Системный Творец V

Глава 16

Передо мной расстилалась бескрайняя черная пустошь, и пока я смотрел на нее, в голове медленно, неотвратимо, вырисовывалась леденящая душу картина. Это было то самое поле, которое я видел во время Инициации. Значит, Система не переносила нас в абстрактные, сгенерированные миры. Но если это так… то что еще из «испытаний» было реальным? Мысли неслись, сбивая дыхание.

Легкое касание рукава вернуло меня в реальность. Я вздрогнул и обернулся. Лина стояла рядом, в глубине ее больших глаз таилась тихая тревога.

— Макс? — позвала она едва слышно. — Ты… в порядке?

Я резко мотнул головой, отгоняя наваждение. Разобраться в хитросплетениях Системы можно было позже. Сейчас были дела поважнее.

— Да, все хорошо.

Лина кивнула, ее взгляд скользнул за мою спину, к мрачному простору. Она обняла себя, словно почувствовав внезапный холод.

— Я чувствую… что-то. — прошептала она, в её голосе зазвучала едва уловимая дрожь. — Оно зовёт. Тихо, но настойчиво. Я не могу понять, кто это, но ощущаю его… боль.

К нашему разговору незаметно присоединился Лериан. Он встал, слегка склонив голову, его острый, проницательный взгляд сфокусировался на Лине.

— Что ты чувствуешь, дитя? — спросил он мягко, но в его голосе сквозила профессиональная заинтересованность. — Куда оно зовет?

Лина, не раздумывая, подняла руку и, вытянув палец, указала через безжизненное поле на одинокое темное пятно, маячившее на горизонте.

— Туда.

От этого простого, уверенного жеста по спине пробежали мурашки. Я заметил, как и Лериан слегка побледнел, его пальцы непроизвольно сжались. Он быстро схватил Лину за руку и, мягко, но настойчиво, отвел в сторону. Начал быстро и тихо объяснять о силе Проводников, о голосах, которые лучше не слушать слишком внимательно, о необходимости фильтровать ощущения. Голос его оставался спокойным, но в глазах читалась явная тревога.

Я перевел взгляд на Бранку, ожидая приказа, плана, хоть какого-то решения. Но впервые за все время на ее обычно непроницаемом лице читалась растерянность. Она то и дело переводила взгляд с поля на нас. Ее рука лежала на эфесе меча, но это был не жест готовности к схватке, а отчаяние неопределенности. Она не знала, что делать. И это пугало сильнее любого монстра.

Сухой, отрывистый кашель Гаррета разорвал тишину. Все взгляды устремились к нему. Творец вытаскивал из инвентаря нефритовые статуэтки с сосредоточенной, почти лихорадочной энергией, хотя обычно выглядел рассеянным и вечно уставшим.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил Горст, но Гаррет лишь отмахнулся, не отрываясь от работы.

С ювелирной точностью, что-то бормоча себе под нос и сверяясь с невидимыми расчетами, он расставлял артефакты. Когда последняя статуэтка заняла свое место и знакомое, едва уловимое гудение отрезало нас от внешнего мира, Гаррет выпрямился, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

— Император направил меня с вами не только как Творца. — начал он непривычно торжественным и зловещим голосом. — Но и из-за моего… изобретения, можно сказать, дела всей жизни. Я посвятил долгие годы изучению этой аномалии.

Гаррет обвел рукой мертвую землю.

— И считаю, что наконец-то раскрыл ее секрет.

В наступившей тишине его слова прозвучали как удар гонга. У меня перехватило дыхание.

— О чем ты говоришь? — мой голос прозвучал глуше, чем я ожидал.

Гаррет повернулся, его лицо исказила гримаса искреннего недоумения. Он взглянул на меня, затем на Лериана, Кселу, Бранку.

— Неужели… ты не знаешь о «Молчаливой Пустоши»? — произнес он. Тяжелое, леденящее название повисло в воздухе.

Я молча покачал головой.

