Рёв пламени. Академия.

Глава 18

Вместе с нами в Разлом отправили двух Истребителей — Филин и Гром. Первый — сухощавый, молчаливый, с пристальным, будто ночным взглядом. Второй — широкоплечий, с бритой головой и руками, как у скалы. Настоящие имена они не называли, и, если честно, никто особо и не спрашивал. В Разломе фамилии не спасают. А эти двое явно знали, что делают.

Сбор назначили на рассвете. Что у них за привычка делать всё в такую рань? Воздух был густой, влажный, будто всю ночь лил дождь. Мы собрались в центральной палатке, всё ещё зевая и растирая лица, как будто это могло прогнать тревогу. Кленова стояла у карты, Филин и Гром — чуть поодаль, молчаливые, как статуи.

— Сегодня — ваша первая вылазка внутрь. — начала Варвара Алексеевна. — Цель — закрепиться вблизи внешнего периметра, обозначить точки наблюдения, проверить реакцию магии и настроек чар в условиях Разлома. Без героизма. Всё, что покажется странным, пугающим, невозможным — отмечаете и отступаете. Никакой самодеятельности.

Взгляд её скользнул по залу, как лезвие.

— Возвращаетесь по первой команде. Или если кто-то из инструкторов даёт сигнал. Если начнёте шуметь, привлекать внимание — считайте, что вы уже мертвы.

Мы молча кивнули. Кто-то сглотнул. Кто-то нервно поправил оружие на поясе. Страшно было всем.

Когда мы подошли к краю, Разлом был всё тем же — огромной раной в пространстве. Мерцание на границе казалось мягким, почти красивым, как летний зной над асфальтом. Но стоило засмотреться, и тебя начинало мутить. Пространство искривлялось, будто пыталось уйти от взгляда.

Филин проверил какие-то амулеты и дал отмашку.

— Заходим по двое. Медленно. Сохраняем связь.

Я шагнул вместе с Игнатом. В горле пересохло, хотя пил я недавно. Разлом не шумел — он гудел где-то внутри, как далёкое эхо. Когда мы пересекли границу, меня будто провалило в ватную тишину. Даже собственные шаги звучали иначе — глухо, с каким-то пружинящим отголоском.

Ощущения тела изменились. Лёгкость в броне пропала — её как будто налили свинцом. Сначала казалось, что мы зашли в пещеру: свет тусклый, воздух вязкий. Но это не тьма — скорее, всё вокруг, даже воздух, казалось покрытым толстым слоем пыли.

Пейзаж за гранью напоминал наш мир, но искажённый. Искривлённые деревья, будто вытянутые вверх и потом согнутые пополам. Камни, у которых были тени, но не было источника света. Небо… оно было — и не было. Не серое, не синее. Просто… отсутствовало. Плёнка чего-то чуждого, полупрозрачного, сквозь которую просматривались беспокойные пятна.

Мы остановились на условной границе — метров двести от точки входа. Здесь уже начинались аномальные зоны. Один из Истребителей водил кристаллом вдоль почвы, фиксируя изменения.

— Темп нормальный. Магия держится. Защита стабильна, — отрапортовал Гром Кленовой. — Можно на шестьдесят метров вперёд.

Мы снова двинулись. Я краем глаза наблюдал за своими. Игнат двигался чуть медленнее, проверяя прибор. Павлинова и Рысин держались ближе друг к другу, похоже, по привычке. Зверев — всегда чуть в стороне, на краю формации. Но сейчас и он не пытался лезть вперёд.

— Это что?.. — шепнул Игнат, указывая на дерево слева.

Я тоже увидел: на коре отпечатки ладоней. Слишком ровные, симметричные. И слишком большие.

— Просто рисунок у коры такой. — сказал я, как можно спокойнее. Хотя сам в это не верил.

Кленова ничего не сказала. Лишь коротко взглянула — и двинулась дальше.

Мы провели в Разломе чуть больше часа. Больше и не требовалось. Всё это время я ощущал, как меня что-то давит. Не физически — не в плечи, не в грудь. В разум. Вдруг ловил себя на том, что забываю, зачем мы здесь. Что я делаю. Где Игнат. Где оружие.

Но самое худшее случилось чуть позже. Кленова дала отмашку на выход, но когда мы вернулись к точке входа, выхода не было.

— Что?.. — Рысин выдохнул первым. — Что это такое?

Перед нами было всё то же марево, только теперь оно не дрожало. Оно застыло, как мутное стекло. Ни света, ни ряби, ни намёка на проход. Просто гладкая, тусклая пелена, в которой отражались наши силуэты — чуть искажённые, вытянутые.

— Это нормально? — Павлинова подняла голос. — Скажите, что это нормально.

Никто не ответил.

