Река Душ

Глава 9 Бойся своих желаний

Изменения прошли, отличий от Парамона было три — время видимых изменений сократилось до пяти минут, я смогла сделать тело, сразу одетое в топ и шорты, объяснив миру, что это одежда, а не части тела, ну и в себя Клавдия пришла уже через двадцать минут — видно сильнее желала изменений и была к ним готова лучше Парамона.

— Как самочувствие, готова работать над экипировкой? — спросила я.

— Как заново родилась, — Клавдия присела, из приседа прыгнула вверх, встала в стойку на руках и плавно перетекла в поперечный шпагат, — всегда готова!

— В кинжалах я разбираюсь лучше, чем в мечах, когда-то мне довелось писать большую курсовую работу по их видам и художественному украшению в разных эпохах и народах. Думаю, исходя из назначения, тебе подойдут европейский баселард или афганский пешкабз длиной клинка двадцать пять или тридцать сантиметров, — я последовательно вывела образы обоих кинжалов над кострищем, — отличие у них в том, что пешкабзом можно и неплохо резать. Тут больше вопрос эстетики, что тебе по вкусу.

— Рубить мне не придётся, а вот резать и колоть, я думаю, намного лучше, чем просто колоть — выбираю пешкабз…и платьишко, все-таки у меня сегодня день рождения, — ну вот, рожа новая, а язва старая.

— Всё о России думаете, Юрий Венедиктович, как страну с колен поднимать, не бережёте вы себя, отдохнуть вам надо…от платьишка, — перефразировала я когда-то известных юмористов из «Нашей Раши», — а вот про оружие давай поговорим подробнее. Пешкабз, хоть и красивый, но всё-таки не полноценный кинжал, а скорее нож. О! А давай мы сделаем из тебя передвижную стойку для оружия? — вдруг пришло мне на ум.

— Длину клинков пешкабзов уменьшим до двадцати сантиметров для скорости атаки и предусмотрим их крепление на комбезе в ножнах на ключицах вертикально, рукоятью вниз, с фиксацией её кевларовым ремешком. За спиной, с креплением в ножнах крест-накрест, рукоятью вверх, два коротких, с клинками в сорок сантиметров, прямых меча, обязательно с навершием, короткой гардой, десятисантиметровым рикассо и обоюдоострой заточкой от неё — ими ты будешь, при необходимости, фехтовать. Ну и добавим ещё перевязь с метательными ножами, штук хотя бы на пять, и вшитые в правое и левое бедро комбеза ножны с обычными боевыми ножами с пластиковой рукоятью и прямым клинком в десять сантиметров. — Всё это я располагала по мере объяснения на образе Клавдии в комбезе, — ну как, сойдёт вместо платьишка на день рождения?

— Сойдёт, мне нравится, а можно ещё поддоспешник и комбез сделать чуть красивее и по фигуре? — получилось и правда хорошо, было видно, что Клавдия довольна.

— Можно, — я поправила образ Клавдии под её желания, — но лёгкий, закрывающий уши, шлем с прозрачным забралом ты всё равно получишь, даже не пытайся отвертеться, — голосом бабушки, не предполагающим возражений, сказала я и напялила на голову образа нашего проектируемого ассасина довольно красивый шлем с прозрачным забралом, состоящий из одного слоя двухмиллиметрового «алюминия», кевлара и «ткани поддоспешника», для нивелирования кинетического воздействия ударов.

Провернула спроектированный образ вокруг своей оси, разложила его на составляющие, поняла, что понимаю всё задуманное правильно и могу воплотить в реальность, посмотрела на Клавдию, она серьёзно кивнула, и я создала все предметы прямо на ней.

— Смотрю и плачу, — сказала я и притворно всхлипнула, — ты мечта всех девчонок-подростков, когда-либо читавших тёмное фэнтези.

— Ага, сама себя боюсь, — согласилась Клавдия, поворачиваясь и осматривая получившееся.

— Предлагаю сделать перерыв, приготовить обед, и, после приёма пищи, перейти к самой сложной части нашего марлезонского балета — созданию и экипировке нашего летающего мага, могучей Этилии, — громко и возвышенно закончила фразу я.

— Аве, Василиса! — стукнула себя правым кулаком в грудь Клавдия. Ну вот что с ней делать, а?

На обед у нас был рис со сливочным маслом и горбушей, на десерт чай со сгущёнкой, печеньки я зажала на завтрашний завтрак. На ужин надо что-то думать, лопать пустую гречку категорически не хотелось.