— Никогда не слышал.

Гаррет вздохнул, плечи его слегка опустились, будто под тяжестью знаний, которые ему предстояло изложить.

— Это поле… величайшая загадка и ловушка этого мира. — начал он, его голос понизился до назидательного шепота. — Его оружие — не яд, не когти. Оно убивает разум. Едва ступив на эту землю, человек погружается в видения, неотличимые от реальности.

Он сделал паузу, позволяя словам осесть.

— Я изучал записи редких безумцев и отчаянных наблюдателей, следивших за теми, кто осмеливался пересечь его. Описания… разные. Один зафиксировал, как человек вдруг остановился, с нежностью посмотрел на свой клинок и медленно, аккуратно вонзил его себе в сердце. Другой поведал о путнике, который просто упал на колени, свернулся калачиком на черной земле и больше не встал. Третий запечатлел, как могучий воин сорвал с себя клочья волос, а затем, облысев, начал биться головой о камни, пока не затих навсегда. Каждый увидел что-то, что сломало их изнутри.

Ледяная тишина воцарилась после его слов. Я смотрел на безжизненную равнину, и теперь она казалась не просто пустой, а пропитанной невидимым псионическим ядом. Последнее, чего мне хотелось, — шагнуть туда и умереть от галлюцинаций собственного разума. И, судя по бледным, напряженным лицам вокруг, я был не одинок.

Но тут до меня дошло: они все были в курсе. Лериан, Ксела, Гарретт, даже Бранка — каждый из них знал, куда направится. Это означало одно: у них был план. Но на что же они рассчитывали?

Мой взгляд скользнул по лицам спутников, и я встретился с их глазами. В них не было страха, но было нечто иное… ожидание. Тяжелое, пропитанное сомнениями, но все же ожидание. Будто я должен был сейчас произнести волшебные слова или вытащить из кармана спасительное решение. Неужели они всерьез думали, что титул Первого Игрока станет щитом против этого кошмара? Против видений, которые ломали волю сильнейших?

Я абсолютно не понимал, что делать. И этот немой вопрос, витавший в воздухе, давил на плечи тяжелее любой ноши.

— Мне нужно время на подготовку. — голос Гаррета прозвучал резко, разрушая гнетущее молчание. — Минимум сутки, в течении которых никто не должен меня отвлекать.

И Творец вновь погрузился в свои рюкзаки, извлекая странные инструменты: кристаллы, внутри которых мерцала дымка, медные циркули, свитки, покрытые хаотичными схемами.

— Но могу сделать исключение, — он бросил взгляд на Кселу, в его глазах мелькнула странная смесь иронии и чего-то более глубокого, — для тебя, Ксела. Если захочешь провести возможные последние часы нашей осознанной жизни… вместе. Если понимаешь, о чем я.

Ксела, стоявшая чуть подальше, закатила глаза с таким выражением, будто Гаррет предложил ей съесть живого скользня. Мгновением позже она резко шагнула вперед и огрела Творца короткой, звонкой оплеухой по затылку.

— Готовь свои игрушки, болван. — прошипела она беззлобно. — А глупости оставь для своего дневника.

Гаррет лишь тихо крякнул, потер затылок и с удвоенным усердием погрузился в работу. Его слова, однако, сделали своё дело — леденящее напряжение немного спало. Мы теперь не стояли на пороге немедленной гибели, а лишь ожидали.

Все замолчали и устроились, как могли. Лериан продолжил тихий разговор с Линой. Горст и Эдварн присели на корточки, проверяя оружие. Каэл закрыл глаза, стараясь контролировать дыхание.

Ко мне подошла Бранка. Ее лицо снова стало каменной маской, но в глубине глаз горела решимость.

— Время пришло. — сказала она просто.

Я сразу понял, что Бранка имела в виду. Кивнул, не произнося ни слова, нашел относительно ровное место и опустился на землю, скрестив ноги. Бранка села напротив. Наши взгляды встретились. Никаких напутствий, никаких пожеланий удачи. Только молчаливое согласие.

