Русь. Строительство империи 4

Глава 11

Я стоял у входа в комнату Искры. День клонился к вечеру, солнце лениво цеплялось за горизонт, бросая длинные золотые полосы на землю, но сюда, свет почти не доходил. Я поправил плащ на плечах — не от холода, а от какого-то смутного чувства, что грызло меня с утра.

Искра. Дочь Огнеяра. Заманила меня в ловушку, а потом оказалась в лапах варягов. Что она знает?

Дружинник — рыжий парень с веснушками, который топтался у двери, — шагнул в сторону, пропуская меня. Его звали, кажется, Вторяк, или как-то так, я не запомнил, слишком их много стало в последние дни. Он кашлянул в кулак, кивнул на тяжелую дубовую дверь, перетянутую железными полосами, и пробубнил:

— Там она, княже. Сидит себе, как каменная. Ни слова не сказала.

Я хмыкнул, глядя на него. Лицо у него было простое, честное, но в глазах мелькала тревога. Боится он ее, что ли? Или просто не знает, как с бабой в цепях обходиться? Я махнул рукой, открывай. Дверь скрипнула и медленно отворилась.

Я шагнул внутрь. А в дальнем углу, у стены, сидела Искра. Спина прямая, как у девки, что гордо вышагивает на торгу, но плечи ссутуленные, будто тяжесть какая на них легла. Волосы, что раньше вились прядями, теперь спутались, падали на лицо грязными космами. Я остановился в паре шагов от нее, скрестив руки на груди, и молчал, давая ей самой начать. Но она даже головы не подняла. Просто сидела, уставившись в пол, будто там, в трещинах, было что-то интереснее.

— Ну, — сказал я наконец, когда тишина начала давить на уши. — Долго молчать будешь, Искра? Или язык тебе варяги отрезали, пока тащили?

Она не шевельнулась. Только пальцы ее, лежащие на коленях, чуть дрогнули — еле заметно, но я уловил. Жива, значит. И слышит. Я шагнул ближе, присел на корточки, чтобы заглянуть ей в лицо. Глаза были опущены, ресницы длинные, темные, как уголь, бросали тень на щеки. Лицо бледное, почти белое, только под глазами темные круги, словно ночь сама в них поселилась. Красивая она была, даже так, в грязи и цепях, — не отнять. Но сейчас эта красота казалась мне холодной, как лед на реке в зиму. Я ждал, что она хоть что-то скажет, хоть слово выдавит, но губы оставались сжатыми, будто зашитыми.

— Сфендослав, — бросил я, решив зайти с другой стороны. — Ты с ним была заодно. Что он задумал? Куда сбежал после того, как мы ему ладьи пожгли? Говори, Искра, мне надо это знать.

Тишина. Она только чуть повернула голову — не ко мне, а в сторону, к стене. Я стиснул зубы, раздражение поднимается откуда-то из груди, горячей волной заливает шею. Хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть, выбить хоть слово. Не потому, что жалко ее было, а потому, что понимал: силой тут ничего не взять. Она не из тех, кого сломать можно криком или кулаком. Огнеярова дочь, как-никак. Упрямая, как ее отец, что до последнего плел свои интриги против меня.

— Печенеги, — продолжил я, выпрямляясь и отходя на шаг. — Лагерь их пустой остался. Это твоя работа? Или Сфендослава? Ты с ними была заодно, когда меня в ловушку тянула? Молчишь, значит, да? Ну, молчи. Только учти: молчать можно до поры. А потом оно само вылезет, когда поздно будет.

Она снова не ответила. Даже не моргнула. Просто сидела, как каменная, будто меня тут и не было. Я смотрел на нее сверху вниз, на эту неподвижную фигуру в углу, и вдруг понял, что злюсь не только на нее. Злюсь на себя. Зачем я вообще сюда пришел? Думал, она расколется, как орех под молотом? Или надеялся, что в глазах ее увижу хоть что-то — вину, страх, ненависть? А тут пустота. Как в колодце, из которого воду вычерпали до дна.

