Системный Творец V

Глава 13

Зелёные огни глаз монстров вспыхнули ярче, и десятки существ, похожих на гигантских богомолов, ринулись на нас единым, беззвучным порывом. Их хитиновые лапы, острые, как бритвы, рассекали воздух со свистом, а серповидные конечности уже готовились нанести удар. Казалось, вот-вот волна из хитина и ненависти сомнёт наш маленький отряд, разорвав его в клочья.

Но мы не были беззащитными овцами.

Первым среагировал Гаррет. Его обычно усталые, невзрачные глаза запылали холодным, аналитическим огнем, сканируя поле боя с пугающей скоростью.

— Горст! — хриплый, но отчетливый голос Гаррета привлек внимание капитана. Творец кинул ему щит.

Следом полетела крошечная серебряная пластинка, напоминающая чешую древнего дракона. Со звоном она прилипла к щиту, который Горст успел ловко поймать. Щит мгновенно… ожил: его поверхность покрылась мерцающей, переливчатой плёнкой, словно жидкий металл обволок его. В этот момент удар серпа монстра, уже занесённый над головой Горста, обрушился на эту плёнку. Вместо оглушительного лязга раздался глухой, чавкающий звук — будто клинок вонзился в густую смолу. Ударная сила рассеялась, оставив лишь рябь на поверхности щита. Горст лишь отшатнулся, но устоял, надёжно прикрывая собой Каэла и Лину.

— Лериан, левый фланг! — крикнул Гаррет, бросая учителю маленький хрустальный шар.

Не отрывая взгляда от големов, он поймал его на лету и сжал в кулаке. Раздался тихий хрустальный звон — и шар лопнул. Вокруг двух ближайших големов вспыхнули бледно-золотистые нимбы. Движения древесных гигантов, что уже успели вступить в бой с монстрами, стали стремительнее, удары — сокрушительнее, наполненными размашистой мощью. Один из големов, ловко парировав серповидную конечность противника, ответным ударом кулака-молота разнёс хитиновую голову твари в щепки.

Лериан излучал абсолютный контроль. Его прикрытые глаза выдавали напряжённую концентрацию, а пальцы едва заметно дирижировали невидимым оркестром. Четыре трёхметровых голема, титаны из упругой древесины и изумрудной энергии, исполняли смертельный танец.

Самый большой голем принял на себя основную часть атаки. Его мощный торс содрогался от ударов, но он держался, отбиваясь тяжёлыми кулаками. Два других действовали сообща: один хватал монстра за конечности, отвлекая его внимание, а второй в это время наносил точные, разрушительные удары в сочленения. Четвёртый голем, вращаясь подобно волчку, расчищал пространство, уничтожая мелких, но опасных тварей, пытавшихся прорваться к нам с тыла.

Лериан даже не вздрогнул, когда один из големов, пронзенный тремя серпами, рассыпался в груду потускневшей древесины и угасшей энергии. Его рука извлекла новое зернышко. Не глядя, он бросил его в сторону прорыва, высвобождая поток Живой Энергии. Из земли, прямо под ногами нападающего монстра, вырвался росток. За считаные секунды он вытянулся, сформировал торс, конечности, и свежий голем, еще пахнущий сырой корой, вступил в бой, закрыв брешь. Зрелище было одновременно жутким и восхитительным.

Среди этого хаоса Ксела была воплощением спокойной силы. Она не кричала, не металась, а действовала с безжалостной точностью. Её движения, отточенные и экономные, напоминали хищника. Артефакты из её инвентаря появлялись и исчезали с такой скоростью, что я едва успевал их рассмотреть. Одни напоминали сферы из чёрного стекла, другие — зазубренные металлические диски, третьи — струящиеся ленты света.

Она прицеливалась взглядом и артефакт исчезал у неё в руке, чтобы через мгновение материализоваться уже в теле монстра. Одна из сфер, угодив в грудь богомолоподобномучудовищу, не взорвалась, а… активизировалась. Хитиновый панцирь вокруг монстра в тот же миг почернел, покрылся паутиной трещин и рассыпался в пыль, обнажая пульсирующую плоть, которую тут же добили кулаки-молоты ближайшего голема. Другой артефакт, серебряный диск, со свистом пронёсся по дуге, отсекая конечности у двух монстров сразу, прежде чем вернуться к Кселе, словно бумеранг.

Её сила заключалась не в численности атак, а в точности. Каждый выстрел был смертоносен и решал задачу. Она нацеливалась на самых агрессивных противников. Это была хирургия боя, исполненная с ледяным, не знающим пощады мастерством.

