Системный Творец II

Глава 14

Капитан был очень уставший.

Это читалось во всём: в том, как его могучая спина, обычно прямая, словно стальной прут, теперь чуть ссутулилась под невидимым грузом; в том, как пальцы с грубыми ногтями медленно и методично потирали виски, будто пытаясь разогнать тупую, навязчивую боль; в том, как его взгляд, обычно острый и всевидящий, сейчас был устремлён в пустоту над моей головой, утратив прежнюю фокусировку.

Стоило мне войти и затворить за собой дверь, как он медленно, с некоторым усилием, взглянул на меня. Глаза были воспалены, под ними залегли темные, почти синие тени.

— Садись. — его голос прозвучал хрипло, без привычного металлического звона. Он кивнул на простой деревянный табурет напротив своего массивного стола, заваленного свитками и картами.

Я молча повиновался и уселся на жёсткую поверхность. Приглушённые звуки из казарм едва доносились сквозь толстые стены: чьи-то шаги, отдалённые команды, лязг оружия. В капитанской цитадели царила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине и тяжёлым дыханием Горста.

Он помолчал, собираясь с мыслями. Его взгляд наконец сфокусировался на мне, стал тяжёлым и оценивающим.

— Тобой сильно интересовался командир отряда «Коготь», Аррас. — начал он без предисловий, отчётливо произнося каждое слово. — Он опасный человек, Макс. К счастью, его группа уже покинула город. Но когда они вернутся, тебе стоит остерегаться его. Никто не знает, что взбредёт ему в голову.

Капитан сделал паузу, давая мне осознать вес сказанного.

— Противостоять его отряду не сможет даже городской гарнизон в полном составе. Это не солдаты, парень, они… нечто иное — инструмент Империи высшей закалки. — в его голосе прозвучало нечто, отдалённо напоминающее уважение, смешанное с глухой, животной неприязнью. — Но так как ты сейчас мой ученик, я счёл нужным тебя предупредить: держись от него подальше, не давай повода, не выделяйся.

Я кивнул, в горле внезапно пересохло. Предупреждение прозвучало более чем серьезно.

— Вторая причина, по которой я тебя вызвал, — Горст откинулся на спинку кресла, жалобно скрипнувшего под его весом, — ситуация с провизией плачевная. Все поля вокруг выжжены, амбары полупусты. Баронесса перед своим «торжественным отбытием» прихватила с собой не только лучших бойцов, но и изрядно опустошила городскую казну. Того, что осталось, едва ли хватит на закупку скудного пайка, а впереди зима.

Он тяжело вздохнул и провел рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину усталости.

— Поэтому через несколько дней будет отправлен отряд в соседний город, что стоит подальше от границы. Туда еще ходят караваны. Нужно закупить зерно, муку, солонину… В общем все, что удастся выторговать. Ты поедешь с этим отрядом.

Это прозвучало как приказ, не терпящий возражений. Я снова кивнул, мысленно пытаясь оценить новость. Поездка? В другой город? Неожиданно.

— Все подробности узнаешь позже, когда будет назначен глава сборной группы. — продолжил капитан. — Наши тренировки на время прекратятся. По крайней мере, до тех пор, пока я не разгребу все это… — он мотнул рукой, охватывая стол с бумагами и пространство за пределами кабинета, подразумевая весь город и его проблемы. — Но Каэл продолжит с тобой заниматься. Не даст тебе закиснуть. На этом все. Можешь идти.

Он снова опустил взгляд на карту, лежавшую на столе. Лицо капитана озарилось отблеском пламени из камина, и в его чертах я вновь увидел эту неподъёмную усталость. Разговор был окончен. Я поднялся с табурета, коротко кивнул и вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

Слова капитана крепко засели в голове, словно заноза. Они жгли, тревожили и не давали собраться с мыслями.

Выйдя из казарм на пронизывающий ночной воздух, я замер и глубоко вдохнул. Холод обжёг лёгкие, но сознание не прояснилось. «Сильно интересуется…». Одной этой фразы было достаточно. Я и сам заметил странный, нездоровый интерес в ледяных глазах Арраса. И Серы, которая несколько раз будто невзначай оказывалась рядом, чей оценивающий взгляд, полный хищного любопытства, пронизывал меня насквозь.