— Ладно. Сиди тут, раз тебе так нравится. Только не думай, что я тебя забуду. Ты мне еще пригодишься, Искра. Живая или мертвая — мне без разницы, но пригодишься.

Я шагнул к двери, а на пороге обернулся, думая, что она наконец-то решится что-то сказать, но нет. Она просто подтянула колени к груди, обхватила их руками и уткнулась лицом в них, спрятав глаза. Словно отгородилась от меня этой позой, как стеной. Я пожал плечами. Не хочет говорить — ее беда. У меня дел хватает и без ее упрямства.

Вторяк у входа выпрямился, увидев меня, и вопросительно кивнул — мол, что дальше? Я махнул рукой, показывая, чтоб закрывал дверь.

— Стереги ее, — буркнул я, проходя мимо. — Еды дай, воды. Но глаз не спускай. И если заговорит — сразу ко мне.

Он кивнул, защелкнул засов. Я направился обратно.

Возвращается тепло от очага, который трещал в горнице. Милава мелькнула где-то у стола, гремя горшками, но я не стал ее окликать. Голова гудела и мысли путались. Искра молчит. Сфендослав сбежал. Печенеги пропали. А теперь еще эти венгры. Слишком много всего.

Я вышел на крыльцо терема, вдохнул холодный вечерний воздух. Небо уже темнело, звезды проступали сквозь облака. Внизу, у стен, горели костры дружины, слышались голоса — кто-то точил топор, кто-то пел что-то тоскливое, про реку да девку, что ждет у воды. Я оперся о перила, глядя на этот маленький мир, который я сколотил своими руками. Переяславец держится, но надолго ли? Искра знает больше, чем показывает, я это чую. Но как ее разговорить, если она даже смотреть на меня не хочет? Ладно. Пусть сидит.

Я спустился с крыльца терема, и холодный ветер тут же ударил в лицо. Площадь встретила меня гулом шагов и скрипом телег. Дружинники таскали мешки с зерном, что привезли днем из Совиного, Степа орал на кого-то, требуя быстрее шевелиться, а у старого дуба, который рос у входа в княжий сад, маячил Добрыня. Его борода топорщилась на ветру, глаза щурились, пока он следил за суетой. Я направился к нему. Вид у него был усталый.

— Княже, — прогудел он, когда я подошел. — С обозом управились. К походу готовы, да только ненадолго.

Я кивнул, глядя мимо него на дружинников, которые складывали мешки у стены. Восемь сотен человек — мои да Ярополка — это сила, но без припасов и оружия она растает, как снег под солнцем. А теперь еще венгры с их Такшонем. Полторы тысячи воинов не пойдут со мной за просто так. Им нужно золото, и нужно сейчас, чтобы задаток скрепил наш шаткий союз.

Увидев Степу, я позвал его.

— Мне нужен гонец. Надежный. Такшоню отправим, пригласить надо его на небольшой пир завтра вечером.

Степка кивнул, но в глазах его мелькнуло то ли сомнение, то ли тревога.

Золото завтра уйдет к Такшоню. Теперь его ход. Даст клятву — будем бить Киев вместе. Нет — придумаю, как его прижать. Но без венгров мне не обойтись, это я понимал ясно, как день.

— Княже, — раздался голос Степы за спиной. Я обернулся. — Припасы уложили. Завтра кузнецов созову, пусть самострелы клепают. Но снарядов для катапульт нет. Не успеем за два дня.

— Думай, Степа, — бросил я, шагая к нему. — Пусть готовят днем и ночью. Нам до Киева долго идти. Отправишь нам обозом.

Он кивнул и ушел. Я посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на терем. Свет из окон падал на землю мягкими желтыми пятнами, внутри гудели голоса — Милава, поди, опять хлопотала, ругая всех, кто под руку попадется. Я усмехнулся про себя. Надо было зайти, поесть, отдохнуть, но ноги сами понесли меня к старому дубу. Я остановился под ним, положил руку на шершавый ствол, чувствуя, как дерево отдает тепло, что накопило за день. Мысли крутились в голове, как осенние листья на ветру.