Бранка была воплощением разрушительной силы. Ее системный меч, темный и беспощадный, словно вырастал из руки. В бою с монстрами она презирала правила фехтования, обрушивая на врагов шквал широких, размашистых ударов, сметавших все на своем пути.

Серповидные конечности, способные рассечь сталь, с треском ломались о ее клинок, словно сухие ветки. Девушка парировала, отбивала, и в следующее мгновение ее меч уже впивался в хитиновый панцирь, находил уязвимое место и пронзал насквозь. Она двигалась с грацией танцора и смертоносностью гильотины. Один за другим монстры падали, разрубленные почти пополам, с отсечёнными конечностями и расколотыми головами. Бранка стояла живой плотиной, о которую разбивалась волна атаки с правого фланга. Ее «Боевое Чутьё» работало на пределе, предугадывая каждый удар и попытку окружения. Она была воплощенной войной, и её вид внушал не страх, а дикое, первобытное восхищение.

Горст и Эдварн, могучие воины в любой другой ситуации, здесь оказались в роли статистов. Вместо бесполезных атак они сомкнули ряды, образовав живую стену перед Линой и Каэлом. Их задача была проста, но жизненно важна: принять на себя любой случайный удар, рикошет или тварь, что ускользнет от натиска големов, Кселы и Бранки. Они стояли, как скалы, их лица были искажены не страхом, а концентрацией и принятием.

А я… стоял посреди этого идеально организованного хаоса, ощущая свою полную бесполезность.

Вся моя хваленая сила, миллионы единиц Живой Энергии, топор и артефакты — всё казалось жалкой игрушкой на фоне разворачивающегося зрелища. В руке я сжимал Одухотворенный Кристалл с «Триединством Расплаты», понимая, что активация сейчас обернется катастрофой. Чудовищная мощь умения уничтожит не только монстров, но и наших. Бранка и големы Лериана, возможно, выдержат удар, но остальные падут в пламени, порожденном мной же. Другие умения, такие как «Копьё Анархии» или «Мираж Катастрофы», были слишком грубыми и неконтролируемыми для этой неразберихи.

Холодное, горькое отчаяние сдавило горло. Я, Первый Игрок, знамя, призванное объединить империи, оказался беспомощным, способным лишь подвергнуть опасности тех, кто мне доверял.

Внезапно «Боевое Чутьё» пронзило сознание предупреждением. Справа, обойдя сражающегося голема, прорвался монстр. Его зелёные глаза мгновенно сфокусировались на мне — одинокой, застывшей мишени. Он бросился вперёд, занося серп для смертельного удара по голове.

Мыслей не было, лишь отточенное до автоматизма действие, выверенное тысячами смертей в симуляциях Бранки. Я бросился навстречу опасности, не уклоняясь, а прямо под удар. «Абсолютное Тело» среагировало мгновенно, опережая сознание: мышцы ног напряглись до предела, корпус резко качнулся вправо. Острый серп просвистел в сантиметре от уха, рассекая воздух.

В тот миг я активировал «Ауру Очищения». Голубовато-белый поток света вырвался наружу, мгновенно заполнив пятиметровое пространство. Для меня это было волной тепла и новой силы, но для монстра — настоящее бедствие. Его хитиновый панцирь зашипел, будто под струями едкой кислоты. Зеленый огонь в глазах дрогнул, а затем померк. Монстр не отшатнулся от боли — похоже, эти твари её не чувствовали — но движения замедлились, стали неуверенными, словно его дезориентировало. Это не был прямой урон, а скорее назойливое, мерзкое воздействие, отвлекающее от цели.

Этого было достаточно.

Я не стал ждать его удара. Инстинкт взял верх: рука сама потянулась к поясу и схватила топор. Не глядя, я бросил его в монстра, активировав «Меткий бросок». Топор, вращаясь, просвистел в воздухе и, к моему облегчению, не встретил сопротивления. Он с легкостью пронзил хитиновую пластину на груди монстра, как нож — масло, и углубился почти по рукоять. Черная, дымящаяся жидкость брызнула из раны. Монстр замер, его тело затряслось. Мысленно я вернул топор — он вырвался из плоти с отвратительным хлюпаньем, оставив после себя зияющую дыру.

Монстр рухнул, зеленый свет в его глазах погас.

Я стоял, ощущая лёгкую дрожь в руке от вернувшегося оружия, посмотрел на топор, и впервые за эту битву… удивился.

Мое оружие изменилось. Не кардинально, но… Рукоять стала чуть длиннее, древесина, из которой была сделана основная часть, теперь отливала не просто темным деревом, а глубоким, почти черным янтарем, в глубине которого пульсировали золотистые и изумрудные прожилки — словно в нембилось несколько сердец. Стальное лезвие, всегда казавшееся простым, теперь имело легкий синий отблеск, а кромка светилась тусклым серебром, режущим глаза при прямом взгляде.