Филин шагнул вперёд, протянул руку — и коснулся пелены. Та не колыхнулась. Он прижал ладонь сильнее. Потом ударил — коротко, по-военному. Пелена осталась той же. Замкнутой.

— Заклинило, — произнёс он глухо. — Так бывает. Иногда.

— А часто это «иногда»? — не выдержал Игнат.

— Достаточно редко, чтобы паниковать, — отрезала Кленова. — Все в круг. Поддерживаем защиту. Не разводим панику. Дышим.

Мы встали в формацию, как учили. Сердце колотилось так, что, казалось, его услышат другие. Я чувствовал, как пот медленно скатывается под броней. Словно даже тело понимало — мы здесь не на час, мы тут на долго.

— И что теперь? — спросил кто-то шёпотом. Кажется, Сапфиров.

Кленова коротко оглянулась на Истребителя. Тот молча достал сферу вызова, активировал — и склонился над ней. Кристалл в её центре тускло светился, но никакой связи не шло.

— Глушит. — Он поднял взгляд. — Надо ждать. Или искать другой выход.

— Или… нас искать будут? — спросила Павлинова.

— Конечно, — отозвалась Кленова. — Но лучше, если мы найдём выход сами. Пока нужно двигаться. Потерять точку входа — не конец. Здесь не всё стабильно. Иногда такие зоны сжимаются, иногда — раскрываются. Главное — не оставаться на месте слишком долго. И не шуметь.

Мы двинулись дальше. Я шёл рядом с Игнатом и пытался думать. Думать, чтобы не бояться. Хотя на самом деле — одно другому не мешало.

Разлом не хотел нас отпускать. И, кажется, теперь он собирался показать, почему.

Мы двинулись вглубь. Медленно, шаг за шагом, не отходя от центральной линии. Кленова с Истребителем вели нас, сверяясь с приборами. Те реагировали странно — то вспыхивали на ровном месте, то гасли, как будто забывали, что они вообще что-то измеряют. Магические амулеты тоже вели себя непоследовательно: сначала пульсировали ровно, а потом вдруг замолкали на несколько минут.

— Есть магнитные сдвиги. Аномалии гуляют, — буркнул Истребитель. — Неудивительно, что выход закрыло.

— А разве нельзя было остаться и ждать? — пробормотал Игнат.

— Если бы ты видел, как некоторые из таких «ожиданий» заканчиваются… — Гром усмехнулся. — Двигаться — безопаснее.

Спорить никто не стал.

Примерно через полчаса мы вышли к возвышенности. Условной — холм был не выше двух метров, но на фоне плоского, выжженного пейзажа смотрелся почти как гора. Кленова приказала остановиться.

— Десять минут. Наблюдаем за округой по очереди. Пить по чуть-чуть. Кто перегреется — мгновенно потеряет координацию. Особенно здесь.

Я сел на камень — или, может, это была застывшая масса чего-то полурасплавленного. Поверхность крошилась под пальцами, оставляя после себя пыль цвета золы.

— Всё нормально? — тихо спросил Игнат.

— Не знаю, — честно ответил я. — У меня ощущение, что мы не одни. С самого начала.

— У меня тоже, — сказал он и выдохнул. — Причём ощущение не просто «наблюдают». А будто ждут.

— Чего?

— Вот этого я и боюсь.

Он замолчал. Я огляделся. С нами были все. Но никто не болтал, не перешучивался, не хвастался. Даже Пожарская сидела тихо, прислонившись к какому-то деревцу. Забрало открыто. Лицо не выражало ничего. Только руки двигались — проверяла меч, раз за разом.

Кленова поднялась первой.

— В путь. До ближайшей опорной точки меньше километра. Если она ещё существует.

— А если нет?

— Тогда мы вернёмся. Или найдём другую.

Мы двинулись снова.

На подходе к опорной точке аномалии стали усиливаться. Сначала у Игната заклинило защитный амулет — вспыхнул синим и потух. Потом треснуло забрало у Зверева. Оно просто рассыпалось, как песок.

Кленова подняла руку, остановила всех. В воздухе повисло звенящее напряжение.

— Тихо, — прошептала она. — Кто-нибудь чувствует?

Я уже чувствовал.

Сначала — просто холод. Он не касался кожи. Он проникал вовнутрь, будто кто-то медленно заливал тебе в позвоночник лёд. Потом — запах. Едва уловимый, как от старой гари. Не снаружи — в мозгу.

— Это она, — сказал Филин напарнику. — Близко.

— Что? — спросил кто-то из нас.

Никто не ответил. Только сжали оружие покрепче. Все остальные тоже перегруппировались. Даже Воронов, сжав зубы, отошел ближе к центру.

И тут мы услышали звук.

Не крик. Не шаги. Не рычание зверя.

Смех.

