Системный Творец II

Глава 10

Я снова посмотрел на дерево. И увидел не просто черный, страшный ствол с щупальцами, а саму суть, его песню. Скрытый узор, о котором говорила Система.

Словно особое зрение, поверх обычной картинки наложилась другая. Древесина заиграла новыми красками. По всему стволу и ветвям пульсировали, переливались призрачные узоры. Одни области светились тусклым, болезненным зеленым — это были зоны активного заражения, генерации той самой ядовитой слизи. Другие, наоборот, были густого, почти черного цвета — невероятно плотные и прочные участки, те самые, что делали его почти неуязвимым.

Но кое-где проступали тонкие, едва заметные алые линии. Они были похожи на паутину трещин, на лопнувшие капилляры. Это были структурные напряжения, слабые точки! И они сходились, сплетались в единый, клубящийся клубок у самого основания ствола, там, где он уходил в разлом каменного пола. То самое ЯДРО.

Ключ ко всему. К его жизни и к его смерти. Великолепно? Да. Но абсолютно бесполезно в данный момент.

Холодная ярость, горькая и соленая, подкатила к горлу. Я видел слабость, но не мог до нее добраться. Эти извивающиеся щупальца, покрытые липкой смолой ветви, были живой, яростной стеной. Она училась, адаптировалась, становилась плотнее и смертоноснее с каждой моей попыткой. Мое тело кричало от напряжения и усталости. «Закалённая Плоть» была крепким орешком, но и у орехов был предел. Пробиться в лоб, через этот частокол из плоти и дерева, я не мог. Пока не мог.

Мысли лихорадочно метались, цепляясь за обрывки информации из системного уведомления. «Лишение источника питания… значительно замедляет регенерацию и генерацию монстров.»

Источник питания. «Гнилые побеги». Мерзкая, светящаяся трава, что покрывала пол зала. Мимио поработал на славу, значительно проредив ее, но побегов все равно оставалось достаточно много. Их нужно было уничтожить. Полностью. Изолировать тварь, лишить ее подпитки. Может быть, тогда ее регенерация замедлится, щупальца станут вялыми, и я найду брешь.

Но как? Руками это не сделать. Один неверный шаг и я снова окажусь заражен, а Мимио, мой верный друг, едва теплился, он не сможет меня очистить. Нужно было ждать, пока он восстановит силы, а время работало против меня.

Взгляд снова скользнул по системному предупреждению. «Стадия: Пробуждение». Что будет, когда «Пробуждение» закончится? Дерево окончательно оживет? Начнет в промышленных масштабах генерировать монстров? Или его корневая сеть, о которой говорила Система, активируется и начнет заражать воду, землю, воздух, превращая весь район в подобие этого ада?

Мысль о том, что я прячу такую мину под городом, заставляла желудок сжиматься в тугой, болезненный узел. Это была непозволительная роскошь — рисковать тысячами жизней ради своей тайны, и призрачного шанса заполучить уникальный ресурс.

Сказать Аррасу. Мысль прозвучала в голове четко и неумолимо, как удар колокола. Его отряд «Коготь» с легкостью разберется с этой проблемой. Одним махом. Без лишнего риска.

Но в ответ на эту логичную, разумную мысль, где-то в самых потаенных глубинах моей души, забил в набат другой колокол — маленький, тихий, но невероятно настойчивый. Тревожный. Панический. Он не аргументировал, не приводил доводов. Он просто вопил: «НЕТ!». Это было глубже сознания, почти на уровне инстинкта. Как запах дыма для спящего зверя. Идти к Аррасу было плохой идеей. Очень плохой. Возможно, смертельной.

Почему? Я не знал. Может, его ледяная, безразличная жестокость, с которой он уничтожил мой амулет? Может, тот самый, животный ужас, что исходил от него и его людей — хищников, смотрящих на мир как на свою законную добычу? Или что-то иное, что моя Система уловила, но не смогла перевести на язык слов? Неважно. Пока что я решил прислушаться к этому внутреннему голосу. Он уже не раз спасал мне жизнь своим «Боевым Чутьем». Значит, и сейчас ему можно было довериться.

Получается, я оставался один на один с этой проблемой, а время тикало.

Взгляд снова упал на строку системного уведомления. «Корневая сеть. Находится в симбиотической связи с подземными корневыми системами…» Корневая сеть. Подземные системы. Мысль зацепилась за это. Если у этого дерева есть корни, и они связаны с какой-то сетью… то где она? Здесь, в этом зале, я видел только ствол, вросший в разлом. Но корни должны уходить глубже. Насколько глубже?

