Рысюхин и пятнадцать бочек джина

Глава 20

Я сейчас не про полевые работы, которые в моих владениях только на личных подворьях и проводятся, а про двенадцатое апреля. Да-да, день рождения короля Норвегии. Возможно, назвав это «проблемами» я преувеличил, но заботы в связи с этой датой есть. И они даже не связаны с самим празднованием, хотя кто знает, как оно обернётся.

Я, например, не владею сведениями о том, как он празднуется сейчас в моей Альма-матер, пусть это и пошло с моей лёгкой, когда не надо, руки. Может, уже и нет такого, хотя вряд ли: так называемый «Скандинавский культурный центр» живёт и здравствует, недавно в газете заметка была от их имени напечатана, по случаю юбилея какого-то там их классика литературы, которого за границами Швеции знали до того дня примерно три с половиной специалиста. Утрирую, конечно, особенно насчёт половины, но в целом где-то так. А раз есть Центр — то он должен работать и проводить в том числе и такие вот массовые действа. И уж тем более не сможет забыть про то событие, из-за которого и появился. Но вот отмечают ли его в других городах Великого княжества, а тем более — Империи, и, в частности, в Минске и в минских ВУЗах — не знаю и знать не очень хочу.

Да и как узнавать? Спросить у Василисы? Очень смешно! Эта зараза с её кипучей деятельностью, причём неважно, в какую сторону направленной, лишь бы не скучно было, с гарантией воспримет вопрос как идею, нет, даже — ИДЕЮ. И тут же бросится реализовывать, невзирая на последствия. Оно мне надо? Да ни в каком виде и ни под каким соусом! Даже в дрожь кинуло, как только представил, как может развернуться наша Василиса «Премудрокрасная», да если ещё и с консульством в комплот войдёт. Это натуральный «День космонавтики» получится, невзирая на полное отсутствие у нас таковой!

Даже и Надежде Петровне в Могилёв не позвонишь по этому поводу. Она с нового года оставила свою хлопотную должность коменданта общежития, передав её подготовленному сменщику и, как она сама сказала, вышла в отставку. Как выяснилось, там и тщательно скрываемые проблемы со здоровьем были, и просто устала. Декан моего факультета, слугой рода которого она является, был не против предоставить пенсион женщине. Так что последний надёжный и конфиденциальный источник о происходящем в Хозяйственной академии у меня иссяк, увы.

Так вот, отрешаясь от грехов молодости, подарок королю Хакону послать всё же надо. Сейчас, чуть лучше поняв аристократический этикет, точнее, просто — начав его понимать, я это вижу ясно. Но не тоннами, разумеется, однако же и памятным сувениром не отделаешься. Нет, если бы не затянувшаяся и обрётшая самостоятельную жизнь шуточка двух монархов по поводу «ярла», то ситуация выглядела бы совсем иначе, а так, пусть и не являясь подданным Норвежской короны я, тем не менее, норвежский дворянин. В прошлые века такое было сплошь и рядом, пусть монархам порой и не нравилось, да и сейчас встречается много чаще, чем можно подумать со стороны. Не нравилось в первую очередь тем, что с такими вот двойного подчинения дворянами, тем более — аристократами, всегда была опасность внезапной потери части земель, если он решит сменить подданство и утащит с собой свои владения, которые и отобрать-то нельзя, ни коллеги не поймут, категорически, ни свои оставшиеся подданные. Интересно бы, кстати, точно узнать, какому нашему титулу соответствует этот самый ярл, и есть ли точное соответствие? Да, Клим, который тогда ещё был Кнут, рассказывал и соотносил ярла с бароном. Но у них там, в древности, вообще всего два титула было, ярл и конунг. Попробуй, сопоставь! Да, ещё бы Высокий ярл, но то даже не знаю, официальный ли титул, или просто разговорное. Сейчас же сосуществуют мирно и старая, национальная система титулов — и, в довесок к ней, общеевропейская, так что соотношение обязательно должно быть! Иначе, по выражению деда: «Как понять, кто кому должен „ку“ делать?»

