Системный Творец

Глава 15

Я стоял на пороге, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Воздух после ухода Клейна казался густым и отравленным. Бессилие — вот что я чувствовал. Горькое, едкое, разъедающее изнутри. Орн молча повернулся и побрел в дом, его плечи были согнуты под невидимым грузом, походка шаткой и старческой. В душе он уже проиграл, смирился.

А я — нет.

Мысли жгли мозг, словно раскаленные иглы, но я был не согласен. Мириться с этим означало стать таким же, как он, сломаться, принять правила игры, где сильный и подлый всегда прав. Но что я мог сделать? Варианты прокручивались в голове, но каждый раз наталкивались на стену.

Пойти к Эдварну? Он мой командир, что поручился за меня. Но он всего лишь командир отряда дозора, простой солдат, винтик в системе. Его слово против «уважаемых людей»? Пустая формальность. Он ринется на рожон, испортит себе карьеру, и нас всё равно вышвырнут.

К Крону? Он предлагал помощь, но мужчина только что вернулся с того света, едва выжив. Да и сомневался я, что его авторитет был сильно выше, чем у того же Эдварна.

В голове проскочила шальная мысль, а может просто убить Клейна? Темная, кровавая мысль мелькнула, как вспышка молнии. Это решило бы проблему раз и навсегда. Топор в спину в темном переулке… Но я сжался внутри от отвращения. Я не убийца, и никогда им не был. Мои руки созданы, чтобы творить и создавать. Да и, если быть честным, шансов у меня не было. Клейн всегда был с подручными, более того — он сильнее и опытнее. Это самоубийство, а не решение.

Время истекало с каждой секундой, тикающей в висках. Мысли метались, как пойманные в ловушку птицы, не находя выхода. Тупик.

Отчаянный внутренний диалог прервал резкий, знакомый звук, заставивший меня обернуться. У соседнего дома, согнувшись под тяжестью коромысла с двумя пустыми ведрами, стояла Лина. Её лицо было осунувшимся, на лбу выступили капельки пота, а в глазах читалась та же усталая безнадега, что и у Орна.

Инстинктивно, почти не думая, я сделал шаг ей навстречу.

— Давай помогу. — предложил я, и голос прозвучал хрипло от невысказанной ярости.

Она взглянула на меня, чуть удивленно, потом кивнула с тихой благодарностью.

— Спасибо, Макс. Руки уже отваливаются.

Я взял у неё коромысло, и мы молча зашагали по пыльной улочке в сторону речки. Тишина между нами была не неловкой, а общей, объединяющей. Тишиной людей, зажатых в тиски.

— Родители не уехали. — вдруг тихо сказала Лина, прерывая молчание. Её взгляд был устремлен куда-то вдаль, в пустоту. — Говорят, что некуда нам идти, все корни тут. Да и куда бежать? Чтобы стать добычей для тех же тварей, но без стен? — она горько усмехнулась. — А теперь этот… Клейн. Он обошел всех сегодня утром. Сказал, чтобы к завтрашнему вечеру квартал был пуст. Что «новые хозяева» будут зачищать территорию.

Она посмотрела на меня, и в её глазах я увидел неподдельный, животный страх.

— У нас сосед совсем старенький, так он после этих слов чуть в обморок не грохнулся. У него жена больная, с постели не встает. Куда их? Мама плачет, отец молчит. Все в панике, Макс. Просто в панике.

Слова Лины падали, как камни, в болото моего собственного отчаяния. Это было не просто сведение счетов с Орном, это был спланированный захват. Выжженная земля. Они выкорчевывали всех слабых, всех беззащитных, пока город был ослаблен.

Мы сделали несколько ходок к речке и обратно. Я носил полные ведра, Лина переливала воду в большую, почти пустую бочку у своего дома. С каждым повтором тяжесть на душе лишь нарастала. Я видел в окнах соседних домов испуганные лица, чувствовал на себе взгляды, полные немого вопроса и страха.

Когда бочка, наконец, наполнилась до краев, Лина вытерла лоб тыльной стороной ладони и вздохнула.

— Макс, а ты не мог бы… Есть ещё бабушка Агата, она живет в конце улицы, в кривом домике. Я ей иногда воду ношу, у неё тоже кончилось… Я уже еле ноги волочу.

Я лишь кивнул, ведь для меня дело было не только в воде. Это был повод оттянуть момент возвращения в наш дом, к молчаливому отчаянию Орна. Повод сделать что-то полезное, хоть как-то бороться с охватывающей беспомощностью.

