Рысюхин и пятнадцать бочек джина

Глава 8

Не считая яркой ноты, которую добавила в нашу жизнь Мурыська, всё остальное было скучно, рутинно и однообразно, чем и радовало. Хозяйство на Лице мира потихоньку входило в подготовку к зиме, на Изнанке заканчивалось лето и кипела страда, но кипела ровно, без брызг и пены, на медленном огне, если так можно выразиться.

Разбирая уроки графа Сосновича, мы с дедом то и дело «совершали открытия века», или даже сразу двух[1], чтобы не использовать более обидное «переставали тупить и наконец-то понимали смысл сказанного». Например, как-то раз дед спросил:

«Ты хоть понял, зачем граф так с тобой возится? И, надеюсь, не будешь путать „зачем“ и „почему“, правда ведь?»

«Да понял, конечно. Что тут понимать. Попросив и приняв помощь, тем более — наставничество, я признал его выше себя по авторитету и иерархии. Нет, так-то оно и без того так — он граф, а я барон. Но теперь, даже если я и получу равный ему титул, то всё равно останусь вторым в районе. Даже несмотря на то, что у меня есть своя изнанка, а у него только доступ на казённую, через магуч, председателем Попечительского совета в котором он является. И будет так как минимум до смены поколений, пока и ему, и мне не наследуют, приняв титул и статус главы семьи, наши потомки. И то — тогда только появится возможность что-то поменять».

«И при этом ты всё равно в выигрыше — если бы не это обучение, так бы и оставался „титулованным дворянином“, провинциальным чучелом и посмешищем в глазах столичных аристократов, а это куда больший ущерб для репутации».

«Более того — теперь, если титул предложат, я уже могу не опасаться, что граф Соснович увидит во мне угрозу или ещё по какой-то причине обидится и начнёт козни строить. А эту уверенность тоже можно в прибыль записывать».

Другое «великое биографическое открытие» касалось затормозившихся дел с Шипуновым. Как-то в последнее время наши семьи стали отдаляться, даже несмотря на совместные проекты. И вот теперь внезапно осенило, как того индейца на третий день заключения[2].

Я, исходя из обычной деловой логики, которой дворянская в этом плане ничуть не противоречила, ждал, когда он наконец дозреет до продолжения разговора о пробитии второго выхода с изнанки, к границе его владений. Мол, ему это нужно, а не мне, так что и ход за ним, мячик на той стороне поля. Опять же — невежливо торопить человека, может, он передумал, или денег не хватает. А сосед всё молчал на эту тему. Более того, вообще отношения немного охладевать стали, в гости друг к другу ездить вообще перестали.

И тут вдруг дошло — я ведь жду, по сути, чтобы он пришёл с просьбой! Как я к графу. Которую я могу или удовлетворить «от щедрот» или, в теории, не удовлетворять. И тогда, вне зависимости от моего ответа и даже от условий договора, это будет та же ситуация, что у меня с Сосновичем! С точки зрения аристократической логики, я своим ожиданием словно бы принуждал соседа признать моё и моего рода старшинство! А Шипунов, по мнению Евгения Борисовича, обладал почти всеми признаками «настоящего» аристократа, за исключением «правильных амбиций». Конечно, ему обидно. Конечно, он не станет этого делать без крайней необходимости. И конечно, он не сможет хорошо относиться к тому, кто его принуждает к умалению чести! Будь я графом или хотя бы виконтом — вопросов бы не возникло, однако пока соседи не знали даже о том, что мне этот титул предлагали, так что выглядело это в глазах именно титулованных земляков не очень. Так что будь такое принуждение реальностью — оно и по моей репутации бы ударило.

В общем, мы с дедом решили, что мы с ним два идиота в одном черепе, «два в одном, как тот шампунь», как заявил дед, но пока ещё не безнадёжны. После чего я взял «малый дегустационный набор» и поехал в гости — извиняться для начала. Этот самый «малый набор» содержал шесть видов джина, два вида акавиты, по новым рецептам, две новых крепких настойки и две наливки, по сути — те же настойки, но более сладкие и с меньшим «градусом». Всего дюжина бутылок, все разные. К ним шли три стопки, стеклянных, оригинального вида, три стакана и три набора закусок: рыбной, мясной и сырной. Плюс маринованные закуски, шести видов, плюс в сезон свежая зелень и фрукты. Увесистая, короче говоря, корзина. Такую не стыдно даже солидному партнёру выставить, в знак серьёзности намерений и уважительного отношения. Были ещё средний и большой наборы, но это уже слишком тяжёлый калибр, с средним набором можно вчетвером на неделю с головой в дегустацию уйти.

