Рёв пламени. Академия.

Глава 3

Несколько недель с того момента, что так круто повернул мою жизнь, пролетели словно мгновение. Сначала был тяжёлый разговор с матерью, я старался максимально сгладить углы, когда рассказывал ей о том, что произошло. Но по её глазам я видел: она понимает — я что-то не договариваю. Но она не стала задавать вопросы, возможно, не желая лишний раз тревожить меня, а может не хотела беспокоиться сама.

Несколько раз навещал в больнице Вику, но нормально поговорить с ней у меня так и не вышло, она словно закрылась от меня. Видимо, я был слишком ярким напоминанием о том, что с ней произошло. Это было невероятно тяжело, но все же я смирился. Раз ей без меня будет легче — пусть так. Главное, чтобы ей стало лучше.

Однако новость о том, что я маг, вызвала эффект разорвавшейся бомбы. Подавитель на моём запястье был как красная тряпка для быка — каждый, кто его видел, сразу понимал, что происходит. Естественно, новость разлетелась мгновенно, и меня атаковали со всех сторон: друзья, соседи, бывшие одноклассники, все, кому не лень. Кто-то радовался за меня, кто-то завидовал, но всех интересовало одно: как я пробудил в себе магию и можно ли это повторить. Я же лишь вяло отбивался, отшучивался и избегал прямых ответов.

И вот теперь я сижу на кухне, а вокруг меня хлопочет мать, собирая меня в дорогу.

— Ты, самое главное, питайся нормально в своей академии, понял? А не куски хватай, как обычно, — она собирала в дорогу контейнеры с едой так, будто мне придётся ехать неделю на поезде, а не 4 часа на электричке. — И самое главное — не лезь к дворянам! Мы люди маленькие, что с нас взять? Вдруг оскорбишь какого барина, а он тебя — РАЗ! — и всё. Что я без тебя делать буду?

— Мама-а-а! Ну о чём ты? Мы же не в XVI веке, когда так можно было. Простолюдины уже давно не скот, которого можно убить и забыть, — закатываю я глаза. — Его потом Мещанский совет со свету сживёт. Вон как недавно, помнишь? Какой-то баронский сын пацана сбил на машине — так его до сих пор по всему интернету полоскают.

— Это ты сейчас так говоришь! — мама сложила еду в мою сумку и встала напротив меня, сверля меня взглядом. — Не лезь к дворянам, понял! Особенно к девушкам! Залезешь к такой в трусы — и никто тебя не найдёт после этого! Понял?

— Да хорошо, хорошо, мам, я понял, — поднимаюсь и обнимаю мать. — Всё будет хорошо. Обещаю. Мне, кстати, стипендию назначили. Пять тысяч рублей! Представляешь?

— Ох ты ж! Деньжищи-то какие! — шокировано взмахнула руками мать, она сама получала всего четыре с половиной. — Не вздумай на всякую дурость тратить, понял? А лучше откладывай! Квартиру себе после академии купишь!

— Буду тебе половину отправлять.

— Не вздумай! Это столица, не наше захолустье, там цены другие! Сам жить на что будешь? — смотрит она на меня сердитым взглядом. — Мне денег хватает, чай, не безрукая — работаю.

— Ой, да ладно тебе, деньги лишними не бывают.

— Не вздумай, я тебе сказала! Всё, что пришлёшь, обратно отправлю, понял?!

— Ладно, ладно, не сердись, — смотрю на неё со смехом в глазах. — Буду тебе сразу готовые вещи покупать. И чеки не дам. Чтобы не вернула.

— Я тебе сейчас как дам «чтобы не вернула»! — мать хватает полотенце и гоняется за мной по кухне. — Не смей, я сказала! Ишь, какой важный стал, с матерью спорит!

Внезапно она устало опускается на диванчик.

— Береги себя там, слышишь? И навещать меня не забывай.

— Конечно, мам. Буду приезжать на выходных, — сажусь рядом с ней и беру её за руку. — А ты наконец о себе подумай. Ты же молодая ещё, красотка хоть куда. Вон как на тебя дядя Боря засматривается. Сходила бы куда с ним?

— Иди уже, советчик. Там машина приехала, — указала она на пиликнувший уведомлением телефон. — За простой платить придётся. Иди.