Она щелкнула пальцами, и серый туман симуляции поглотил нас.

Мы оказались в привычной белой пустоте. Бранка не встала, не приняла боевую стойку, а просто сидела напротив, изучая мое лицо.

— Ты пережил тысячи смертей, научился сливаться с умениями, думать тактически, а не инстинктивно, создал оружие, способное убить меня с одного удара.

Она сделала паузу. Затем уверенно произнесла:

— Ты готов.

Этих слов хватило. Внутри меня всё застыло, а потом отозвалось глухим, могучим гулом — отголоском пробуждающейся силы. Я доверился ей и себе.

Закрыв глаза, я активировал Посвящение. Мир вокруг не взорвался, а скорее беззвучно, резко трансформировался. Ослепительная, стерильная белизна поглотила всё. Я оказался на идеально ровной, сияющей платформе, парящей в абсолютной пустоте.

— Приветствую на Посвящении, претендент. — прозвучал безличный, ледяной голос, похожий на скрежет металла, исходящий отовсюду. — Цель: достичь центра конструкции. Средство: твоё тело. Условие: остановка равносильна провалу. Начнем.

Не успел я осмыслить его слова, как платформа под ногами исчезла.

Инстинкт опередил мысль. Я не упал. Ноги сами нашли точку опоры — край новой, возникающей платформы, мелькнувший на миг. Приземлившись в низком приседе, я тут же оценил обстановку. Вокруг белой пустоты появлялись другие платформы — квадраты, треугольники, узкие балки. Они возникали и исчезали в хаотичном ритме.

Слова неизвестного голоса не давали покоя, заставляя меня постоянно двигаться. Что будет, если я остановлюсь проверять не хотелось.

Оттолкнувшись от исчезающей плиты, я прыгнул на соседнюю платформу, затем сделал короткий рывок на наклонную балку, а с нее — кувырок на зигзагообразный мостик. Тело работало безупречно, как швейцарский хронометр, но я чувствовал расточительную тяжесть каждого движения. Каждый прыжок отнимал силу, каждый толчок требовал отдельного усилия. Я был маятником, который раскачивали заново, снова и снова. Если так дальше продолжится, то далеко я не продвинусь.

Мысль не успела оформиться, как из белых стен пустоты выступили пять фигур. Не монстры, не демоны — лишь абстрактные гуманоидные силуэты, слепленные из того же сияющего материала, что и платформы. У них не было лиц, оружия или деталей, только обтекаемые формы и неестественная плавность движений. Они не атаковали, а просто преградили мне путь, заняв единственную стабильную платформу, к которой я стремился.

«Что делать? Обойти?» — мелькнула мысль. Но это означало выбрать более опасный путь, через мигающие плиты. Я бы неизбежно замедлился, рискуя упасть. Выбора не оставалось. Я решил не обходить, а… пройти насквозь.

Я не стал снижать скорость, а напротив, добавил. Фигуры отреагировали как по команде, синхронно смещаясь, чтобы перекрыть мне пространство для маневра. Первая из них встретила меня прямым, молниеносным ударом «кулака».

Я не стал блокировать, ведь тогда пришлось бы остановиться. Вместо этого вкрутил корпус вокруг оси атаки, позволив удару скользнуть по складкам одежды. Так я сохранил инерцию, а моё вращение стало ещё резче и стремительнее. Продолжая движение вперед, я нанёс удар локтем второй фигуре. Удар не был сокрушительным, но фигура пошатнулась. Она отступила, потеряв равновесие, а я ощутил её импульс, её энергию — лёгкий толчок в собственном центре тяжести.

Вторая фигура, восстановившись, нанесла рубящий удар ребром ладони. Я подставил предплечье, но не для блока. В момент соприкосновения я подался навстречу, смягчая удар, и сразу же, используя полученный импульс, провернулся на пятке. Обратный удар полетел в первую фигуру. Это было похоже на танец, на виртуозное жонглирование собственным телом и чужими атаками.

