Река Душ

Глава 47 Завершающая эту историю

Стоял тёплый осенний вечер, лимонно-жёлтые и красно-бардовые опавшие листья устилали ковром пожухлую пыльную траву, грязная мазутная лужа, расположившаяся между высоких трамвайных рельс, отражала низкое красноватое солнце. В двадцати метрах, ухнув в дорожную яму и издав усталый железный «кряк», проехала одинокая синяя «тойота», на конечной остановке сидел подвыпивший чел и баюкал в руках полупустую бутылку пива. До заката оставалось несколько часов.

— А как тут сейчас дела с цивилизацией обстоят, — первой нарушила молчание Клавдия и обвела свою шикарную фигуру руками, — долго я с таким арсеналом без полиции прохожу?

Напряжение и подспудное ожидание чего-то не того спало, и вся наша компания весело рассмеялась — «Наша Клава вернулась» — подумала я и убрала в своё хранилище всё наше оружие. Затем поместила проекции всех нас в своё воображение и переодела там по сезону, прокрутила-повертела, изменила Клавдии причёску, чтобы закрыть эльфийские ушки и воплотила изменения в реальность.

— «А хорошо получилось» — обрадовалась я и достала из Сумкиной свой рюкзак, из которого извлекла на свет божий смартфон и паспорт, уже из чьей обложки добыла две красные купюры заначки.

— Включу телефон, если работает, то узнаем точное время и дату, может тут всего лишь весна и лето прошли, — постаралась я приободрить себя и соратников.

— Мне подумалось, что раз уж я теперь человек, то надо как-то социализироваться, а узнать нужное нам можно просто спросив у местных, я схожу? — предложил Парамон.

— Сходи, почему бы и нет, — согласилась я с ним, пытаясь реанимировать телефон. Отсутствие реакции на долгое нажатие кнопки включения однозначно говорило о его полной разрядке — но я вам тут волшебница или напачкано? Вот и проверим — я пожелала зарядить батарею вот этого телефона на половину её ёмкости (во избежание) и у меня не было никаких сомнений в том, что получиться — телефон, откликаясь на мою уверенность, включился и показал на экране, что он HONOR и сейчас ка-а-к заработает. Но не судьба — симка оказалась заблокирована.

— Братан, внатуре подогрел, б… уважуха. Ты заходи ещё, б… без базара, б… — послышались со стороны остановки возбуждённые возгласы местного жителя, нежно прижимающего к себе минимум литровую бутылку с коричневым содержимым, Парамон удалялся от него, вскинув правую руку в жесте «я тебя услышал».

— Год у нас 2024, месяц сентябрь, число четырнадцатое. За вон тем бараком стоит говнобудка, что скупает у пацанов всё реальное, там можно разжиться сотыгой и непалёной симкой. Лексикон аборигена сохранён полностью, к общению он расположен, если что-то непонятно — с радостью разъяснит, — доложил Парамон результат своей вылазки и получил в ответ озадаченное «герой».

— Жабодав, я понимаю, что тебе на время наплевать, но как так-то…, — попеняла я, задравшему заднюю лапу на столбик забора вечного недостроя, единорогу. Тут прошло семь лет, хотя нет, не прошло, это Жабодав нас сюда закинул, по одному ему известным причинам. — Ладно, родные мои, мне очень нужно повидаться с мамой, а какие у вас планы?

— Я бы на твоём месте подумал — времени прошло много, все уже как-то смирились и привыкли к твоей пропаже, надо ли поднимать людям нервы? — спросил у меня Иван.

— Вот вроде бы Вселенную постигаешь, и даже неплохо у тебя это получается, а как был дураком, так и остался. Кстати, ты тоже идёшь со мной, и возражения свои даже придумывать не пытайся, — вдребезги разбила я все его мечты отмазаться от общения с тёщей.

— Ну, раз пошла такая пьянка, то может герой пригласит скромную девушку прогуляться по набережной, а то сама она предложить стесняется…, — томным голосом обратилась Клавдия к Парамону и шаркнула ножкой.

