Системный Творец V

Глава 20

— Город Системных Творцов? — вырвалось у меня, когда взгляд снова упал на гигантские руины внизу.

Ветер с плато свистел в ушах, смешиваясь с тишиной древней трагедии. Вопрос звучал риторически, но требовал подтверждения. Яркий, детализированный кошмар совершенной цитадели, опозоренной и растерзанной, не укладывался в голове.

— Именно так. — тихо подтвердил Лериан, не отрывая взгляда от панорамы. — Здесь, в Терминусе, первые из нас, Системных Творцов, задумали перекроить мироздание по своему образу и подобию. И здесь же их мечта разбилась вдребезги.

Внутри меня всё кипело. Вопросы толкались и перебивали друг друга, рвались наружу, как вода из прорванной плотины. Я выбрал самый острый и пугающий.

— Но зачем им понадобилось основать город именно здесь? Посреди… — я махнул рукой назад, в сторону Леса. — Великого Леса? Или же… — голос дрогнул от абсурдности мысли, но я всё же произнес её, — они сами его и создали?

Лериан усмехнулся. Сухо, беззвучно. В этой усмешке слышалось эхо всех прочитанных книг, не принесших утешения.

— Нет, Макс, даже они не были на такое способны. Великий Лес — не творение, а болезнь, порождение самой Системы. — он повернул ко мне лицо. В его мудрых, усталых глазах мелькнул профессиональный интерес патологоанатома, изучающего редкий штамм. — Бессмысленный, беспощадный механизм поглощения и переработки реальности. Стихийное бедствие.

От этих слов легче не стало. Если Лес был природным (или системным) катаклизмом, то строить крепость в его эпицентре было чистым безумием.

— Тогда кто создал это? — я ткнул пальцем за спину, указывая на черное, мертвое поле «Молчаливой Пустоши».

На этот раз на лице Лериана промелькнула тень неуверенности. Он помедлил, собираясь с мыслями.

— Точно… не знаю. Да и кто знает? Остались лишь теории. Самая популярная среди тех немногих, кто вообще слышал о Терминусе, гласит: Пустошь служила частью его оборонительного периметра.

Логика была железной. Город-крепость, окружённый поясом, сводил с ума любого, кто осмеливался приблизиться. Жутко, но стратегически оправдано для параноиков, мечтавших о мировом господстве.

— Но зачем строить именно здесь? — не унимался я, чувствуя, как в голове складывался пазл, но одна деталь всё время ускользала. — Это же… чистое самоубийство! Бросить величайший город в истории в пасть всепожирающему чудовищу! Какой в этом смысл?

И тут я заметил в глазах не только Лериана, но и Гаррета, и даже обычно бесстрастной Кселы, быстрое, почти стыдливое движение зрачков. Едва уловимое подёргивание уголков губ. Неловкость. Точно так же, как смотрел бы учёный, когда дилетант вплотную подошёл к краеугольному камню его теории, который тот предпочитал держать в тайне.

Они что-то знали. И умолчали.

Ответ пришёл не от Лериана, а от Гаррета.

— Смысл, юный друг, был в самой сути их замысла. — начал он. Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец. — Они не собирались отсиживаться в осаде и бороться с Лесом. Согласно тем обрывкам истинных преданий, что дошли до нас, минуя имперскую цензуру… первые Творцы смогли сделать нечто немыслимое.

Он сделал паузу, давая нам проникнуться значимостью момента. Бранка нахмурилась, Горст и Эдварн обменялись настороженными взглядами. Лина, притихшая рядом с Каэлом, смотрела на Гаррета большими, полными ужаса и любопытства глазами.

— Они подчинили Великий Лес. — наконец выдохнул Гаррет — Не уничтожили, не отгородились, а взяли эту слепую, всепожирающую мощь Системы… и заставили служить себе. Лес стал их оружием, армией, двигателем в войне за мироздание.

Тишина, последовавшая за его словами, была оглушительнее любого взрыва. Я застыл, ощущая, как ледяная волна прожала от копчика до затылка. «Подчинили Лес? Заставили эту аномалию, пожирающую империи, служить себе?» — подумал я. Это было за гранью не только возможного, но и воображаемого.

— Как? — вырвался у меня хриплый шёпот. — Как такое вообще… возможно?