И этот заказ у Орна… Эта странная шкатулка…

Мысли лихорадочно метались, выстраивая и тут же опровергая пугающие теории. Допустим, им было известно, что старик когда-то учился у мастера, обладавшего классом «Системный Творец». Однако я доподлинно не знал, проходил ли учитель Орна ту самую инициацию, поэтому, возможно, и его учитель не был полноправным. Может, он был самоучкой? Сейчас это не имело значения.

Важно было то, что даже если это так… они должны были точно знать, что Орн не обладал этим классом! Он всего лишь хранитель знаний, ремесленник, владеющий необходимым минимумом, чтобы считаться причастным к этому искусству, и не более.

Так зачем им было обращаться к нему? Я сильно сомневался, что у них действительно возникла внезапная потребность в столь специфическом артефакте. Могло ли это быть… проверкой? Изощренной, многоходовой ловушкой? Проверкой не Орна, а… меня?

Чтобы понять, кто и как будет выполнять этот заказ? Как я понял из рассказов Орна и собственных наблюдений, в их отряде было двое, кого Аррас называл «тенями» — Лис и Ворон. Следопыты, шпионы, убийцы… Я не знал их истинных задач, но название говорило само за себя.

Неужели они следили? Неотступно наблюдали за каждым нашим шагом в мастерской, за каждым движением резца, за каждой каплей смолы, пытаясь уловить малейший признак того, что работу выполнял старик, а не я?

От одной этой мысли по коже побежали ледяные мурашки, и живот свело от неприятного, тошнотворного холодка. Руки сами сжались в кулаки.

Но я тут же мысленно выдохнул. Одно меня радовало и хоть как-то успокаивало. Я был до паранойи осторожен. Даже наедине с Орном, которому доверял, я скрывал истинную мощь своего навыка, имитируя его методы и подражая медленным, медитативным движениям. Я был уверен, что полностью соблюдал конспирацию. Только упорный труд и старательность способного ученика.

По крайней мере, я на это надеялся. В этом мире, полном чудес и опасностей, нельзя было быть уверенным ни в чем.

Вернувшись домой, я застал Орна не спящим. Он сидел за грубо сколоченным столом, уставившись в пустоту. В свете единственной масляной лампы его лицо казалось ещё более морщинистым и уставшим, чем обычно. Старик вздрогнул, когда я вошёл, и его взгляд тут же устремился на меня, полный немого вопроса.

— Все хорошо, Орн. — поспешил я его успокоить. — Капитан просто кое о чем меня предупредил и сказал, что вскоре мне придется ненадолго покинуть город.

Старик насторожился, его брови поползли вверх.

— Покинуть? Куда?

— Он собирает отряд в соседний город, за провизией. Я буду в хорошей компании. — я постарался, чтобы мой голос звучал уверенно и обнадеживающе. Хотя, по правде говоря, понятия не имел, кто еще поедет кроме меня. — Так что волноваться не о чем.

Орн внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь прочитать между строк и найти скрытую тревогу. Видимо, не найдя ее или решив не давить, он тяжело кивнул.

— Ладно, мальчишка. Ты у меня взрослый, сам знаешь, что делаешь. Только смотри… будь осторожен. Времена сейчас неспокойные.

— Обязательно. — я улыбнулся ему и потушил лампу. — Пойдем спать.

Мы разошлись по своим койкам. Я слышал, как он еще долго ворочался и вздыхал, но постепенно его дыхание стало ровным и тяжелым. А я лежал и смотрел в потолок, в темноту, где уже начали проступать пугающие контуры будущих испытаний.

Утро встретило меня пронзительной свежестью и решимостью вымесить всю накопившуюся тревогу и неопределенность на тренировочном плацу. Приведя себя в порядок и выполнив несколько простых упражнений на растяжку, чтобы прогнать остатки сна, я направился к северной башне.

Каэл уже ждал меня. Он стоял спиной, с безупречно прямой осанкой, собранный и готовый к действию. На этот раз на его лице не было и тени вчерашней усталости или раздражения — лишь чистый, отточенный профессионализм.

Услышав мои шаги, он обернулся и коротко кивнул в знак приветствия.

— Настроение боевое? — спросил он, и в уголке рта мелькнула слабая улыбка.

— Как никогда. — ответил я, чувствуя, как адреналин понемногу разливался по телу.

Мы провели разминку — бег, упражнения на ловкость и силовые комплексы. Каэл был безжалостен и точен, но сегодня его критика была особенно конструктивной.

Перед спаррингом он подошел к стойке с тренировочным оружием.

