ ВОЙСКА ЕЩЁ НЕ ВОШЛИ В ПРОКЛЯТЫЙ ГОРОД?! — странное действие зелий, постоянный стресс и злость буквально сводили эльфа с ума. Его резкий голос, наверное, навёл ужас и на воинов Мантрии, которые продолжали держать оборону на руинах стен. Ашамаэль резко развернулся к своим советникам. Осунувшееся лицо исказила ярость.

— …Повелитель… — видимо, из-за связи офицеров и Ашамаэля сильный гнев неблагоприятно подействовал на Таланиса. Наверняка и на воинов он действовал так же.

«Нужно взять себя в руки… Соберись!»

Этот холодный, самоуверенный, молодой — с виду — мужчина сейчас неуверенно топтался перед своим повелителем, словно провинившийся курсант.

— Мы ничего не можем поделать. Их щиты овеяны белым колдовством, а дух настолько силён… Я никогда такого не видел! Они готовы умирать за каждый камень своей крепости! Они… Мне порой кажется, что они и не люди вовсе, — со временем голос Таланиса начал обретать прежнюю холодность. — Я вновь повторюсь. Предлагаю обойти их. Тем более, скоро за вами явится наш Властелин, — заметил стрелок.

— Мне плевать! — огрызнулся Ашамаэль. — Я не собираюсь оставлять врагов за своей спиной! Мантрия падёт. Рано или поздно падёт… Это будет хорошим испытанием хвалёным воинам Ваалинара. Завтра, на рассвете, я поведу вас лично и покажу, как нужно командовать войсками, — с этими словами чёрный чародей резко развернулся и отправился прочь.

Злость опытного полководца здесь можно понять — полчище Ваалинара стояло под стенами Мантрии уже вторую неделю. Шла первая половина лета, и срок должен был вот-вот настать. А осада не продвинулась ни на сколько, несмотря на то, что стены были почти разрушены, а мантрийские улицы горели почти не прекращая. Грязные, помятые и покрытые копотью людские воины продолжали стоять. Их молитвы часто заставляли врага отступать, что приводило Ашамаэля в ещё большую ярость. Хотя чёрный маг и не признавал этого, но в глубине души он знал: до стен Талании ему уже не дойти. Просто не успеет — Ваалинар призовёт раньше. Но разгромить Мантрию времени должно хватить.

Как и завещал несчастный король Тариса, ночью ворота открылись. Дроу вошли в город, но бойни среди мирных жителей, как ни странно, не учинили. По плану Дартана, эльфийский гарнизон, который находился в плену тёмной магии в стенах Тариса, тоже не должен был ничего предпринимать, позволив просто перерезать всех эльфийских солдат. Но среди высших эльфов была пара магов, которые смогли противостоять вражескому колдовству. И планы дроу медленно пошли под откос. Всё началось с того, что, как только войска тёмных эльфов полностью вошли в город, ворота закрылись, но те, кто это сделал — небольшой эльфийский отряд, — были убиты на месте. На опустевших ночных улицах Тариса армия империи Мортис подвергалась постоянным обстрелам сиралионских лучников, а мелкие стычки не утихали ни на минуту. Мелкие отряды возникали, словно из ниоткуда, нападая на тёмных эльфов — хозяев ночи — в их собственной стихии, и тут же исчезали прочь за каменными домами, не давая шансов начать погоню, ведь если могучая армия разделится, то на улицах незнакомого города ей быстро настанет конец. И многие захватчики задавались вопросом: где местные жители?

Кульминации эта битва достигла на площади, когда донельзя разозлённые тёмные эльфы расположились под стенами королевского замка, ожидая, конечно, объяснений и изводясь от жажды наконец прикончить обнаглевших эльфов. Но внезапно площадь озарил яркий свет магических огней и факелов. В небо взвились горящие стрелы, градом накрыв вражеское войско, и гордые воины сиралиона наконец вышли из тени, набросившись на ненавистных тёмных эльфов со всех сторон, зажав их в кольцо в самом центре площади. Высшие эльфы дрались ожесточённо, несмотря на гибель своего командира. Терять им, в принципе, было нечего: они были окружены полчищами империи Мортис и заперты в городе, который обороняли. Так почему же не уйти с честью? К тому же стоило помнить, что и шанс уйти живыми был ещё высок. Два светлых мага Сиралиона сами приняли участие в схватке, поддерживая своих товарищей. Дроу от своих светлых сородичей не отставали, уверенно держа оборону. По тёмным улицам и пустым коридорам замка разлетался пронзительный звон сражения, эльфийские голоса слышались повсюду. Над площадью было светло как днём — заклинания магов ни на секунду не давали темноте вновь войти во власть здесь.

Разбуженный этим адским шумом, к окну своей спальни, которая выходила как раз на площадь, выскочил и сам Овенин Тиймер. Он в ужасе уставился на бойню, разразившуюся в его городе. После его признания на площади, казалось, Дартан и посол дроу вовсе захватили власть в городе и не посвящали в планы свои короля тарсийского. Кажется, высшие эльфы начинали теснить своих врагов. Может, они победят? Но как на это отреагирует Дартан?

«Да какая разница, как он отреагирует?! — мысленно выругал себя король. — Здесь я король, а не он!»