Гаррет пожал плечами. Жест был полон усталости, но в его глазах горел неугасимый азарт исследователя, стоящего на пороге величайшего открытия.

— Механизм нам неизвестен, но логика подсказывает: они не могли напрямую управлять всей бесконечной массой Леса. Для этого требовался ключ. — он поднял палец, указывая вниз, в самое сердце разрушенного города. — Согласно преданиям, в центре Терминуса находилось нечто: ядро, артефакт или целый комплекс, созданный на принципах, которые мы сегодня едва сможем постичь. Именно это служило передатчиком воли Творцов, преобразуя её в команды для Леса, обращая хаотичную агрессию в направленную мощь.

Я мысленно представил это: огромный, сияющий кристалл или пульсирующая в подземельях дворца машина, от которой расходились невидимые нити контроля, пронизывающие каждое дерево, каждую тварь на тысячи километров вокруг. Абсолютная, богоподобная власть над самой опасной силой в мире.

— И именно он, — продолжил Гаррет, его голос обрел стальную твердость, — является нашей целью. Мы должны найти это ядро и, если оно еще способно функционировать… использовать его, чтобы отдать Лесу последний приказ.

— Какой? — спросила Бранка низким, ровным голосом, в котором, однако, звенело металлическое напряжение.

Гаррет взглянул на нее с печальной улыбкой.

— Приказ самоуничтожиться. Или, как минимум, отступить. Заснуть. Прекратить порождать монстров и захватывать земли.

Масштаб этой мысли вызвал головокружение. Не сразиться с монстрами по одному, не отбить атаки — а одним решением, переданным через древний артефакт, обрушить всю экосистему ужаса. Это была дерзость, граничащая с безумием. И единственный шанс.

— Невероятно. — пробормотал я, разглядывая свои руки, которые могли создавать кристаллы и лечить умирающих. Каким же должен был быть уровень тех, кто задумал и построил это? Какой силой нужно было обладать, чтобы укротить саму Систему?

Мои размышления прервал резкий, деловой голос Бранки.

— Философствовать будем позже. Сейчас всем нам нужен отдых и пища. А некоторые, — её взгляд метнулся к Гаррету, — прошли через пограничное состояние. Разобьём лагерь здесь, подальше от края.

Её командирский тон отрезвил мгновенно. Мечты о титанических артефактах рассеялись, уступив место насущным потребностям: безопасности, теплу, еде.

Мы отошли от края плато метров на пятьдесят, выбрав относительно ровную площадку, прикрытую с одной стороны массивным валуном. Действовали молча, с отработанной слаженностью, будто делали это всю жизнь. Горст и Эдварн, как самые опытные в полевых условиях, взялись за костер. Из запасов появился компактный походный котелок, который тут же подвесили на треногу. Гаррет, не говоря ни слова, улёгся на расстеленный спальник, закрыв глаза. Он не спал, а лишь копил силы, переваривая недавнее возвращение из того света. Ксела помогла Лине обустроить спальные места. Каэл и Лериан, хотя и казалось, что в этом нет нужды, проверили периметр. Я же с Бранкой занялись раскладкой оставшегося снаряжения.

Работа захватывала мысли. Руки, словно по инерции, выполняли привычные движения, пока голова лихорадочно перебирала обрывки услышанного. Каждый пункт плана был шагом в бездну, чудовищным риском. Мы не знали, цело ли ядро. Не представляли, как добраться до него в городе, пронизанном, казалось, насквозь защитными системами. Не были уверены, сможем ли мы его активировать, и если да — выдержат ли наши тела и разумы столкновение с такой мощью. Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов, и каждый из них давил на виски.

Вскоре лагерь наполнил манящий аромат похлёбки — густой, мясной, с пряными травами. Горст творил чудеса из нескольких пайков и сушёных овощей. Когда еда была готова, мы собрались вокруг костра, передавая друг другу миски. Ели молча, с жадностью, ощущая, как тепло и энергия разливались по измождённым телам, залечивая мелкие раны усталости.

— Всем набираться сил. — сказала Бранка, доедая последнюю ложку. — Ночью — стандартные дозоры, по двое. Я составлю график…

— Не надо. — тихо, но очень чётко перебил её Лериан.

Все повернулись к нему. Бранка нахмурилась, её брови сошлись в опасную стрелку.