Мы вновь дошли до реки, набрали ведра и направились в нужную сторону. Домик бабушки Агаты и впрямь был самым старым и покосившимся на улице. Казалось, он держался лишь по привычке. Лина постучала в щель между досками, заменявшую дверь.

— Бабушка, это я, Лина! Воду принесла!

Из полумрака внутри послышалось шарканье, и на пороге появилась старушка. Очень худая, сгорбленная, но с удивительно живыми и острыми глазами, которые мгновенно все оценили и поняли. Она опиралась на резную палку.

— Заходи, дитятко, заходи. — её голос был скрипучим, но твердым. — А это кто? Новый помощник?

— Это Макс, бабушка, он живет с Орном. — поспешно представила Лина.

Старушка внимательно, без капли старческой рассеянности, меня оглядела.

— Слышала о таком. Люди говорят, что редкостный лентяй, но смог как-то к дозору прибиться. — она отступила, пропуская нас внутрь. — Ну, не стойте на пороге, заносите воду, чего уж тут.

Мы занесли ведра и вылили их в почти пустую кадку в углу. В доме пахло травами, сушеными кореньями и старой, мудрой жизнью.

Агата наблюдала за нами, опершись на палку. Когда мы закончили, она вдруг резко сказала:

— Слышала я ваш разговор на улице. Про Клейна и его «новых хозяев».

Мы с Линой переглянулись.

— Все слышали. — горько сказала Лина. — Тайны в этом нет. И все боятся.

— Бояться — дело нехитрое. — отрезала старуха. — А ты, парень, что молчишь, как пень? На лице у тебя всё написано. Ясно, что мириться не хочешь. И правильно. Потому что они врут.

Мы замерли.

— Как врут? — выдохнул я.

— Всё врут! — ткнула она палкой в грязный пол. — Весь этот квартал — земля города! Вольная! Никто не мог его просто так купить! Я сорок лет в городской управе проработала, архивом заведовала! Все бумаги, все границы помню, как свои пять пальцев! Здесь никогда не было частных владений! Это общинная земля!

Она говорила резко, отрывисто, и каждое слово било точно в цель.

— Они наглецы и аферисты! Пользуются, что народ запуган Лесом, что половина охраны ушла с караваном, а оставшиеся силы брошены на стены! Рассчитывают, что мы все тут сбежим или помрем, не суясь к начальству! А они потом придут на готовенькое! «Зачистят»! И оформят всё задним числом, подмазав кого надо в управе! Это старый как мир трюк!

В её словах была такая убежденность, такая ясность, что туман безысходности в моей голове начал рассеиваться, уступая место холодному, яростному пониманию. Это была не просто злоба — это была схема. И её можно было сломать.

— Значит, нужно идти в управу? — спросил я, чувствуя, как в груди загорается первая искра надежды.

Однако Агата фыркнула.

— В управу? Да там уже давно все куплено, мальчик! Тот, кто стоит за Клейном, давно прикормил своих крыс в управлении. Нет, нужен кто-то имеющий реальную власть. Военную власть. Кто может прийти туда с солдатами, вскрыть архив и потребовать все документы, не спрашивая разрешения. Кто не побоится испортить отношения с баронессой, все-таки это ее вотчина. И она обязательно об этом узнает. Не сейчас, так потом.

Она посмотрела на меня своими острыми, как шило, глазами.

— У тебя, я слышала, были встречи с капитаном Горстом. Он тот ещё сухарь, но честный, как сталь. И власти у него сейчас, по факту, больше всех в городе. Его слово — закон, и нам этого будет достаточно.

Я кивнул, но сердце заколотилось чаще.

— Да. Я увижу его завтра утром.

— Завтра утром будет уже поздно! — резко сказала она. — Клейн сказал, что у нас есть день, но они могут начать «зачистку» раньше, или устроить поджог, чтобы замести следы! Иди к нему сегодня! Сейчас!

— Но…

— Слушай сюда, парень. — Агата подошла ко мне вплотную, и от неё пахло мятой и несгибаемой волей. — План такой. Ты прямо сейчас идешь в лагерь капитана, говоришь часовым, что у тебя есть срочная информация о коррупции и подлоге, которые подрывают обороноспособность города в момент кризиса. Это ключевые слова: «подрыв обороноспособности». После этого солдаты обязательно пропустят тебя, ведь все знают, что Горст прагматик, он такие вещи не игнорирует.

