Выходя на площадку, я невольно замедлил шаги.
Но предосторожность оказалась излишняя: лестница была уже восстановлена.
Мы молча спустились в вестибюль, вышли в обугленный сад.
На дорожке среди черного мусора корчилась стрекоза с обгорелыми крыльями.
— Фот что ты нателал, Алёша, — явственно прошептала она.
— Извини, — сказал я.
— Та латно уш, — ответила она.
Но больше сказать ничего не успела, потому что Олег раздавил ее ногой.
— Зачем? — спросил я.
— А чтоб не мучилась, — коротко ответил он.
Биоробот шагал крупно, я еле за ним поспевал.
— Да, Хиросима, — сказал я ему.
— Это уж точно, — отозвался он, не оборачиваясь. — Экстренное торможение — штука энергоемкая. Но чего не сделаешь ради доброго друга? Будешь дома — попробуй проделать такой же финт в троллейбусе.
— Какой еще финт? — не понял я.
— Скажи водителю, что тебе срочно нужно повернуть обратно. Уж он тебя пошлет. А за садик не переживай: к новому призыву всё образуется.
— И стрекоз опять напустите?
— Нет, надоело. Придумаем что-нибудь другое.
— А где вы будете набирать, опять в России?
— Конечно.
— Почему "конечно"?
— А вот этого я тебе не скажу.
— Да я и так знаю. Потому что мы бесшабашные.
— Хорошая мысль, — одобрил Олег. — Прими ее за основу.
Мы подошли к лифтовому столбу.
— Руку подавать тебе не стану, — сказал Олег. — Еще оторвешь, чего доброго. Кланяйся матушке. Кстати, Егоров просил передать, что больше он докучать ей не будет.
Сказав это, биоробот повернулся и вразвалочку пошел к учительскому домику.