Ладно. Гонец ушел, дело сделано. Теперь ждать завтра Такшоня в гости, а там дам задаток и уговорю дать клятву. Я оттолкнулся от дуба, бросил последний взгляд на темные стены Переяславца и пошел к терему.

Перед глазами высветилось уведомление:

[Тех. логи]

[Сут.л. 77 «ов»]

[Сут. ком. 53 «ов» (106|х2)]

[Итог: +183 «ов» (133 «ов»)]

«Наблюдатели» неплохо оценили мой вклад.

Я поднялся по скрипучим ступеням терема, толкнул тяжелую дверь и шагнул внутрь, сразу окунувшись в тепло. Очаг трещал в углу, бросая красные отблески на стены, а Милава хлопотала у стола, звеня горшками и что-то бормоча себе под нос. Она мельком глянула на меня, но ничего не сказала. Я скинул плащ на лавку, чувствуя, как усталость наваливается на плечи. День выдался длинным.

Но я не собирался ложиться спать. Не сейчас. Было кое-что, чего я давно не проверял, и этот момент казался подходящим.

Я прошел к столу, сел на лавку, вытянув ноги к очагу. Пламя гудело, лизало поленья, и тепло медленно растекалось по телу, прогоняя холод, который прицепился ко мне на площади. Милава положила на стол миску с похлебкой — густой, с кусками мяса и луком, — и деревянную ложку рядом. Я благодарно кивнул ей.

В тереме стало тихо, только огонь потрескивал да где-то за стеной тоскливо ухала сова. Я зачерпнул похлебку, поднес ко рту — горячая, пахнет травой и дымом, как раз то, что нужно, чтобы голова прояснилась. Но мысли мои были не о еде. Они крутились вокруг другого. Давно я не спрашивал баланс очков влияния, а за последние дни столько всего произошло, что счет, поди, набежал немалый. Пора было узнать.

Я отложил ложку, вытер руки и закрыл глаза, сосредотачиваясь.

«Вежа», — подумал я, — «Покажи баланс.»

Ответ пришел почти сразу.

«Текущий баланс очков влияния: 102 316 'ов».

Я чуть не поперхнулся едой. Откуда столько?

«Начисления за последние события», — бесстрастно ответила система.

Дальше она вывела перед глазами в виде списка:

[Укрепление Переяславца и организация обороны — 10 000 очков.]

[Победа над киевлянами в Переяславце — 35 000 очков]

[Заключение союза с Ярополком Святославовичем — 7 000 очков]

[Пленение носителя системы, Ярополка, — 15 000 очков]

[Отражение атаки варягов Сфендослава — 35 000 очков]

[Общий итог: 102 316 «ов»]

Я открыл глаза, чувствуя, как сердце стукнуло чуть сильнее. Сто две тысячи. Цифра крутилась в голове, как золотая монета, что вертится на столе перед тем, как упасть. Это было больше, чем я ожидал. Гораздо больше. Я откинулся на спинку лавки, глядя в потолок, где тени от огня плясали, как живые. Победа над киевлянами — это понятно, бой был жаркий, мы их крепко прижали. Союз с Ярополком — тоже дело немалое, сын Святослава не просто дружинник, а претендент на титул. Пленение носителя, Вежа щедро платит за таких, как он. Атака варягов и оборона. И все это за каких-то пару недель. Я усмехнулся про себя — выходит, я неплохо поработал, даже не замечая, как очки копятся.

Но сто две тысячи — это очень много. В который раз удивляюсь сколько Вежа дает за войну. Святослав был вынужден все время воевать, что получать плюшки системы.

Я снова закрыл глаза, вызывая Вежу еще раз.

«Покажи ранги. Что я могу взять?» — подумал я, и передо мной тут же возник список, будто вырезанный на невидимой доске. Там были названия рангов:

«Староста» — давно пройден; «Рив» — это у меня сейчас. А выше — «Эдил», 84 000 очков. Я замер, глядя на это слово. «Эдил».

Я мысленно ткнул в него:

«Что дает?»