— Твое тело достаточно окрепло, так что предлагаю начать тренировки с оружием уже сегодня. Можешь взять деревянный меч. — сказал он.

Однако мой взгляд упал на деревянный аналог моего топора. Неказистый, грубый, но с правильным весом и балансом, он сразу привлек мое внимание. Я без колебаний протянул руку и взял его.

Каэл поднял бровь.

— Уверен? Мечом я могу научить тебя большему. Это универсальное оружие.

Я покачал головой, перехватив рукоять тренировочного топора.

— Нет. Я хочу научиться бою именно топором. Это… мое.

Каэл внимательно посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание.

— Как знаешь. Многому я тебя не научу, все-таки это не мое основное оружие. Но азы, основы работы… это можно. И кое-какие приемы против клинка расскажу. Готов?

Я принял боевую стойку, подсмотренную у Эдварна.

— Готов. — ответил я.

И началось.

Каэл был великолепен. Деревянный меч в его руках был не просто палкой, а продолжением его воли. Он фехтовал с изящной, смертоносной грацией, его атаки были быстрыми, как молния, и невероятно точными. Парень не просто атаковал, а преподавал. Каэл показывал мне слабые места в моей обороне, учил парировать удары клинка плоской стороной топорища или обухом, использовать инерцию оружия для мощных круговых атак, работать ногами, чтобы всегда оставаться в выгодной позиции.

— Не тянись за ним! — скомандовал он, с легкостью уклоняясь от моего неуклюжего замаха. — Топор — оружие ближнего боя! Заставь его подойти! Используй ложные выпады, чтобы раскрыть его защиту!

Я стискивал зубы, впитывая каждое слово и жест. «Боевое Чутье», обостренное до предела, жужжало как разъяренный шершень, предупреждая об атаках за долю секунды до их начала. Закаленное Горстом тело повиновалось намного лучше, чем прежде. Я не думал, а чувствовал. Чувствовал течение боя, ритм наших движений.

В какой-то момент, отбив очередной выпад, я инстинктивно шагнул вперед и нанес ответный удар — не широкий, размашистый, а точный, резкий, в брешь между защитой. Деревянное лезвие моего топора с глухим стуком врезалось в предплечье.

Мы замерли. Каэл смотрел на место удара, потом на меня. На его лице не было ни злости, ни досады. Лишь легкое удивление и… одобрение.

— Неплохо. — произнес он, опуская меч. — Совсем неплохо. Улавливаешь суть. На сегодня хватит.

Мы отнесли тренировочное оружие на место, и я почувствовал приятную усталость во всех мышцах. По лицу струился пот, но на душе было невероятно легко и светло. Это был тот самый кайф от осознанного прогресса, от преодоления себя.

Сместив взгляд в бок я открыл системное уведомление и зафиксировал рост навыков. «Работа с топором» 43 %, «Бой топором I» 72 %.

Я едва сдержал торжествующий возглас. Невероятный скачок! Оглушительный прогресс был налицо. Похоже, здесь, как и с «Живым ремеслом», работал простой принцип: можно было годами тыкаться как слепой котенок, набивая шишки и получая жалкие крупицы опыта, а можно было найти настоящего Учителя и взлететь вверх на его крыльях. Горст заложил основу, выковал из меня физический инструмент, а Каэл начал учить меня, как этим инструментом пользоваться.

Закончив тренировку, я почти бегом вернулся домой. Внутри было пусто и тихо. На столе меня ждал простой, но сытный завтрак: хлеб, сыр, немного вчерашней похлебки. Орн, по всей видимости, уже ушел в свою мастерскую.

Я проглотил пищу, почти не жуя, запил её водой из ковша и почувствовал, как волна новой энергии прокатилась по телу. Тревога от разговора с Горстом и подозрения относительно «Когтя» не рассеялись, но теперь они уступили место более насущной задаче — четкому, ясному плану действий.

Пора было взяться за подземное дерево. Я проверил снаряжение и инвентарь. Четырнадцать «Тушек зараженной крысы» и гора низкокачественной щепы были на месте, но столь нужной Одухотворенной щепы, увы, не оказалось.

Глубоко вздохнув, я вышел из дома и направился к заброшенному зданию на окраине. У входа в подземный зал я остановился, давая глазам привыкнуть к зловещему мерцанию «Гнилых побегов». Затем я активировал «Понимание Сердца Древесины».