Сражение тем временем продолжалось, и светлые эльфы стремительно теснили своих тёмных собратьев. Впрочем, дроу уже отошли от первого шока и теперь так же давали яростный отпор, заставляя сиралионских воинов нести ощутимые потери. Но тут даже Тиймер, неопытный в войне, видел, что если не случится чудо, то дроу настанет конец через несколько часов.

Тем временем молодой эльф-чародей выполнял особое поручение: через чёрный ход крепости он выводил людей. Тех немногих, кто пожелал покинуть город — в основном молодёжь, тащащая за собой своих старых родственников и младших братьев и сестёр. Звуки битвы настигли их на полпути к выходу. Молодой колдун страдальчески вздохнул — он хотел сражаться вместе со своими сородичами. Но делать нечего! Разгладив складки белой мантии, маг двинулся дальше, ведя за собой группу местных жителей.

Но вот над площадью, где решалась судьба Тариса, прогремел раскат грома, и чёрная молния распорола и без того тёмное небо. Оба воинства в испуге замерли, и все их взоры устремились на один из парапетов крепости. Там стоял сам Дартан, облачённый в свои чёрные одежды. В руках его был тёмный, словно сама ночь, посох. Всё пошло не по плану тёмного мага, отчего тот был очень зол. И, видимо, решил взять всё в свои руки — его мощи хватило бы, чтобы снести жалкий городишко Тарис с лица этого мира, чего уж говорить о кучке светлых эльфов! И когда на высших эльфов обрушилась тёмная магия Дартана, дроу тоже не стали терять времени и кинулись в атаку, быстро раздробив ряды сиралионских воинов. Тёмные эльфы, словно тени, мелькали между заклинаниями и чёрными фонтанами, дробящими мостовую, рвущими на части тела светлых эльфов. И кровавое безумие, с помощью Дартана, закончилось довольно быстро. Армия дроу, хотя и поредела заметно, взяла много пленников. Сам чернокнижник тут же исчез, оставив замок во власть империи Мортис, чем атакующие немедленно воспользовались, ворвавшись в пустые коридоры, — высшие эльфы не успели позаботиться об обороне. А судьба короля была очень трагична. Вскоре по тронному залу разлетелись мольбы о пощаде, принадлежавшие Овенину. Дроу затеяли жестокую игру — они отпустили поверженного короля, а сами же устроили на него охоту, долго и мучительно изматывая его и гоняя по пустой крепости, — слуги были предусмотрительно вырезаны, а их тела оставлены напоминанием. В конечном итоге Овенин, изуродованный и измученный, был повешен на главной площади вместе с пленёнными сиралионскими эльфами — король потерял надежду и просто сдался дроу. А солдаты империи теперь учинили бойню в городе, вырезая в основном молодёжь, женщин и стариков — тех, кто не мог работать на фермах и предприятиях. А взрослые мужчины, пленённые, были теперь обречены на рабство — помочь им теперь было некому, ибо не оставалось в Тарисе людей, не занятых рабским трудом. А жестокие надсмотрщики исключали бунт.

Что до беглецов, те, ничего не подозревая, почти покинули город. Они были в шаге от свободы, с магом у них был даже шанс вырваться за границы Тариса. Но тут прямо перед чародеем из теней вышел Дартан. Люди испуганно ахнули, послышался испуганный детский плач. Впрочем, эльфийский колдун не растерялся — молодой маг сгруппировался, выставил перед собой посох, который тут же заискрил молниями. Но молодом магу было не устоять перед тёмной волей Дартана, даже чудо не спасло бы его.

— Далеко собрались? — с ухмылкой произнёс Дартан.

— Подальше от тебя, проклятый чернокнижник! — дерзко отозвался эльф. — Уйди с дороги, дай уйти с миром! Эти люди не причинят тебе вреда…

— Нет. Все останутся в Тарисе и последуют своей судьбе.

— Прошу тебя, чернокнижник… — эльф быстро осознал безысходность ситуации. — Отпусти хотя бы людей! Забери меня!

Дартан лишь взмахнул рукой, готовясь молча уничтожить посмевших перечить ему людей. Но эльф выставил перед собой посох, выкрикнув слова защитного заклинания, и грянувшая тьма на какое-то мгновение упёрлась в широкий белый щит, источником которого являлся посох молодого мага. Змеившиеся потоки чёрной энергии бились о сверкающий белый щит, но не могли пройти, словно бы сам Создатель, если он вообще существует, помог молодому кудеснику. Глаза Дартана расширились от удивления — тёмный маг не ждал, что эльф сможет оказать такое сопротивление. В какой-то момент эльф был уже готов нанести удар сам, но Дартан всё же оказался опытнее. Щит света раскололся, и тьма поглотила эльфа с беглецами, и эхом во мраке разнёсся крик множества голосов, полный боли и отчаянья.

Звуки набата грохотом своим огласили окрестности вокруг. В лагере армии Ашамаэля готовилось что-то поистине масштабное — казалось, весь многотысячный легион сейчас устремится в полном своём составе прямиком в Мантрию. Именно таким был план эльфа. Сам он возглавит главное наступление, пока ещё несколько отрядов пойдут в атаку на других сторонах города под предводительством Кардана и Таланиса. Сам же Ашамаэль был в практически невменяемом состоянии из-за огромного количества принятого магического зелья. Сейчас, пока его армия выстраивалась в боевые порядки, чародей готовил заклинание, которое должно было смести большую часть Мантрии с лица земли. И об успешности этого заклинания говорили чернильно-чёрные тучи, собравшиеся над осаждённым городом. Ашамаэль в это время находился в глубине лагеря, где его не достанут вражеские выстрелы. Вознеся руки к небесам, он громко читал страшное заклинание. Вокруг чернокнижника воздух буквально загустел, из-за чего казалось, что здесь царит полный штиль. В небеса поднимались столбы чёрного густого дыма, соединяя содрогавшуюся в безумии войны землю и почерневшее от тёмной магии небо. И вот вскоре всё было закончено — стихия была готова обрушиться на врага с небес, осталось начать штурм!