После чая сели возле костра, отдохнуть и переварить, минут на двадцать. Пози, после нашей с ним утренней беседы, был непривычно молчалив, и не задал ни одного вопроса, но послеобеденный разговор начал именно он:

— Васи — Лиса — у вас всех по два имени, мне непривычно говорить их подряд, скажи — ты высшая?

— Пози, мы пришли издалека и не состоим в вашей структуре власти или как она у вас называется. У себя дома высшей я не была. А почему ты сделал такой вывод?

— Ты делаешь невозможное. У тебя не кончается энергия. Любая обычная сущность умерла бы от истощения, а ты даже не устала.

— Пози, что-то придумывать и воплощать в реальность было моей функцией последние двадцать пять лет, я многое умею и знаю. По поводу энергии у меня есть мысль, что она зависит от размера сущности и объёма её мозга, но это мы проверим после отдыха, — говорить, что сам мир подпитывает меня энергией после хорошо сделанной работы я не стала.

— Ещё я не понимаю, зачем ты увеличила Пара — Мона с Кала — Вади и дала им все эти предметы? Если вам кто-то угрожает, то они всё равно не помогут. Сущности призовут прямо в вас молнию или огонь, разорвут на части силой воображения. Как этому может помешать такая оболочка я не понимаю.

— Это защита от внешнего физического воздействия. Кстати, разорвут на части — это как?

— Однажды я видел, как мой создатель сначала оторвал все конечности, а потом и разорвал на части тело сущности, которая убивала простейших и уродовала красоту природы. Эти оболочки не помогут от такого.

— А вот защитой от подобного как раз и будем заниматься я и Этилия, ну, по крайней мере, планы пока такие. Пози, подскажи, пожалуйста, какие ещё атаки могут применить сущности друг к другу?

— Какие могут вообразить и создать, любые. Но, в основном, у всех одно и тоже: управление своим разумом телом и разумом противника; разрыв тела и отрывание его частей; призыв явлений — молния, огонь, вода, ветер — в противника; ещё можно расплющить сущность, сильно увеличив вес части её тела или всего тела. А так, что угодно может быть.

— А, например, создать камень и кинуть его в противника могут?

— Как это? Второй закон мироздания говорит, что можно только воздействовать воображением на саму сущность, по-другому нельзя! — в этот момент Пози напомнил мне добропорядочного бюргера в пивной, крайне возмущённого нарушением закона на соседней улице. Причём у него была стопроцентная уверенность, что все бюргеры понимают закон одинаково.

— Этилия, напомни нам дословно второй закон мироздания, пожалуйста, — попросила я.

— Любая сущность стремиться к развитию. Все взаимодействия сущностей с миром и друг с другом должны совершаться при использовании воображения. Спокойствие, терпение и ответственность — есть суть развития сущности. — Голос у Этилии, так сказать, внушал, да и декламировать она умела.

— Пози, камень создан при помощи воображения, придали ему движение в сторону противника тоже воображением. Закон нигде не нарушен, при всех действиях использовано только воображение.

После моих слов, уверенность Пози в своей правоте дала сбой, он завис почти на минуту, и после неуверенно произнёс, — Я не знаю, так никто не делает.

— Хорошо, похожая, но всё-таки другая ситуация. Я создала на определённом участке земляные оковы, противник сам зашёл в них и не может двигаться. Затем я создала, на этом же участке, стену огня, противник не смог из неё выйти, потому сгорел. Закон не нарушен, использовано только воображение, но на противника я вообще никак не воздействовала, только на определённый участок земли.

— Я не знаю, так неправильно, — очень тихо сказал Пози, его привычный мир стремительно рушился, — я никогда такого не видел, — и через десять секунд, — мне надо подумать. — Он, как уже было, опустился на землю, закрыл глаз и замер.

— Василиса опять сломала Пози, — жизнерадостно сообщила всем Клавдия, — кстати, не знаю, как Пара-Мона, но я Кала-Вадей быть категорически не согласна, необходимо провести разъяснительную работу среди местного задумчивого населения.

— «Не согласна — предлагай, предлагаешь — выполняй», по-моему, это самая древняя истина, она должна быть в разы древнее библейских, так как отражает саму суть человеческую. Ты поняла или продолжать? — Инициатива всегда имеет инициативного, пора вводить в наше маленькое общество социальные законы.

Клавдия сделала грустное лицо, но, при этом, показала глазами на Этилию, мол «она лучше сделает». Нет уж, красота моя, теперь я отдельно прослежу, чтоб это сделала именно ты.

