Река Душ

Глава 2 Интерлюдия. Василиса (…и в твёрдой памяти,)

Василиса Григорьевна Шеева явила себя миру в 1972 году, на третьем этаже облупившегося розового Иркутского роддома по ул. Бограда, 2. Так получилось, что она осознала себя сразу, и ей действительно было интересно узнать, куда должна была воткнуть себе 10 уколов медицинская сестра по совету, разгорячённой спором с ней, мамы.

Пройдя все круги ада, предписанные Минздравом новорожденному, Василиса была выплюнута на январский мороз в руках любящих родителей и на удивительном, оранжевом автобусе отправилась в своё первое путешествие. В автобусе было тепло, приятно пахло дерматином и машинным маслом, да, приятно, после карболки, хлорки и прочих радостей для носа в роддоме. На этом всё, изображая из себя плотно спелёнатую белую личинку, она могла наслаждаться только лицом мамы, в непонятной рыжей шапке, и странными новыми запахами.

Уютная трёхкомнатная квартира на первом этаже панельной пятиэтажки, ставшая домом для Василисы, вмещала в себя маму, бабушку, папу и кошку. Общение с первыми двумя носило постоянный характер и, кроме утилитарного, в нем присутствовал и сюсюсю контент; последние двое общались с Василисой редко — отец дистанцировался по собственной инициативе, так как решительно не понимал, что с ней делать и как себя вести, кошка же по причине «Брысь, ребёнка задушишь!!!», но моменты посещения её уголка умным и хитрым зверем принесли малышке незабываемые впечатления. Кошка была тёплой, мягкой, обалденно пахла и издавала приятные вибрирующие звуки, входящие в резонанс со струнами её души. Их встречи очень радовали Василису и навсегда оставили в ней любовь к кошачьему племени.

В последующие полгода жизнь текла размеренно, в ней мало что менялось и происходило, действующие лица были те же, хотя именно в этот период она впервые встретилась с Иваном, но лежащие в соседних колясках два закутанных «кукурузных початка», так и не осознали серьёзность судьбоносного момента.

На исходе седьмого месяца, папа Григорий, подаривший Василисе 50 % генов, не выдержал счастливой семейной жизни и тихо, без скандала, собрал чемодан и ушёл в закат. Бабушка, как летнее солнышко, излучала неподдельную радость, ибо «никчёмный», «лентяй» и «инженеришка» были самыми ласковыми её словами в адрес отца. Удивительно, но мама восприняла его уход абсолютно спокойно, кошка также не выказала особых эмоций по этому поводу. Кстати, отец, не поняв своего счастья с первого раза, женился ещё дважды, во всех браках делал детей и уходил. В завершении своего «хождения по пустыне» он осел в руках женщины, уже вырастившей и выпустившей в большой мир двоих детей, а во второй половине восьмидесятых они на пару организовали неплохой бизнес по продаже обуви. Так что, «никчёмный лентяй инженеришка» исправно платил алименты и всегда помогал со сборами в школу и большими тратами.

Жизнь продолжалась своим чередом, а в восемь месяцев у Василисы, нежданно-негаданно, кончилось безоблачное детство. Сработала, страшная по своей эффективности, связка «Мама-педагог плюс бабушка — диктатор», и её без повестки призвали в армию! Сидеть, лежать, лежать на пузе, ползти, ползти с препятствиями; научилась — сдавай норматив, сдала, не время расслабляться, — ать-два левой, ать-два правой, — стой смирно, когда тебя одевают, смиррррно!!!

Занятия в армейском учебном классе также наличествовали, они перемежались с марш-бросками и строевой подготовкой. Покажи мне красный цвет, покажи зелёный, это какая буква, а это, ты же не хочешь опозорить маму и бабушку?

В итоге этого соцсоревнования сержантов-соседок, девочка стала отличницей боевой и политической подготовки — уже в год и два месяца, гордо выпятив вперёд живот, без запинки и с выражением, Василиса рассказывала «Жили были дед да баба, была у них кура Ряба…», а в полтора года уже знала наизусть все стихи Агнии Барто. Физподготовка не отставала — спуск и подъём по лестнице проходил без маминой ручки, хоть иногда и на четвереньках, марш-броски до универмага уже не вызывали, при завершении, желания упасть лицом в пол.