— Почему?

— Сейчас мы находимся в самом безопасном месте во всём Эйвеле. Безопаснее, чем в Пристанище. Безопаснее, чем в сердце Астрариума. — произнёс Лериан. Его бархатный голос звучал уверенно и твердо, что было нехарактерно для него.

— На каком основании ты так думаешь? — Бранка не отступала. Её пальцы непроизвольно пошевелились, будто ища эфес меча.

— На основании того, что нас только что пропустила «Молчаливая Пустошь» — система, тысячелетиями отсекавшая любой живой разум от этого места. — спокойно ответил Лериан. — Мы прошли проверку. Кроме того, — он жестом обвёл горизонт, — вы видите здесь хоть какую-то живность? Птицу, насекомое? Здесь нет ничего, кроме камня, нас и призраков прошлого. Охранять нас не от кого.

Бранка изучающе смотрела на него несколько долгих секунд. Её взгляд скользнул по лицам Кселы и Гаррета. Они не произнесли ни слова, но их молчание было красноречивым согласием. Она выдохнула, разжимая напряженные челюсти.

— Ладно. Но держите оружие под рукой.

Это была её уступка. Мы все молча кивнули.

Я, закончив есть, отправился к своему спальнику.

Усталость, приглушенная адреналином, опасностью и лечением Гаррета, накрыла меня, словно тяжёлое, тёплое одеяло. Я улёгся, вглядываясь в небо, потускневшее от дыма костра, где одна за другой зажигались холодные, чужие звёзды. Последней мыслью перед тем, как провалиться в сон, было лицо императора Аврелиана. Мы нашли способ остановить нашествие Леса, и теперь нам предстояло воплотить его в жизнь. Цена провала была бы не просто нашей смертью — это был бы конец всему, что мы пытались защитить.

Сон был глубоким, без сновидений, восстанавливающим. Никаких кошмаров о Пустоши, никаких голосов. Лишь абсолютная, чёрная пустота отдыха.

Я проснулся от яркого, почти ослепительного солнечного луча, ударившего прямо в лицо. С проклятием зажмурился, прикрыл глаза рукой и медленно поднялся. Вокруг лагеря уже начинала кипеть жизнь, тихая и деловая. Тлел костерок, над которым уже булькал утренний чай, поставленный Горстом. Воздух был холодным, кристально чистым, пахнущим камнем и далёкой хвоей.

Постепенно проснулись и остальные. Лина, зевнув, по-детски вытянулась. Каэл осторожно разминал деревянные ноги, Гаррет выглядел уже почти как обычно — лишь глубокие тени под глазами выдавали пережитое. Мы умылись ледяной водой из фляг, позавтракали плотной овсяной кашей с сухофруктами, и наступила неизбежная пора поговорить о следующем шаге.

Первым взял слово Гаррет. Он устроился, скрестив ноги, с серьёзным, сосредоточенным видом учёного на предзащитном семинаре.

— Я изучил всё, что смог найти. — сказал он, его взгляд скользнул по всем присутствующим, но задержался на Бранке. — Император открыл для меня даже те архивы, что десятилетиями пылились под личной печатью Августейшей Особы. Я погрузился в отчёты первых легионеров, наткнувшихся на окраины Пустоши. Изучал пожелтевшие обрывки дневников учёных, отчаянно пытавшихся понять природу Леса. Просматривал даже древние мифы и легенды покорённых народов.

Он сделал паузу, поднимая кружку с чаем.

— И что же? — нетерпеливо спросил Эдварн, его пальцы нервно перебирали рукоять топора.

— И ничего. — развёл руками Гаррет. — Никакой конкретики. Большая часть документов — это… детские страшилки, пропаганда раннего периода Империи. «Жестокие Творцы приносили младенцев в жертву древесным идолам», «Пили кровь из черепов врагов, чтобы усилиться», «Вызывали демонов из трещин в реальности». Полная чушь, рассчитанная на невежественных крестьян и трусливых солдат.

— Значит, мы пойдем вслепую? — мрачно уточнил Горст.

— Не совсем. — покачал головой Гаррет. — Среди всей этой мишуры мне удалось выцепить одну нить, которая тянется сквозь века и культуры. Её упоминают и имперские летописцы, и шаманы диких племён, попавшие в плен.