Я чувствовал каждую частицу, каждый поток энергии, пульсирующий в древке и лезвии. Он отзывался на мой ритм дыхания, на биение сердца. Топор казался по-настоящему живым. Я вызвал его описание, и перед внутренним взором всплыли строки, заставившие сердце бешено заколотиться.

«Топор» пробуждающегося носителя Искры.

Урон: 180–310

Прочность: «Неразрушим»

Свойство 1: «Волевое Возвращение». Связь с волей владельца стала абсолютной. Топор возвращается по мысленному приказу, игнорируя любые преграды и следуя по заданной траектории. Более того, сила возврата может быть использована для усиления следующего удара.

Свойство 2: «Сердцевина Симбиоза». Внутри топора сформировалось стабильное ядро из сплетённых сущностей: Живой Древесины (Древней), пробуждённой Живой Стали и чистой Воли Творца. Является идеальной средой для существования и эволюции Помощника. Его скорость восстановления увеличена втрое.

Свойство 3: «Резак Мироздания». Лезвие топора взаимодействует с материей на фундаментальном уровне. Игнорирует до 70 % физической и энергетической защиты цели. Обладает способностью находить и поражать структурные слабости и «швы» в любой материи, что делает его исключительно эффективным против существ с высокой регенерацией, магической бронёй или аномальной анатомией.

Свойство 4: «Арсенал Воплощённой Воли». Артефактное ядро эволюционировало. Предоставляет три «Слота Одухотворения» для хранения и мгновенной ментальной активации предварительно созданных Одухотворенных предметов. Активация не требует прямого контакта, осуществляется силой воли владельца.

«Когда замысел творца обретает остроту клинка, сама реальность замирает в ожидании его удара».

Мир на мгновение расплылся перед глазами, когда я впился взглядом в описание. Девятый уровень «Живого Ремесла» не просто наполнил меня астрономическим запасом энергии — он переродил мое главное оружие. Топор теперь был достоин самого Архитектора Реальности. А его улучшенные свойства… «Слот Одухотворения»… Это было…

Но времени на анализ не оставалось — вокруг бушевала битва.

Я почувствовал прилив сил и снова активировал «Ауру Очищения», двинувшись вдоль линии обороны. Моя задача заключалась не в том, чтобы броситься в самую гущу боя. Я сталотвлекающим маневром, назойливым раздражителем, источником отвратительного для Леса свечения.

Каждый мой шаг вызывал дрожь у монстров в радиусе пяти метров, а их атаки теряли былую остроту. Для Бранки и големов эта незначительная потеря точности открывала окно для контратаки. Я видел, как один из монстров, обойдя девушку с фланга, на мгновение замер, попав под воздействие ауры. Этого мгновения оказалось достаточно. Тёмный клинок Бранки взметнулся и снёс ему голову.

Я не забывал и про «Меткий бросок». С новым топором это стало не просто метанием, а настоящим снайперским искусством. «Взгляд Творца» позволял увидеть энергетические узлы, точки схождения хитиновых пластин, микротрещины в броне. Я целился не в тело, а в эти уязвимые места, и топор сам корректировал траекторию.

Первый бросок — и лезвие вонзилось в сустав задней конечности, лишив монстра устойчивости. Второй — и он прошил тонкую мембрану у основания серповидной конечности, оставив её беспомощно висеть. Третий — и топор впился прямо в пылающий зелёный глаз, навсегда погасив его. Каждый бросок калечил, выводил из строя, создавал идеальные условия для добивания союзниками.

Я превратился в тактический инструмент. Не в грубый молот, а в хирургический скальпель и источник света, ослепляющий врага.

Гаррет продолжал творить свою магию. Под ноги наступающим монстрам он метнул несколько синих кристалликов. Взрыв ледяного тумана мгновенно сковал землю и конечности тварей, превратив их в неповоротливые мишени для големов. В другой момент он кинул Эдварну маленький амулет в виде щита. Прикрепив его к наручу, воин одним блоком отбил смертоносный серп, уже пробивавший его защиту. Амулет вспыхнул, поглотив удар и отразив его с удвоенной силой.

Тем временем Лериан уже создал пятого голема. Учитель, бледный от напряжения, стоял непоколебимо. Капли пота стекали по его вискам, но пальцы продолжали завораживающий танец управления. Големы теперь действовали как единое целое: двое сдерживали натиск врага, один прикрывал тыл, а ещё двое совершали стремительные, сокрушительные броски в ряды монстров, сея хаос и разрушение.