В процессе полевых занятий по развитию координации и боевому слаживанию в песочнице была пролита первая кровь — Василиса заехала Ивану в лоб совочком, не современной пластмассовой китайской поделкой, а настоящим изделием оборонной промышленности — литым металлическим. Наблюдая за оказанием сержантским составом первой помощи пострадавшему, виновница хаоса осознала, что испытывает к нему симпатию, он не плакал, а с интересом разглядывал её. Советские бабки у подъезда заподозрили неладное и повысили бдительность.

Курс молодого бойца закончился в три года поступлением в государственное учреждение, с будоражащем воображение названием, «142-й детский комбинат». В сознании Василисы рисовались разные картины: заезжающие в здание на больших мясных крюках кроваво-красные стейки и выезжающие одетые, причёсанные дети; их обратная последовательность; марширующие стройными рядами в двери взрослые и выходящие вразвалочку, «руки в брюки», дети; и победившая в итоге картина — заезжающие на эскалаторе пять детей и выходящий из здания один взрослый человек.

Всё оказалось не так, все оказалось не тем, чем казалось. На крюки не нанизывали, по конвейеру не отправляли, тела и, тем более, души в кадавров не сшивали. В общем, скукота: хорошее питание, дневной сон, прогулки на свежем воздухе, игры, новые разнообразные игрушки, занятия, что, правда, являлись повторением давно усвоенных в армейском классе знаний. Размеренность и спокойствие, что ещё нужно для восстановления психики и организма после курса молодого бойца? Правильно, чтобы тебя понимали! Василиса и Иван играли и общались со всеми детьми группы, не дистанцировались, но свободное время предпочитали проводить вдвоём, им было интересно играть, воображая себя исследователями мира.

В четыре года Василиса научилась читать, бегло и самостоятельно. Мама, будучи хорошим педагогом, понимала, что для растущего ребёнка главное — защищающие его взрослые, безопасность дома, интересный мир вокруг и дружба с соседом Ванькой. Страшилки должны быть не так уж страшны, проблемы решаемы просто и с небольшим, неопасным для жизни, напряжением. Посему в библиотеке у Василисы преобладали книги с описанием мира, путешествий и безобидные приключения [1]. После книги про ужасно тупого, но очень инициативного деревянного мальчика, продавшего азбуку, и вместо того, чтобы научиться читать книги и впитывать чужие знания, учиться на чужих ошибках, раз за разом совершающего непростительные глупости, Василиса осознала важность чтения и правильного восприятия прочитанного. Она взахлёб пересказывала Ивану изученные истории и какие смыслы она из них почерпнула для себя.

Именно в четыре года Ванечка и принёс ей на день рождения радужно переливающуюся крылатую фею, не сильно уступающую ему в размерах. Важность подарка подчёркивал нарочито серьёзный вид дарителя и, прям-таки, пафос его вручения. Он громким голосом, не сбиваясь и с выражением, рассказал придуманное его мамой стихотворение про то, как феи учили людей быть сильными, но добрыми и отзывчивыми, передавали им знания об устройстве мира и его движущих силах. Это так гармонировало с читаемыми Василисой книгами, что она прослезилась, обещала во всем слушаться фею и в первый раз поцеловала Ивана; обслюнявленный гость с гордым видом кивнул и прошествовал за стол, накрытый в гостиной.

Фея была прекрасной, но не кукольной пупсовой красотой с надутыми щеками, а зрелой и завершённой. Миндалевидные карие глаза с длинными черными ресницами, высокие скулы, не крупный, немного курносый, нос, морковного цвета средней полноты губы, ямочки на щеках и заострённые ушки, не пальмовые листья-лопухи, а именно ушки. Во вьющихся рыжих волосах сверкали разноцветные атласные ленточки, украшенные звёздными кристаллами. Фигура имела пропорции стройной девушки, имелась небольшая грудь. Одета фея была в жакет из переливающихся лепестков цветов, скреплённых между собой блестящими искрами, юбка являлась перевёрнутой лилией нежного голубого цвета. Прозрачные крылья в сложенном виде представляли собой сверкающий короткий плащ, делая фигуру феи немного призрачной. Завершала образ изящная лёгкая серебристая тиара в виде дракона с прижатыми крыльями и вскинутой в фас головой, с камнями изумрудного цвета в глазах. Василиса тут же решила наречь фею гордым именем Этилия, ну или в просторечие Тилькой.

Таких игрушек днём с огнём было не найти в советских магазинах, мама возбудилась и стала отказываться, говоря, что подарок очень дорогой, родители Вани отвечали про родственников из Грузии, сделавших эту красоту специально для Василисы своими руками, последняя же находилась в полной прострации от слов мамы и абсолютно не собиралась никому отдавать уже вручённое, плотно прижимаемое к груди, сокровище ни под каким предлогом. Ситуацию разрешила пузатая бутылка из тёмного стекла, привезённая Василисиным папой «прямо из этой самой Грузии, да», и приглашённым на день рождения дочери по причине нахождения бабушки в командировке.