— Парамон, у тебя вчера был самый плохой результат по созданию предметов для стоянки. Скажи, это связано с трудностью представить необходимое или твоим малым запасом энергии? Этилия, сделай милость, создай двадцать одну вчерашнюю ветку для костра и запомни своё состояние.

— Трудностью, думаю я. Воображаемого деталей постоянно не хватало. Но тратилась энергия на создание предметов, причём очень много. Энергия быстро кончилась, а предметы так и не создались, — подтвердил мою догадку Парамон.

— Мне представляется, что если ты не продумываешь детали и особенности создаваемого тобою, то мир додумывает их за тебя, при этом, тратя твою же энергию. Возможно, этим объясняется как бы малый её запас у местных, на самом деле, он не малый, запас просто расходуется в огромных количествах.

— Двадцать одна, — выдохнула Этилия, — по ощущениям, могу создать ещё штуки три и обессилю полностью, как вчера.

— Спасибо, отдыхай. Что и требовалось доказать — ты лучше представляешь создаваемый предмет и, думаю, в сегодняшнем процессе, ещё учтена твоя вчерашняя работа до изнеможения. Клавдия, вопрос к тебе — ты чувствуешь, что твой запас энергии увеличился?

— Да, однозначно. Я могу создать больше камней, чем вчера, причём намного, думаю, что на порядок больше. Ещё я думаю, что энергия напрямую зависит от выносливости и общего состояния тела пациента нашей больницы. Про дух не скажу, тут к психиатрам надо, — бодро отрапортовала Клавдия.

— М-да, для маленьких задач — маленький размер, для больших — большой. Давай думать вместе, как нам превратить тебя в могучую боевую единицу и не сделать, при этом, размером с корову, — проигнорировав язву, обратилась я к Этилии. — Изменять такую красотку, нет никакого желания, но могу от себя предложить, что, если ты не захочешь летать, то можно сделать тебя человеческой девушкой, а в небо запустить магическую камеру для отслеживания обстановки. Еще можно попробовать поиграть с антигравитацией, но на сколько её хватит в бою, как понимаешь, сейчас никто не ответит.

— Я поняла, что размер имеет значение, но и становиться отовсюду видимым великаном тоже нельзя. Также хочу напомнить, что мы всегда можем изменить как свои функции, так и размеры, да, придётся потерпеть боль, но можем. Я уже думала над своими размерами, когда Парамон и Клавдия проходили свои изменения. Давай попробуем, для начала, сделать меня ростом метр восемьдесят, но с моими нынешними пропорциями и внешностью. Дальше посмотрим, что получиться и, при необходимости, продолжим. Терпеть боль я готова. — Этилия была полна решимости, я это чувствовала.

Ничего не отвечая, я создала проекцию Этилии над вновь потухшим костром. Одела её в полный сантиметровый комбез из новой ткани «поддоспешника», покрытый сверху двумя слоями светло-бежевого «кевлара», темно-коричневый кожаный расшитый пояс с портупеей и множеством кармашков, и кожаные, расшитые золотом, сапожки на толстой подошве. Переместила проекцию на землю, рядом с Этилией, и увеличила её, пропорционально, до ста восьмидесяти сантиметров, грудь получилась второго размера, и я добавила округлости бёдер и талию, а то совсем швабра-модель вышла из феи при большом росте. Ещё раз оценила пропорции тела и лица, причёску, прогнала танцевальные движения, акробатические прыжки, пластика движений завораживала, получилось оружие массового мужского поражения, все нормальные мужики Земли лежали бы у её ног. Добавила, трёхсантиметровый в диаметре и два метра длиной, посох из темно-золотого «кевларового пластика» и на ремень, со своим подвесом, адмиральский кортик с лезвием из стали швейцарского ножика и односторонней заточкой. Под конец я мысленно пожелала, чтобы у Этилии был максимальный запас энергии, из возможного для тела данных пропорций, в мире. Мне показалось, что мир, в ответ на это моё пожелание, хмыкнул и мысленно посмотрел, как на несмышлёныша, хоть и большого, но глупого. — Ну, я, хотя бы, попыталась, — также мысленно, стараясь превратить ответ в ощущение, подумала я. Понимания, что была услышана, не появилось. Грустно.

Сосредоточившись, повернула получившуюся проекцию два раза вокруг своей оси, и оглядела соратников. Клавдия улыбалась и смотрела с прищуром, склонив голову на бок, в Парамоне явно играл гормон, о чём свидетельствовала отвисшая челюсть, Пози очнулся, открыл глаз и заново завис, узрев, новую для себя, красоту, Жабодав мирно спал в теньке. Этилия взлетела, сделала медленный круг вокруг своей будущей оболочки, зависла на месте и важно кивнула.