Тихий, надтреснутый, как будто кто-то вспоминал шутку — и не мог остановиться. Он исходил со всех сторон. Сквозь деревья, землю, воздух.

— В круг! — скомандовала Кленова.

Мы сбились в плотную группу. Смех стих. И тут впереди между деревьями что-то проползло. Тень. Без формы. Без цвета. Просто… отсутствие чего-либо. Где она проходила — всё исчезало. Камни, мох, даже тени.

— Контакт. Красный уровень, нестабильная форма. Всем назад!

Мы начали отступать, шаг за шагом. Я держался рядом с Игнатом. Пульс в ушах заглушал всё. Я больше не чувствовал броню. Только жар и страх.

Тень не приближалась. Она будто наблюдала. Прислушивалась.

— Это проверка, — выдохнула Кленова. — Она не нападает. Сканирует.

— Что делать?

— Уходим. Медленно. — скомандовал Филин.

Мы повернули и двинулись в другую сторону — в сторону предполагаемой точки входа. Не бегом. Не рывком. Шаг за шагом. Слишком быстро — и она могла заинтересоваться.

Шли молча. Даже дышали с трудом. Я понял, что если кто-то закричит или побежит — всё кончится.

И только спустя, возможно, двадцать, возможно, сорок минут, когда снова показалась знакомая метка на камне, Филин прошептал:

— Второго прохода тоже нет.

Висела тишина. Кто-то тихо выругался. Я чувствовал, как страх снова поднимается откуда-то из живота — липкий, тошнотворный.

— Есть третья точка, — сказал другой Истребитель. — Но она далеко. И не факт, что стабильна.

— Мы не выдержим ещё час пути, — прошептал Игнат. — Если она вернётся…

— Час? — Истребитель усмехнулся. — Я бы посмотрел, как ты за час пересечешь пятнадцать километров по Разлому.

Кленова коротко взглянула на него, потом — на всех нас. Долго. Словно что-то прикидывала.

— Она не пойдёт за нами. Пока — нет. — Голос её звучал жёстко. — Иначе бы уже напала.

— Почему? — Я не понял, зачем спросил. Просто… вырвалось.

— Потому что ей не интересно. Пока. Мы мелкие, слабые. Щенки на её территории. — Варвара Алексеевна сжала кулак. — Но если покажемся угрозой — или подарком — она не оставит нас в покое.

— Кто она? — тихо спросил Зверев крепящий на шлем новое забрало.

— Мы называем её Хозяйкой Разлома, — ответил один из Истребителей. — Не мы её создали. И не мы тут главные. Она — часть этого мира. Или его воля. Никто точно не знает. Но если вы её увидели — значит, она вас увидела тоже.

Никто больше не говорил. Мы стояли молча, глядя в сторону, откуда пришли. Там уже не было Тени. Только искривлённые деревья и мерцающий воздух. Но ощущение, что за нами всё ещё наблюдают — не исчезло.

— Вперёд, — скомандовала Кленова. — До третьей точки ещё далеко.

Мы двинулись дальше — как и сказал Филин третья точка выхода была в пятнадцати километрах. По прямой. Но в Разломе прямых дорог не существовало.

Шли медленно, по разведанному маршруту, хотя и он казался шатким. Под ногами хлюпала почва, воздух был густым и влажным, будто налитый гудроном. Каждый шаг требовал усилия. Говорили шёпотом, только по делу. Любой звук, отрывающийся от общего ритма, казался здесь кощунством.

— Второй проход тоже запечатан… — пробормотал Игнат, переглянувшись со мной. — Это вообще нормально?

— Нет, — ответила Кленова, не оборачиваясь. — Такое бывает, но редко. Иногда Разлом смещает выходы. Иногда — сам закрывает.

— Сам? — переспросила Павлинова. — У него есть… сознание?

— Не как у нас. Но воля есть. Нам чуждая.

Впереди двинулся один из Истребителей. Его кристалл начал вспыхивать неровным светом — багровым, как кровь на снегу. Все остановились.

— Энергетический сдвиг. Глубокий фон нестабилен, — отрапортовал он. — Возможно, зона влияния разумной аномалии.

— В обход, — коротко приказала Кленова.

Мы свернули левее, обогнув участок, где почва казалась чересчур гладкой — словно кто-то выскоблил её до зеркального блеска. Один раз ветер донёс до нас хриплый, тянущийся звук. То ли стон, то ли пение. Никто не прокомментировал. Мы просто ускорили шаг.

— А что если… — начал Рысин, потом запнулся. — Если все точки уже закрыты? Мы просто не выберемся?

— Паника тебя не спасёт, — сухо бросила Буревская. — Так что лучше заткнись и иди.

— Мы с братом не первый раз в Разломе, — заметила Сапфирова, не глядя на него. — Бывает хуже, поверь. Главное — не нарушать ритм.