Мой приезд поначалу встретили с лёгкой насторожённостью, но я первым делом извинился перед хозяином дома, упирая на то, что «не по злобе душевной, но исключительно из дурости и недостатка образования» так себя вёл. Не такими словами, разумеется, но в этом ключе. Потом сидевший за рулём дружинник при помощи одного из местных слуг выволок корзину с набором, и разговор свернул в практическую плоскость. Да, приехал с шофёром: мне ещё домой возвращаться, а застолье в этом случае дело обязательное, это обсуждению не подлежит и даже от нашего с бароном желания не зависит — положено.

Начинали мы с соседом вдвоём, потом подтянулся его наследник с укладкой, где были их проработки вариантов. Да уж, люди всерьёз на этот проект нацелились, а я вроде как поманил, а потом в засаду сел. В общем, дальше сидели уже втроём, как раз по числу стопок. Заглянули жена и невестка барона, посмотрели на стол и в корзину около него, оценили серьёзность подготовки, после чего созвонились с моими жёнами и — уехали в гости в Дубовый Лог, причём на моём же автомобиле! Нанесли, как выразился дед, встречный удар.

Разумеется, под «дегустационный набор» никакие проекты не подписывались и даже детально не изучались, так, «на пальцах», для взаимного понимания. Шипуновы хотели поставить свой форт со своим же куполом, причём для меня сейчас было вполне очевидным, что присоединиться к уже существующему поселению, расширив его зону защиты, они никак не могли, по тем же примерно причинам, по которым с просьбой не обращались. Купол хотели поставить неподалёку от Рыбачьего, чуть дальше него от моего портала, с тем, чтобы, не толкаясь локтями, изучать и осваивать территорию между Умброй и её старицей до озера и, возможно, вдоль него. А на Лице выход разместить на границе своих владений и на расстоянии метров двести от тракта Смолевичи-Червень. Но это всё так, хотелки, не более того. Теперь нужно приглашать специалиста, который скажет, откуда на Изнанке можно бить выход и куда он откроется на Лице, а в этом возможны варианты. И пусть господин Лопухин когда-то говорил, что в принципе это возможно, то теперь предстояло выяснять конкретно, что и как. Вообще расстояния на Изнанке и на Лице соотносились странно, между точками входа там могло быть пять километров, а здесь — двадцать пять, но могло и наоборот. Плюс не везде в принципе можно было делать пробой. Плюс бить такой «вторичный портал» можно только с Изнанки на Лицо, и никак иначе. Плюс ещё куча тонкостей, сложностей и вопросов, целая наука под названием «Метрика многомерных пространств» и несколько прикладных дисциплин на её основе. Короче, нужны специалисты с оборудованием, но это — потом.

Пока же мирились, уверяли друг друга в полном уважении, строили планы на совместное будущее — по-соседски, а не что-то там ещё! Шипуновы к моим холодным закускам организовали горячие, для начала просто отварная картошка к мясной нарезке и селёдке из умбрийского омуля зашла просто как родная, дальше — больше. Выпили за взаимопонимание, уже не первый раз. За такой дар богов, как возможность общаться и понимать друг друга, после чего, совершенно логичным образом — за богов в целом и за Рысюху с Шипуном по отдельности. Поспорили было, за кого из богов пить первым, затем решили мирно: первый тост каждый пьёт за своего, второй — за соседского. Потом принесли поджарку из сала, лука и домашних колбас, а к ней вдобавок котлеты, и это было очень правильно и вовремя, потом… В общем, заночевал я в гостях, как и жёны моих собут… собеседников. Утром попили чаю, договорились в ближайшее время посидеть ещё — но уже трезвыми и с бумагами, после чего и транспорт мой вернулся.

