Рёв пламени. Академия.

Глава 15

Я сидел на занятии, уставившись в одну точку где-то над головой преподавателя. Слова доносились до меня, как будто сквозь воду — глухо, с искажением. То ли о законах Эйнштейна, то ли о правилах применения магии в городских условиях. Всё шло мимо меня.

Я пытался слушать. Несколько раз даже заставил себя записать пару фраз. Но ни одна из них не отложилась. В голове была каша — тяжёлая, липкая, не дающая сосредоточиться ни на чем.

Ни на чем, кроме одного — амулета.

Я держал его в руке, пальцы машинально обводили ребристый металл, словно я старался на ощупь запомнить каждую выемку. Кожу на груди до сих пор будто жгло, хотя с того инцидента прошло несколько суток и следов никаких не осталось, я проверял. Этот герб… Я видел его впервые, но внутри словно что-то дёрнулось, когда я смотрел на него. Словно эхо, застрявшее в костях.

— Николай, вы с нами? — голос преподавателя выдернул меня из мыслей.

— Да… Простите, задумался.

Он кивнул, но что-то в его взгляде подсказало — заметил. Есть ощущение, что после вчерашнего за мной следят. Может так и есть, а может просто разыгралась паранойя. В любом случае, на душе было неспокойно.

Я вспомнил, как копьё развернулось в воздухе. Как оно не просто срикошетило о мой щит, оно подчинилось мне. Как будто это была не чужая структура, а моя собственная. Это было странно, но я точно знал, что я прав.

Я не мог это объяснить. И — что пугало больше всего — я точно знал, что могу это повторить.

В груди зашевелилось нечто неприятное — смесь тревоги и предвкушения. Я чувствовал, что начинаю меняться. Быстрее, чем должен. Сильнее, чем должен. И, кажется, это замечаю не только я.

Я так и просидел остаток занятий, почти не двигаясь. Удивительно, как легко можно научиться не замечать окружающий мир, если внутри бушует что-то своё, гораздо более громкое.

После звонка я вышел в коридор и направился не в столовую, как остальные, а в общежитие. Захлопнул за собой дверь и сел на кровать и вытащил амулет. Положил его на стол. Он лежал ровно по центру — как будто сам туда лёг. Чистый металл чуть поблёскивал в тусклом свете. Почти зеркальный. Только не отражал ничего, кроме себя.

Пальцы снова потянулись к нему, но я остановился. Просто смотрел.

В центре — пылающий меч, обвитый змеёй. Выгравировано чётко, как на гербах, что в учебниках. Я таких не видел. Я перерыл всю Родовую книгу в библиотеке — герба с мечом и змеёй там не было.

Но символ казался знакомым. Смутно. Как будто видел его не глазами, а где-то на границе сна. Или, может, в детстве. Мельком. На картинке, на вещах отца. Если вообще видел. Память не помогала — только ощущение, будто это что-то личное.

Я попробовал вспомнить отца. Не получалось. Почти ничего не помню. Только голос, чуть хрипловатый. И как он подкидывал меня вверх, а я визжал. Мама говорила — он был простым человеком, сначала служил потом, работал на заводе. Затем — несчастный случай. Или нет?

Теперь я уже не был уверен.

Я вздохнул и откинулся назад. Всё это — как будто пытаешься собрать пазл, но большинство деталей не отсюда. И сам не знаешь — оно о тебе, или о ком-то другом.

Стук в дверь вернул меня обратно.

— Заходи. — хрипло сказал я, уже зная, кто это.

Игнат сунул голову, оглядел комнату с порога, заметил амулет на столе и прищурился.

— Опять пялишься на это?

— Ага. — коротко ответил ему.

— Ты с ним, как моя бабка со своими оберегами. Всё говорила — «они не просто вещи, они видят, запоминают».

Я хмыкнул.

— Может, и правда видит. Только вопросов от этого куда больше, чем ответов.

— Ну, ты и философ. Слушай, может, это все таки родовой герб?

— Может. — Я кивнул, хотя сам был не уверен. — Только в Родовой Книге его нет. Я проверял. Либо это кто-то из старых. Либо — вообще кто-то забытый.

Игнат пожал плечами, прошёл к столу и, не стесняясь, потрогал амулет.