При достижении Василисой положенных пяти лет бабушка, постоянно поминая какого-то Гайдара, командовавшего полком уже в шестнадцать лет, отвела её за ручку в художественную школу на подготовительные курсы. Юное дарование по дороге упиралось, делало сердитую мордочку и грозно сопело. Подъездные бабки умилялись от наблюдаемого воспитательного процесса, ибо «в строгости надо держать смолоду».

Нарочито показанные эмоции пропали втуне — бабушку «железного Феликса» этим было не пронять, да и в худшколе оказалось чудо как хорошо.

Большое светлое помещение с огромными окнами, выходящими на маленький скверик из гравийных дорожек и клёнов, так и купалось в солнечном свете; расставленные в хаотичном порядке мольберты и учебные парты, развешанные на стенах картины, паркетный пол. Преподаватель подготовишек Валентина Геннадьевна, улыбчивая и добрая женщина, посмотрев на рисунки недавней буки, подтвердила наличие неплохого потенциала в рисовании.

Будущая Мари Элизабет Луиза Виже-Лёбрен взялась за познание истории и приёмов изобразительного искусства с бабушкиным упорством, а вот Ваня рисовать не умел, «палка-палка-огуречик» было вершиной его творчества, хотя Василисой и были приложены большие усилия для изменения ситуации. По его совету главной натурщицей стала фея, Василиса рисовала её портреты часами, одновременно пересказывая полученные знания, своё мнение о них и выводы. Ум, талант и новаторское усвоение знаний вывело Василису в лучшие ученицы подготовительной группы последних пяти лет, перевод её досрочно в программу основного обучения, а, светящуюся от счастья, маму вознесло на недосягаемую для остальных соседок высоту.

В общеобразовательную школу Василиса и Иван пошли вместе, рядышком постояли на линейке, за ручку прошествовали в класс и уселись за одну парту, вопросов ни у кого не возникло, ибо Василисина мама была их классным руководителем. Благодаря соцсоревнованию мам и бдящей бабушке, программу трёх первых классов детишки уже изучили, но принцип усвоения знаний, обкатанный на фее, прекрасно зарекомендовал себя и тут, только в качестве визави выступал Иван, а мама строго следила за повторением пройденного. Три года жизнь не преподносила сюрпризов, а Василиса была очень занятой девочкой — школа, вторая школа, домашнее задание с Иваном, домашнее задание с Тилькой, пятёрки, пятёрки, пятёрки, сияющая мама, улыбающаяся бабушка, не очень все это замечающая, но довольная гармонией в семье, кошка.

Жёлтой дождливой осенью, когда обоим чадам уже исполнилось по десять лет, Ваниных родителей партия направила работать в Монголию, на сборы дали месяц. Василиса взгрустнула, немного поплакала, Иван же, удивив в очередной раз, через неделю подарил ей плюшевого медведя, сказал, — «Он сильный, надёжный, уверенный в себе медведь, он поможет тебе пережить наше расставание, развеет грусть и печаль». — Мишка был огромный, в стоячем положении ростом с неё, светло-коричневого цвета и белым круглым пятном на животе, круглыми ушами и круглым же хвостом-пупочкой, голова сидела на плечах без шеи, лапы массивные и без когтей, глаза коричневые, нос чёрный, рот линией-смайликом. На ощупь хозяин тайги был превосходным, глубоко плюшевым и мягким. Родители Ивана на все попытки мамы узнать, где они добыли подобное чудо, загадочно улыбались и ссылались на грузинскую родню. Это чудо Василиса нарекла Парамоном, именем по происхождению древнегреческим, в переводе, звучащем как «надёжный, верный».

Ребята как смогли обнялись, поцеловались, а Ванечка, укатив познавать не такую уж и далёкую страну Монголию, во второй раз преподнёс ей очень уместный к моменту подарок.

Долгих четыре года Василиса делала домашние задания обеих школ только с Тилькой, рисовала её, а Парамоша стал её отдушиной — ему она рассказывала о прочитанных книгах, своих чувствах, радостях и печалях, уткнувшись в него плакала, когда приходило очередное письмо от Вани в конверте с пугающей надписью: «Монгол Шуудан». В этот период произошли сразу два эпохальных события, повлиявших на всю дальнейшую жизнь очень занятой девочки.