Но когда Ашамаэль встал во главе своей армии и дал сигнал атаковать, мантрийцы сорвались со своих позиций. Словно не сговариваясь, они кинулись в атаку на своего врага в момент, когда он был наиболее уязвим. Несмотря на ужасное состояние рассудка, чернокнижник предвидел такой поворот событий и тут же начал перестраивать своих людей в защитные позиции. Пока стальная волна Мантрии не захлестнула демонические воинства, с неба по ней били чёрные молнии, от которых молитвы уже не спасали — тьма здесь была слишком сильна. Волну атакующих постоянно озаряли вспышки света — так святые латы реагировали на прикосновение чёрных молний. Они гудели, подобно церковным колоколам. Но ваалинаровы воины не успели перестроиться. Ашамаэль оказался на острие атаки врага. Но чернокнижнику оказалось это на руку. Стык вражеских армий рассекла цепная молния, под ногами пролегли ледяные гряды, появляющиеся из почерневшей земли лишь по мановению руки могущественного колдуна. Видно было, что мантрийцы истощены — в атаку пошли все до единого, тем самым дав возможность остальным армиям зайти с тыла, чем Ашамаэль быстро воспользовался, приказав забыть про город и атаковать врага. Но гордые воины республики не позволили взять себя в кольцо, бешеным напором прорезая себе дорогу всё дальше от родных стен. Но кто ими командует? Эльф, как ни силился, не мог разглядеть никого, кто мог бы быть похожим на командира. Не может же быть, что их дух остался настолько сильным! Впрочем, это и не имело значения — Ашамаэль видел, что пехота скоро сломит врага и победа уже в его руках. Благодаря эльфу, конечно, — чернокнижник оказывал своей армии активную магическую поддержку, закрывая их колдовскими щитами и обрушивая на врага силы льда, молний и тьмы.

И даже тогда, когда магическая буря в небе исчезла, кровавая битва продолжалась. Все построения были давно сломлены, всё вокруг смешалось, и Ашамаэль вынужден был использовать более лёгкие заклинания, дабы не отправлять собственных воинов на тот свет в огромных количествах. Его белый балахон обагрился кровью врагов и местами был изорван — клинки паладинов всё-таки иногда касались тела чародея. Но этот бой стал лучшим испытанием сил Ашамаэля. Эльф даже задумался о том, чтобы взять пленных и отпустить человек десять, дабы те разнесли молву о нём. Хотя нужна ли эльфу-искаженцу подобная слава? Ведь тогда инквизиция наверняка откроет на него охоту. Но Ашамаэля никогда не пугали битвы.

Итак, кровавая схватка близилась к концу. Армия Ашмаэля понесла тяжёлые потери, но войска наконец-то вошли в город, и тогда тёмный маг не сдержал смеха. Долгожданная, опьяняющая победа! Единственное, что помрачало победу, так это то, что всё это было лишь во славу алчному демону Ваалинару. Когда бой закончился, тёмный чародей молча наблюдал за тем, как ваалинаровы воины берут пленных. В голове колдуна вновь рождался очередной план, как снизить боевой дух врага. Подошёл Кардан.

— Повелитель, Мантрия пала. Мы понесли тяжёлые потери, но сил осадить Таланию у нас хватит.

— Что ты имеешь в виду? — глаз эльфа нервно дёрнулся.

— Осадить мы их сможем, но вот штурмовать и далее удержать — нет, — флегматично констатировал офицер. — Только если не подоспеют подкрепления. Я слышал, что двое таких же, как и вы, тоже сейчас сражаются на землях людей.

— Они не ровня мне, — резко бросил эльф. — Даже вместе взятые! Но всё же узнай подробнее, где находится их армии и чем занимаются. Одна из них точно будет готова кинуться мне на помощь… — чародей ухмыльнулся.

Располагая лагерь, эльф приказал поставить свою палатку как можно дальше от поля битвы — смрад разлагающихся трупов и крики воронов вряд ли дадут ему уснуть.

И ночью, когда чернокнижник привёл себя в подобие порядка и принял ванну, в командирскую палатку явился незваный гость. Ашамаэль как раз изучал карту, планируя, как лучше подвести свою армию к стенам Талании, подмечая, что действие зелья почти прошло. Впрочем, слабость всё ещё преследовала колдуна.

— Не ровня, значит? — прошелестел насмешливый голос, принадлежащий женщине. И хотя чародей ничего не чувствовал к обладательнице этого голоса, всё же невольно вздрогнул.

— Алана… Ты подслушивала? — холодно отозвался чернокнижник. Ему уже давно надоела эта игра.

— Нет, что ты… — хихикнула колдунья. — Проходила мимо, — изящные пальцы пробежались по плечам эльфа. Ашамаэль резко развернулся и перехватил руки Аланы, которая как раз собиралась поцеловать своего возлюбленного. Неужели она всерьёз считает, что хладнокровный чернокнижник может ответить ей взаимностью?