Приехав домой сразу, пока не забыл, заказал три малых защитных купола и оборудование для сопряжения, а также оставил предварительный заказ на купол побольше, за двадцать пять тысяч. Его стоимость мне потом компенсируют Шипуновы: всё же сами они его купить не могут, никак, вообще, в принципе — это товар только для владельцев Изнанок. Малые же давно были нужны. Во-первых, придётся, как ни крути, ставить форт на месте строительства моста: строительный городок стремительно вырос, постоянно возить работников на ночёвку то в тот же Рыбачий, то в Самоцветный становилось чем дальше, тем утомительнее. Плюс в Рыбачьем для всех желающих места уже не было совсем, два купола и согласующие модули предназначались для него. Там и местные взмолились, достали их изнаночные вредители до самой печёнки, и скученность стала доставлять проблемы, так что один из куполов они оплатят сами. Ну, а второй поставлю уже за свой счёт: верфь на озере Верхнем в ближайшие где-то лет десять строить не планирую, значит, нужно хоть какие-то судоремонтные мощности размещать здесь. Ну, и часть производства из-под первого купола вынести, чтобы улучшить условия обитаемости под ним.

И, конечно, нельзя не упомянуть про пирожки с мясной ягодой! Хранить это изнаночное подобие брусники так и не научились, по крайней мере так, чтобы сохранялись все вкусовые качества, поэтому блюдо носило ярко выраженный сезонный характер. Нет, конечно, в стазисе сохранить было можно какое-то количество, но с учётом цены амулетов много не напасёшь. Можно сказать, одиннадцать месяцев ждали очередного сезона, чтоб, наконец, оторваться. И не только мы — в трактирах проезжие, кто в теме, начинают спрашивать их минимум за неделю до начала сбора ягод.

Из-за этих пирожков Мурыська, кажется, усомнилась в нашей разумности. Запах от них шёл могучий, не сильно уступающий вкусу, и кошка вся извелась, выпрашивая себе кусочек. А когда выпросила — была в шоке: мяса внутри не было! Она в задумчивости пожевала выпрошенное, выплюнула, внимательно осмотрела, снова пожевала… Кажется, восприятие вкуса у рыси отличается от человеческого и пирожки для неё не обладают таким эффектом, как для нас, и она не чувствует в них мяса. А запах — есть. А мяса — нет. В итоге рысь сделала свои какие-то выводы, посмотрела на нас, как на психов и отошла в сторону. При этом глядя на её разочарованную морду не смеяться было невозможно.

Спросите, что делает дикая тварь из дикого леса у нас возле обеденного стола? А что остаётся делать, с учётом всего случившегося? Ладно, по порядку, так по порядку.

Я, конечно, сразу же проверил рысь на наличие фамильярной связи. И, разумеется, её не было. Нам преподаватели много раз говорили, что, если повезёт обзавестись магически связанным спутником, то этого чувства мы ни с чем не спутаем и не заметить не сможем. А если сомневаемся, оно или нет, то с вероятностью девяносто пять из ста — не оно. Ещё пять сотых на шанс слабой связи, которую, тем не менее, можно развить.

Так вот, моим фамилиаром рысь точно не была, Машиным или Ульяниным — тоже, она их именно что терпела рядом. Аватаром не была абсолютно точно, и мы на этом успокоились, сойдясь на моей версии: оголодала и переселилась в наш лес, где вышла ко мне под влиянием тотема. Дыр в версии хватало, но, за неимением лучшей…

Я не знаю, сколько бы мы ещё не замечали очевидного, буквально «отсутствия наружной стены», точнее, наличия, но не стены, точнее… В общем, пока Ромка, игравший с рысью под моим и Машиным присмотром, не подошёл ко мне и не сказал:

— Папа, дай пить!

Я налил воды в кружку и протянул малышу, но тот отказался:

— Неть. Кися-Лыся пить хоцет.

Эта самая «Кися-Рыся» лежала на полу, никак не показывая жажды, но тут меня осенило. Я осторожно, словно боясь спугнуть, сходил сам за миской и налил воды в неё. И рысь начала лакать, стоило поставить посуду на пол перед нею. Я посмотрел на неё, на Ромку, вспомнил первую их встречу… Потом присмотрелся к Ромке и, вздохнув, спросил жену:

— Ты тоже до сих пор ничего не замечала?