Первое случилось в одиннадцать лет, опытная в делах воспитания мама-педагог до последнего оттягивала знакомство чада с двумя прекрасными книгами Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», объясняя своё решение лаконичным «Ты не поймёшь!», и оказалась абсолютно права. Василиса ушла в книги с головой, прожила каждый поворот сюжета, каждую букву, наваждение продолжалось полгода и выплеснулось из Василисы первой персональной выставкой картин в её художественной школе. Акварели в количестве 19 штук экспонировались в течение двух месяцев, и, по завершении выставки, три работы попросили подарить худшколе, две ушли в общеобразовательную школу, а целых пять картин у мамы купили, причём, не за символические деньги. Это был несомненный успех, и единственным человеком, полностью его проигнорировавшим, была Василиса, будучи выжата как лимон в чай крестьянина-китайца.

Единолично присвоившая все лавры, мама поняла, что ребёнок уже вырос и главными у него становятся мысли и действия «взросления» или самостоятельности. Ему нужно доказать, в первую очередь себе самому (но многим важнее маме с бабушкой, а ещё заграничному Ваньке), что ты уже большой, сильный и богатый. Срочно нужно завоевать место в жизни, добыть средства к существованию и размножиться. В течение полугода была произведена ротация книг в домашней библиотеке — на первое место вышли тематики превозмогания, войнушки и любви [1].

Вторым событием явилось прочтение, опубликованного в журнале «Техника молодёжи», романа Эдмонда Гамильтона «Звёздные короли» [2]. Все, прочитанное до этого момента Василисой, поблекло на фоне эпических приключений Джона Гордона в Средне-Галактической Империи. Двенадцать лет прекрасный возраст, не вздумайте читать в эту пору «Войну и мир», «Преступление и наказание», а также подобную им Великую Классическую Литературу. Большей хрени в юном возрасте и представить себе нельзя, хотя некролог к смерти Леонида Ильича в газете «Правда» от ноября 1982 года вполне может с ними поспорить. Только космический вестерн, сногсшибательная техника, сверхсветовые скорости, уничтожение звёзд и самого пространства необходимы растущему сознанию в двенадцать лет. Василиса тяжело и надолго заболела фантастической литературой, в визуальном ракурсе роман отозвался двенадцатью работами графики с резкими стремительными чертами, обилием острых углов и полутеней. Выставка состоялась, но покупателей на подобное творчество не нашлось, Василиса сложила рисунки в альбом и частенько его пересматривала, вспоминая пережитые эмоции и чувства.

XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза, военный переворот на Гаити и, без сомнения, трагическая авария на Чернобыльской атомной станции не нашли должного отклика в душе юной мечтательницы, ведь именно в этом году вернулся из заграничной ссылки Иван, и на неё обрушилась Любовь!!! Первая, юношеская, не ведающая компромиссов; влюблённые не замечали ничего и никого кроме себя, умные родители старались не провоцировать их лишний раз уроками и бытом, а бабушка стабильно выхватывала скандалы от Василисы, ибо, по своему характеру, просто не могла прикинуться ветошью и не отсвечивать. Походя был закончен седьмой класс и художественная школа, где последний год с ней занимались уже индивидуально, вне программы. Весна и лето пролетели, как их и не было, прогулки в парке, вздохи под звёздным небом, три портрета любимого. Советские бабки у подъезда напрочь избавились от кариеса, сточив зубы под корень, со злобы на «энтих малолеток, куда только милиция смотрит».

Иван, на зависть всем подружкам и одноклассницам, вырос в стройного юношу под метр восемьдесят с поджарой, наполненной мышцами, фигурой «а чем ещё в Монголии заняться-то», темными вьющимися волосами, чуть прикрывающими уши, серыми глазами, прямым носом с небольшой горбинкой и волевым подбородком. Так что осенью, не такая уж и пастозная пышечка, побежала записываться на спортивные секции, но, грусть-печаль, оказалась никому не нужна. «Такую взрослую корову» выручил отец Ивана, записав их двоих в только что открывшийся центр Валентина Дикуля, где тренер Андрей Максимович, мировой «всепонимающий» мужик, за год присовокупил к отличнице и комсомолке, ещё и стройную, подтянутую и «в нужных местах выпирающую» красавицу; поддерживать физическую форму Ивана в бодром тонусе он также не забывал.