Я глянул на неё, удивившись. Обычно она не вступала в разговоры. И уж точно не успокаивала людей.

— У нас был контакт с боссом, — тихо сказал Игнат, почти себе под нос. — Настоящий. Не иллюзия, не тварь… Она смотрела.

Кленова резко обернулась. Несколько мгновений мы шли молча.

— Мы столкнулись с ядром Разлома, — произнесла она наконец. — Она известна. Один из аномальных разумов. Контакт нестабильный, агрессии не проявила. Это шанс.

— Шанс? — переспросил Воронов, хмуро. — На что?

— На то, что мы ей не интересны. Пока.

Мы снова пошли молча. Время растягивалось. За каждым кустом чудилось движение, каждое дерево — как фигура в засаде. Мир вокруг жил по другим правилам, как будто дышал — и с каждым вдохом становился теснее.

Никто не говорил вслух, но у всех на лицах было одно: если и третьей точки не окажется, если и там нас не ждёт выход… Тогда это уже не тренировка. Это игра на выживание.

Шли молча. Время тянулось, как смола, и с каждым шагом казалось, будто мы становимся легче — не в физическом смысле, а как будто мир вокруг выдавливает нас из себя. Стирает.

— Пять километров до точки, — глухо сообщил один из Истребителей. — Сдвиг стабильный.

— Пока всё чисто, — добавил второй, его голос звучал низко, как грохот далёкого обвала. — Всё по плану.

«Чисто» из их уст звучало как-то странно. Здесь не могло быть чисто. Здесь всё было с примесью чего-то чуждого, незримого, но ощутимого. Как запах озона перед ударом молнии.

Мы прошли мимо поваленного дерева, похожего на высохшую змею. Его кора треснула, внутри поблёскивали искры — будто дерево дышало электричеством. Никто не стал его касаться.

— Я не понимаю, — пробормотал Костя, шагавший сбоку от меня. — Если нас реально вывели на контакт с Хозяйкой… зачем? Это же не в рамках стандартной практики.

— Не думаю, что Академия знала, — ответил Игнат. — Иначе сюда бы отправили рейд, а не студентов.

— Или… — Рысев, шедший впереди, бросил через плечо: — Или мы приманка. Для наблюдения за боссом.

— Не смешно, — буркнула Пожарская. — Оставь свои глупые теории при себе.

Кленова не вмешивалась. Шла впереди, рядом с Истребителями, бледная, сжатая, будто сама слилась с окружающим ландшафтом. Один раз она резко вскинула руку — сигнал остановиться. Все замерли. Но через полминуты двинулись дальше. Пустое место. Или не совсем?

Я чувствовал, как воздух вибрирует. Не звук — именно вибрация. Ритм. Тихий, срывающийся. Словно пульс чужого сердца.

— Осталось немного, — прошептал один из Истребителей. — Сохраняем построение.

И в этот момент Рысев остановился.

Сначала я подумал, он просто запнулся. Но он замер. Нерушимо. Будто застыл. Голова чуть наклонена в сторону, руки повисли.

— Елисей? — позвал Игнат.

Рысев не ответил. А потом… рванул. Резко. В сторону. Прочь от тропы.

— Стоять! — выкрикнула Кленова. — Не уходи с маршрута!

Но он уже исчез между деревьями, как будто провалился. Несколько секунд мы стояли в ступоре.

— За ним! — скомандовала вдруг Пожарская, уже срываясь с места. За ней побежали и другие, я в том числе, хотя что-то в животе сильно тянуло в обратную сторону.

Мы пробежали несколько десятков метров, и тут я услышал его крик. Задушенный, как будто сдавленный чем-то тяжёлым. Крик почти сразу оборвался.

Спустя пару мгновений мы увидели причину его крика.

Стая Зубохвостов. Их было шестеро, возможно больше — я не мог сосчитать. Огромные, с чёрными чешуйчатыми шипастыми хвостами. Увидеть их вблизи — это значит понять, что в мире есть вещи, которые могут тебя уничтожить за один момент. Их клыки сияли белыми пятнами на фоне почти черной кожи.

Они рвали Рысева. Разрывали его, как бумагу, отрывая плоть вместе с броней с точностью, которой я не мог бы достичь даже плазменным ножом.

— Чёрт, нет! — крикнула Пожарская. Мы все стояли как громом поражённые, не в силах двинуться.

Один из Истребителей с ходу запустил в Зубохвостов россыпь ледяных шипов. Но они как будто почувствовали угрозу и тут же кинулись в стороны. Первый снаряд ушёл мимо. Второй, третий — они попадали в пустое место, как будто там только что никого и не было.

Только через несколько долгих секунд Кленова скомандовала:

— Отходим! Быстро!

Но было уже поздно.