Системный Творец V

Глава 2

В Зале Безмолвных Решений, где воздух был пропитан вековой мудростью и холодным расчетом, царила глубокая тишина. Лишь размеренные доклады нарушали это безмолвие. Огромный полированный стол из ночного камня, повторявший форму гигантского древесного листа, был центром, вокруг которого вращались судьбы империи. Во главе его, неподвижный, как изваяние, восседал Аврелиан — Бессмертный Монарх, Стержень Санкталии.

Его черты, запечатленные самой вечностью, несли в себе лишь безразличную ясность. Советники, подводя итоги доклада об успешном развертывании массовых Инициаций по всем провинциям, уже ощущали в ауре повелителя едва уловимый отголосок удовлетворения. Все шло согласно замыслу. С каждым новым Системщиком Система набирала силу, и вместе с ней крепла Империя.

Внезапно массивная дверь в дальнем конце зала, украшенная рунами сдерживания и защиты, распахнулась с оглушительным грохотом. Створки, ударившись о мраморные стены, прозвучали как выстрел, разорвав не только тишину, но и целый свод неписаных законов и протоколов. Лишь жалкая горстка избранных в Санкталии могла позволить себе войти таким образом, да и то лишь при наличии довода, весомее самой жизни.

Мгновенный трепет пробежал по залу, заставив вздрогнуть даже самых невозмутимых советников. Все взгляды устремились к порогу, где застыл личный телохранитель императора — воин из легендарной «Молчаливой Стражи». Шлем, обычно скрывавший его лицо, был откинут, обнажая гримасу, сотканную из ярости и неподдельного шока. В его руке сверкал клинок, чья сталь, пульсирующая системной энергией, бросала на стены нервные блики.

Не дожидаясь разрешения, стражник рванул вперед. Не пройдя и десяти шагов до стола, он с глухим стуком опустился на одно колено. Звук его доспехов, ударившихся о каменный пол, был резким и отчетливым.

— Ваше Императорское Величество!' — его голос, обычно властный и повелительный, теперь дрожал и срывался на хрип. — В самом сердце столицы… у Статуи Топора…

Он запнулся, словно не веря собственным словам.

— Выросло дерево! Огромное, живое! Оно… атакует! На нас напали Творцы!

В зале повисла тишина, плотная и осязаемая. Советники замерли, словно статуи, не в силах произнести ни звука. Слово «Творцы», долгие годы бывшее в Империи синонимом ереси и предательства, прозвучало как неотвратимый приговор.

Аврелиан медленно поднял взгляд. Его глаза, глубокие и всевидящие, устремились на телохранителя. В них не было ни гнева, ни удивления — лишь холодная, острая как бритва концентрация. Не говоря ни слова, он отодвинул массивный трон, созданный, по легенде, из сердца упавшей звезды, и поднялся.

Его движение было неспешным, полным нечеловеческого достоинства. Он не бросился бежать, не засуетился, а спокойно направился к выходу. Его молчание звучало страшнее любого крика. Сдержанная и могущественная аура, всегда его окружавшая, внезапно изменилась. Она не стала громче, но обрела тяжесть. Плотная, как свинец, холодная, как глубинный лед. Воздух в зале загустел, дышать стало невыносимо. Советники, бледные как полотно, застыли в креслах. За долгую службу они не сталкивались даже с отголоском императорского негодования. Сейчас же он был… крайне, невыносимо недоволен. И это осознание повергало в первобытный ужас.

Оказавшись на просторном балконе императорского дворца, Аврелиан замер, глядя на раскинувшуюся внизу столицу — гордость его империи. Впервые за долгое время его обычно бесстрастное лицо дрогнуло. В глубине глаз мелькнуло нечто, похожее на изумление.

Картина, открывшаяся ему, была одновременно ужасающей и абсурдной.

В самом сердце столицы, на площади Незыблемого Закона, где возвышалась Статуя Топора, символ незыблемости империи, теперь росло нечто чудовищное. Исполинское Дерево, чья вершина терялась в низких облаках, а ствол, толщиной с крепостную башню, был сплетен из живой, пульсирующей темной энергии. Его ветви, словно щупальца гигантского спрута, медленно и угрожающе колыхались. С листьев, каждый размером с боевой щит, капала ядовито-зеленая жидкость, разъедавшая камень мостовой.

