Системный Творец V

Глава 8

Подойдя к сияющим вратам императорского дворца, я ожидал, что нас пропустят так же беспрепятственно, как и через предыдущие кольца Астрариума. Однако на сей раз иллюзии развеялись в одно мгновение.

Стража у врат была не просто бдительной — она была воплощением паранойи, доведенной до абсолюта. Шестеро воинов в доспехах, от которых веяло ледяным холодом закаленной стали и непроницаемым безразличием, преградили нам путь. Капитан Децим, обычно невозмутимый, шагнул вперед.

— По приказу Его Величества. Полный досмотр. — произнес один из стражников, его голос был глухим и безэмоциональным, словно скрип двери в склепе.

К удивлению, Децим лишь коротко кивнул и принял стойку, широко расставив руки. Я ожидал протеста или хотя бы намека на раздражение, но ничего подобного не последовало. Капитан «Молчаливой Стражи» подчинился процедуре без единого слова.

Меня и Лериана обыскивали с поистине императорским, если не сказать маниакальным, тщанием. Их руки, облаченные в тонкие перчатки из неизвестного материала, скользили по каждому сантиметру моей одежды. Они прощупывали швы, воротник, складки ткани, словно искали невидимые карманы. Затем в ход пошли артефакты. Один, похожий на бронзовый циркуль, испускал слабое жужжание, когда его водили вдоль рук. Другой, серебряный жезл с рубином на конце, оставлял в воздухе светящиеся следы, которые на мгновение обволакивали фигуру и тут же гасли.

Внутри я ухмылялся. Вся эта процедура досмотра была лишь фарсом. «Какой смысл обыскивать одежду, если любой системщик, а тем более Творец, мог хранить целый арсенал в системном инвентаре?» — пронеслось в голове. Прямо сейчас, во внепространственном хранилище, у меня лежали одиннадцать Одухотворенных Кристаллов, часть из которых была заряжена матрицами «Триединства Расплаты». С таким набором я мог за считанные минуты превратить этот роскошный коридор в выжженную пустыню. Но правила есть правила. Я расслабился, наблюдая за процессом и наслаждаясь абсурдностью ситуации, а также отточенными, почти механическими движениями стражников.

Лериан сохранял ледяное спокойствие, его лицо не выражало ничего, кроме легкой усталости. Когда один из стражников попытался провести жезлом у него за ухом, учитель лишь приподнял бровь, но не дрогнул.

Вскоре ритуал был завершен. Старший из стражников кивнул Дециму.

— Чисты. Можете проходить.

Массивные створки, казавшиеся вырезанными из цельного куска темного, полированного дерева, украшенные сложной, но не вычурной серебряной инкрустацией, бесшумно отъехали в стороны, впуская нас внутрь.

Мы шагали по бесконечным, величественным коридорам дворца. Высокие потолки заставляли запрокидывать голову, а под ногами пружинил узорчатый ковер, мягко поглощавший шаги. Воздух был прохладным, наполненным едва уловимым ароматом старого дерева, воска и неуловимой цветочной ноты.

Я постоянно ощущал на себе невидимые щупальца сканирующих артефактов. Легкое покалывание на коже, едва заметный перепад давления, мгновенная рябь на краю восприятия — дворцовая охрана работала как отлаженный механизм. Сначала это напрягало, заставляло внутренне сжиматься, но вскоре я научился игнорировать этот фоновый шум, сосредоточившись на окружающем великолепии. А посмотреть было на что.