Жгущая, всепожирающая подростковая страсть, при поддержке и направлении мудрых родителей, не угробила влюблённых, как часто это бывает, а, за восьмой класс, переросла в полноценное чувство, доброе и согревающее изнутри. Василиса отметила это написанием целой тетради стихов, которая по завершении была пристально изучена и сожжена за бездарность, а в её картинах данного периода преобладали импрессионизм и солнечные средиземноморские мотивы.

Учёба всегда давалась Василисе легко, привычка общаться с феей прекрасно помогала с самоорганизацией и выполнением домашнего задания, а как можно не ответить сегодня то, что ты изучила вчера или позавчера на уроке, Василиса не понимала с первого класса, это же элементарно, у Вани также не вызывала проблем школьная программа, но его больше увлекало изучение пространства, описание физических процессов и свойств веществ. Видя совместное стремление отпрысков к знаниям, родители не поскупились нанять хороших репетиторов и два выпускных класса, кроме общеобразовательной программы, дали им двоим ещё и углублённое знание физики, химии, биологии, алгебры и геометрии. Огромную пользу и переосмысление своих методов рисования принесло Василисе знакомство с начертательной геометрией, она просто влюбилась в этот предмет, ну и записала себя и Ванечку на полугодовые курсы в политехнический институт.

Так прошли три счастливейших года в жизни Василисы: любовь, построение планов на дальнейшую жизнь и их последовательная реализация, что может быть прекраснее? немногое…

В конце апреля Ване стало плохо, устроенный за валютные чеки родителей в лучшую больницу города — факультетские клиники, он медленно умирал от отказа внутренних органов, а консилиумы профессоров разводили руками, не в состоянии поставить даже диагноз, говоря, что они делают все возможное и применяют симптоматическое лечение. Чёрная от горя Василиса сидела у постели больного и абсолютно не понимала, за что ей это и что делать — извечные вопросы русской интеллигенции не нашли ответов и на этот раз. За два дня до того, как Ивану впасть в кому, у него случился семнадцатый день рождения, про подарок Василиса и не подумала, но вдруг сама получила от именинника мягкоигрушечную розовую овечку. Ростом семьдесят сантиметров в холке она могла стоять на четырёх ногах и сидеть на пятой точке согнув задние ноги; милая, чуть вытянутая, овечья мордочка, черные глазки-пуговки, розовый нос, обозначенные черными линиями верхняя губа и рот, овальные, чуть свисающие ушки; шерсть же была длиной в пять сантиметров, приятная на ощупь и розовая.

Во всех отношениях превосходный подарок был холодно встречен, еле сдерживающей слезы, Василисой — но Иван был настойчив — он ещё раз взял в свои руки розовую овечку и, как мог торжественно, вручил ей, серьёзно сказав, что именно она поможет пережить боль от его ухода, эта игрушка станет громоотводом всей её ненависти к миру, овечка сможет показать, как жить дальше. Иван повторил это дважды, убедившись, что, все-таки расплакавшаяся, Василиса его услышала и поняла. Через неделю комы Иван, не приходя в сознание, умер, его лицо было спокойным и умиротворённым. Жизнь потеряла краски и смысл, школьные выпускные и институтские вступительные экзамены прошли без участия Василисы. За два последних месяца для неё произошло только два события — родители Ивана, приняв предложение земляка-министра, уехали работать и жить в столицу и тихо, во сне, умерла от старости кошка Мурка.

Но молодость не старость, она не может долго находиться в вакууме, в стороне от событий, гормоны и нехватка жизненного опыта для анализа неизбежно выталкивают её из кокона пустоты, Василиса очнулась в июле. Неожиданно переродившаяся из педагога в старшую близкую подругу мама, и, как ни странно, «стальная» бабушка, не без участия своего мерзкого характера, рано потерявшая дедушку, вернули дочь и внучку на путь познания и созидания, смогли достучаться до её души и разума, объяснить, что жить необходимо не ради чего-то или в память о ком-то, а претворяя в жизнь свои мечты и желания. Иван, в кои-то веки, не угадал с назначением подарка, овечка, пока оставшаяся безымянной, мирно расположилась на комоде в спальне, а пережить боль от ухода любимого человека и показать, как жить дальше смогли родные люди, громоотвод же Василисе не понадобился — ненависть к миру не нашла отклика в её душе.