Аврелиан, чья память хранила классификацию всех известных монстров Леса и за его пределами, мог с полной уверенностью заявить: подобного он не встречал. Лес порождал лишь диких, уродливых тварей, но не исполинские, словно выстроенные по чертежам, организмы. В его сознании проступила истина: это оружие, взращенное и направленное волей Системных Творцов.

Пальцы, сжатые гневом, вцепились в холодный мрамор. Резные узоры парапета не выдержали: камень рассыпался в прах, словно под его ладонями был не минерал, а песок. В груди, как ледяной вулкан, извергался гнев — старый, безжалостный, не знающий пощады. Они посмели нанести удар в самое сердце его владений! Осквернить его столицу! Такое преступление не прощалось. Оно смывалось только кровью.

Он был Аврелианом, Бессмертным Монархом, и не позволял эмоциям управлять собой. Император заставил себя сделать глубокий вдох, и обжигающая ярость отступила, сменившись леденящим спокойствием. В его голове пульсировал вопрос: зачем? Для чего Творцам понадобилось идти на такой отчаянный, самоубийственный шаг? Да, они были изгоями, еретиками, ненавидели Империю и ее законы и всегда вели войну из тени. Диверсии, саботаж, тайные убежища — их обычное оружие. Но открытое нападение на столицу… Это было не просто безрассудством, а безумием. Что заставило их изменить стратегию? На что они надеялись, бросая вызов самой Империи?

Его взгляд, отточенный веками, сузился. Мысленно он активировал «Око Дракона»- умение, тысячекратно усиливающее зрение и позволяющее видеть потоки энергии. Картина у подножия чудовищного дерева предстала перед ним в совершенно новом, тревожном свете.

Император ожидал увидеть хаос, панику, своих солдат, штурмующих монстра. Но реальность оказалась иной. Его легионеры действительно окружили дерево, но не для атаки. Они стояли на почтительном расстоянии, выстроившись в оборонительные порядки, и их позы выражали не ярость, а глубокую растерянность и страх.

А само дерево… сражалось. Но не с его воинами.

Вокруг корней, в воздухе, между колышущимися ветвями метались десятки фигур в темных облегающих одеждах с масками на лицах. Их движения были быстрыми, как порыв ветра, и смертоносными, как удар кинжала в спину. Они демонстрировали невиданные Аврелианом умения: волны, искажающие пространство; взрывы чёрной энергии, разрывающие материю; мгновенные телепортации. Их сила и уровень Путей… потрясли даже Императора. Это были не просто сильные бойцы, а монстры, каждый из которых мог в одиночку уничтожить целый легион обычных солдат.

Аврелиан вгляделся в энергетические узоры, в чуждые, диссонирующие мелодии их Путей. И всё стало ясно. Это были не жители Эйвеля, а иномирцы.

Осознание обрушилось на него, как удар. Значит, Творцы… не нападали? Они защищали его город от неведомого, чудовищно сильного врага?

В его сознании начала вырисовываться холодная, неумолимая логика. Дерево не нападало на город, не крушило его, не сеяло смерть среди мирных жителей. Оно лишь отбивалось от теневых воинов, действуя с пугающей, растительной методичностью. Его ветви-щупальца хлестали врагов, корни вздымались из-под земли, пытаясь схватить, а с листьев сыпались облака ядовитой пыльцы, заставляя атакующих отступать. Это была мощная, чужая, внушающая страх оборона.

Пока что мозаика не складывалась, информации было недостаточно.

Но едва его мысль начала обретать форму, как воздух перед ним задрожал и сгустился, образовав сияющую, полупрозрачную сферу. В ее центре возникло лицо. Юное, испачканное кровью и сажей, но с горящими, как раскаленные угли, глазами. В их глубине читались не только боль и ярость, но и непоколебимая, стальная воля.

— Жители Эйвеля! — голос, молодой, но обладающий силой, пронзил сознание Аврелиана. — Я — Макс. Тот, кого Система назвала Первым Игроком. И… Системный Творец.