— Спускайся, красота моя, ложись на…, — тут я осознала, что, все, изменяемые мной до этого, корчились просто на голой земле, и создала коврик два на два метра из палаточной ткани, — вот это ложе и готовься к трансформации, — сказала я Этилии и выдала в адрес Клавдии и Парамона извиняющуюся улыбку.

Всё началось и закончилось просто катастрофически, чем можно было ожидать для третьего раза, фея росла и мучилась почти час, ещё три часа она не приходила в себя после потери сознания. Всё это время я материла себя последними словами за своё пожелание ей энергии, нашла в аптечке, растолкла, смешала с водой и влила в Этилию жаропонижающее и обезболивающее, растирала её тело мокрой холодной тряпицей и меняла на горячем лбу, смоченные в ручье полотенца, молила мир вернуть мне Этилию живой и здоровой. Злясь на себя и абсолютно не задумываясь над процессом, просто желая знать, сколько прошло времени, я создала у себя на левом запястье наручные часы. После их воплощения я почувствовала дикую слабость и желание отрубиться, сменившиеся эйфорией и огромным приливом сил, но было не до этого, и я продолжала ухаживать за Этилией. К пяти часам дня жар спал, она открыла глаза и улыбнулась одними губами.

— Мне кажется, или я вас сильно перепугала? — спросила она.

— Сильнее не придумаешь, как ты себя чувствуешь? — с облегчением спросила у неё я.

— Жить, однако, буду, но очень сильная слабость, как будто из меня всё вычерпали — силу, энергию, выносливость и желание жить.

— Отдыхай, хватит на сегодня экспериментов. Тебе надо восстановить силы, на вот помидоры, они вкусные, питайся, а я попробую сварганить тебе супчик для поднятия жизненного тонуса.

Я представила в мыслях тушку курицы-бройлера, ощипанную и выпотрошенную, как она лежит на деревянной разделочной доске, потом её же, но разделанную на составные части: крылья, ноги, бедра, грудку, собрала части обратно в тушку. Представила вкус курицы при разных способах приготовления и в сыром виде, да, довелось пробовать, в памяти осталось. Вообразила, что мясо этой тушки содержит в себе, легко усваиваемые человеческим организмом, белок и жир, в которых, в свою очередь, содержатся минералы, витамины, аминокислоты… стоп, не так! В которых содержатся ВСЕ элементы, необходимые для нормального функционирования молекул, клеток, мышц, костей, сухожилий, мозга, органов и всего организма в целом. Под организмом понимается организм человека, то есть мой, Этилии, Клавдии, Парамона. Также, при создании мной всех продуктов, мне необходимо сигнализировать о наличии в них вредных веществ для других организмов, находящихся рядом в момент создания продуктов. Ну вот, как-то так. — Сможем? — Потянулась я мыслью к миру. — Раз плюнуть! — мгновенно пришло понимание.

Осознавая, что на сегодня лимит моих косяков исчерпан, я сначала создала простую деревянную разделочную доску, на ней тушку курицы на килограмм веса, затем трёхлитровый стальной котелок со стальной крышкой и, в заключении, окрылённая быстрым успехом с курицей, три картошки, морковку и луковицу.

Куриный супец с рисом, картошечкой и обожжённым на палке над огнём лучком показался мне верхом кулинарного искусства. Я мыла пустой котелок и прекрасно понимала, куда весь суп делся — такую вкуснятину оставить на потом было преступлением и за добавкой обратились все, включая Жабодава и Пози.

Попивая чай со сгущёнкой и печеньками со сливочным маслом, созданными мной по принципу «Хочу вот такое же, как в правой руке», и видя как на глазах оживает Этилия, мне стало хорошо и спокойно, еще один день в стране чудес подходил к концу. Мы лежали и болтали ни о чём, Пози рассказал о красотах известного ему мира и как он возвращал красоту испорченным пейзажам. Рассказчик, к сожалению, из него был никакой, и, как я и предполагала, оперировал он гравитацией.

Оставалось растрясти жирок, часок-полтора поиграв с преданно смотрящим на меня Жабодавом, создать для людей зубные щётки и пасту, показать у ручья, как этим пользоваться и, уложив всех на десятисантиметровые толщиной коврики из «поддоспешной» ткани и такие же подушки в расширенной до пятнадцати квадратных метров палатке, отправиться в завтрашний день.