Третий силуэт попытался схватить меня сбоку. Понимая, что любая борьба приведет к неизбежной остановке, я мгновенно использовал его атаку как рычаг. Резкий присед, мощный рывок на себя — и его тело, словно мешок, перелетело через меня, врезавшись в четвертого. Оба рухнули. Оттолкнувшись от спины поверженного противника, я получил необходимый импульс для прыжка на заветную платформу.

Я приземлился на нее, и, как и ожидалось, она не исчезла. Пять фигур остались позади, растворяясь в белизне. Тело разогрелось, словно после идеальной тренировки. Каждое столкновение — удар, блок, толчок — не истощало, а лишь подпитывало мою внутреннюю силу.

— Первая фаза пройдена. — произнес металлический голос. — Фаза вторая. Активированы динамические барьеры.

Пространство передо мной исказилось. Воздух сгустился, образовав видимые силовые поля — подвижные, переливающиеся стены, скользящие по замысловатым траекториям. Они заполнили коридор между платформами.

Не останавливаясь, я разбежался и прыгнул на следующую платформу. Первая стена неслась навстречу, вращаясь. В последний момент я сгруппировался, но она всё же задела меня по касательной. Удар был резким, словно хлестнул стальной бич. Энергия удара закрутила меня, но я не стал сопротивляться, а наоборот, усилил вращение, подтянув колени. Словно волчок, пронзил узкий зазор между двумя другими барьерами.

Это был сюрреалистический кошмар. Лабиринт из движущихся, смертоносных стен, каждая из которых при касании била током чужой, хаотичной силы. Нельзя было просто принять этот удар — его нужно было мгновенно, на лету, преобразовать в часть своего движения. Оттолкнуться от барьера, чтобы набрать скорость, использовать удар для смены траектории. Я кувыркался, отскакивал, скользил, превратившись в мяч, который система безжалостно отбивала всё дальше и дальше.

Когда я наконец вылетел из последнего узкого прохода и рухнул на твёрдую, неподвижную платформу, внутри меня бушевала буря чужих импульсов. Мышцы пели от переполнения, а не от усталости. Я был как маховик, раскрученный до предела.

— Фаза третья. Ассимиляция внешних импульсов. Приготовьтесь

Платформа-остров превратилась в арену, и противники на этот раз были не просто абстракциями. Их было трое, и они были пугающе реальны: зеркальные копии… меня самого. Каждое их движение повторяло мои, но в атаках сквозила неестественная, механистичная точность. Им не хватало моей… живости, инерции.

Первый «я» ринулся вперед с топором, исполняя безупречный, как по учебнику, «Боевой Размах». Вместо того чтобы отступить или парировать, я шагнул навстречу в мертвую зону удара и в момент начала замаха врезался плечом в его грудь. Импульс, усиленный моим толчком, опрокинул противника. Второй клон метнул топор, используя «Меткий бросок». Я не стал уворачиваться, а поймал лезвие топора накрест лезвием своего, но не остановил его, а повёл по дуге, добавив своей силы, и отпустил, отправив оружие обратно с утроенной скоростью. Оно вонзилось ему в плечо, и клон рассыпался светящейся пылью.

Третий оказался хитрее. Он копировал мои движения, пытался предугадать каждый мой шаг. Мы сошлись вплотную, упершись друг в друга. Силы были равны. Он был моей точной, но статичной копией. В нашем противостоянии кипела борьба, нарастало напряжение, тратились силы. Но я уже разгадал правила этой игры.

Я перестал давить и начал раскачиваться. Слегка ослабил давление, позволив ему сделать крошечный шаг вперед. Тут же, используя его движение, я перераспределил свой вес и толкнул его в сторону. Он попытался удержать равновесие, и его попытка стала для меня новым импульсом. Мы превратились в огромный маятник, где каждое крошечное, но идеально рассчитанное движение вело к следующему. За десять секунд этого «танца» я раскрутил наш замкнутый круг противостояния до предела. Он потерял устойчивость, и в этот момент я выпустил весь накопленный в наших взаимных толчках потенциал одним резким, но не ударом, а взрывным выбросом инерции.