Он посмотрел на нас, и в его глазах зажегся огонь охотника за истиной.

— Безопасный вход в Терминус, доступ к его внутренним кольцам, а тем более к центру… был открыт лишь для Системных Творцов. Все остальные, кто осмеливался проникнуть в город, бесследно исчезали внутри стен.

Наступила тяжелая пауза. Бранка, слушавшая всё это с каменным лицом, наконец нарушила молчание.

— Значит, мы, — она обвела взглядом Горста, Эдварна, Каэла и Лину, включая себя в это «мы», — должны остаться на плато?

— Это было бы… наиболее разумно. — осторожно произнес Лериан.

— Разумно⁈ — Бранка взорвалась. Её прежняя сдержанность треснула, обнажив стальную волю командира, отвечающего за своих людей. — Отпустить вас одних в этот некрополь? Кто знает, какие ловушки там сохранились! Что, если вам понадобится прикрытие? Что, если вы столкнётесь с тем, с чем вчетвером не справитесь?

— Если мы столкнёмся с чем-то, с чем не справимся вчетвером, — мягко, но твёрдо возразил Гаррет, — то присутствие ещё пятерых лишь увеличит количество жертв. Бранка, ты великий воин, но твоя сила — в мече. А в том городе, — он махнул рукой в сторону руин, — опасность, скорее всего, будет иной: системной, артефактной. Она может не реагировать на физическую силу и даже активироваться именно на присутствие не-Творцов, как система безопасности, настроенная на определённый… энергетический отпечаток.

Его слова прозвучали пугающе логично. Идея бросить верных бойцов и прорваться сквозь неизвестность была отвратительной, но повести их с собой, рискуя пробудить древние защитные механизмы, созданные именно против таких, как они, было бы куда хуже.

— Гаррет прав. — тихо произнесла Ксела, и все взгляды тут же обратились к ней. Она сидела, поджав ноги, и неторопливо чистила ноготь коротким, угрожающе блестящим кинжалом. В её темных глазах царило спокойствие. — Мы справимся. Ты прекрасно знаешь, на что мы способны. — она кивнула в сторону Гаррета, живого и невредимого. — Мы отдохнули, восстановили силы. Мы — само воплощение того, для чего этот город был создан. Его ловушки, если они ещё действуют, обрушатся на чужаков. А мы — не чужаки, а наследники.

В её словах не было и тени бахвальства, лишь холодная, неоспоримая уверенность мастера, чье ремесло стало второй натурой.

Бранка смотрела на Кселу, затем на Лериана, на Гаррета, на меня. Она понимала, что логика была на стороне Гаррета. Но долг командира требовал иного — минимизировать риски, а не геройствовать. И всё же, оставить нас одних, наедине с неизвестностью, шло вразрез с её самыми глубокими инстинктами.

— Чёрт. — наконец выдохнула она, отводя взгляд. — Вы — самое безумное, упрямое и неудобное собрание людей, с которыми мне доводилось иметь дело.

В её голосе не было злобы, лишь смиренное, яростное принятие.

Лериан поднялся, отряхивая с колен невидимую пыль.

— Значит, решено. Нам пора.

Мы встали. Четверо Творцов — я, Лериан, Ксела, Гаррет. Воздух между нами был густым от невысказанного.

Я подошёл к Каэлу, положил руку ему на плечо и активировал «Ауру Очищения». Золотистый свет окутал парня, изгоняя из деревянных протезов и тела остатки коварной скверны. Каэл облегчённо вздохнул, его напряжённые плечи опустились.

— Держись. — сказал я ему.

— Вы тоже. — он кивнул. В его глазах, таких похожих на отцовские, горела твёрдая вера. — Мы будем ждать.

Горст просто крепко пожал мне руку — его хватка говорила больше любых слов. Эдварн хлопнул по спине, бормоча что-то неразборчивое, но по-дружески. Лина робко улыбнулась, её большие глаза были полны надежды и страха.

Бранка стояла чуть поодаль, скрестив руки на груди. Она смотрела на нас, оценивая, взвешивая, запоминая.

— Не делайте глупостей. — бросила она на прощание.

Мы кивнули. Коротко, без лишних слов. Затем развернулись и пошли к краю плато, оставив позади тёплый островок лагеря: костёр, запах чая и верных людей.