Она сделала паузу, давая мне осмыслить сказанное.

— Когда попадёшь к нему, всё расскажешь и дополнишь, что есть свидетель — я, Агата, бывший архивариус городской управы. Я готова дать показания и указать, какие именно документы искать в архиве, чтобы доказать подлог. Он поймет. Ему самому будет выгодно раздавить эту шавку и его хозяев — это укрепит его власть и покажет, кто здесь теперь главный. Тем более проблемы в тылу ему сейчас нужны меньше всего.

— Хорошо. — выдохнул я, чувствуя, как недавняя ярость сменяется холодной решимостью. — Я иду.

Агата кивнула, и в её глазах мелькнуло нечто похожее на одобрение.

— Тогда не тяни. И запомни, парень: иногда самое острое оружие — не меч, а вовремя поднятая архивная бумажка. Теперь иди.

Я кивнул ей и Лине, которая смотрела на нас с широко раскрытыми глазами, развернулся и вышел на улицу. Теперь у меня был план и точка приложения силы.

Я шагнул в сгущающиеся сумерки, направляясь в сторону лагеря. Впервые за этот день я чувствовал не бессилие, а ясную, четкую цель. Предстоящая встреча с капитаном Горстом уже не казалась непреодолимым препятствием. Она была шансом. И я был намерен его использовать.

Дорога до полевого штаба заняла не больше десяти минут. Часовые у палатки капитана, выслушав доводы, что подсказала Агата, пропустили меня к капитану, что был на месте. Он сидел за своим столом, изучая свежие донесения, и его лицо казалось высеченным из гранита — усталым и непроницаемым.

— Макс. — он поднял на меня взгляд, и в его глазах мелькнуло лёгкое удивление. — Ты уже должен быть дома, отдыхать.

— Капитан. — я сделал шаг вперёд, заставляя свой голос звучать чётко и ровно. — У меня к вам срочное дело.

Он отложил перо, откинулся на спинку кресла и сложил руки на столе. Его внимание было полностью моим.

— Говори.

И я сказал всё как есть. Про Клейна, про его ультиматум, про то, что под видом погашения долгов у людей отбирают последнее жильё. Я констатировал факты и изложил то, что узнал от Агаты.

— И что ты предлагаешь? — спросил Горст, когда я закончил. Его пальцы принялись барабанить по столу. — У меня нет ни времени, ни полномочий разбираться в каждом имущественном споре. Это всё на уровне слухов.

— Это не спор, капитан. Это преступление. — я не отводил взгляда. — У меня есть свидетель и доказательства. Вернее, она знает, где их найти. Агата, бывший начальник архива управы, она всё вам покажет, но для этого нужен приказ. Ваш приказ.

Горст помолчал, оценивая. Он взвешивал риски. Ввязываться в склоку с городскими чиновниками было опасно… Но с другой стороны он сейчас главный военный начальник в городе. И он ненавидел беспорядок. А мошенничество, ведущее к бунту обездоленных в его тылу — это был худший из беспорядков.

— Хорошо. — он резко поднялся. — Проведём проверку. Но если вы ошибаетесь, — его взгляд впился в меня, — отвечать будете по всей строгости военного времени за клевету. Понятно?

— Понятно. — я кивнул, не моргнув и глазом.

— Сержант! — крикнул Горст. — Взять двоих бойцов, найти по адресу, который скажет Макс, некую Агату. Доставить её в здание городской управы с почётом, но без промедления. Остальные за мной, полный боевой набор.

Городская управа представляла собой массивное, но обветшалое каменное здание. Когда мы с отрядом Горста подошли к нему, у входа нас уже ждал взвод солдат, поднятых по тревоге. Они окружили здание плотным кольцом, никого не впуская и не выпуская.

Горст, не снижая шага, прошёл мимо них, и я последовал за ним. Сержант с бойцами шли позади.

Внутри пахло пылью и затхлостью. За длинным, заляпанным чернилами прилавком копошилось несколько служащих. Увидев входящего капитана в полном боевом снаряжении в сопровождении солдат, они замерли, разинув рты.

Навстречу нам уже спешил пухлый, лысеющий мужчина в дорогом, но мятом кафтане. По всей видимости старший по чину. На его лице застыла смесь подобострастия и паники.

— Капитан Горст! Что случилось? Чем мы можем… кхм… помочь столь высокому…

— Где архив земельных учётов? — перебил его Горст, не глядя на него, а осматривая помещение.