Она аккуратно выпихивает меня в сторону двери, в глазах у неё блестят слёзы, но она сдерживает себя, чтобы не заплакать. Напоследок она крепко меня обнимает и, слегка поколебавшись, достаёт из кармана старый металлический кулон на простом шнурке.

— Вот. Возьми. Это твоего отца, он его всегда носил, не снимая. Говорил — на удачу. Пусть с тобой будет. Удача тебе не помешает, — она снова обнимает меня. — Всё, иди. И звонить мне не забывай. Понял? Каждый день.

— Конечно, мам. Люблю тебя. Пока.

— Пока, сынок. Удачной дороги. Буду за тебя Живе молиться каждый день. Чтобы берегла тебя.

Я напоследок ещё раз обнимаю её и целую в щеку, после чего выхожу из квартиры и спускаюсь по лестнице. Меня догоняет голос матери:

— Я тебе там денег перевела. На первое время. Тысячу. Не вздумай на дурости тратить, понял?

— Да, мам, понял. Спасибо!

Взглянув на неё напоследок, я вышел из подъезда. На улице меня уже ждала старенькая «Волга», раскрашенная в цвет такси. Убедившись, что водитель ждёт именно меня, я оглянулся на своё окно и помахал смотрящей на меня матери, после чего сел в машину. Водитель тронулся и поехал вперёд, с каждым метром увозя меня всё дальше от моей прежней жизни.

Такси остановилось у старого вокзала, чьи кирпичные стены были покрыты трещинами, а часы над входом отставали на двадцать минут. Я вышел из машины, поправил сумку через плечо и замер на секунду, глядя на суету вокруг. Провинциальный вокзал напоминал муравейник: бабушки с узлами, кричащие на детей, солдаты-срочники, курящие у будки с шаурмой, пара бродячих собак, рыскающих в поисках объедков. И сквозь эту толпу, словно островки спокойствия, пробирались люди в дорогих пальто — те, кому не нужно было толкаться в очереди за билетами.

Достав телефон, я посмотрел на время. До поезда было еще сорок минут, куча времени, чтобы заняться чем угодно. Найдя взглядом табличку «Пригородные кассы», я встал в очередь. Стоявший в соседней очереди мужик внезапно обратил на меня внимание.

— А… Одаренный, в столицу решил небось податься? За лучшей жизнью? — обратился он ко мне.

— А вы, простите, кто? И что вам от меня надо? — ответил я вопросом на вопрос. Бегло осматриваю мужика: рабочая спецовка, потертые кроссовки, а за спиной болтается спортивная сумка на ремне через плечо. Вот вроде обычный мужик, каких много, но что-то в нем цепляет глаз. В общем, какой-то он мутный.

— Я-то? Лев Смородинский. Тоже одаренный, как и ты. — Он задрал рукав и показал пошарпанный и побитый временем подавитель. — Третий ранг. Земля. Уже пятнадцать лет эту хрень таскаю. Тьфу.

— И что? Вам в академию поступить не предложили?

— Отчего же? Предложили. На общих условиях. Не тот у меня ранг, чтобы на меня бюджет тратить. Поэтому продал машину и штраф оплатил.

— Это что у вас за машина такая была, чтобы штраф оплатить? — Я припомнил сумму, что озвучил мне Синицин, и удивленно посмотрел на мужика.

— Да обычная, «Волга» новая еще была, как раз в тридцать тысяч и уложился.

— Тридцать? Мне шестьдесят пять заломили!

— Ну, видать, ранг-то у тебя повыше моего, а, парень? — Мужик рассмеялся и, расплатившись на кассе, удалился куда-то по своим делам. — Ладно. Бывай, парниша, пойду я.

Проводив взглядом странного мужика и расплатившись за свой билет до Москвы, я нашел расписание, обнаружив там свою электричку, отправился на перрон и, найдя свободное место, устроился на лавочке. В поисках, чем себя занять оставшееся время, решил залипнуть в телефоне, смотря смешные видео и читая новости.