Мысленно надавав по морде хандре и грусти, сменив кассеты с «Чайфом» и «Наутилусом» на «Звезда по имени солнце. Кино» и «Иероглиф. Пикник», Василиса приступила к реализации своих планов — подготовкой работ «Рисунок, живопись, композиция» для вступительных экзаменов в художественное училище, занятиям с репетиторами для сдачи выпускных школьных и вступительных институтских экзаменов. В обществе, наравне с талонами, пустыми полками магазинов, видеосалонами и кооперативными ларьками, царил лозунг крайне инициативного плешивого генсека «гласность — перестройка — ускорение» в связи с чем, попавшей в трудное положение отличнице, педсовет разрешил не посещать школу и явиться только на полугодовые контрольные и выпускные экзамены, перестройка же, и ускорение ещё, ну, как они их понимали.

Перестроившаяся Василиса, без блеска, но осуществила первые две части своего плана: поступила в художественное училище на специальность «Живопись» и стала студенткой политеха по специальности «Промышленное и гражданское строительство». Не опуская руки, помня про ускорение, Василиса завершила обучение в художественном училище за три года и сразу подала документы в политех на «Архитектуру» и, о чудо, у неё приняли документы сразу на третий курс, как у выпускницы училища. Пользуясь неразберихой отвергнутого социализма и мертворождённого капитализма, кривой бальной системой и пачкой допусков с подписью классного дядьки-замдекана, целеустремлённая девушка получила высшее образование по обеим специальностям в один год. Огромную роль в осуществлении этого рывка к знаниям сыграла поддержка мамы, ушедшей в 1992 году из школы в частное репетиторство и бабушки, всю свою трудовую жизнь работавшей аудитором и бухгалтером на самостоятельном балансе. Их усилия обеспечили финансовую стабильность семьи в «святые» годы выплаты заработной платы населению несъедобной тушёнкой, кривыми свитерами, пуховиками, с лезущим из всех швов пухом, аляпистыми термосами и водкой в заводских «бутиках» города. Все, что люди смогли добыть за свой труд, потом обменивалось друг у друга и челноков-китайцев на нужное себе на городской барахолке в Рабочем и стихийной «Шанхайке», непонятно каким дебилом разрешённой прямо в центре города.

В процессе общения с преподавателями и чиновниками с целью преодолеть, и так уже ломаемую самим государством, систему образования и получить желаемое, в тяжёлых случаях, не стесняясь просить советов у бабушки (жёсткость и манипуляция людьми не входили в набор умений мамы), Василиса получила первую прививку цинизма, а, подаренная Иваном, овечка получила имя Клавдия, в честь противной проректорши по учебной части. На овце юный манипулятор-оратор оттачивала своё мастерство, моделируя речи и диалоги, в дальнейшем это вошло в привычку и розовенькой животинке нашлось своё место в плеяде игрушек Василисы.

Крайне необходимый родной стране и, несомненно, молодой, дважды краснодипломный специалист оказалась нахрен не нужна ни одному проектному институту и ни одной крупной строительной компании областного центра. — «Мы поставим Вас в очередь на замещение появляющихся вакантных должностей, оставьте телефон, в течение года с вами свяжутся» — лучшее, что она слышала, посещая отделы кадров работодателей. Хотя, известные ей по поступлению в первый раз, продолжатели корейских и иудейских династий «великих» архитекторов заняли свои тёплые места в комитетах архитектуры и отделах градостроительства области и областного центра. — «Страна сдохла, блат остался» — с этой поучительной мыслью Василиса начала свою трудовую деятельность на должности архитектора в строительном кооперативе «Радуга», и продолжала её до ликвидации конторы, путём выстрела в живот из обреза охотничьего ружья владельцу — генеральному директору. Архитектурной группе подобных претензий высказано не было, так что, вполне жизнеспособная, но подофигевшая Василиса, получив необходимый опыт работы и общения с клиентами, вместе с начальником архгруппы успешно переехала во вновь создающуюся строительную компанию «Инновационные технологии строительства».

Проводя анализ видимых изменений в обществе и принимаемых власть предержащими решений, озвучиваемых их говорящими головами в новостях, спрогнозировать надвигающийся дефолт смог бы и ребёнок, но все мы умны и прозорливы только «на лестнице», после случившегося. Вместе с новым инновационным местом работы, к великому сожалению Василисы, дефолт не смогла пережить и родная бабушка, прошедшая подростком Великую отечественную войну, расцвет, застой и низвержение социализма, крах великой страны. Несмотря на её непростой характер и желание доминировать над всеми, Василиса искренне любила бабушку — непоколебимая, словно гранитный утёс, не сломленная многочисленными жизненными трудностями, она была ярким примером сильного человека.