Спуск занял около получаса. Мы нашли пологий склон, изрезанный древними трещинами и осыпями, которые служили естественными ступенями. Лериан шёл впереди: его движения были удивительно ловкими для учёного. Ксела следовала за ним, словно тень. Я и Гаррет замыкали небольшой отряд.

Наконец, наши ноги коснулись ровной, усыпанной мелким щебнем земли у подножия гигантской первой стены. Она взмывала в небо, как гора, заслоняя солнце и бросая на нас мертвенно-холодную тень. Вблизи её масштаб поражал ещё сильнее. Камни, из которых стена была сложена, были не просто огромными, а подогнаны идеально, без единой щели, без намёка на раствор. Казалось, они срослись, сцепились между собой, будто их не укладывали, а вырезали из единого массива породы.

Мы двинулись вдоль стены, выискивая ворота. Старались идти быстро, но осторожно. Абсолютная тишина давила на уши, словно вата. Ни малейшего ветерка, ни шороха, ни птичьего пения — лишь глухой стук наших шагов по камню и прерывистое дыхание.

Вместо ожидаемых ворот, первая стена предстала перед нами чудовищным, тридцатиметровым прямоугольным проёмом, в котором не было ничего. Ни створок, ни решётки — лишь непроглядная, густая, как смола, чернота, поглощающая свет.

Мы замерли в десяти метрах, обмениваясь взглядами.

— Ну что, наследники. — с горькой иронией произнес Гаррет. — Проходим?

— Проходим. — без колебаний ответила Ксела и сделала первый шаг.

Мы двинулись за ней, выстроившись в цепочку. Я шел за Кселой, чувствуя, как сердце бешено колотилось где-то в горле. Каждый шаг приближал нас к черной завесе.

И вот, сделав последний, решительный рывок, я пересек незримую границу.

Воздух вокруг мгновенно загустел, превратившись в вязкий, упругий кисель. Все мои движения замедлились в разы, словно я пытался бежать по дну бассейна, наполненного мёдом. Вдохнуть было мучительно тяжело — грудь отказывалась расширяться, легкие скрипели, моля о воздухе. Острая, животная паника ударила в мозг. Ловушка! Это ловушка!

Но я заставил себя не дёргаться. Сосредоточился. «Абсолютное Тело» сработало на инстинктивном уровне, перераспределяя силы, заставляя диафрагму работать через силу. Я видел, как замерла в таком же неестественном, замедленном движении фигура Кселы впереди. Сзади послышался хриплый вдох Гаррета.

По телу пробежала волна мурашек — не от страха, а от чего-то иного. Странное ощущение: будто меня просвечивали насквозь миллионом невидимых игл. Они скользили по коже, проникали сквозь плоть, касались костей, заглядывали в самые глубины сознания, исследуя каждую ветвь Путей, каждый уголок связи с Мимио, каждую крупицу «Живой Энергии». Это было не больно, но невыносимо интимно и унизительно, как стойкий, безжалостный допрос на клеточном уровне.

Кто ты? Что ты? Откуда? С какой целью?

Мгновение длилось вечность. Потом ещё одно. И так же внезапно, как началось, всё прекратилось.

Давление исчезло. Воздух вновь стал лёгким, податливым. Я сделал судорожный, глубокий вдох, едва не закашлявшись. Шаг, который я так старался сделать, теперь дался легко, и я едва не рухнул вперёд, потеряв равновесие от внезапного исчезновения сопротивления.

Оглядевшись, я увидел, что мы все оказались по ту сторону чёрного проёма. Теперь он выглядел просто как обычный темный вход на территорию города.

На лицах Творцов отражалось то же, что, вероятно, и на моем: смесь шока, облегчения и полного недоумения. Мы обменялись взглядами, ища подтверждение, что всё это не было игрой воображения.

И тут Гаррет, вытирая пот со лба, расплылся в широкой мальчишеской ухмылке. В его глазах заплясали озорные искорки.

— Ну вот. — произнес он, в его голосе прозвучала странная, почти ликующая нотка. — Проверку прошли. Добро пожаловать домой, коллеги.

Он сделал шаг вперед, первым ступая на землю города Творцов, в сердце погибшей мечты.

Мы последовали за ним. Вглубь Терминуса. Вглубь тайны.