— Архив? Но… это закрытая территория, доступ только по специальному пропуску, санкционированному главой…

— Я сейчас главный в этом городе. — голос Горста прозвучал тихо, но с такой ледяной металлической ноткой, что чиновник побледнел. — И я санкционирую. Ведите нас немедленно.

— Но… процедуры… документооборот… — чиновник пытался что-то сказать, но его голос дрожал.

В этот момент снаружи донесся шум, и в здание вошла Агата в сопровождении двух солдат.

— Малинов, хватит трепаться! — рявкнула она так, что тот дёрнулся. — Ты у меня ещё под стол пешком ходил, когда я уже эти архивы наизусть знала! Ведёшь нас в основной зал, приказываешь принести реестры по Нижнему городу за последние пять лет, и чтобы никто не смел чихать без моего разрешения! Быстро!

Чиновник по имени Малинов растерянно заморгал, переведя взгляд с грозного капитала на эту внезапно ожившую легенду канцелярии и беспомощно захлопал губами.

— Агата? Но вы же… на пенсии…

— А ты не в отставке лишь до тех пор, пока я тебя к ответу не призвала! — парировала старуха. — Капитан, прикажите этому болвану не мешать работе!

Горст кивнул сержанту и он сделал шаг вперёд, а его железная рука легла на плечо Малинова.

— Гражданин, вы препятствуете проведению служебного расследования по приказу коменданта города. Следующее действие будет расценено как мятеж и карается по законам военного времени. Ведите. Или мы найдём дорогу сами.

Угроза трибунала и холодная сталь в глазах солдат сделали своё дело. Малинов, обречённо кивнув, поплёлся вглубь здания. Мы последовали за ним по длинным, тёмным коридорам, мимо запертых дверей с потускневшими табличками.

Наконец мы остановились перед массивной дубовой дверью с тяжёлым замком. Малинов дрожащими руками стал подбирать ключи из связки.

— Эй, вы чего тут устраиваете? — из соседней двери высунулось другое лицо, молодое и наглое. — Это что за самовольство? Я сейчас стражу позову!

Горст даже не повернул головы.

— Сержант, объясни гражданину его ошибку.

Сержант двинулся к человеку, но он сразу отступил, подняв руки.

— Ладно, ладно, я ничего… Я просто спросил…

Дверь со скрипом открылась, и нас окутало облако пыли и запаха старой бумаги. Это был огромный зал, заставленный стеллажами до самого потолка. На них лежали кипы папок, фолиантов, свитков — вековая история города, записанная чернилами и кровью.

Агата, будто сбросив с себя двадцать лет, решительно шагнула вперёд.

— Реестры сделок! — скомандовала она Малинову. — Зелёные книги, с позолотой! Быстро! И принеси мне личное дело Орна, кузнеца! И семью Кузнецовых! И все дела по кварталу у Нижнего города!

Она завладела пространством мгновенно. Малинов и ещё пара приведённых им подчинённых засуетились, носясь между стеллажами. Агата стояла посреди зала, её пальцы быстро листали принесённые фолианты, глаза выхватывали нужные строки.

— Вот! — её крик прозвучал как победный клич. — Смотрите! Дарственная запись от старого лорда Ториана! Весь этот квартал является имуществом города, но передан в вечное пользование гильдии ремесленников с правом наследования! Его невозможно продать! Вот она, печать!

Она тыкала пальцем в пожелтевший лист. Горст склонился над ним, его опытный глаз сразу выхватил официальные печати, подписи.

— А это что? — он указал на другой документ, лежащий поверх, свежий, с глянцевыми чернилами.

— А это… — Агата схватила его, пробежала глазами, и её лицо исказилось от гнева. — Это фальшивка! Липа, состряпанная в прошлом месяце! Смотрите, номер дела не сходится, печать поставлена криво, подпись регистратора подделана! Иди сюда, Малинов! Это твоих рук дело⁈

Малинов, стоявший поодаль, побледнел как полотно и затрясся.

— Я… я не знаю… Это не ко мне… Это приходило сверху… Мне приказали подшить…

— Кто приказал? — голос Горста прозвучал громоподобно в тишине архива.

Чиновника, ответственного за земельный отдел, звали Элвис Кор. Его привели в кабинет Горста, который капитан на время проверки превратил в свой штаб. Кор был немолод, одет с иголочки, но его напускное спокойствие не могло скрыть дрожи в руках и испарины на лбу.

