Вернувшись к себе, я долго смотрелся в зеркало и остался доволен. Особенно мне понравилось выражение моих глаз — спокойное и по большому счету мудрое.
Немудрено, что Черепашка меня обожает.
Но только я успел подумать об этом, как стало стыдно.
Давал себя знать спецкурс: наставник Петров привил-таки мне привычку гнать от себя непродуктивные мысли.
И тут что-то глубоко кольнуло меня в сердце, как будто мне вонзили меж ребер длинную тонкую стальную иглу.
Боль была такая острая и реальная, что я испугался.
Но не физическая боль, со мной так случалось и раньше — от жалости к маме или к отцу.
Сейчас я чувствовал (сам не знаю, каким образом, но чувствовал определенно): с мамой и с отцом все в порядке. Так что же тогда?
И снова кольнуло — да так, что у меня потемнело в глазах.
Мне почудилось, что я падаю с огромной высоты в гулкий каменный колодец.
Тупой удар — и тишина.
"Черепашка долеталась!" — мелькнуло у меня в голове.
И я кинулся в пятую комнату.