— Ну, если это старый Род, то мне с ним точно не по пути. Я свои гербы знаю — те, что с нас требуют на экзамене. Остальные — мне как то вообще по боку. Хотя может и зря, я же дворянин. Теперь…

Он улыбнулся, но я заметил в его голосе ту же неловкость, что и всегда, когда речь заходила о его «дворянстве». Он всё ещё оставался тем же простым парнем, что и я. Просто с немного другими тараканами.

— Кстати, — добавил он, — на тебя Пожарская сегодня так смотрела, будто ты ей денег должен. Или обещал прийти, а сам уехал куда-то.

— Она всегда так смотрит, — пробормотал я. — Привыкай.

Но внутри скребло. Я знал, что Алина что-то заподозрила. Возможно, она знает даже больше больше, чем я.

— Может, стоит с ней поговорить? — неуверенно произнёс Игнат. — Ну, в смысле, может она реально что-то знает… А то ты тут в одиночку кукухой поедешь.

— Ага, подойти и сказать ей что? — буркнул я. — «Алина, привет, а ты случайно не знаешь, чей это герб у меня на амулете, потому что мне кажется, я могу управлять чужими заклинаниями и возможно это как-то связано»?

— Звучит, как минимум, искренне, — хмыкнул он. — А если серьёзно, то… Не знаю. Просто ты не похож на того, кто сейчас справляется. А ты должен. У тебя есть дар, у тебя башка есть. Но ты, брат, сейчас горишь. Не в смысле магии. А как дрова. Сухие.

Он говорил просто, без пафоса. Но от этих слов меня повело. Будто он действительно видел, что творится у меня в голове.

— Спасибо за поддержку, — тихо ответил я. — Но пока — сам.

Он кивнул, не настаивал. Это я в нём и уважал. Несмотря на всю болтливость и назойливость он умел вовремя отступить.

— Ладно, я на ужин, — сказал Игнат, направляясь к двери. — Хочешь, что-нибудь принесу?

— Не, аппетита нет.

— Как скажешь. — Он ушёл, и дверь за ним щёлкнула замком. Я снова остался один с амулетом.

Посмотрел на него, как на старого врага.

— Вот и что прикажешь мне теперь со всем этим делать, а?..

На секунду показалось, что металл будто дрогнул. Еле заметно, но я готов поклялся — вспыхнула тонкая искра. И исчезла.

Я несколько секунд тупо пялился на него рассчитывая на повторение, но он просто оставался лежать на столе простым куском металла. Тяжело вздохнул и просто повесил его обратно на шею, спрятав под рубашку.

Решил отвлечься и заняться чем-нибудь, сначала полазил в сети, потом почитал конспекты с последних лекций. Но мысли раз за разом возвращались к чертовому амулету. Под рубашкой он казался почти невесомым, но его присутствие ощущалось чётче, чем собственное сердцебиение.

До самого отбоя я так и не вышел из комнаты. Вроде бы и не было причин — занятия закончились, никто не звал, и даже Игнат, вернувшийся с ужина, не стал ничего говорить. Только положил на стол булку и яблоко, кивнул и ушёл спать.

Я не тронул. Сидел у окна, пока не стемнело. Смотреть было не на что — тот же двор, та же пустая аллея между корпусами, пара фонарей. Но в какой-то момент я вдруг понял, что кто-то стоит под деревом. Почти в тени.

Не двигался. Просто стоял и смотрел в сторону общежития.

Я напрягся. Поднялся, подошёл ближе к стеклу. Щёлкнул выключателем — свет погас, комната утонула в темноте. За окном всё стало видно чётче.

Силуэт был человеческий. Высокий, возможно — в мундире. Я прищурился. Слишком далеко, чтобы разглядеть лицо. Но меня не покидало чувство, что он смотрит именно на моё окно.

Минута. Другая. Потом он развернулся и медленно ушёл за угол здания.

Я ещё пару минут стоял, вглядываясь, но фигура не вернулась.

— Отлично, — пробормотал я. — Теперь за мной ещё и следят. И теперь это точно не паранойя.

Вернулся к кровати, лёг. Но сон не шёл. В голове крутилась одна мысль — если я действительно начал менять что-то вокруг, то теперь назад дороги точно нет.

А значит, надо готовиться. К чему — не знал. Но чувствовал: времени, чтобы оставаться в стороне, почти не осталось.