Вооот… Пересылать подарок, ясное дело, придётся через консульство, это вообще без вариантов. Значит, и им тоже надо что-то заслать, во избежание возможных недоразумений. Каких? Ну, например, пропихиваемый «на сухую» подарочек где-то «застрянет», а потом доедет до адресата, но ближе к маю и с датой получения от меня, скажем, тринадцатого апреля. По бумагам, ага. Реакцию короля себе можете представить? Не факт, что такое будет, особенно сразу, но, если злоупотреблять благорасположением консульских работников — что-то такое может и случиться.

Исходя из вышеизложенного… Тьфу ты, меньше надо циркуляров читать на ночь. С другой стороны — если их не читать, то можно влететь с размаху в такое, что и не отмоешься. Как любит говорить дед, незнание закона не освобождает от ответственности, а вот хорошее знание — зачастую запросто, м-да. О чём это я? Ах, да. Из моих рассуждений получился практический вывод: отправляю бочонок акавиты королю, ему побольше, на два ведра, то бишь — двадцать четыре литра. Вёдерный бочонок — консулу лично, повод есть, а отблагодарить за канал поставки спиртного в Скандинавию надо, пусть он и так там явно свой процент имеет. Ну, и дюжину бутылок — прочим консульским. Тем более, что у них из-за открытия «Культурного центра» штат расширился, вместо шести человек дипломатов с консулом вместе — сейчас там больше десятка, и работников семеро вместо четырёх. Вот, как раз и хватит дипломатам ящика чтобы сесть и отметить, без излишеств.

Вот, аккурат второго апреля, в понедельник, я и поехал со всем этим добром в грузовом отсеке фургона в Минск. Да, сам лично, но не из-за какого-то там особенного уважения, хотя не буду возражать, если скандинавы так и подумают, а просто другие дела есть в городе. Самое главное, что, вроде как, появился наконец просвет в истории с моим военным образованием, что не могло не радовать.

Тут ведь какое дело? Система военного обучения в Империи была, и, по словам деда, куда как более стройная и толковая, чем в имперский период истории в его мире. Но вот я в эту систему никак не встраивался! Судите сами. В самом низу, чтобы всё по порядку рассмотреть и ничего не упустить — полковые школы унтер-офицеров. Называются они полковыми, а так могли и должны были быть в любой отдельной части. Отсюда, кстати, и учебная батарея в штате отдельного дивизиона, потому как положено — это вам не покладено. Там готовили унтеров, причём по более «приземлённой» программе, чем нас в академии — меньше теории, базовых знаний и обобщений, больше конкретики в своём роде войск. Но там и контингент попроще — из рядовых, и выпускники получали звание ниже, чтобы старшим унтером выпуститься надо было поймать удачу, даже если поступал туда младшим. То есть это для меня пройденный этап. Далее, на дивизионном или корпусном, где как, уровне — офицерские курсы. Казалось бы, вот оно? Ан нет: эти курсы готовили зауряд-прапорщиков из мещан или иных низких сословий к экзамену на классный чин, и упор там шёл на общий уровень образованности, культуру, этикет и прочее такое, что нужно знать и понимать будущему «благородию». То есть — совсем не то, что нужно мне сейчас.

Для тех, кто не хотел начинать рядовым, существовали военные училища, двух видов. Одни были аналогом гражданских магучей и выпускали тех же унтеров, что и полковые курсы, из числа не одарённых или слабо одарённых лиц не дворянского происхождения. Другие училища, которые порой называли высшими, производили на свет новые поколения подпоручиков. Снова, казалось бы, вот оно, ан нет опять — ни заочной, ни вечерней формы обучения там не предусматривалось, нигде и ни в каком виде, только казарма, только хардкор, как это называет дед.