Но тот странный мужик всё никак не выходил у меня из головы. Я так и не понял, что он от меня хотел и зачем вообще начал со мной разговор. Да ещё и тон его этот по отношению к академии явно пренебрежительный. В общем, впервые за последний почти месяц меня начали посещать сомнения по поводу поступления в ИМА. Хотя, казалось бы, с чего вдруг? Ну побурчал какой-то случайный мужик, чего его слушать? Может, он алкаш или, чего хуже, тайный противомонархист? Однако зерно сомнения в моей голове он всё же посадил.

Так в раздумьях и сомнениях незаметно и пролетели следующие тридцать минут, после чего на перрон наконец подошла моя электричка. Я забрался в нее и, вырвавшись вперед бабок с баулами, уютно устроился у окна, закинув свою сумку на багажную полку. Впереди меня ждали долгие четыре часа поездки. Немного почитав, я достал из сумки пару контейнеров и термос с чаем. Надо поесть, зря мама готовила, что ли?

Спустя еще полтора часа пути напротив меня уселся парень с растрёпанными волосами и в довольно дорогой одежде. Не бренды первой величины, но и не то, что надето на мне, к примеру. Он устроил свою сумку под сиденьем и окинул меня взглядом, после чего заметил подавитель на моей руке и расплылся в широкой улыбке.

— О, привет! Ты тоже в ИМА, да? А я вот тоже туда! — Начал он на меня свою словесную атаку. — Я Игнат. Лисицын. А ты спонтанник, да? Видел одного такого, в прошлом году у нас в городе торнадо устроил! Четыре дома снёс, как будто их и не было! Злой, агрессивный! Его Надзор еле угомонил! А я вот бастард. Думал, сирота, у бабки с дедом жил, мать-то умерла давно. А потом решил в Надзор сходить, а они мне такие: "Ты маг! Вода! Четвертая ступень!" Я тогда чуть в штаны от радости не наложил! Думаю, охренеть! Магом стал! А потом через 2 месяца я случайно соседскую кошку подчинил! Представляешь, команды мои выполнять начала и глазами ее видеть мог! Я в шоке иду в Надзор, говорю: так, мол, и так, а это вообще что было? Тут-то меня Лисицыны и нашли. Говорят, дар наш родовой получил? Теперь и фамилию принимай. Тут-то я вообще охренел конкретно! Мало того, что маг, так еще и аристократом стал!

Словесный понос парня и не думал прекращаться. Он, судя по всему, решил вывалить на меня всю историю своей жизни, и ему было абсолютно пофигу, желаю я этого или нет. Он говорил и говорил, не останавливаясь. В конце концов я не выдержал.

— Так. Стоп! — Я поднял ладонь в останавливающем жесте. — Давай по порядку: я Николай, фамилия Крапивин. Да, еду в ИМА, да, спонтанник.

Увидев, что Игнат набрал воздуха для очередной порции словесной лавины, я тут же перебил его.

— Игнат. Не пойми меня неправильно. Но ты очень много говоришь. Прям очень. Мы знакомы всего пять минут, а у меня уже голова болит.

— Прости. — Парень сразу как-то сдулся. — Мне дед всегда говорил, что я много говорю, я стараюсь себя контролировать, но не всегда выходит.

— О! Вы только посмотрите, что тут у нас! Лисицинский ублюдок завел себе дружка? — Внезапно в наш разговор ворвались новые участники: довольно рослый парень с родовым перстнем на пальце и две девушки тоже явно дворянского происхождения. — Так-так, кто тут у нас? Подавитель и дешёвые шмотки, значит, смерд-спонтанник? Отличная компания для приемыша. — Парень рассмеялся, и его смех тут же поддержали девушки.

— Зверев. Что, папочка все еще не простил тебе историю с тем мальчиком, которого ты сбил? Денег тебе даже на поезд не дал, ездишь на электричках, как один из тех самых смердов? — На удивление, Игнат не растерялся и кинулся в атаку, а Зверев тем временем начал покрываться красными пятнами. — Но ты не расстраивайся, однажды он простит тебя, если будешь хорошим мальчиком.

— Закрой свой род, ублюдок! — Парень закономерно взорвался. — Запомни мои слова, в академии тебе не жить! Ни тебе, ни твоему дружку! Я вас обоих по стенке размажу!