— Тогда у меня к тебе важное дело.

— Для тебя — всё, что угодно, — игриво улыбнулась ведьма. — Гордый полководец соскучился по…

— Мне нужна помощь в штурме Талании, — перебил маг.

— Может быть, я смогу отговорить тебя? — прильнув всем телом к чародею, промурлыкала Алана. — Я знаю много способов.

— Неужели ты испугалась короля и кучки прихвостней? — ядовито усмехнулся Ашамаэль. Маг решил сыграть на гордости и страсти Аланы. Оставалось надеяться, что она забудет про решение Ваалинара уже совсем скоро отправить свою десницу по важному поручению, важнее даже этой войны. — Но если ты поможешь мне, я отблагодарю тебя. Прямо в покоях короля.

— Ах, вот как? — лукаво улыбнулась Малтис, смотря на эльфа снизу вверх с хитрым прищуром. — Тогда хорошо… Я вернусь и прикажу своим войскам следовать за тобой. Думаю, у стен столицы мы встретимся…

И эту ночь чародей и ведьма провели вместе. Сколько бы Ашамаэль не убеждал себя в своей неприязни к этой человеческой женщине, он не мог отрицать, что она вновь помогла ему отвлечься.

Выйдя на улицу с утра, Ашамаэль почти в ужасе отпрянул, скрывшись в спасительной тьме. Свет был слишком ярким, звуки слишком громкими, а крики стервятников, словно колья, вбивались в разум. И нет, не магия тьмы на сей раз виной — во всём виноваты были магические зелья, которые продолжали пагубно влиять на чародея. Как назло, на улице стояла солнечная погода — лето уже вошло в свои права. И сейчас этот белый шар на небе превратился в сияющую всепоглощающим светом звезду. Прерывисто вздохнув, чародей надел капюшон и натянул его на глаза. В груди ломило, даже дышать, казалось, было сложно. Нетвёрдой походкой чернокнижник направился к лагерю своей армии, который расположился слегка в стороне от поля боя, на котором всё осталось нетронутым — только тела воинов Ваалинара были забраны. Мантрийцы же лежали брошенным на растерзание и без того отъевшимся стервятникам.

Кардан и Таланис о чём-то говорили, когда к ним подошёл Ашамаэль. Прервав их диалог, колдун сухо произнёс:

— Знамёна снять, на их места поместить тела мантрийцев.

— Командир? — оба офицера повернулись к своему господину.

— Что-то не ясно? Мантрийцев на стяги! Пускай Алан Таланийский знает, что случается с теми, кто встаёт у меня на пути.

— А что с пленными? — медленно спросил Таланис. Впрочем, эльф уже видел, что лучник знает ответ на вопрос. Ваалинар не заложил в своих офицеров кровожадность. Он просто приказал им сражаться, поэтому оба офицера, кажется, недоумевали с подобных решений их нынешнего командира.

— Изувечить, но так, чтобы они остались живыми, и тоже на стяги, — распорядился Ашамаэль и резко развернулся. Ему начинала нравиться эта армия. Не приходилось даже напрягать свои голосовые связки — лишь по одной мысли демонические солдаты начали собираться. Легион выстраивался; по приказу эльфа, раненым оказывалась должная помощь. Но им придётся идти вместе со всеми — нет времени отправлять их обратно в захваченный замок, а Мантрия уже была непригодна для проживания.

Как только демонический легион выступил в новый поход, Ашамаэлю пришло сообщение, что армия Аланы Малтис двигается с востока на перехват основным силам Ваалинара — это значило, что она всё-таки сдержала своё слово и теперь собирается соединиться с войском Ашамаэля. Другие же доклады говорили о Джеране: тот со своим войском вёл боевые действия где-то в отдалённых местах и прийти на помощь не мог, даже если захотел бы. Также поступила тревожная весть, что со стороны столицы людской страны навстречу захватчикам движется ещё одна армия. Впрочем, после падения Мантрии её продвижение заметно замедлилось. Это не на шутку обеспокоило чернокнижника, ибо после очередного столкновения осаде Талании точно не бывать.

И доклады оказались правдивыми. Спустя три дня армии сошлись, и Ашамаэль уже перебирал в голове все варианты отступлений или манёвров — этот бой он принять никак не мог. В небольшом пролеске соперники отлично видели друг друга, и от чернокнижника не ушло, что «новые знамёна» в виде трупов мантрийцев произвели должное впечатление. Но, несмотря на это, республиканцы, кажется, собирались атаковать, и следовало срочно что-то предпринимать. Только вот уйти от равного противника здесь было невозможно. Проклятых людей, кажется, даже вдохновляла мученическая стойкость мантрийцев, что заживо были насажены на знамёна.

Пока чародей размышлял, армии собирались в боевые построения, кавалерия совершала свои манёвры, вздымая клубы пыли после себя. На ветру извивались знамёна Талании — золотой орёл на тёмно-красном фоне. А над армией Ваалинара кружили вороны, привлечённые мертвецами на стягах. В небе взвились стрелы и арбалетные болты — стрелки обоих сторон начинали обстрел. Вот-вот враг пойдёт в атаку. Маг судорожно перебирал все варианты, стоя во главе своей армии. Строй таланийских солдат двинулся, следовало, наконец, что-то предпринять. Кардан и Таланис, стоявшие по правую и левую руку от Ашамаэля, странно переглянулись, словно решали за своего командира, что же делать дальше. С правого фланга слышался гулкий топот копыт. И тогда чернокнижник решился. Спешно читая заклинание и составляя магическую формулу, он вытянул руку вперёд, навстречу наступающей армии врага.