— Чёрт, надо успокоиться, — пробормотал я, сжимая кулаки. В итоге плюнул и пошел к холодильнику, буду заедать стресс. Глядишь поможет. Наложил себе еды, подогрел и уселся за стол.

Сквозь тонкие стены доносились голоса других студентов — кто-то спорил о магической теории, кто-то смеялся над тупым мемом. Обычная жизнь. А я сидел здесь, с куском металла на шее и ощущением, что стою на краю пропасти.

На следующее утро я проснулся сильно раньше будильника. Просто открыл глаза — и всё. Сон куда-то испарился, как бывает после ночных кошмаров, только я ничего не помнил. Просто лежал в темноте, уставившись в потолок, и слушал, как тикают старые настенные часы. Никогда не обращал на них внимания, а сейчас этот тихий, равномерный звук будто вбивал в череп гвозди.

Сердце тоже билось как-то слишком громко.

Я встал, умылся, оделся, двинулся по коридору. Механически. Как будто тело уже знало маршрут, а мозг ещё не проснулся. На занятия я пришёл первым. Даже двери ещё были закрыты.

И всё это время я чувствовал амулет. Не физически — а как будто он где-то внутри. Где-то под кожей. Будто с тех пор, как я впервые сделал эту штуку — этот дар или проклятие, — между нами образовалась связь. Не в духе романтической чуши, конечно, просто факт. Он больше не был «просто вещью».

Вся следующая неделя прошла, как в тумане.

Занятия, обеды, практика, сон — всё по кругу. Никаких прорывов, никаких новых вспышек силы, никакого повторения того, что случилось на тренировке. Как будто тогда в меня вселился кто-то другой. Или наоборот — я впервые стал собой, а потом опять стал… мной.

Игнат подкидывал какие-то книги, упоминал фамилии древних родов, таскал меня в архив. Ничего. Никаких совпадений. Герб, словно вырезанный из другой реальности. Или — стёртый из этой. Нет пару раз попадались похожие, но при детальном рассмотрении выяснялось, что это все же не то.

Пожарская, кстати, будто нарочно стала держаться ближе. На занятиях задерживала взгляд дольше обычного. А в один из дней произошло и вовсе кое что неприятное. Для меня.

Я тогда вышел из аудитории позже всех. Преподаватель задержал на пару слов, спросил, всё ли в порядке. Я соврал, что да. Всё отлично. Просто не выспался. Он кивнул, но по глазам было видно — не поверил.

Коридор к этому времени уже почти опустел. Только у окна на повороте стояла Пожарская. Смотрела на меня, как будто ждала. И правда — не успел я подойти ближе, она оттолкнулась от подоконника.

— Николай, — произнесла тихо, но в голосе звенело напряжение.

Я остановился, не дойдя пары шагов.

— Да?

— Нам нужно поговорить. — это был не вопрос и не просьба. Констатация факта.

— О чём? — я напрягся.

Она бросила взгляд в сторону лестницы. Пусто.

— Не здесь. Пять минут, только ты и я. — И, не дожидаясь ответа, пошла вперёд, в сторону запасного выхода во двор.

Я немного помедлил, потом всё-таки пошёл за ней. Было ощущение, что в этой встрече что-то решается — пусть даже я пока не понимал, что именно.

Мы остановились у стены, в той самой нише, где иногда прячутся от зимнего ветра. Здесь редко бывают студенты в это время — слишком холодно. Но сейчас это было ей только на руку.

— Ты ведь понимаешь, — начала она, глядя не на меня, а куда-то вбок, — что то, что случилось тогда на тренировке, не было чем то обычным? Такое не происходит просто потому что.

— Я честно, не понимаю, о чем вы говорите, Алина Сергеевна. — живот скрутило. Я все прекрасно понял.

— О, правда? Ну так я тебе напомню. Неделя назад. Огненное копье. Которое так удачно вернулось в отправителя. Вспоминаешь?

— Просто повезло. Срикошетило об щит.

Она усмехнулась. Безрадостно.

— Оно не отрикошетило. Оно тебе подчинилось. Я это видела. И почти уверена, что не только я.

Сердце будто споткнулось.

— Тогда скажи, что это было, если ты такая уверенная, — ответил я резче, чем хотел, сам не поняв, что перешел на "ты".