Зверев развернулся и, подхватив слегка шокированных девушек под руки, удалился в другой вагон. М-да… Говорила мне мама: "Не связывайся с аристократами". А я ведь даже ничего не сделал, просто сидел и хлопал глазами. Нет, в академии буду держаться от них подальше, на кой черт мне эти проблемы?

— Эм… Ты прости за это. — Игнат перевел на меня взгляд. — Это Костя Зверев, не то чтобы из влиятельного Рода, но проблем может доставить. А теперь из-за меня у тебя тоже проблемы.

— Да чего уж теперь. — Я лишь вяло отмахнулся. — Уже ничего не исправишь, все уже сделано.

— Слушай, а ты вообще понимаешь, как устроена академия? — внезапно спрашивает он меня.

— Эм? Ну всмысле? Занятия, экзамены, магия?

— Да нет же, я не про это. — Игнат взмахнул руками. — Смотри, официально в ИМА все равны, нет классов, титулов и тому подобного, но на деле все немного иначе. Есть четкое разделение на три группы. Первая — это дворяне из "топ сто", типа Серебрянских, Огнёвых или Бессмертных, в общем, тех, чьи фамилии знают все. Потом за ними идут "вторые" — более мелкие Рода типа моего или того же Зверева. Ну и, наконец, третья группа — это кто-то вроде тебя или меня, то есть простолюдины, бастарды и дворяне из совсем мелких Родов. — Игнат внимательно посмотрел на меня. — И, как ты понимаешь, отношение к последним далеко не радужное. Два основных правила. Не трогай первых и держись своих. Тогда есть шанс выжить.

Я молча сидел обдумывал полученную информацию. В принципе, о чем-то таком я догадывался, когда выбрал поступать не в филиал, а в головную Академию в столице. Но услышать подтверждение своих мыслей было тяжело.

За окном электрички медленно проплывали деревья, Игнат продолжал о чем-то говорить, а я был целиком и полностью поглощен мыслями о предстоящей жизни в ИМА. Радужное будущее, что я себе нарисовал, начинало медленно омрачаться суровой реальностью, которую я не хотел видеть до этого момента. С другой стороны, выбора-то у меня особо и не было, так как шестьдесят пять тысяч рублей — сумма очень немаленькая, и взять ее мне попросту неоткуда. Разве что квартиру продавать, но где мы тогда с мамой будем жить? Поэтому и остается только стиснуть зубы и стараться не влипать в неприятности. Хоть для этого уже и поздновато, учитывая встречу со Зверевым.

Внезапно почувствовал зов природы, выпитый чай давал о себе знать. Я поднялся, предупредил Игната и отправился в туалет в хвосте состава, в противоположную сторону от той, куда ушел Зверев. Сделав свои дела, я уже отправился обратно, когда на подходе к моему вагону в тамбуре мне повстречался бомжеватого вида дед, он что-то невнятно бормотал и раскачивался из стороны в сторону, перекрывая проход дальше.

— Простите? — обратился я к нему. — Можно пройти?

Внезапно дед обернулся на меня и посмотрел мне в глаза. Они были черные, словно бездонные, казалось, еще мгновение, и они затянут меня внутрь. Он схватил меня за руку и хрипло произнес:

— Огонь… Огонь, он ведь не только сжигает, мальчик. Он еще и очищает. Запомни это. Запомни! — Он хрипло рассмеялся и резво нырнул мне за спину. Когда я обернулся, позади уже никого не было. Дед словно испарился.

Кажется, мой и без того странный день только что стал еще страннее. Я вернулся на свое место, всё ещё находясь под впечатлением от странной встречи. Игнат, заметив моё бледное лицо, тут же оживился:

— Ты чего такой белый? В туалете приведение увидел? — Он захихикал, но тут же замолчал, увидев мой серьёзный взгляд.

— Там… Один старик странный был. Говорил что-то про огонь и очищение.

Игнат вдруг стал необычно серьёзным. Он наклонился ко мне и понизил голос:

— Николай, запомни: моя бабушка всегда мне говорила: в нашем мире странные старики — это либо сумасшедшие, либо… что-то похуже. Особенно если они говорят загадками. Ты случайно не заметил, были ли у него…

Он не успел договорить. Электричка резко затормозила, и все пассажиры дружно дёрнулись вперёд. А голос по громкой связи объявил:

— Москва-Киевская. Конечная станция.