Академий тоже существовало два вида, и оба — мимо. Первые ничем, кроме названия, не отличались от «высших» училищ и выпускали тех же подпоручиков, как пример — Московская артиллерийская академия или Туркестанская кавалерийская. Нет, офицеры из моей дру… гвардии уверяли, что разница есть, и существенная, и пытались объяснять, но как по мне, то отличий — что между гомбочкой и плашкой на шнуре: одна объёмная, другая плоская, но с пяти метров. если не знаешь, как смотреть, то уже и не различишь. А второй тип академий — это те, где готовят будущих штаб-офицеров. На базе имеющегося обер-офицерского образования и опыта службы, которых у меня нет. Пример — тоже Артиллерийская академия, но имени Михаила Кречетова и в Питере, она же Михайловская артиллерийская. Эти, разумеется, также мимо, если иные заведения я перерос, то до этих — не дорос. Я вообще не представлял, как тут быть, но дед уверял, что я такой не то, что не первый, кто без специального образования тем или иным образом в офицеры выскочил, но даже не в первой тысяче. Во время войны вчерашний зауряд-прапорщик мог, при некоторых обстоятельствах, за полгода до командира батальона вырасти и даже звание в соответствии с исправляемой должностью получить, без экзаменов и выслуги. И механизм доучивания должен быть, обязательно, просто мог слегка заржаветь, или просто думают, как меня лучше к нему пристегнуть.

И вот, кажется, свершилось! Позвонили накануне из штаба округа и распорядились прибыть сегодня «в первой половине дня» в Минскую военно-инженерную академию, к капитану Запуночкину, заведующему учебной частью факультета вооружений и военной техники. Где его искать не сказали, только адрес академии назвали, которая «прислонилась» незаметно для посторонних к Университету и пользуется одной с ним Изнанкой, но отдельным входом.

Пока же я успешно доехал до речки Черницы, преодолев самый опасный участок дороги. Всё же в день моего столь драматичного прилёта из Могилёва, благо, жёны не видели толком, какая погода на улице и не осознавали всех рисков, а то бы, как всё тот же дед выражается, мозг чайной ложечкой выели, настоящего дождя так и не случилось. Во всяком случае такого, что можно бы ожидать от столь мощного и тёмного облачного фронта. Видимо, он вылился где-то дальше на юго-восток от нас. Так что дороги не затопило, и они успели подсохнуть. А вот мостик через речку стоило бы, пожалуй, подновить, если на хозяйский глаз. Нет, так-то он простоит ещё не один год, и даже грузовики держать сможет, но если сейчас нужно просто косметический ремонт провести, то через три года потребуется уже серьёзный, а через пять — капитальный. И пока будут ремонтировать, придётся ездить, как при размытом тракте, по Смиловичскому тракту. Надо будет при случае узнать у графа, чей этот мост, и кто вообще у нас в районе отвечает за состояние дорог и трактов. А то ведь полное непотребство, что, почитай. каждый год дорога закрывается по весне, а порой и осенью — то на три дня, а то и на две недели с лишком, заставляя делать немалый крюк через Смиловичский тракт, Верхнее и Шубники! И не надо говорить, что если бы всё было так просто, то Шипунов с Клёновым уже бы проблему решили: она их в куда как меньшей степени беспокоит. Трактиров они не держат, так что доход их от количества проезжающих не зависит, причём при нужде попасть в город для Шипунова что в Смолевичи ехать, что в Червень, по расстоянию почти одно и то же, а Клёнов даже и выбор имеет между Червенем и Рованичами, хоть к последним, если честно, дорога ещё хуже, и намного. Ни там, ни там, правда, железной дороги нет, но и это решаемо: к армейским складам дорога хоть и плохая, но есть, и станция рядом имеется, в посёлке Плиса. И зачем им при таком раскладе суетиться, да лезть на чужую делянку? Вот то-то и оно, что незачем.

Поскольку в академии мне было назначено, а в консульстве — нет, там вообще о моём приезде не знали, чтобы не приготовились и не придумали, как привлечь меня к своей деятельности, то решил начать всё же с академии. Нашёл почти сразу, хоть до самого входа на проходную сомневался, туда ли я приехал: адрес указали по одной улице, а вход был с другой, причём на изрядном расстоянии от перекрёстка. На входе, как в гражданских учебных заведениях, висел щит со структурой академии и указанием, где искать администрацию и деканаты факультетов.