Аврелиан не шелохнулся. Он впитывал слова, звучавшие как ересь, как предвестие вторжения чужаков, как весть о том, что старые порядки рухнули. В голосе юноши он слышал ярость и боль, видел за ним пепел руин и зарево пожаров. А затем прозвучали ключевые слова, которые перевернули его мир с ног на голову.

— Сила Творцов, которую вы так боялись, отныне будет направлена на вашу защиту! Я даю вам свое слово. Клянусь кровью, пролитой сегодня за этот город! Клянусь своей жизнью!

«За этот город…». Эхо этих слов отозвалось в сознании Аврелиана. Этот юнец, несмотря на свой возраст, был до безумия храбр. И его слова, эмоции, воля, переданные через системное поле планеты, прозвучали абсолютно искренне. Такое воздействие было под силу лишь тому, в ком говорила сама истина. Вопреки вековой ненависти и подозрительности, Аврелиан почему-то склонялся ему поверить. Все, что говорил юноша, идеально совпадало с той ужасающей реальностью, которую император видел собственными глазами: иномирцы, вторжение, и… Творцы, вставшие на защиту Эйвеля.

В таком случае… старые счеты пришлось отложить.

Аура Аврелиана преобразилась. Тяжесть и холод уступили место сконцентрированной, готовой к удару мощи. Он шагнул вперед, к самому краю балкона. Его воля, закаленная веками правления, слилась с протоколом системного умения.

— Легионеры Санкталии! — его голос, усиленный умением, пронесся над столицей, заглушая грохот битвы и вой сирен. Он был тихим, но проникал в самое сердце каждого жителя в радиусе многих миль. — Всем подразделениям в районе площади Незыблемого Закона — немедленно присоединиться к битве у Статуи Топора! Ваша цель — чужаки в черном!

Он сделал короткую, но судьбоносную паузу.

— И ни при каких обстоятельствах не трогать Системных Творцов и их дерево! Отныне и до дальнейшего распоряжения все приказы об уничтожении Творцов отменяются!

Голос звенел сталью, но в нем уже не было ярости — лишь холодная, прагматичная решимость.

— Объединимся ради общего выживания!

Я едва успел перевести дух после короткой остановки и с удивлением заметил, что раны благодаря «Абсолютному Телу» и новому Пути не только перестали кровоточить, но и начали затягиваться. А Бранка, будто и не нуждалась в отдыхе, уже рванула вперёд, демонстрируя невероятную выносливость.

Еще несколько долгих, изматывающих часов мы пробирались сквозь холмистую, поросшую жухлой травой местность, избегая дорог и населенных пунктов. Я нервно озирался, вглядываясь в горизонт в тщетной попытке уловить движущийся силуэт — предвестник угрозы. Но вокруг были лишь бесконечные холмы и свинцовое небо. Странное, тревожное ощущение преследования невидимым хищником сводило с ума.

Впереди, на гребне очередного пологого холма, внезапно возникли пять темных силуэтов. Они стояли неподвижно, неестественно ровно, словно часовые, замершие на посту на фоне бледного неба. Мое сердце екнуло. Я инстинктивно крепче сжал рукоять топора и бросил быстрый, вопросительный взгляд на Бранку, ожидая ее команды: залечь или изменить курс.

Но она держалась с поразительным спокойствием. Более того, вместо того чтобы замедлиться, девушка лишь чуть скорректировала наш курс и теперь уверенно направлялась прямо к ним! Я не мог поверить своим глазам. Неужели она не видит? Или… это свои? Но кто же они?

С каждым шагом детали становились всё чётче. Силуэты, вытягиваясь, обретали очертания. И тут меня осенило: мы приближались не к людям, а к пяти деревьям! Невысокие, с причудливо изогнутыми, почти одинаковыми стволами и густыми, тёмно-зелёными кронами, они образовывали почти идеальный круг.

Приблизившись всего на несколько десятков шагов, я разглядел слабое, почти неуловимое свечение системных надписей, висящих в воздухе рядом с каждым деревом. Когда я прочитал их, по моей спине пробежал неприятный холодок.

«Живая Древесина (Молодая)»

Тип: Лесной монстр (статичный, латентный)

Состояние: Сон (опасность минимальна)

Картина, увиденная мной когда-то на окраине города, когда мы с Серой и Эдварном шли по таинственным следам, всплыла в памяти с пугающей четкостью. Та же неестественная правильность расположения, та же аура спящей, но готовой пробудиться в любой момент силы.