Вежа ответила:

«Ранг „Эдил“: доступ к расширенному интерфейсу системы, персональный голосовой помощник, вкладки управления — „Владения“, „Армия“, „Технология“, „Торг“, „Совет“, „Личные навыки“. Увеличение скорости обучения дружины на 20 %, бонус к авторитету среди союзников +15 %. Стоимость: 84 000 очков влияния. Подтвердить?»

Я выдохнул. Восемьдесят четыре тысячи. У меня оставалось бы еще восемнадцать — приличный запас на всякий случай. Но главное — это не очки. Это то, что я получу.

А бонусы к обучению и авторитету — это неплохая плюха.

Я мысленно сказал:

«Подтверждаю.»

В тот же миг в голове будто что-то щелкнуло. Перед глазами — или в сознании, кто его разберет — вспыхнул яркий свет и тут же погас. А потом я услышал голос. Не тот что был раньше. Этот был мягкий, теплый, с легкой хрипотцой, от которой по спине побежали мурашки.

«Поздравляю, Антон, князь Переяславца и Березовки. Ранг „Эдил“ активирован,» — сказал он, и я открыл глаза.

Я был все еще в тереме. Милава возилась у очага, огонь трещал, похлебка остывала в миске. Ничего не изменилось. Или изменилось? Я снова закрыл глаза, вызывая Вежу и голос зазвучал опять:

«Чем могу помочь, мой князь?»

Я замер. Мой князь? Это что-то новенькое. И голос был живой, настоящий, как у женщины, которая стоит рядом и шепчет тебе на ухо.

Я мысленно спросил:

«Покажи баланс еще раз.»

И тут же услышал:

«Остаток очков влияния: 18 316. Ранг „Эдил“ успешно приобретен.»

Я открыл глаза, улыбка растягивала губы.

Сидя у стола и глядя, как огонь в очаге пожирает поленья, я чувствовал, как тепло медленно растекается по телу, прогоняя усталость. Похлебка в миске уже остыла, ложка лежала рядом, но я не торопился доедать — мысли мои были заняты другим.

«Эдил».

Милава хлопнула горшком о стол где-то за спиной, и я вздрогнул, выныривая из своих дум. Я откинулся на спинку лавки, вытянул ноги к очагу и закрыл глаза, решив, что пора посмотреть, что же мне дал этот ранг «Эдил».

Я мысленно позвал:

«Вежа, покажи, что у меня теперь есть.»

Перед глазами — или в голове, я так и не разобрался, где это все происходит — вспыхнул мягкий, золотистый свет. А потом я увидел обладателя голоса. Она стояла передо мной. Высокая, стройная девушка, с длинными волосами, падающими на плечи волнами, как расплавленное золото. На голове кокошник, красный, с вышивкой, что блестела, как звезды, а платье — длинное, облегающее, с узорами, которые вились по подолу, будто живые. Ее лицо было таким, что я замер, забыв, как дышать: скулы высокие, глаза большие, темные, с искрами, губы полные, чуть приоткрытые, с легкой улыбкой, от которой кровь в жилах быстрее побежала. Она была красива — не просто красива, а так, что хотелось смотреть и не отрываться, как на огонь или реку в бурю. И я знал, что ее вижу только я. Это была Вежа, но уже не голос в голове, а образ, живой и настоящий.

— Здравствуй, мой князь, — сказала она. Ее голос звучал так, будто она стояла рядом, шептала мне на ухо. Я открыл глаза — терем, Милава, очаг, все на месте, — но закрыл их снова, и она была там, стояла, чуть склонив голову, глядя на меня с той же улыбкой. — Ранг «Эдил» открыт. Я твой помощник. Чем могу помочь?

Это было странно — видеть ее вот так, будто она живая, а не просто голос системы. Но странно в хорошем смысле. Я мысленно спросил:

«Покажи интерфейс. Что нового?»

И тут же передо мной — в той же золотистой дымке — развернулся новый мир. Это был не просто список слов, как раньше. Теперь это были вкладки, аккуратные, с иконками, что светились, как угли в очаге.