Были в академии, помимо нужного мне, ещё инженерно-технический факультет, инженерно-строительный и, внезапно, финансово-экономический, который сам никого не выпускал, но его сотрудники начитывали курсантам других факультетов свои предметы, касающиеся военной экономики и бухгалтерского учёта материальных ценностей. Факультет этот, как выяснил чуть позже, постоянно пытались «разжаловать» до кафедры, но препятствием являлся декан — заслуженный в прошлом генерал, лично знакомый с Великим князем, который и пристроил его на эту синекуру. В итоге документы об изменении статуса были давно готовы, и одни ждали, когда же, наконец, генерал-интендант уйдёт на пенсию или к богам, а другие — молили тех самых богов, чтобы он задержался подольше, поскольку вслед за его должностью под аннулирование попадало и много других: согласитесь, что не может на кафедре быть своих кафедр внутри, правда? И, значит, кого-то ждёт понижение с заведующего кафедрой в начальники группы, а то и вовсе в старшие преподаватели, а это и другой лимит в чинах, и другое жалование.

Но это я сильно забежал вперёд, пока же требовалось как-то проникнуть внутрь. Надо сказать, что я приехал в город в партикулярном костюме, благо их у меня из-за балов и жён собралось изрядно, и многие — почти не ношеные. И, пойдя на нарушение закона, которое грозило мне общественным порицанием, не стал надевать ни ордена, ни их миниатюры. И главное даже не в том, что лень «производственной гимнастикой» в виде отдания чести на каждом шагу заниматься, хотя и это соображение присутствовало. А вот ехать в консульство в форме со всеми регалиями не хотелось категорически! Да, я понимаю, что у них есть своя разведка, и общедоступные сведения обо мне, а воинское звание к таковым точно относится, я много где в мундире был, они при желании легко узнают. Но если заранее не подсуетились — а кто я для них, чтобы следить за моей карьерой? — то и самому рассказывать лишнее ни к чему. При этом на поступающего я не был похож, и даже не потому, что на них «не сезон», а по возрасту и, предполагаю, по выражению лица.

Благо, мне было назначено, так что достаточно было представиться, с предъявлением паспорта, который по настоянию деда оказался у меня не просто с собой, но в кармане, и сказать, к кому иду. Дежурный сверился с журналом, выписал временный пропуск и вызвал сопровождающего в лице мрачного и какого-то квадратного (это при среднем росте!) унтера. На такого только глянешь — и сразу любое желание «безобразия нарушать», если оно и было, тут же исчезает, не оставив о себе воспоминаний. Но у меня никаких преступных намерений не было, и в подчинённых у данного впечатляющего представителя рода человеческого я не состоял, так что смотрел на него с чистым научным интересом — уродит же природа такое! Дед сказал, что унтер похож на боцмана Рому из мультфильма «Боцман и попугай», только не нарисованный, а живой. И картинку показал. Надо сказать — как с натуры рисовали! Разве что ростом побольше, тот, кукольный, если для измерения роста голову использовать и до полутора метров не дотягивал. Ну, или башка у него крупнее человеческой в разы…

Пока шли я, кроме любования «чудом природы», которое относилось к этому с невозмутимостью памятника перед налётом голубей, думал о том, к кому иду. Приставка «за», как и «под», означала в данном случае, скорее всего, полный вассалитет одного дворянского рода по отношению к другому, а не просто светский, как у нас с Беляковыми. Уверился я в этом, когда увидел табличку «Декан ФВиВТ Пуночкин[1] А. И.» и понял, что тут примерно та же ситуация, что и у декана Быкова с комендантом Пробыковой. А вот и нужный кабинет, с двумя табличками: «Зам. декана по учебной части» и «Запуночкин И. А.»

Сопровождающий сам постучал в дверь, сам открыл её и сообщил внутрь:

— Ираклий Аверьянович, к вам господин Рысюхин!

— Уже? Проси, если так.

Меня попросили, просто освободив проход, и я, разумеется, вошёл.

[1] Пуночка — птичка такая.