Сердце забилось чаще уже не от страха, а от азарта исследователя. А что, если где-то здесь был спуск ниже, на второй уровень? Такое вполне могло быть. Эти тоннели были древними и основательными.

Я последний раз бросил взгляд на дерево: его щупальца все так же лениво извивались, будто гипнотизируя саму пустоту. Оно не обращало на меня внимания, считая, видимо, неопасным, или просто выжидало.

Развернувшись, я направился не к выходу, а вглубь зала, к проходу, что вел дальше. От него отходило еще несколько ответвлений, темных и неисследованных. Я выбрал самое широкое и двинулся по нему, зажигая новый факел.

Последующие несколько часов слились в одно монотонное, изматывающее полотно. Я брел по лабиринту полуразрушенных коридоров, заваленных камнями и вековой пылью. Воздух был спертым и затхлым, но той сладковатой гнили, что исходила от дерева, здесь уже не было. Только пыль, сырость и тишина — такая густая, что было слышно биение собственного сердца.

«Боевое Чутье» было постоянно настороже, но предупреждало лишь о редких одиночных угрозах. Я дважды натыкался на Зараженных землекопов — одиноких, тощих, агрессивных крыс. Они бросались на свет факела с пронзительным визгом, но я уже приноровился в борьбе с ними. Достаточно было двух точных ударов топором — и трупы летели в инвентарь, пополняя мою мрачную коллекцию. «Тушка зараженной крысы ×14», — мелькнуло уведомление.

Но их присутствие здесь, так далеко от зала с травой, вызывало тревогу. Что они здесь делали? Искали новую пищу? Или… разведывали пути на поверхность? Мысль была неприятной.

Я шел, внимательно вглядываясь в стены и пол, ища хоть какой-то намек на спуск вниз: провал, люк, засыпанную лестницу. Я нашел несколько подъемов — узких, крутых каменных лестниц, уходящих вверх. По всей видимости, они когда-то вели в город, но все были наглухо, на совесть замурованы массивными каменными блоками.

В итоге я не нашел ничего: ни щели, ни лазейки, ни намека на то, где можно было спуститься глубже. Разочарование начало медленно, но верно подтачивать мой первоначальный энтузиазм. Корневая сеть, если она и существовала, была надежно скрыта от меня.

Параллельно с поисками спуска я не забывал и о первоначальной цели своего похода — найти причину, по которой ушла вода. Я структурировал каждую трещину в стенах, каждую каплю влаги на камнях, каждое изменение в направлении тоннелей. Искал признаки обвала, проседания грунта, новых подземных русел — чего угодно!

Но тщетно. Катакомбы были сухими, как порох, ни малейшего намека на воду или на то, что ее здесь когда-то было в избытке. Таинственное исчезновение воды оставалось загадкой. Моя теория о связи с этими тоннелями трещала по швам. Возможно, Агата была права, и вода ушла из-за банального смещения подземных пластов, или причина была еще глубже, буквально, чем я мог предположить.

Час за часом надежда таяла, уступая место усталости и раздражению. Ноги ныли, спина затекла от постоянной готовности к атаке, а в глазах от напряжения и мерцающего света факела плавали темные пятна.

В конце концов, я уперся в тупик — обвалившийся свод, заваленный грудами битого камня. Дальше пути не было. Я обернулся, окинув взглядом длинный, темный коридор, по которому только что прошел. Одна пустота и пыль.

Сжав зубы от досады, я побрел обратно к залу с деревом. Мне нужно было провести рекогносцировку перед уходом: возможно, я что-то упустил. Я снова стоял на пороге зала, наблюдая за медленным, гипнотическим танцем ветвей. Чудовище по-прежнему пребывало в состоянии спящей угрозы. Я чувствовал его псионическое давление — тупую, давящую головную боль где-то в глубине черепа. Но теперь, зная, откуда растут ноги, мне было немного легче противостоять. Это был просто фоновый шум, опасный, но пока управляемый.

— Ну что, сиди тут. — проворчал я, сжимая рукоять топора. — Скоро мы с тобой разберемся. Обязательно разберемся.

Я состроил ему устрашающую гримасу и погрозил кулаком. Дерево, разумеется, не отреагировало. Его безразличие было почти оскорбительным.