Ксела, исчерпав запас мелких артефактов, извлекла нечто более могущественное. Это был стержень из тёмного металла, увенчанный пульсирующим фиолетовым кристаллом. Она навела его на самую гущу сражения — туда, где три монстра готовились к слаженному прыжку на Бранку, и активировала артефакт.

Фиолетовая молния, тонкая и бесшумная, разорвала воздух. Она пронзила каждого монстра насквозь, оставив после себя аккуратные, обугленные отверстия в их хитиновых панцирях. Твари застыли, зелёный огонь в их глазах погас, и одновременно рухнули на землю. Ксела, с каменным лицом, выпустила из рук стержень, который начал рассыпаться на части, и тут же переключилась на новые «игрушки».

Битва, казалось, не продлилась и десяти минут, но каждая секунда была пропитана адским напряжением, лязгом металла, треском ломающейся древесины и хитина, шипением энергии. Постепенно, неумолимо, чаша весов склонилась в нашу пользу.

Монстры действовали яростно, но без системы. Очевидно, им не хватало единого командования. Если бы здесь оказался кто-то вроде Шепчущего, нам пришлось бы куда тяжелее. Но сейчас наша группа, каждый член которой действовал слаженно и профессионально, стала несокрушимой крепостью.

Последний из Высших монстров, лишившийся обеих серповидных конечностей, но не сдавшийся, бросился на Лериана. Однако Гаррет опередил его. Он метнул в тварь небольшой артефакт, похожий на катушку. Тот прилип к хитину и зажужжал. Монстр застыл, его тело задергалось в конвульсиях, словно его пропустили через электрический разряд. Это длилось лишь две секунды — ровно столько, чтобы ближайший голем замахнулся своим кулаком-молотом и с глухим хрустом впечатал чудовище в землю.

Тишина, наступившая после, была ещё более оглушительной, чем рёв боя.

Я отключил «Ауру Очищения» и, тяжело дыша, оперся на древко топора. Не от физической усталости, «Абсолютное Тело» справлялось с этим, а от нервного, адреналинового опустошения.

Вокруг простиралась искореженная площадка: ямы и корни, и без того уродовавшие землю, теперь были усеяны обломками черного хитина, лужами дымящейся жидкости и грудами обугленной древесины големов. Воздух гудел от рассеивающейся энергии, пахло гарью и озоном.

Но главное… мы все уцелели. Ни погибших, ни раненых. Ни единой царапины.

Горст и Эдварн с мокрыми от пота лицами, но с горящими глазами, опустили щиты. Лина, все это время прижимавшаяся к Каэлу, медленно выпрямилась. Ее лицо было бледным, как мел, но в глазах читалось немое благоговение. Каэл держал клинок наготове, его взгляд, острый и оценивающий, казалось, пытался запомнить каждое движение и прием.

Ксела невозмутимо стряхивала с рукава липкую грязь. Гаррет, вновь обретший облик заурядного странника, собирал с земли немногочисленные уцелевшие артефакты, бормоча что-то о «перекалибровке кинетического абсорбера».

Лериан тяжело опустился на землю, закрыв лицо руками. Выращивание и управление пятью големами одновременно явно выжало из него все соки. Но когда он поднял голову, в глазах его горело не изнеможение, а триумфальное удовлетворение.

Бранка неторопливо протирала клинок меча об острый осколок хитина, затем убрала его в инвентарь.

Я наблюдал за этими людьми, которых Империя заклеймила изгоями, опасными безумцами, обреченными на уничтожение, и осознал, что только что вживую увидел истинную силу Системных Творцов.

Это была не грубая мощь воина, сокрушающего стены, а нечто иное. Сила разума, воли и безграничного творчества, преобразованная в оружие. Сила, способная взрастить армии из семян, подчинить себеполе боя при помощи безделушек, вырезать высших монстров с хирургической точностью, выстоять несокрушимой скалой противбушующей волны хаоса.

Это была сила, которая не противостояла миру, а перекраивала его под себя. И она… поражала, пугала и восхищала одновременно.

Я посмотрел на топор и почувствовал пульсацию Мимио в сердцевине, его безграничную готовность помочь.

Мой путь был иным. Я не был ни кукловодом, как Лериан, ни гением артефактной артиллерии, как Ксела, ни тактическим мозгом, как Гаррет. Я был Первым Игроком — тем, кому предстояло найти способ сплести воедино все эти грани силы.

Я не знал, как мы справимся с сердцем Леса, но впервые с момента аудиенции у императора во мне пробудилось нечто большее, чем холодный долг и отчаяние.

Шевельнулась твёрдая, непоколебимая уверенность.

Мы справимся. Другого пути нет.