В тот момент, когда обе стороны уже были готовы схлестнуться в бою, по земле прокатилась странная дрожь, а голос колдуна прервался, словно от удара, и через армию людей прошла красноватая волна. Республиканцы замерли. И тут армия врага дрогнула! В глазах колдуна почернело, он уже начинал падать, но всё же видел, как огромное воинство противника стремительно отступало, а брошенная кавалерия людей уже подверглась атакам со всех сторон и вскоре была разбита. В последний момент Ашамаэль успел отдать приказ не преследовать врага — велик был риск случайно развеять мощное иллюзорное заклинание, которое было слишком хрупким, ибо тонкой вуалью было растянуто на тысячи человек.

Когда же чародей очнулся, движение армии продолжалось, а сам же он находился в специально отряженной повозке. И теперь рядом с колоннами легионов Ашамаэля двигалась армия Аланы, которая на сером скакуне ехала во главе своих отрядов. Вражеская войско двигалось в несколько раз быстрее и уже почти достигла стен Талании.

20 июня. 981 год Третьей эпохи.

Знаменательный день, который в дальнейшем станет траурным у людей Талании. Чёрное воинство нахлынуло на мирные поля людской столицы, и тучи чёрных воронов затмили солнце. Впрочем, падальщики — не совсем заслуга Ашамаэля. Птицы просто гадили на демонических воителей, заставляя их каждодневно драить доспехи, поэтому чернокнижник, когда пришёл в себя, создал заклинание, которое отпугнуло птиц от мертвецов на пиках и стягах. Но птицы теперь кружили вокруг армии, что, впрочем, стало только новым предлогом вражескому боевому духу упасть, ибо вороны не только наводили паники в таких огромных количествах, но и губили ближайшие фермы, уничтожая посевы. Также, под действием тёмного колдовства Ашамаэля, птицы осмелели и нападали на людей.

И теперь смерти пир перенёсся под самые стены светлой Талании, где расположились две армии демонических воинств, которые не чувствовали ни боли, ни усталости. Но столица республики являлась крайне сложной целью. Сам город в момент своего зарождения располагался на скалистом возвышении — там сейчас находились богатые районы и крепость Талании вместе с дворцом короля. Золотые и серокаменные пики центра гордо высились над остальным городом, наглядно олицетворяя человечество и его суть — бесконечные попытки прыгнуть выше своей головы, стремление к чему-то новому, к призрачному величию. В центре не было ни клочка земли — всё покрывал белый камень. Центр ограждён вторыми по толщине и неприступности стенами в городе, которые были выложены из крепчайшего камня. Далее на холмах у подножия центра раскинулся второй круг города Талании — торговые площади, место жительства основной массы народа и около пяти мощных бастионов с гарнизонами, которые высились над простыми зданиями белыми глыбами. Здесь же располагались многие сады. Стены, ограждавшие второй круг от третьего, были условностью, особенно на фоне стен центра. Третий круг располагался в низинах, в поле. Там находились промышленные районы, не слишком богатые рынки и места жительств тех, кто не мог позволить себе средний дом во втором круге. Также часть ферм находилась на окраинах. А вот стены, которые окружали последний круг и фактически защищали весь город, являлись просто чудом военной архитектуры. Они строились совместно с гномьими мастерами и достроены были не столь давно и были в полтора раза выше стен центра и в два раза шире. Впрочем, единственное, чего не доставало этим стенам-исполинам, — красота, ибо камень их обладал серо-стальным оттенком, а украшений не было вовсе. Но это и не являлось важным. Внутри и под ними — десятки тайных ходов, позволяющие обороняться почти без потерь. Сами стены и башни могли уместить почти тысячи лучников. Огромные ворота были закрыты на толстую стальную решётку и такие же стальные двери, тяжесть которых могли выдержать только сложные гномьи механизмы — поэтому такие ворота любой пехотинец открыть не сможет, ибо требовались знания, и далеко не каждый допускались в караул на вратах. Впрочем, до ворот добраться почти так же сложно, как и до центра Талании.

Как только легион встал под огромными стенами, Ашамаэль тут же приказал готовиться к осаде. Строились осадные башни, готовились стены и оружия. Эльф, несмотря на утекающее время, не спешил и даже приказал укрепить подходы с тылов и со стороны стен, если таланийцы вдруг решат сделать вылазку. В столице тоже не утихали звон стали и топот ног. Люди готовились к скорому бою, и дух их был низок, ибо они не скоро ещё ждали врага к своим воротам, а вернувшаяся армия, обращённая в бегство всего одним магом, лишь добавила страху. А когда наступила ночь и осадный лагерь озарился светом костров, дым которых чёрными столбами устремился в небо, Алана направилась в командирскую палатку Ашамаэля. Но к своему негодованию, эльфа там не обнаружила — колдун, очевидно, предвидел появление гостьи и благоразумно ретировался, ибо готов был прикончить проклятую ведьму, но сделать этого пока не мог. Пытаясь избавиться от странных наваждений, вызванных зельями, чародей ходил по разорённым фермам, через которые прошёл его легион. На лице колдуна блуждало странное рассеянное выражение.