Но, как часто бывает в мироздании, смерть одного приводит к новой жизни другого, и Василиса, погоревав положенные три месяца и помянув кагором и добрым словом бабушку, с удивлением обнаружила расцветающую маму. Оказалось, что в лучших традициях Штирлица, соблюдая строжайшую конспирацию, мама уже год как встречается с отставным военным, потерявшим в автокатастрофе жену и семью сына, и усыновившем, оставшуюся в живых, внучку, с которой он и пригласил заниматься маму-репетитора. За год, решительный во всех отношениях, дядя Слава окончательно покорил сердце бывшей учительницы начальных классов и забрал почти молодую жену в новый дом, мама лучилась неподдельным счастьем, Василиса была искренне за неё рада и всячески поддерживала.

У неё самой на личном фронте прорывов так и не случилось — радостно-безмозглые самцы, готовые осчастливить её своим вниманием, не желали понимать, почему Василису воротит от них. Пришлось научиться хамить и отшивать жизнерадостных дебильчиков и тупых орангутангов, как итог — заключение окружающих — стерва, зацикленная на работе. — «Да хоть горшок, только в печку не пихайте» — повторяла Василиса народную мудрость, услышанную от бабушки — на мнение таких окружающих ей было глубоко наплевать.

Череда банкротств и ликвидаций компаний-работодателей девяностых и начала нулевых закончилась для Василисы созданием, на пару с главным архитектором почившей «Радуги», собственной студии архитектуры и дизайна. Сделав себе имя на паре торговых центров, двух жилых микрорайонах и множестве частных домов, они оба отошли от дел. Партнёр поехал в юго-восточную Азию самосовершенствоваться и познавать дзен, а Василиса, наняв директора и персонал, занималась только ей интересными проектами. Также она имела в своём активе разработку 3D моделей и дизайн локаций для компьютерных игр, иллюстрации и рисунки для пяти детских книг и персональную выставку картин, но уже в областном художественном музее — признание таланта, чё, это вам не калоши разукрашивать!!

В начале второго десятилетия нового века, к, оперившейся материально и получившей широкую известность, художнице обратилась её первый преподаватель живописи Валентина Геннадьевна с искренней мольбой спасти родную художественную школу от закрытия. Ситуация, как и многое в нашем мире, оказалась банальной, и от этого ещё более мерзкой — на школьный земельный участок положил глаз очередной новоявленный «бизнесменёнок» из команды только назначенного «самыми народными депутатами» сити-менеджера. Василиса подключила все свои связи, обращалась к депутатам Госдумы, в союз художников страны и приёмную президента, сходила на приём к гадёнышу менеджеру — и все, чего смогла добиться — отсрочила закрытие школы и продажу земельного участка на год.

Озверев от подобного отношения к искусству, в целом, и детскому творчеству, в частности, осознавая, что продолжить дело апостола Луки в родном городе просто некому, Василиса начала свой крестовый поход. На первом этапе она сколотила группу недовольных из числа местной строительной элиты — это оказалось очень легко — новый «князёк» уже успел нагадить многим, притом извиняться он и не собирался.

Подряд на архитектурно-строительное проектирование нового «супер-пупер-современного-и-очень-нужного-городу» торгового центра получила команда, отовсюду выгнанных за абсолютную некомпетентность, горе-проектировщиков — при полном отсутствии работы они единственные заявились на этот объект. Используя как рычаги управления жадность нувориша и бездарность исполнителей, команда Василисы, подкидывая идеи и коммерческие предложения от «инновационных» фирм, смогла серьёзно «удешевить» проект, путём применения облегчённых металлоконструкций заводского изготовления и теплоэффективных несущих стеновых блоков. Быть генеральным подрядчиком строительства «из-за занятости на других объектах» отказались все сколь-нибудь значимые фирмы региона, но, бинго! нашлась-таки средненькая контора без работы, согласившаяся на явно заниженную смету контракта.

На положительное заключение государственной экспертизы проекта, как и на контроль ЖилСтройНадзора области, важным бизнесменам «у которых все схвачено» было глубоко наплевать, разрешение на строительство «крышующий слуга народа» им выдал, так что под телекамеры и вступительную речь сити-менеджера, строительство торжественно началось…и через 3 месяца скоропостижно закончилось. Проект, как ни прикладывали «административный ресурс», госэкспертизу проходить не желал — кто-то постоянно доводил до сведения экспертов все его проблемы и что им будет, если они их «не заметят». Заводам металлоконструкций опять же довели все косяки объекта и теперь они требовали полную предоплату, утверждённые чертежи и абсолютно не понимали слово «облегчённый», а особенно «дешёвый». Производитель теплоблоков, оказывается, делал их по 50 штук в день и для постройки объекта круглосуточно должен был работать шесть лет, а теплоблоки, о боже! несущей способностью чёй-то не обладают. Тут и до генподрядчика дошло, что он строит полную херню по отсутствующим чертежам, которая обязательно рухнет, если каким-то чудом и будет достроена, так что он остановил строительство и ушёл в глухую оборону с юридическими редутами.

