Школа одаренных переростков

66

Наутро я проснулся с ясной головой, в бодром расположении духа. От вчерашнего не осталось никакого осадка, разве что стойкое отвращение к зеркалу.

Оказалось, однако, что так даже спокойнее: умываться, чистить зубы, причесываться вслепую, не глядя на свое отражение. Крепнет, знаете ли, чувство собственного достоинства.

Люди, которые подолгу вертятся у зеркала, не уверены в себе.

А может быть и так: люди, не уверенные в себе, любят вертеться у зеркала.

С директором Ивановым я помирился вечером того же дня, и это оказалось намного легче, чем я предполагал. Я просто рассказал ему про мебельный заказ и извинился за свои оскорбительные предположения.

Директор выслушал меня очень серьезно и, в свою очередь, попросил прощения за отповедь по части инстинктов, которой, как теперь выяснилось, я не заслужил.

— Видишь, Алёша, — сказал Иванов, — даже чтение мыслей не спасает от недоразумений.

И мы скрепили наше примирение крепким рукопожатием, после чего директор вручил мне очередное мамино письмо — как обычно, с требованием сплясать вприсядку.

Я, естественно, сплясал, еще не зная, какой сюрприз меня ожидает.

Письмо я положил во внутренний карман форменной куртки — и, честно говоря, о нем позабыл: тема была уж больно завлекательная, моногамия у перелетных птиц.

Что такое моногамия? Это когда… Впрочем, неважно.

Короче говоря, о мамином письме я вспомнил поздно вечером, перед отходом ко сну.

В конверте лежала красивая поздравительная открытка, на ней была изображена обсыпанная серебряной пыльцой новогодняя елка.

"С Новым годом, сыночек, с новым счастьем! Пусть всё сбудется у тебя, чего ты только в жизни желаешь…"

Я растерялся: то есть как это "с Новым годом"?

Что за фантазии?

Взглянул на самодельный календарь, который висел у меня на стене над письменным столом, — и понял, что сегодня мне уж точно не заснуть, никакая автогенка не поможет.

Второе января, вот какое было сегодня число.

Да, второе января.

Каждый вечер я своей рукой ставил крестик на клеточке прожитого дня.

И накануне, перед тем как стричься, я зачеркнул клеточку с цифрой один. Зачеркнул, даже не подумав, что это начало нового года.

Первый раз в моей жизни новогодние праздники миновали вот так: тихо, незаметно, без елки, без деда-Мороза, без свежего холодного запаха мандаринов.

Не по-людски.

Какая там елка, какой там дед-Мороз! Никто даже и не вспомнил про Новый год: ни ученики, ни учителя, ни я сам.

Как это могло случиться?

Но вот — случилось.

"Думаю, что у вас там, в школе, большое веселье, — писала мама. — А я встречаю Новый год у Навруцких из второго подъезда, ты их знаешь, это родители твоего приятеля Вени (ты ему, кстати, так до сих пор и не написал). Аркадий Борисович лично меня пригласил, и я сначала сомневалась (мы ведь не очень близко знакомы), но в конце концов приняла приглашение: не сидеть же дома одной. От отца твоего я уже получила новогоднее поздравление: очень черствое и формальное, как всегда. Думаю, твое будет сердечнее, хотя я его до сих пор не получила, что меня сильно тревожит".

Бедная мамочка… Забывчивый у тебя сын. Где же твой Егор Егорович, куда он запропастился?

А вот он, тут как тут, лёгок на помине:

"Егор Егорович говорит, что вас, возможно, уже перевели в Звёздный городок, там режим секретности очень строгий, и ты не можешь мне написать. Он человек в этом деле понимающий, сам работает в космической отрасли. Но только я не думаю, что можно запретить переписку с матерью. С нетерпением жду от тебя весточки. Целую, мама."

Долго-долго я сидел в оцепенении, пытаясь собраться с мыслями, но ничего путного не придумал. Ясно было одно: я проморгал Новый год. И ребята проспали. И анонимы.

Попробуй напиши об этом Веньке: ни за что не поверит.

Ясно было и другое: мама должна получить мое новогоднее поздравление, и как можно скорее, иначе этот зануда Егор Егорович совсем заморочит ей голову.

Я сотворил веселенькую новогоднюю открытку со снеговиком и написал:

"Дорогая мама, поздравляю тебя с наступающим Новым годом и желаю тебе многих радостных дней. Может быть, эта открытка придет с небольшим опозданием: мне сказали, что местная почта сейчас очень загружена.

У нас полным ходом идет подготовка к празднику: поставили преогромную елку, будет большой концерт. Обещают даже артистов из Москвы.

Веньке Навруцкому передай от меня новогодние поздравления, Аркадию Борисовичу тоже. Скучно в его компании тебе не будет. Попроси его поговорить на готтентотском наречии, он не откажет.

Егору Егоровичу тоже привет. Никакого переезда отсюда не планируется — по крайней мере, до окончания школы, так что пусть он не треплет тебе нервы.

И письма мои ты будешь получать регулярно, это я обещаю".

Врать в письменном виде намного труднее, чем устно (а главное — намного противнее, потому что видишь свое вранье), и это занятие меня утомило.

Закончив свой скорбный труд, я быстренько оделся и пошел к почтовому ящику.