— Нет, а что?

— А ты присмотрись. Как учили ан них посмотри…

— Ой! И что теперь делать⁈

— Что делать, что делать… Нет, не «снимать штаны и бегать», а заканчивать процедуру привязки.

— Я не смогу, наверное…

Будто мне легко, но куда деваться. Я опустился на колени между рысью и сыном.

— Рома, хочешь, чтобы киса всегда была рядом, не болела, слушалась и ты всегда её понимал?

— Да!!!

— Тогда придётся немножко потерпеть. Будет немножко больно, но недолго.

— Как комалик?

— Нет, больнее. Но это нужно и тебе, и кисе. Потерпишь?

— Да.

— Тогда и кису попроси, чтобы она на меня не злилась, когда я тебе больно сделаю.

Я взял в руку лапку моего малыша, во вторую — чайную ложку, кончик ручки которой превратил в острейшее лезвие. Взял — и долго не мог решиться нанести порез. Там же пальчика того, всего ничего! Тоненький, махонький, мяконький! А ну, как слишком сильно резану⁈ Да, все повреждения в конце ритуала должны исчезнуть, но… Проще было бы, наверное, себе палец под корень отхватить, чем Ромке рассечь подушечку. Но, наконец, собрался с силами и сделал разрез. Рысь заворчала, её мурчание стало превращаться в рычание.

— Ну-ну, не злись, для вас двоих стараюсь. На, слизывай!

Конечно, в обычной ситуации дразнить хищника запахом крови — идея вполне себе дурацкая. Показывать при этом ему раненого детёныша — дурацкая в квадрате, а уж совать прямо в пасть окровавленную ручку и вовсе дурость неописуемая. Но именно это я сейчас и делаю. Поскольку обычная ситуация с привязкой фамильяра не имеет ничего общего. Да-да, Мурыська — фамильяр Ромки. При виде того, как исчезает не только ранка на пальчике, но и вся не попавшая на язык рыси кровь в этом сомневаться уже точно не приходилось, так что можно развеять заготовленное заклинание Призрачных Оков. Да и Маша тоже явно что-то отпустила.

Ну, а наличие магически привязанного зверя, пусть это не божественный спутник, разумный и говорящий, и не призванное существо, а «обычное» животное, привносит в жизнь нечто особенное. Во-первых, им с Ромкой надо проводить как можно больше времени вместе, во всяком случае, первый месяц. Так что жить рысь будет не в вольере, а в детской. Благо, что теперь она не будет ни метить территорию, ни гадить по углам, ни драть мебель. Ну, разве что если захочет кому-то что-то продемонстрировать. И линять не станет тоже. И поумнеет, очень сильно — даже совершенно безмозглые жабы или мыши после привязки считаются полуразумными сущностями, что уж тут говорить об изначально умнейшей кошке!

Для Ромки это мощный плюс к его становлению и развитию как мага, в первую очередь. Статистика говорит, что привязка фамильяра до совершеннолетия — это гарантированное плюс один к уровню потенциала. Также это гарантия того, что Дар будет сильный и яркий, плюс почти гарантия того, что ребёнку достанется личная способность, которая есть далеко не у всех. И то, что у нас с Машей у обоих она имеется ничего не значит в части наследования, это именно что подарок божества, покровительствующего роду. Ну, и ещё это признание ребёнка тем самым богом, которое гарантирует, что родовой перстень у парня будет даже в том странном и страшном случае, если я его по каким-то причинам не выдам. Если они с Мурыськой будут вдвоём на необитаемом острове, то и тогда он получит полноценную инициацию и перстень наследника рода не позднее, чем в день совершеннолетия.

Вот такая вот прибавка в семействе случилась, нежданно-негаданно.

[1] Читается торжественным «левитановским» голосом:

— Третьего января текущего года, в десять часов сорок три минуты местного времени, находясь в своей квартире слесарь Сидоров совершил открытие века! Через три минуты семнадцать секунд, вследствие неоднократно предпринятых героических усилий, он открыл второе веко!

[2] Как известно, индеец Зоркий Глаз именно на третий день пребывания в тюрьме заметил, что в камере нет наружной стены.