С этими чувствами — смесью гнева, решимости и горького разочарования — я наконец повернулся и направился к выходу, к свежему воздуху и звездному небу.

Выйдя на поверхность, я сделал глубокий вдох, втягивая в легкие прохладный, чистый ночной воздух. После спертой атмосферы подземелья он казался вкуснее любого нектара. На небе, усыпанном бриллиантами звезд, уже вовсю плыла луна, освещая заброшенные развалины призрачным серебристым светом.

Я быстро сориентировался и почти бегом пустился в сторону дома. Было уже за полночь, и мне не хотелось, чтобы Орн беспокоился. Да и тренировка у Горста была не за горами: несколько коротких часов, и снова начнется адская муштра.

Добравшись до знакомого двора, я с облегчением обнаружил, что в доме темно. Старик, видимо, лег спать. Я тихо приоткрыл калитку и направился к бочке с водой. Смыть с себя липкую пыль подземелья, запах страха и пот — вот что было сейчас главным.

Я зачерпнул полный ковш ледяной воды и с наслаждением вылил его на голову. Вода окатила лицо, шею, затекла за воротник, смывая часть усталости и напряженности. Я уже потянулся за вторым ковшом, как вдруг…

«Боевое Чутье» сработало не как тревожный звоночек, а как удар грома среди ясного неба. Ледяная игла вонзилась прямо в основание черепа, заставляя все тело мгновенно окаменеть.

Я не видел, не слышал, не чувствовал запаха. Но я знал: кто-то стоял сзади, прямо за моей спиной.

Инстинкт сработал быстрее мысли. Я резко, почти падая, отпрыгнул в сторону, одновременно разворачиваясь на пятке и выбрасывая вперед руку с пустым ковшом как импровизированное оружие. Топор остался прислоненным к бочке — фатальная ошибка, осенила меня мысль.

Но атаки не последовало.

В лунном свете, у самой калитки, стояла Сера, член отряда «Коготь», та, что скупила все амулеты у Орна. Она была облачена в свои темные, обтягивающие доспехи, которые казались частью ночи. Руки были скрещены на груди, а на ее лице, освещенном холодным лунным светом, играла легкая, почти невидимая улыбка.

— Неплохая реакция. — произнесла она своим низким, мелодичным голосом. — Для деревенского паренька. Услышал меня аж за два шага.

Сердце бешено колотилось, пытаясь выпрыгнуть из груди. Адреналин затуманивал сознание. Я пытался перевести дух, сделать вид, что не испугался до полусмерти.

— Тренируюсь. — выдавил я. Мой голос прозвучал хрипло и неестественно громко в ночной тишине.

Ее взгляд, острый и насмешливый, скользнул по моей фигуре: с ног до головы, заляпанной грязью, по мокрой рубахе, волосам, с которых струилась вода.

— Тренируешься? — она медленно, с преувеличенным интересом обвела взглядом наш темный, спящий двор. — Где это ты так… интенсивно тренировался?

— Да так… ползал, отжимался. — попытался я отшутиться, но получилось еще хуже. — Знаете, капитан Горст любит разнообразие.

Она сделала шаг вперед. Ее движения были бесшумными, плавными, как у хищной кошки. Женщина остановилась в паре шагов от меня. Ее глаза, казалось, видели меня насквозь.

— Ладно, не томи, парень. Где старик? У меня к нему дело.

Орн? Сера ищет Орна? Это было неожиданно. Я обернулся к темному дому.

— Спит, наверное. Уже поздно.

— Проверим. — она не предложила, а приказала. Легким движением обошла меня и направилась к двери.

Я, опережая ее, толкнул скрипучую дверь и зажег заранее приготовленный на полке масляный светильник. Тусклый свет озарил комнату, но она была пуста. Постель Орна оказалась аккуратно заправлена и не помята.

Тревога, уже знакомая и холодная, кольнула меня под ложечкой. Его не было дома в такое время? Куда он мог пойти?

— Его нет. — констатировал я, и в голосе моем прозвучала неподдельная тревога, которую я уже не пытался скрыть.

Сера вошла в дом, окинула взглядом скромную обстановку. Ее взгляд задержался на аккуратно сложенных на полке инструментах Орна.

— Где он может быть? — спросила она, и в ее голосе впервые появились нотки не праздного любопытства, а деловой необходимости.