Зеркальный двойник разлетелся на осколки, словно хрупкая стеклянная статуя.

Мое дыхание было ровным, глубоким. Тело не просто не ощущало усталости — оно наполнялось новой, невиданной силой. Каждое столкновение, удар, даже легкое соприкосновение с барьером — все это не отнимало, а, наоборот, подпитывало меня. Сила не убывала, а словно концентрировалась внутри, становясь всё мощнее.

— Финальная фаза. Синхронизация. Преодолей Противофазу.

Пространство сжалось, трансформировавшись в длинный, узкий тоннель. Его стены, пол и потолок были составлены из бесчисленных шестерёнок, поршней и вращающихся цилиндров. Этот гигантский, безумный механизм ревел, грохотал и работал против меня.

Воздух здесь не просто двигался — он бушевал, то обрушиваясь встречными ураганами, то высасывая вперед разреженными зонами. Гравитация играла со мной: то прижимала с удесятерённой силой, то почти исчезала. Пол под ногами то уезжал вперед, то резко дергался назад. Это был чистый хаос, материализованная дисгармония.

Задача стояла передо мной одновременно простая и невыполнимая: добраться до конца этого тоннеля. Но обычный бег здесь был бы равносилен самоубийству. Шагнешь вперёд — и тебя с силой отбросит назад встречный поток. Оттолкнёшься от пола — и гравитация исчезнет, отправив в неконтролируемый полёт к потолку, усеянному вращающимися цилиндрами.

Я закрыл глаза, перестал бороться с миром и начал его «слушать». Не ушами, а кожей, мышцами, вестибулярным аппаратом, доведённым до предела. Я чувствовал ритм этого хаоса, грохот шестерёнок превратился в музыку. Каждый вихрь воздуха звучал своей мелодией, каждый рывок гравитации — своим тактом.

И я начал двигаться «в такт».

Не побежал, а словно поплыл по тоннелю, подобно серферу, покоряющему бушующую волну. Когда пол устремлялся вперед, я не сопротивлялся, а ложился на него, позволяя нести себя и экономя драгоценные силы. Когда накатывал встречный вихрь, не боролся с ним, а совершал короткий, резкий прыжок вверх, используя его энергию как трамплин, чтобы пролететь над зоной максимального давления. Когда гравитация исчезала, меня прижимало к потолку, в последний момент я отталкивался от него ногами, получая дополнительное ускорение вниз и вперед, тут же группируясь перед неизбежным столкновением с несущимся навстречу полом.

Это было абсолютное, тотальное слияние с окружающим хаосом. Я не тратил силы на преодоление, а черпал их из самого тоннеля. Каждый вихрь, рывок, скрежет шестерёнок — всё становилось частью моего движения. Я был не просто путником в этом механизме, а его неотъемлемой частью, самой совершенной и адаптивной шестерёнкой. Моё тело превратилось в живой маховик, который этот безумный двигатель раскручивал всё быстрее и быстрее.

В какой-то момент я перестал быть рабом ритма и сам стал его дирижером. Я намеренно касался ключевых поршней, тонко регулируя их ход. Это запускало цепную реакцию механизма, создавая для меня нужные потоки воздуха, гравитационные колебания. Я не бежал к концу тоннеля, а заставлял его «выталкивать» меня к нему.

Когда свет в конце тоннеля из точки превратился в сияющий портал, я уже не был человеком, а стал сгустком чистой, самоусиливающейся кинетической энергии. Последний, самый мощный вихрь воздуха, рожденный безумным ротором, подхватил меня и швырнул вперед. Я не сопротивлялся, а сгруппировался и врезался в свет.