Алан Таланийский, борясь с отчаяньем, стоял у окон тронного зала и рассматривал вражеский лагерь, который вот-вот накроют вечерние сумерки, так же, как и саму Таланию. Бежавшая армия была последней надеждой остановить сепаратистов и чернокнижника. И в этой битве король потерпел позорное фиаско. Почти без крови — были потеряны лишь рыцари, не успевшие отступить, но и не попавшие под действие чар проклятого колдуна. Но, по крайней мере, бежавшая армия вернулась в полном составе.

«Как же глупо было посылать их без гвардейцев… Без магов… Глупо!» — корил себя монарх.

— Мой король, прикажете сделать вылазку? — гулкий голос Дариуса Тайтира вывел мужчину из забытья.

— Не смей, Дариус, — кинул через плечо правитель. — Их слишком много.

— Но мы ещё не обречены, — заметил командир гвардейцев. — Знайте, мой король, я готов отдать жизнь за вас и королевство. И со мной мои братья.

— Конечно, мой верный гвардеец. Но погибнуть ты ещё успеешь. Сейчас же я прошу тебя проследить за тем, чтобы белых колдунов проводили в башню, где проводятся советы. Оттуда они будут оказывать свою поддержку во время осады — я чувствую, что чернокнижник долго ждать не будет. На стенах им не место… Надеюсь, их магистр говорил правду, что на расстоянии их чары не менее сильны.

— Слушаюсь, Ваше Величество. Что прикажете делать потом?

— Потом готовь своих людей. Враг не должен пройти первый круг Талании. Когда начнётся осада, я хочу видеть тебя и всех твоих гвардейцев на стенах. Я тоже там буду.

— Мой король? — удивился Тайтир.

— Ты удивлён? — криво ухмыльнулся правитель. — Не забывай, я тоже кое-что могу с мечом в руках.

Пока в мире творились великие события, архимаг собирал совет магистров. А виновник этого сбора был один лишь эльф — Ашамаэль, который позволил себе слишком много ещё тогда, когда углубился в изучение тёмных школ магии. А сейчас возмущению магистров — особенно тех, кто выступал за равновесие — не было предела. Аркейд Таркорад восседал в большом мягком кресле напротив входа. Верховные магистры — в основном по одному представителю от разных направленностей и школ магии — также сидели в разнообразных креслах, выстроив таким образом круг. Остальное множество магов стояло за пределами этого круга, заполняя собой зал. Помещение было призматической формы, казалось бы выложенное изумрудом и кристаллами — идеально гладкие стены тёмно-изумрудного цвета с узкими длинными окнами еле заметно мерцали, но в тёмное время суток именно они являлись постоянным источником света. Потолок подпирали прозрачные квадратные колонны, внутри которых не прекращалось странное бледно-синее магическое мерцание, которое не давало покою тем, кто оказывался в этом зале первый раз. В остальном стены были лишены каких-либо украшений, так же, как и выложенный плиткой пол, в тон колоннам. Фигуры старых чародеев чётко отражались в идеально отполированной поверхности пола.

— Этот совет я собрал здесь, в главной башне дворца Равновесия, — церемониально начал архимаг. — Чтобы обсудить одного нашего… коллегу. Впрочем, я думаю, что совет этот будет не долгим, ибо в кои-то веки во мнении мы едины. Падаан Файон должен быть взят под стражу и доставлен сюда, — и, несмотря на заметные старческие нотки в голосе, тон Аркейда был полон стали и уверенности. Архимаг был лишь внешне обманчиво слаб, но духу его мог позавидовать любой из магистров.

— И как же мы это сделаем? — произнёс один из магистров. — Даже если опустить то, что Файон будет яростно сопротивляться, мы должны его для начала найти.

— Говорят, он замешан в войне на землях Талании, — подхватил другой магистр. — Но тогда его окружает целая армия!

— Я знаю, куда он отправится через какое-то время, — взмахом руки прекратив обсуждение, устало произнёс архимаг. Сейчас он был вынужден лгать, недоговаривать, ибо среди всех этих магов Аркейд один знал, в чьё логово скоро в неведенье кинется зазнавшийся эльф и чем это грозит миру. Но про Дартазаэля — тёмную сущность в глубинах Ледяных пустошей — знали немногие, и это знание следовало сохранить в строжайшей тайне, иначе к низвергнутому богу обратится слишком много глаз. А Падаан, попав к заточённому в руки, мог стать опасным оружием, которое уничтожить будет не так просто. Аркейд, конечно, понимал, что Файон и сам не знает, на что его пошлёт собственный владыка. И про Ваалинара архимаг знал, как многие магистры. Но доказательств, что именно демон стоит за спинами сепаратистов, не было. А о связях князя Преисподней и Дартазаэля можно было только гадать. — И мы должны быть там раньше. Я отправлю туда семь светлых магов — борцов с чернокнижниками.

— Архимаг, вы хотите отправить их туда в одиночку? Не стоит ли отправить вместе с ними ещё кого-то? Какого-нибудь воина.

— Я хотел, чтобы туда отправился Дариус Тайтир. Не будь сейчас на землях людей войны, он бы согласился. Но сейчас он занят… — пожал плечами Таркорад.

— Помнится мне, у Файона старшего есть брат, паладин, — заметил один из магистров.