Прошёл год, государство, приросшее новыми «старыми» территориями, изменило политику — внаглую творить беспредел уже не мог никто — главситименеджер просек это одним из первых и сквозанул «перевоспитываться», поднимая новые территории, «важные бизнесмены» оставшись без прикрытия, за полгода были сожраны банками-кредиторами и «неравнодушными гражданами». Недострой был признан незаконным и, по решению суда, снесён ко всем чертям, на его месте разбили городской парк, упорная женщина праздновала первую, но не окончательную победу.

Вторым этапом по плану шло возрождение художественной школы, но, зародившаяся было надежда на партизанский отряд, слаженно отработавший на разорение конкурентов, не оправдалась. Василиса не смогла собрать даже простое совещание заинтересованных в строительстве худшколы для родного города лиц. Потратив два месяца на звонки и встречи, и поняв, что кругом лицемерие и равнодушие, а она одна, как бы не упиралась, не потянет покупку земельного участка и строительство здания, Василиса вернулась к, показавшим свою высокую эффективность, партизанским действиям.

Освоенное в совершенстве умение писать обращения в нужные инстанции, правильно расставлять в них акценты на новые государственные программы и собирать подписи граждан, привели к включению проектирования и строительства художественной школы в госпрограмму развития культуры. На проектирование выделили сущие копейки, но Василиса забрала этот подряд, и её студия в рекордные сроки завершила разработку и проведение госэкспертизы проекта. Дефицит в стране, прошедших экспертизу, проектов помог включить объект в программу строительства следующего года и достойный последователь Ковпака уже курировала стройку авторским надзором и принимала участие в открытии новой полноценной художественной школы города. Радости Валентины Геннадьевны не было предела — она присутствовала на открытии — ведь директором была назначена её дочь. Одним из преподавателей школы, на общественных началах, стала Василиса, помнящая высказывание бабушки «Талантам надо помогать, бездарность вылезет сама!», также она передала новой школе часть своих работ, в том числе два портрета Ивана. Крестовый поход, длившийся долгих семь лет, был завершён и, кроме радости от хорошо проделанной работы, оставил в душе Василисы очередные горечь и разочарование в людях.

Но главным хобби всей её жизни оставалось чтение книг и, к сожалению ли, или к счастью ли, тут с какой стороны посмотреть, но умная мысль, что взрослому человеку не надо никому ничего доказывать, у него уже всё есть и он имеет в библиотеке литературу с поисками глубинного смысла бытия и взаимовлиянии условий жития с личностью [1] прошла мимо сознания увлекающейся женщины. Достоевский и Толстой шли лесом из её библиотеки, где прочно обосновались Гамильтон, Хайнлайн, Шекли, Желязны, Брукс, Кук, Джордан, Беляев, Ефремов, Стругацкие, Булычев, Симмонс, Никитин, Лукьяненко, Сандерсон, Пехов, Бир, Прокофьев и многие, многие другие. На отдельную полку с любовью были составлены произведения лучших в мире фэнтези-писателей, по версии метровой Василисы — Корнея Ивановича Чуковского, и полутораметровой — Льюиса Кэрролла. Родительскую квартиру, кстати, из-за нехватки места для книг, пришлось сменить на побольше, да и поближе к рабочей студии, ибо покупать автомобиль для поездок на работу она отказывалась и ходила пешком, в остальных случаях предпочитая пользоваться общественным транспортом и такси, здраво рассудив, что сомнительную радость «иметь машину, для имения машины» пусть испытывают другие.

С этим багажом Василиса и дошагала до своего сорокапятилетия, много и интересно работая, создавая картины, книги и игры, читая, читая и читая книги.

[1] Очень понравившаяся и нагло украденная, от нехватки своих, чужая мысль. Исходник умностей: https://author.today/work/12269. Marika Stanovoi. Как выжить на литпортале.

[2] Автор знает, что роман был опубликован в 1988 году, так как сам его и читал в журнале в это время. Мелкий такой, прости Господи, фандоп.