Мозг лихорадочно работал. Мастерская. Конечно! Он мог засидеться там допоздна, увлекшись работой. Он же говорил, что хочет сделать несколько демонстрационных вещей к открытию.

— Наверное, в мастерской. — сказал я, гася светильник и выходя обратно на улицу. — Он там с утра пропадает.

— Веди. — просто сказала Сера и жестом показала мне идти вперед.

Мы шли по ночным улицам быстрым шагом. Я — потому что волновался за старика, она — потому что всегда двигалась именно так: целеустремленно и эффективно. Лунный свет отбрасывал наши длинные, искаженные тени на засыпающие дома. Город был погружен в глубокий, заслуженный после недавних ужасов сон.

Вскоре мы уже стояли перед дверью в мастерскую Орна. Из-под двери действительно пробивалась узкая полоска света. Облегчение, теплое и слабое, разлилось по моей груди. Он здесь.

Я толкнул дверь, и она со скрипом отворилась.

Воздух внутри пах деревом, лаком и… мирно посапывающим стариком. Орн сидел за главным верстаком, склонив голову на сложенные руки. Рядом лежала почти законченная резная шкатулка и набор инструментов. Масляная лампа, стоявшая на краю, освещала его седые волосы и уставшее, мирное лицо. Он заснул прямо за работой.

— Орн. — тихо окликнул я его, подходя и бережно касаясь его плеча. — Орн, проснись.

Он вздрогнул, пробуждаясь ото сна, и удивленно уставился на меня мутными глазами.

— Мальчишка? Что случило… — его взгляд упал на Серу, стоявшую в дверях, и он мгновенно проснулся, узнав ее. — О! Это вы…

Орн торопливо выпрямился, смахнул стружку с одежды и попытался придать себе вид делового и собранного мастера, а не старика, уснувшего за верстаком.

Сера вошла в мастерскую. Ее глаза с интересом скользили по полкам с инструментами, заготовками и уже почти готовыми изделиями.

— Наводите порядок, мастер Орн? — спросила она, и в ее голосе снова появились те самые деловые нотки.

— Как видите, — кивнул Орн, все еще немного смущенный, — возвращаюсь в строй. Надо же на что-то жить.

— Рада это слышать. — Сера остановилась напротив него и положила ладони на верстак. Ее взгляд стал серьезным, почти суровым. — Собственно, поэтому я и здесь. Я навела о вас справки, мастер Орн. Ваша репутация в столице до сих пор вспоминается с уважением в определенных кругах, несмотря на все перипетии.

Орн насторожился, его глаза сузились. Комплименты от таких людей, как она, редко сулили что-то простое.

— Что вам угодно? — спросил он прямо.

— У меня есть к вам предложение. — начала Сера, обводя взглядом мастерскую. — Серьезное. И сложное. Мне нужен не сувенир, а инструмент: высокоточный, надежный, сделанный по индивидуальным чертежам. Все необходимые материалы я предоставлю. Сроки горят. Очень.

Она сделала паузу, давая словам просочиться.

— Оплата, — продолжила она, и ее голос стал чуть тише, но от этого еще весомее, — будет соответствующей. Вплоть до полного, официального, погашения всех ваших прошлых долгов и обеспечения безбедной старости. Плюс бонус за скорость. И… определенная защита от любых посягательств со стороны местных властей или бывших… недоброжелателей. Вас это интересует?

Орн замер, вглядываясь в ее лицо, будто пытаясь прочитать между строк. Воздух в мастерской наэлектризовался. Это был не просто заказ — это было предложение, от которого невозможно отказаться и которое пахло не просто деньгами, а большой, взрослой опасностью.

— Что это за инструмент? — наконец спросил Орн, и его голос был твердым, но настороженным.

— Это… — Сера чуть улыбнулась, и в ее глазах вспыхнул холодный, отточенный как бритва огонек, — … мы обсудим позже. Сначала скажите: принципиально вам это интересно? Готовы ли вы взяться за работу, требующую высочайшего мастерства, абсолютной секретности и соблюдения жесточайших сроков?

Она смотрела на него, не моргая. Орн перевел взгляд на меня, потом на свои руки, на верстак. Он видел в этом шанс вернуть все, что потерял, и даже больше. Но он также видел и крючок, на который его ловят.

В мастерской повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием фитиля в лампе. Решение, которое предстояло принять старику, могло изменить все, и не только для него одного.