— Я не знаю, стоит ли, — вздохнул старый колдун. — Он достойный воин, скоро станет паладином… Но на землях Сиралиона тоже война, и он собирался отправиться туда. К тому же, слишком велик риск, что Падаан сможет одолеть своего брата без единого заклинания. Файран переживает не самые лучшие дни.

— В его душе было что-то странное, когда я последний раз говорил с ним, — заметил магистр Фирисий, мастер так называемых серых заклинаний, который единственный в этом зале мог дать фору самому архимагу. И он когда-то был учителем Файона. — Тьма, неуверенность… Подобно тому, что я ощущал в Падаане, когда учил его. Но, архимаг, у нас нет выбора. Файран должен отправиться с нашими магами, им необходима поддержка воина.

— Тогда, уважаемые магистры, совет закончен! — объявил Таркорад.

Хотя в жизни Файрана и наступил, пожалуй, самый великий день в его жизни, радости он не чувствовал. Сегодня Файран Файон был возведён в ранг паладина, полноправного члена святого ордена, существовавшего по всему миру. Магистр посвятил эльфа почти на поле боя во время сражения за одну из сиралионских крепостей. А во время затишья Файран был отправлен в Амаралан-Анорд, столицу Сиралиона, где и находился, когда посреди зала постоялого двора появился маг. И не просто маг, а сам магистр Фирисий, с которым Файран не так давно общался. Могучий чародей обладал завидным для мага телосложением, лицо его, несмотря на огромный возраст, было почти лишено признаков возраста — больше всего его старила короткая седая борода. Сейчас магистр был одет в роскошную чёрно-серую мантию, из-за которой его можно было спутать с одним из тёмных колдунов. Только вот знали Фирисия слишком многие, чтобы путать с кем-то великого чародея.

— Файран Файон, — магистр без предисловий сел напротив паладина. — Я хочу поздравить тебя с твоим посвящением. Я пришёл с просьбой.

— Я слушаю вас, магистр, — устало отозвался паладин.

«Этим магам всегда что-то нужно. Появляются ниоткуда, заявляют, что нужно в очередной раз спасти чью-то задницу или найти что-то ну очень важное, и вновь исчезают…» — мысленно негодовал воитель. — «Как же мне это надоело!» — раздражённая мысленная тирада паладина продолжалась. Он всё чаще замечал за собой перемены. Хотя странный голос и покинул разум воина, изменения продолжали происходить. — «Последнее время я слишком часто имею дело с магами и их растреклятой магией!»

— Вопрос стоит о твоём брате, Файран.

— Тогда я не хочу иметь с этим вопросом ничего общего, — быстро перебил Файон, вздрогнув, словно от удара копья в бок.

— Ты должен. Твой брат идёт в подземелья под Ледяными пустошами. Там он рискует нарушить хрупкое равновесие.

— И вы что, хотите, чтобы я, — паладин ткнул большим пальцем в грудь, закованную в тяжёлую броню, — остановил его?

— Не совсем. Ты примешь участие в этом, но с тобой будут наши маги. Ты должен им помочь, под Пустошами много всяких тварей.

— Хорошо, магистр, — вздохнул Файран. — Я помогу. Куда и когда мне отправляться?

— Я еду с тобой, — веско добавил магистр. — Вместе мы быстрее прибудем к месту назначения. Нет времени, собирай всё самое необходимое и в путь.

Не все мантрийцы погибли на своей родине. Многие были в столице Талании. И сейчас, когда они видели, что вражеское войско сотворило с телами их братьев, паладинское воинство охватывала неудержимая злость. Ситуация в армии короля накалялась.

— Мой король, мантрийцы могут потерять над собой контроль. Они вот-вот ослушаются вашего приказа, — докладывал Дариус. Но по его тону нельзя было сказать, что он недоволен. Он и сам рад бы выйти под ворота, дать бой Ашамаэлю. — И чернокнижник делает всё, чтобы довести их до белого каления, — гвардеец указал на окно, за которым в самом низу виднелась фигура, закутанная в белые одеяния. Ашамаэль стоял на высокой куче ящиков под стенами и что-то говорил. А мантрицы почти в полном составе собрались наверху. — Одно ваше слово, мой король, и мы вместе со своими братьями выйдем к врагу и сокрушим его.

— Мой ответ остаётся прежним — не сметь! Кто ослушается, будет объявлен предателем республики и приговорён к изгнанию, — жёстко произнёс король, восседавший на своём троне. Алану выдались редкие минуты отдыха, когда он был свободен от самых разнообразных забот — от решений проблем мирных жителей, которые набились теперь в огромный город, до составления военных планов перед осадой. Вся Талания замерла в напряжении — никто не знал, когда успевший стать легендарным чернокнижник нанесёт удар. И самое главное — куда. Зная его безрассудность, сочетающуюся с гениальным тактическим мышлением, он мог ударить прямо по воротам. Нельзя было упустить ни одного варианта!

После ответа короля лицо Тайтира несколько изменилось. К удивлению и обиде примешивалось понимание: отчаянные времена требуют отчаянных мер. Взгляд Дариуса вновь устремился на напыщенного эльфа под воротами. Его фигура была еле видна, но на фоне тёмных полей всё же достаточно заметна.