Тишина. Белизна. Неподвижность.

Я стоял на небольшой круглой платформе посреди бескрайнего белого пространства. Дыхание было ровным, сердце билось спокойно и мощно. Во мне бушевал океан украденной, преобразованной и усвоенной энергии. Я ощущал каждую мышцу и связку не как часть тела, а как звено в идеально сбалансированной динамической системе.

Холодный голос прозвучал в последний раз:

— Посвящение пройдено. Поздравляем. Присвоена стадия Пути Закалённого Тела: Несокрушимая Инерция, Уровень 6.

Внутри что-то щёлкнуло.

Получен пассивный эффект «Замкнутый Цикл Силы»: тело научилось беречь и приумножать. Любое физическое действие теперь требует на 30 % меньше внутренних затрат. Появилась способность чувствовать и аккумулировать кинетическую энергию вокруг.

Получено активное умение «Ускорение»: Мгновенный, взрывной выброс энергии, многократно увеличивающий скорость движения или атаки на короткой дистанции. Почти телепортация в пределах прямой видимости.

Но это было только начало. Вслед за этим я увидел новые системные уведомления.

Внимание! Доступна новая уникальная способность, разблокированная прохождением ключевого порога развития и укреплением связи с Системой.

«Наставник Реальности».

Описание: Ваша воля и понимание Системы достигли уровня, позволяющего изменять правила и создавать зоны ускоренного обучения. Вы можете взять одного Личного Ученика.

Эффекты:

— Позволяет выбрать одного кандидата в Личные Ученики (требуется добровольное согласие цели).

— Нахождение в Симуляции сокращает время обучения. Текущий лимит Симуляции: 8 месяцев субъективного времени за 4 часа реального (время нахождения в парной Симуляции зависит от стадии Пути Закаленного Тела ученика).

— Ученик получает пассивный бонус к скорости развития в вашем присутствии.

— Вы, как Наставник, получаете 5 % от общего прогресса, достигнутого Учеником (не снижает его собственный прогресс).

«Истинная сила — не в том, чтобы быть непобедимым самому, а в том, чтобы делать сильнее тех, кто идёт за тобой».

Белое пространство начало тускнеть, расплываться. Я моргнул, и в следующее мгновение оказался в безликой серой пустоте симуляции. Передо мной стояла Бранка. Её глаза, цвета тёмного мёда, были прикованы ко мне. В них я увидел не привычную холодную оценку, а нечто гораздо более сложное: смесь удивления, едва уловимой гордости и острого, профессионального любопытства.

Она не произнесла ни звука, лишь медленно обошла меня, вглядываясь в каждую линию тела, в каждый мускул. Теперь они лежали под кожей иначе — не как застывшая мощь, а как спираль сжатой, готовой к высвобождению энергии.

— Ты изменился. — наконец сказала она. — И стал… другим. Покажи мне.

Я не стал спорить. Вместо этого сделал шаг в сторону — казалось бы, простой, ничем не примечательный. Но в тот миг, когда моя ступня коснулась виртуального пола, всё пространство симуляции содрогнулось. Не от удара, а от резкого, почти беззвучного смещения воздуха. Я оказался в десяти метрах от неё быстрее, чем успел моргнуть. Никакого разгона, никакой инерции — лишь чистый, мгновенный переход.

— Рывок. — произнес я, на что Бранка безмолвно кивнула. — А это… — я поднял руку и, почти небрежно, без видимых усилий, нанес удар ладонью в пустоту перед собой.

Воздух не просто свистнул — он завихрился, сгустился в ударную волну, которая с грохотом рванула вперед, растворяясь вдали глухим хлопком. Я почти не вложил собственную силу, лишь направил и усилил ту кинетическую энергию, что уже бурлила в моем теле от предыдущего движения.

— Замкнутый Цикл Силы.

Бранка медленно выдохнула. На ее обычно каменном лице мелькнула тень, похожая на удовлетворение.

— Поздравляю с шестой стадией.