Я знал, что венценосные особы обладали несметными богатствами. Но Аврелиан, судя по всему, превосходил это представление. Его вкус был безупречен. Здесь не было места кричащей роскоши, вульгарному золоту, которым так любили кичиться нувориши моего прошлого мира. Никаких абстрактных полотен, напоминающих мазню сумасшедшего. Каждый предмет был произведением искусства и занимал строго отведенное ему место, словно деталь в идеально отлаженном механизме. Стены были отделаны панелями из темного дерева, украшенными не батальными сценами или портретами предков, а сложными геометрическими узорами, напоминавшими то системные руны, то схемы звездного неба. В нишах стояли скульптуры из белого мрамора или темной бронзы — не боги или герои, а абстрактные формы: идеальная сфера, пересекающиеся спирали, куб, внутри которого был заключен еще один. Они не поражали размахом, но заставляли задуматься. С потолков свисали светильники — не люстры с хрустальными подвесками, а сложные конструкции из матового стекла и полированного металла, излучавшие ровный, мягкий свет, который не слепил глаза, но идеально освещал пространство. Богатство здесь использовалось не для демонстрации могущества, а как инструмент для создания атмосферы абсолютного контроля, порядка и недосягаемой, интеллектуальной утонченности. Целью, видимо, было продемонстрировать власть, используя безупречную эстетику.

Наконец, мы оказались перед другими дверями. Они уступали парадным вратам в монументальности, но производили не менее сильное впечатление. Их поверхность, отполированная до зеркального блеска, отливала глубоким темно-синим цветом, словно была сделана из сапфирового стекла. По бокам, в безупречном карауле, застыли двое стражников. Но мое внимание приковал другой человек.

Его доспехи повторяли фасон Децима, но были проработаны до мельчайших деталей. Нагрудник украшала сложная гравировка, напоминающая карту звездного неба, а плечи венчали стилизованные головы грифонов из белого золота. Он не просто стоял, а был воплощением готовности ко всему, его поза казалась неестественно совершенной.

Мужчина кивнул Дециму. Капитан «Молчаливой Стражи», обычно холодный и неуклонный, вытянулся так, что, казалось, вот-вот хрустнут кости. В его взгляде читалось не просто уважение к начальству, а нечто большее — благоговение.

— Командир. — отчеканил Децим.

Мужчина повернул ко мне голову. Лицо его было молодым, но глаза принадлежали ветерану, прошедшему через ад и обратно.

— Кассиан. Личный телохранитель Его Величества. — представился он. Голос звучал ровно и спокойно, но в нем чувствовалась стальная мощь, способная в любой миг обрушиться ураганом. — Я сопровожу вас на аудиенцию.

Мне стало невероятно интересно. Какой у него Путь? Какой уровень? Восьмой, как у Бранки? Или девятый? А может, и выше? Мое «Зрение Путей» уже настраивалось, легкой дымкой растекаясь в его сторону, но едва я успел сосредоточиться, как Лериан мягко, почти незаметно, коснулся моего локтя. Я поднял на него взгляд. Учитель не смотрел на меня, его лицо оставалось невозмутимым, но едва уловимое движение мышц щеки выразило категоричное «Нет». Послание было кристально ясным: «Плохая идея».

Тем временем Кассиан приблизился к сапфировым створкам. Словно предугадав его намерение, двое стражников бесшумно распахнули их, открывая взору огромный зал для приемов.

В помещении сохранялось сочетание строгих линий и величественного оформления. Высокие стрельчатые окна из витражного стекла ловили последние лучи заходящего солнца, рассыпая по полу причудливые цветные узоры. В дальнем конце зала, на невысоком постаменте из черного мрамора, возвышался трон. Он был вырезан не из драгоценных металлов, а из того же темного, отполированного дерева, что и двери, но его глубина мерцала тысячами крошечных точек, словно в саму его структуру были вплетены осколки ночного неба.

Мы с Лерианом и Кассианом вошли и направились к трону. Зал уже был заполнен — несколько человек выстроились по обе стороны от центрального прохода. Ни одного знакомого лица. Мужчины и женщины в богатых, но сдержанных одеждах, с выражениями лиц — от умных и надменных до просто любопытных. Но мой взгляд невольно задержался на одной фигуре, показавшейся знакомой.

Ксела.

Она была одета в простое, темное платье, так не похожее на ее привычные наряды. Знаменитый каскад черных волос был собран в строгую прическу, обнажая лицо, будто выточенное из холодного мрамора. Но темные, бездонные глаза, в которых обычно бушевала анархия и ярость, сейчас были спокойны и холодны. Их взгляд встретился с моим на мгновение, и в этой мимолетной встрече я не нашел ни приветствия, ни вражды — лишь бесстрастную оценку и тихое ожидание.