Картина, открывшаяся мне, была пугающей. Дерево не просто стояло — оно будто затаилось, готовясь к чему-то.

По его черному стволу, от корней и до кончиков самых тонких щупалец, пульсировали густые, ядовито-зеленые потоки энергии. Они сходились и расходились, образуя сложные, быстро меняющиеся узоры, похожие на артерии какого-то чудовищного сердца. Ритм этой пульсации учащался с каждой секундой. Алое скопление слабых точек у основания пылало ослепительным багровым шаром, будто внутри него раздували гигантские меха. От него во все стороны расходились тонкие, едва заметные алые нити, вплетаясь в структуру дерева, как система капилляров, разносящая адреналин по телу зверя перед прыжком.

Дерево не просто пробуждалось — оно набирало мощь для чего-то грандиозного. И почему-то я был абсолютно уверен: мне это категорически не понравится. Я пришел вовремя. Пора было заканчивать.

Сделав шаг вперед, я переступил невидимую черту, за которой начиналась его территория. Воздух задрожал от едва уловимого псионического давления, заставляя зубы ныть, а в висках застучал знакомый давящий гул. Дерево мгновенно отреагировало мое появление.

Из-за ствола, словно вырвавшись из тени, с пронзительным, яростным визгом выскочила одна-единственная зараженная крыса. Последняя, кого я, видимо, упустил во время зачистки.

Мое тело среагировало быстрее мысли. Рука сама дернулась к топору, и я даже не уловил момент удара. Лишь короткое, сухое «хрусть», и тушка, распоротая надвое, исчезла в моем инвентаре.

Я не остановился, продолжая двигаться к центру зала, к дереву, чувствуя, как его ветви-щупальца начинают шевелиться живее, лениво извиваясь в воздухе, словно пробуждаясь ото сна. Я замер в шаге от незримой границы, за которой в прошлый раз начинался смертоносный частокол.

Сердце колотилось ровно и громко. В голове был холодный, ясный расчет. Конечно, можно было сразу активировать «Корневые Оковы» и, как бравый герой из фильмов, с победным кличем броситься вперед, надеясь на успех, но я очень хотел прожить подольше.

Сперва нужно было хорошенько все проверить.

Сделав глубокий вдох, я сосредоточился на умении.

— Корневые Оковы. — прошептал я.

И ощутил, как восемь единиц живой энергии хлынули из моего резервуара, устремляясь по невидимым каналам, направляемые моей волей.

Эффект был мгновенным и ошеломительным.

По всему залу пронесся немой, но ощутимый вибрационный вздох. Мерцающий свет «Гнилых побегов» померк, их ядовитое сияние стало тусклым и болезненным.

Но самое главное — дерево замерло.

Его щупальца, только что готовые ринуться в атаку, застыли. Они не обвисли, а застыли в неестественных, напряженных позах, словно были пойманы в моментальной фотографии. По ним пробежала мелкая, частая дрожь — так яростно рвалась на свободу дикая энергия, питавшая чудовище. Но мои «Оковы» держали ее, перекрывали связь с источником питания, запирали внутри. Дерево было парализовано.

Я не двигался с места, все мое существо было напряжено до предела. Я анализировал: как дрожат кончики ветвей, как пульсирует древесное Ядро, пытаясь разорвать сковывающие его цепи. Сколько времени пройдет до первого, самого слабого движения? Я впитывал каждую деталь, каждое ощущение, запоминая эффективность и длительность действия умения.

Результат мне понравился. Несмотря на свой титул «Зрелой Живой Древесины» и заявленный «смертельный» уровень угрозы, дерево было невероятно слабо. За все эти дни ему не удалось призвать ни одного нового монстра, а ветви не отросли. Это означало, что регенерация дерева, судя по всему, едва работала.

Действия умения хватило на две минуты. Много ли это? Смотря как посмотреть. Чтобы срубить такую махину — непозволительно мало. Чтобы поразить его ядро — более чем достаточно.

Ровно через пятнадцать минут, когда моя живая энергия восстановилась на одну единицу, позволив прикоснуться к умению, я активировал его.

И только тогда сорвался с места.

Без лишнего звука. Молча, быстро и низко пригнувшись, я рванул вперед, к основанию ствола, к багрово-алому клубку слабых точек — к Ядру.

Щупальца все еще были неподвижны. Воздух свистел мимо ушей. Сердце колотилось. Я был всего в нескольких шагах от цели.