Я видел их так, будто они висели в воздухе: «Владения», «Армия», «Технология», «Торг», «Совет», «Личные навыки».

Каждая с маленьким значком — дом, меч, молот, монета, головы людей, топор. Я мысленно ткнул в первую — «Владения», — и она раскрылась, как книга.

Перед глазами поплыли строки:

«Переяславец: население — 3200, зерно — 12 возов, мясо — 8 мешков, вода — 15 бочек, состояние стен — 87 %, дружина — 512 человек. Березовка: население — 270, зерно — 5 возов, мясо — 3 мешка, состояние частокола — 94 %, дружина — 47 человек. Совиное: население — 400, зерно — 7 возов, мясо — 4 мешка, состояние стен — 73 %, дружина — 82 человека.»

Я замер, глядя на это. Все, что у меня есть, — вот оно, перед глазами, как на ладони. Я видел, где чего не хватает, где стены трещат, где припасы тают. Это было как карта, но живая, подвижная, и я мог ее крутить в голове, как захочу.

— Нравится? — спросила она, и я чуть не подпрыгнул.

Она стояла ближе, чуть наклонившись ко мне, и ее волосы качнулись, будто от ветра. Я кивнул, не открывая глаз, и мысленно сказал: «Покажи „Армию“.» Вкладка сменилась:

«Переяславец: 512 дружинников, навыки — средние, самострелы — 42, копья — 28, топоры — 490. Березовка: 47 дружинников, навыки — низкие, луки — 15. Совиное: 82 дружинника, навыки — средние, топоры — 78. Союзники: Ярополк — 282 киевлянина, навыки — высокие, копья и мечи».

Я усмехнулся — Ярополк, значит, высокие навыки. Ну, сын Святослава, неудивительно. Но мои люди — средние да низкие. Надо тренировать.

— Это еще не все, — сказала она, будто дразнила.

Я открыл следующую вкладку — «Технология». Там были чертежи: улучшенные самострелы, катапульты, что-то под названием ' Улучшенный огненный горшок' — кувшин с горючей смесью, как те, что мы кидали в варягов. Рядом цифры — сколько очков надо, чтобы открыть. Самострелы улучшенные — 5000, горшок — 3000. Я прикинул: можно взять что-то прямо сейчас. Но я решил глянуть дальше.

«Торг»: «Доход: Переяславец — 120 гривен в месяц, Березовка — 310, Совиное — 60. Расходы: содержание дружины — 100 гривен, ремонт стен — 30. Итог: +90 гривен.»

Мало, но стабильно. Надо торговцев трясти, чтоб больше возили.

Потом «Совет»: тут были лица — Добрыня, Ратибор, Веслава, Степан, Ярополк. У каждого иконка и цифры: Добрыня — военное дело 85 %, управление 70 %; Ратибор — скрытность 90 %, бой 80 %; Веслава — стрельба 95 %, разведка 75 %. Я хмыкнул — точнее не скажешь. А вот Ярополк: авторитет 90 %, бой 70 %. Сын князя, сразу видно.

Последняя вкладка — «Личные навыки». Там был я.

«Боевые навыки», ранг 3.

«Базовые навыки выживания», ранг 3.

Не густо.

Бонус «Эдил»: обучение дружины +20 %, авторитет +15 %.

— Это все твое, мой князь, — сказала она.

Я открыл глаза, ощущая как жар от ее слов (или от очага?) заливает лицо. Она стояла передо мной, в той же золотистой дымке, глядя на меня так, что я чуть не забыл, где нахожусь.

— Хочешь улучшить что-то прямо сейчас?

Я покачал головой, открывая глаза. Терем был тих, Милава ушла куда-то, огонь догорал. Эта Вежа — не просто голос, не просто система.

Я встал, потянулся, чувствуя, как хрустят кости, и бросил взгляд на дверь.

Меня терзала какая-то смутная мысль. Что-то ускользающее. Скользкое.

Я закрыл глаза.

— А это еще что за вкладка? — вырвалось у меня.