Мы подошли почти вплотную к трону и остановились. Остальные присутствующие замерли, словно статуи. Кассиан жестом приказал нам остаться на месте и поднялся по ступеням. Он занял позицию справа, чуть позади трона, с которой мог в любой момент прикрыть своего повелителя телом. Зал погрузился в тишину. Глубокую, давящую, звенящую. Минуты тянулись, как вечность.

Затем часть стены за троном бесшумно отъехала, открывая потайной проход. В зал вошел император.

Казалось, сама реальность содрогнулась, склоняясь перед его появлением. Воздух сгустился, свет из окон померк, словно подавленный его присутствием. Была ли это его личная мощь, особенность неведомого Пути или просто аура человека, повелевающего судьбами миллионов? Вероятно, все вместе.

Он был высок и строен, одет в простую темно-синюю одежду без единого украшения. Его черты лица казались высеченными из вечности — ни морщин, ни следов эмоций. Но глаза… Спокойные и всевидящие, они пронзали саму суть реальности. Казалось, он видел не меня, а всю мою историю: прошлое на Земле, падение в этот мир, каждую схватку, потерю и тайну.

Аврелиан неторопливо, мерным шагом направился к трону. Его взгляд скользнул по собравшимся, и все, как один, почтительно склонили головы. Все, кроме Лериана, Кселы… и меня. Затем его взгляд, тяжелый и неотвратимый, словно сама судьба, устремился на меня.

Внутри все сжалось от напряжения. Как поступить? Склонить голову, признав его власть? Но я — Первый Игрок, знамя, вокруг которого должны объединиться все империи. Если я склонюсь сейчас, смогу ли потом повести за собой его армии? Или он расценит это как слабость? Не склониться? Это могли счесть чудовищным неуважением, оскорблением, за которое можно заплатить жизнью. Как же я был далек от этой грязной игры под названием политика! Никогда не хотел в нее погружаться, но сейчас выбора не было.

Я едва заметно скосил глаза в сторону Лериана. Учитель стоял прямо, его подбородок был гордо вздернут, взгляд устремлен на императора, но в нем не было ни вызова, ни подобострастия — лишь уверенность и чувство собственного достоинства. Ксела, стоявшая чуть дальше, держалась аналогично. Ее поза была скорее вызывающей, но и она не склонила головы.

«Что ж, — мелькнула мысль, — выбор очевиден».

Я расправил плечи, чувствуя, как ткань одежды отзывалась на едва ощутимый импульс моей воли. Подняв взгляд, я встретился глазами с императором. Это не был вызов, скорее… утверждение моего права стоять с ним на равных. Секунда, другая… Лицо императора оставалось абсолютно бесстрастным. Ни одобрения, ни гнева — лишь холодный анализ. Не говоря ни слова, он развернулся и занял трон.

Лишь тогда присутствующие подняли головы. Ритуал был соблюден.

Глашатай, стоявший у подножия возвышения, начал оглашать титулы императора. Его голос гулко разносился под сводами зала:

— Его Императорское Величество, Аврелиан, Бессмертный Монарх, Стержень Санкталии, Хранитель Незыблемого Закона…

Перечисление заняло добрую минуту. Когда эхо затихло, император заговорил. Его голос был тихим, но он заполнил собой весь зал, словно исходя не из его уст, а из самой материи пространства.

— Вот какой он, Первый Игрок. — произнес Аврелиан, его всевидящий взгляд был прикован ко мне. — Человек, принесший моей империи столько… проблем.

Я внутренне напрягся. Такой поворот я предвидел, но легче от этого не стало. Что я мог ответить? Оправдаться? Обвинить в ответ? Я молчал, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица.

— Но, — продолжил император, и в его голосе впервые прозвучала нотка, отличная от ледяной констатации факта, — своим появлением ты принес надежду. О которой я даже не смел мечтать. — он сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание всех присутствующих. — Скажи мне, почему ты решил скрываться с… — его взгляд на мгновение скользнул по Лериану и Кселе, — Творцами, вместо того чтобы немедленно явиться к своему императору?