Он пытался улыбаться, изображать недоумение.

— Капитан, это какое-то недоразумение! Мы всегда действуем строго в рамках закона!

Горст молча положил на стол перед ним две папки. Старую, подлинную, и новую, с фальшивой долговой распиской и приказом об изъятии.

— Объясните разницу, гражданин Кор.

Кор бросил беглый взгляд на бумаги и сделал вид, что внимательно изучает.

— Увы, капитан, старые архивы часто бывают в беспорядке. Возможно, какая-то ошибка…

— Ошибка? — перебила его Агата, которая стояла рядом, опираясь на палку, но смотря на него с таким презрением, что он попятился. — Ты, щенок, мне будешь про ошибки рассказывать? Я эти книги вела, когда тебя ещё на свете не было! Это не ошибка! Это подлог! И ты в нём участвовал!

— Капитан, я протестую! — Кор попытался встать в позу. — Я не обязан выслушивать оскорбления от этой… этой старухи!

— Она — главный свидетель обвинения. — холодно заметил Горст. — И её слова подтверждаются документами. Кто ваш сообщник? Кто стоит за этой аферой? Кто эти «новые хозяева»?

Кор замялся. Он понимал, что игра проиграна и его глаза метались по сторонам, ища выход, но везде видели только каменные лица солдат и ледяной взгляд капитана.

— Я… Я не могу… У меня семья… Они пригрозили…

— А я не угрожаю. — голос Горста стал тихим и очень опасным. — Я констатирую факт. Вы обвиняетесь в государственной измене, мошенничестве в особо крупных размерах и злоупотреблении должностными полномочиями в военное время. Знаете, какое наказание за это? Виселица. А вот если вы назовёте имена тех, кто вас покрывает, ваша семья, возможно, останется без кормильца, но хотя бы не будет разделять вашу участь как сообщники.

Это был прямой, грубый и безжалостный удар. Кор сломался, его плечи опали и он повалился на стул, закрыв лицо руками.

— Лорд Вернон… — прошептал он. — Это он… Он скупал долги через подставных лиц… Он планировал очистить квартал и построить там новые склады… Близко к воде, выгодно… Он сказал, что все высшие чины или сбежали, или на его стороне… Что нам ничего не будет…

— Лорд Вернон. — Горст кивнул, и сержант тут же сделал пометку в блокноте. — Где он сейчас?

— В своём поместье в столице, наверное…

— Теперь он наш враг. — заключил Горст. — Сержант, взять этого человека под стражу и предать суду военного трибунала. И найти Клейна. Привести его сюда, живым. У меня к нему тоже есть вопросы.

Солдаты взяли под руки совершенно обессилевшего Кора и повели его прочь. В кабинете воцарилась тишина. Первый этап был выигран, правда восторжествовала и, казалось, можно выдохнуть.

И в этот самый момент дверь в кабинет с грохотом распахнулась. На пороге стоял молодой солдат, гонец. Его лицо было белым от ужаса, он дышал так, словно пробежал марафон, и в его глазах читалась паника, которую не удавалось скрыть даже железной дисциплиной.

— Капитан! Срочное донесение с десятого наблюдательного поста!

Горст резко поднял голову. Он знал, что таким тоном сообщают только о самом страшном.

— Что там?

— Монстры, капитан! — гонец сглотнул ком в горле. — Они идут сплошной стеной! Уже на подступах к дальним фермам! Скоро будут у стен!

Горст замер на мгновение. Его лицо стало абсолютно бесстрастным, маской полководца, принимающего смертельный вызов. Он обвёл взглядом всех присутствующих. Все мелкие дрязги, все споры за собственность, всё это мгновенно обесценилось, превратилось в пыль перед лицом настоящего апокалипсиса.

Потом он резко рванулся к двери, на ходу отдавая приказы, его голос гремел, заполняя всё пространство, сметая все сомнения.

— Боевая тревога! Поднять все гарнизоны! Закрыть все ворота! Оповестить все отряды дозора — отходить к городу, прикрывать отступление гражданских! Все на стены! Все, кто может держать оружие! Сержант, немедленно доставить бабушку в безопасное место! Макс — со мной!

Он уже был в дверях, когда обернулся и бросил на меня последний взгляд. В его глазах не было ни страха, ни паники. Была лишь холодная, беспощадная решимость.

— Твоё первое настоящее испытание начинается, новобранец.