Мой взгляд устремился в центр странного леса, и за стволами деревьев мне открылась идеально ровная, круглая поляна, диаметром около десяти метров. Земля на ней была примята и до блеска вычищена, словно ее специально подмели. А в самом центре, как немой свидетель, зияло аккуратное, потухшее кострище, обведенное кольцом серых камней.

Бранка, не сбавляя темпа, ворвалась на поляну, остановившись лишь у самого кострища. Я, крепко держа Лину, последовал за ней. Оказавшись в кольце деревьев, я ощутил странное, почти неуловимое изменение. Воздух словно загустел, притих, будто мы шагнули под невидимый купол. Давление «Боевого Чутья» отступило, уступив место необъяснимому спокойствию.

Бранка, не говоря ни слова, извлекла из своего инвентаря несколько бревен Молодой Живой Древесины и аккуратно сложила их в сердцевину костра. Затем, щелкнув кресалом, через мгновение на древесине заплясали первые, жадные языки пламени. Я же, тем временем, осторожно поставил Лину на ноги. Девушка шаталась от усталости, ее глаза были огромными и полными страха.

Как только огонь коснулся Живой Древесины, мир вокруг преобразился. Пять деревьев, что окружали нашу поляну, словно вздохнули. Их кроны зашелестели в безветрии, словно переговариваясь друг с другом. Листья затрепетали, и по ним пробежала волна изумрудного света. Они пробуждались ото сна, возвращаясь к жизни. И от этого исходило не чувство угрозы, а нечто иное: завершенность. Защита.

Инстинкт заставил меня схватиться за топор, но Бранка коротким движением головы остановила меня.

— Расслабься, все в порядке. Это один из наших лагерей.

Она мысленно отдала команду, и ее фигура дрогнула, вновь обретая четкие очертания. Затем она сняла Кольцо Скрытого Шага и спрятала его в карман.

— Отключайте кольца, они здесь не нужны.

Непонимание происходящего всё ещё висело в воздухе, но доверие к учителю оказалось сильнее страха. Я послушно отключил кольцо, и мир вокруг вновь обрёл свои прежние, ясные контуры. Лина с дрожащими пальцами последовала моему примеру.

Бранка, издав громкий стон облегчения, буквально плюхнулась на землю у костра. Системный меч она положила рядом, словно якорь, и закрыла глаза.

— Отдыхайте. Оба. Наша спокойная жизнь закончилась с вторжением этих мерзких иномирцев. Кто знает, когда еще нам выпадет шанс безмятежно поспать несколько часов под защитой «Сторожевой Рощи».

Отчасти я был с ней согласен. Адреналин давно отступил, оставив после себя свинцовую, всепоглощающую усталость. Тело горело огнем, разум тонул в мутной воде. К черту все! Сейчас от меня действительно ничего не зависело. Эта поляна, укрытая деревьями, казалась одной из самых безопасных точек, в которых я оказывался за последнее время.

Тяжелый вздох вырвался из меня, и я, последовав ее примеру, улегся на прохладную, упругую траву. Стоило закрыть глаза, как тело стремительно начало отключаться в объятиях восстановительного сна.

Неожиданно я ощутил легкое, осторожное движение рядом, а затем — теплое прикосновение к своему боку. Приоткрыв веки, я увидел Лину. Она прижималась ко мне, стараясь быть как можно незаметнее. Девушка дрожала, и я не мог понять, от ночного холода ли, или от все еще не отпускающего страха. Ее глаза, в которых смешались благодарность и робкая неловкость, встретились с моими.

Молча я поднялся, стянул с себя куртку, тяжелую от пота и крови, и накинул ей на плечи, стараясь укрыть ее как можно плотнее. Она тихо, смущенно что-то прошептала, кутаясь в ткань, пропахшую дымом и запахом битвы. Я вернулся на свое место, устраиваясь поудобнее. Взгляд мой скользнул по трескучему костру из Живой Древесины, по темным силуэтам стражей-деревьев, и остановился на Лине, наконец-то уснувшей рядом и обретшей долгожданный покой. В этот момент последние остатки напряжения покинули меня.

И почти мгновенно я провалился в глубокий, бездонный сон.