Вопрос прозвучал как удар хлыста. Прямота ошеломляла. Но и у меня не было причин лукавить.

— Потому что имперский Системщик на моих глазах приговорил к смерти близкого мне человека. — мой голос прозвучал четко и ровно, без тени вызова, лишь с констатацией горькой правды. — Лишь за то, что он являлся Творцом. Я не мог доверять правителю, санкционировавшему подобные указы.

На лице Аврелиана на мгновение промелькнула тень. Легкая, почти невидимая рябь на поверхности абсолютного спокойствия.

— Что изменилось сейчас? — спросил он.

— Изменился выбор. — ответил я без колебаний. — Тогда на кону была жизнь одного человека и моя собственная. Сейчас — судьба всего Эйвеля. Если мы с вами не найдем общий язык, я отправлюсь в Карнхейм. Если и там ничего не выйдет — в Тиарнвал. Буду искать правителя, готового вместе со мной противостоять вторжению иномирцев. Моя задача как Первого Игрока — сплотить всех, кто готов дать отпор захватчикам, и возглавить эту борьбу.

После моих слов в зале вновь воцарилась гробовая тишина. Казалось, даже воздух замер. Император неотрывно смотрел на меня, его пронзительный взгляд, казалось, проникал в самые потаенные уголки моей души, взвешивая каждое слово, каждую мысль. Кассиан за его спиной стоял неподвижно, но я почувствовал, как его готовность к действию достигла предела. Лериан был подобен статуе. Ксела… мне показалось, в ее глазах мелькнула искра одобрения.

Наконец, Аврелиан медленно, почти незаметно кивнул.

— Я принимаю твой ответ, и мне понятны твои причины. — произнес он. Его голос вновь стал абсолютно ровным. — Однако ты многого не знаешь о… Творцах. — его взгляд скользнул по Лериану и Кселе, а затем вернулся ко мне. — Но иномирцы угрожают всем без исключения. Сейчас необходимо забыть старые обиды и объединиться против общей угрозы'.

Он откинулся на спинку трона, и его фигура, словно выросла на мгновение, заполнив собой всё пространство зала.

— Текущая ситуация плачевна. Врагу удалось нанести точечный, но сильнейший удар. Погибло множество наших граждан, а военный потенциал серьезно ослаблен. На данный момент никто не располагает точными данными о местонахождении и планах сил вторжения. Моя разведка работает не щадя сил. Дипломаты уже направлены в соседние империи с предложением о создании военного союза под твоим, Первый Игрок, началом. Аналитики день и ночь разрабатывают стратегию дальнейших действий. Все эти задачи требуют времени и, увы, почти не зависят от нас с тобой.

Он сделал паузу, и в его глазах загорелся холодный, стальной огонь, затем продолжил:

— Однако есть проблема, решение которой нельзя откладывать. И я прошу тебя и Творцов взять ее на себя. Великий Лес. — это слово прозвучало как приговор. — Его оборона, державшаяся веками, оказалась прорвана. Многие приграничные города и поселения стерты с лица земли. Монстры Леса, ведомые Шепчущими, беспрепятственно движутся вглубь империи, сея смерть и разрушение. Санкталия не выдержит войны на два фронта. Мы должны сосредоточить все силы на иномирцах. Поэтому задача по нейтрализации угрозы со стороны Леса ложится на вас. Необходимо в кратчайшие сроки найти способ остановить это нашествие и ликвидировать его источник.

Ноги подкосились у меня под коленями. Я поднял взгляд на Лериана. На его обычно невозмутимом лице застыло откровенное недоумение, смешанное с явной тревогой. Ксела, словно пробудившись от оцепенения, резко вскинула брови, а губы ее сжались в тонкую нить. Я снова устремил взгляд на императора, и в голове эхом прокатилась одна, оглушительная мысль:

«Неужели он всерьез хочет, чтобы мы решили проблему, перед которой бессильна была вся мощь Империи на протяжении столетий⁈ Да еще и в сжатые сроки⁈»