— …а следом за слабаками Мантрии пойдёт и сам король! — белый чернокнижник взмахнул рукой, указывая на тела мантрийских паладинов, что до сих пор играли роль знамён войска Ашамаэля. С импровизированной сцены чародей с усмешкой смотрел на собравшихся на стенах паладинов. — А когда кор… — но тут речь колдуна была прервана. И никак не шальной стрелой, пущенной испуганным арбалетчиком, чьи нервы постепенно начинали сдавать. Восходящее солнце, казалось, в мгновение ока замерло и повернуло вспять, окрасив небо багровым закатом. Крики ворон стали громче во много раз, нестерпимо давя на уши, а все остальные звуки жизни замолкли, свелись к нулю. Сама реальность исказилась, и за спиной тёмного мага возник Ваалинар в своём истинном облике. Деревянные ящики рассыпались прахом, и Ашамаэль, не успев даже ощутить охвативший его ужас, полетел вниз. Опираясь на трясущиеся руки, силясь подняться на ноги, беловолосый маг поднял глаза и увидел, как демон постепенно принимает человеческую форму.

— Что ж, я вижу, ты вошёл во вкус. Собрался бросить мою армию на гибель? — несмотря на пылающую ярость во взоре, голос Ваалинара был холоден.

— Я не… — эльф только поднялся на ноги, но тут его настиг удар в лицо такой силы, что чернокнижник прокрутился вокруг своей оси трижды и вновь упал в пыль.

— Молчать! Хотя ты и держишь меня, похоже, за идиота, твои мысли, все твои сокровенные желания и тайны — МОИ! — эльф ощутил, как тяжёлая нога чуть ниже горла прижала его к земле. Раздался нечленораздельный хрип, послышался хруст костей. — Сейчас тебя спасает только то, что ты действительно нанёс поражение Талании. Твой ход с осадой столицы безумен, но был бы вполне объяснимым… Но ты собирался штурмовать стены уже через два дня! Зная, к чему это приведёт!

— Откуда ты знаешь? — прохрипел колдун, когда хватка демона ослабилась. Лицо его исказил неподдельный страх, глаза в ужасе распахнулись. — Я же…

— Собственная сила тебя ослепила! Мне не хватило совсем немного времени, чтобы вытрясти весь твой разум и наконец получить интересующие меня ответы. Но это неважно… Настала пора. Сейчас я тебе всё объясню, а осаду ты передашь в руки Малтис. Где твой шатёр, ничтожество?

Чернокнижник с трудом поднялся на ноги, и вскоре они с Ваалинаром оказались в командирской палатке. Облик демона стал практически полностью человеческим, даже рога пропали, и лишь глаза теперь пылали алым светом. Но напряжение вокруг демона никуда не исчезало — мир живых продолжал противиться присутствию этого существа.

— Итак, червь, как я говорил раньше, в этот мир я могу попасть в несколько этапов. С первым ты помог мне покончить, но второй, как бы то ни было прискорбно, зависит практически полностью от тебя. Ты отправишься в подземелья под Ледяными пустошами. Вы с Дрейком были не далеко от тех мест, но теперь тебе нужно будет зайти дальше и в одиночку. Я знаю, что ты не чувствуешь холода, поэтому проблем возникнуть не должно.

— Что я должен там найти… повелитель? — пробормотал Ашамаэль и тут же получил ещё один удар по лицу.

— Не смей открывать рот, пока тебя не спросят. Возможно, ты знаешь об этом, но эти подземелья были когда-то гномьим городом. Ты должен спуститься в самые его недра, преодолеть всех врагов, что встанут на твоём пути, и забрать меч. Ты сразу его узнаешь. Даже я не ведаю, как он на самом деле называется — он, быть может, старше меня и даже Ада. Твоя задача — принести мне этот меч в кратчайшие сроки. Теперь спрашивай, если есть о чём.

— О каких врагах ты говоришь? — в голосе эльфа промелькнуло подозрение. Упоминая о неведомом противнике, демон вёл себя очень странно, словно что-то недоговаривал.

— Нечисть, упыри, нежить, огры, — развёл руками Ваалинар с таким негодованием, словно отвечал на наиглупейший вопрос в его жизни. — В конце концов, именно оттуда лезет вся нечисть, в том числе и та, что населяет Океаны-Близнецы.

— Хорошо, выбора у меня нет, — колдун резко выпрямился и прямо взглянул на демона. Хотя лицо саднило от ударов, в ногах всё ещё стояла слабость, а страх не до конца покинул разум чародея, Ашамаэля охватывала холодная решимость. В конце концов, гибель — не такой плохой вариант на данный момент, по крайне мере лучше вечного рабства у всемогущего демона. — Скажи мне, где находится вход, и я тут же отправлюсь в дорогу.

Получив необходимые указания, Ашамаэль в тот же день взял своего чёрного скакуна и устремился прочь. Ваалинар же остался в осадном лагере. Демон наконец сбросил все маски так называемых сепаратистов. Теперь республике Талания противостоял могучий культ Ваалинара. Демон произнёс поистине устрашающую речь под стенами столицы, суля гибель всему живому, и тут же исчез, оставив таланийских воинов размышлять — почему демон сам не возглавит штурм, раз он настолько могуч. Но пока ритуал перехода в это мир не завершён до конца, демон сильно рисковал и именно потому переложил роль полководца на Алану и Джерана — армия второго уже двигалась к людской столице. Самому же Ашамаэлю ничего не оставалось, кроме как взглянуть в очи неизвестности, которую он сам же на себя накликал.