Она посмотрела прямо. Взгляд жёсткий, почти колючий.

— Я не знаю. В этом и проблема. Не знаю. Но знаю, что это не обычная магия. Это не твой стиль, Крапивин. Ты не должен был уметь такое. Никто на курсе не умеет. Даже преподаватели не умеют. — Она сделала паузу. — Поэтому я и здесь.

— Значит, что? — Я пожал плечами. — Это допрос? Ты теперь следователь?

— Нет. Просто… — она запнулась, будто не была уверена, стоит ли продолжать. — Просто мне не всё равно. Это опасно. Для тебя, в первую очередь. Если ты не знаешь, что это — ты не сможешь это контролировать. А если знаешь — тем хуже. Потому что тогда ты мне врёшь.

Я открыл рот, чтобы ответить, но она уже отступила на шаг, отводя взгляд.

— Ладно, забудь. Мне, наверное, показалось. — И, не дожидаясь моего ответа, развернулась и пошла обратно в корпус, быстро, как будто убегала от чего-то.

Я остался стоять. В смысле "забудь"? Как я вообще должен теперь про это забыть?

Всего пять минут разговора. А холодный ветер уже продувает меня замораживая до костей или это я заледенел от страха? Амулет под рубашкой будто снова потяжелел. На негеущихся ногах я отправился в общежитие.

Черт. Почему всё постоянно становится только сложнее?

А еще через полторы недели наш факультет собрали в актовом зале где декан зачитывал новые распоряжения. Голос его был, как всегда, вязким, как тёплая каша, а текст — унылым.

Его практически никто не слушал, как и всегда, все равно потом все придет на терминал. Зал еле слышно общался друг с другом, кто-то просто листал ленту в телефоне, в общем всем было пофиг. Ровно до одного момента.

— …в связи с усилением разломной активности на южной границе, группа студентов старших курсов нашего факультета, а также отобранные кандидаты из младших групп, пройдут внеплановую практику под надзором кураторов из Надзора. Продолжительность — от одной до трёх недель. Подробности будут направлены каждому участнику индивидуально на личный терминал.

В зале на секунду стало тихо. Очень тихо. А потом зашумело.

Я же сидел с прямой спиной и абсолютно чётким предчувствием: меня это касается.

Я ещё не знал, как именно. Но знал — то чего я подсознательно ждал — началось. Спокойная, на сколько это вообще возможно, жизнь закончилась и всё пришло в движение. Разлом. Возможность. Опасность. Всё сразу. Будто чья-то рука медленно открывает передо мной дверь.

И — хуже всего — я хотел в неё войти.

Глупо, наверное. Я прекрасно понимал, что практика в Разломе — это не экскурсия. Это не учебный полигон, где всё под контролем. Там всё по-настоящему. Настолько, насколько вообще может быть.

Но где-то глубоко внутри шевелилось чувство, слишком похожее на нетерпение. Будто я всё это время стоял у черты и наконец услышал: «Пора».

Рядом кто-то нервно шептался — обсуждали, кого могут отобрать. Впереди дернул плечами Зверев, обернулся, метнул в мою сторону быстрый взгляд, но ничего не сказал. Пожарская сидела через проход, спокойно, с тем самым видом, когда она уже всё поняла и теперь просто ждет подтверждения. С того разговора она ко мне больше не подходила, но я по прежнему постоянно ловил на себе ее изучающий взгляд.

Игнат рядом молчал, как и я. Но я чувствовал, как он напрягся. Внутри — так же, как и я.

Когда собрание закончилось, никто не спешил вставать. Все как будто ждали, что декан скажет ещё что-то. Может, объяснит. Уточнит. Но он просто развернулся и ушёл, не оглядываясь.

Мы вышли из зала вместе с потоком. Кто-то уже проверял свои терминалы — надеялись, что «подробности» придут сразу. Не пришли.

Игнат кашлянул, будто собираясь что-то сказать, но потом передумал. Мы прошли полкоридора в тишине, пока он всё-таки не выдал:

— Думаешь, нас возьмут?

Я пожал плечами. Честно — не знал. Но чувствовал.

— Не знаю насчет тебя. Но по поводу себя почти уверен.

Он кивнул. Даже не удивился. Просто кивнул.

— Тогда надо готовиться.

И ничего больше не сказал. И правильно. Всё уже было сказано.