— А вы сможете…, — опасливо начала я выражать свою озабоченность в незнании ими жизни людей.

— Коньяк стаканами не пить, мороженое при помощи способностей не воровать и к людям незнакомым не приставать? — ехидно уточнила Клавдия мои опасения.

— Да!

— Сможем, — уверенно ответил мне Парамон, — если что сюда свалим, у меня тут кореш живёт. — После этой фразы он повернулся к Клавдии, и они добили меня окончательно:

— Разрешите вас ангажировать на сегодняшний вечер, мадмуазель Клавдия?

— Не премину воспользоваться вашим ангажементом, месье Парамон.

— Мне сейчас по-настоящему стало страшно за родной город. Вы чего удумали, клоуны — Коровьева с Котом изображать? Пожалейте людей — они не виноваты в том, что у вас настроение хорошее, — не повелась я на их игривый тон, — давайте я вас лучше в кафе посажу, или с нами пошли, мне так спокойнее будет.

— Мама — это моя розовая овечка, а вот это — плюшевый медвежонок. Правда они теперь эльф и человек, но ты не пугайся — сегодня в дурдом мы тебя не повезём, мы только на завтра договорись, — подражая моему голосу сказала Клавдия.

— Убедительно, не поспоришь, — поддержал её Иван.

— А как насчёт кафе? — спросила я с надеждой. — Там чудо как хорошо!

— Мы лучше погуляем — и внимания меньше привлечём и на людей посмотрим в их естественной среде обитания. Но от денежки не откажемся — мороженки хочется, — уже нормальным тоном сказала Клавдия.

— Вот можешь ведь, когда хочешь, быть нормальным человеком. Пошли в скупку, разживёмся непалёной симкой, разменяем денежку да такси вызовем, — обозначила я ближайшие планы.

Просто симку мне продавать отказались наотрез (на местных я нисколько не походила и общение сразу не задалось), но «крутую сотыгу без палева в сборе» согласились продать без оформления за шесть тысяч двести рублей. Шесть пятисотрублёвок я выдала Клаве и сама, на остатки денег, отвезла их на набережную, в компанию к, одиноко стоящему на приколе, ледоколу «Ангара», а мы с Иваном отправилась к дому дяди Славы. Звонить и предупреждать о нашем визите не стала, короткий диалог в стиле — «Мама это я» — и ожидаемый ответ — «Прекратите эти идиотские шутки» — вполне можно было исключить из нашего общения.

Идти на важную для меня встречу в имеющихся одежде и виде я категорически не хотела, потому решительно повела нас в элитный центр красоты «За трансформаторной подстанцией». Бутик с надписью «Трансформатор Т-1» предоставил нам первоклассные костюмы: Ваня предпочёл белую рубашку, серый костюм-тройку и лакированные чёрные туфли; себе я подобрала бежевый жакет с юбкой чуть выше колен, белую рубашку и коричневые туфли без каблука. Парикмахерская с гламурной вывеской «РУ-0,4 кВ» со стилистом в моём лице выполнила наимоднейшие стрижки конца восьмидесятых годов прошлого века: Ване — полубокс, мне — конский хвост с чёлкой. Осталось навести лоск и, проходя мимо салона «Трансформатор Т-2», я создала себе неброский макияж, ну и заодно дурня умыла. Посмотрела, оценила — вручила Ване в руки букет хризантем-ромашек (мама терпеть не могла розы), взяла его под руку и поручила вывести нас из-за гудящей бетонной коробки.

В подъезд мы просочились за неспешной толстой тёткой — она пёрла сразу три пакета со жратвой, потела и пыхтела, на нас внимания ноль — не еда, не интересно. Новый телефон показывал шесть сорок пять вечера, кто-то точно должен быть дома — дрогнувшая рука, вдох, выдох — звонок.

Открыл дверь постаревший и поседевший, но всё ещё подтянутый, дядя Слава, сощурил глаза и молча качнул подбородком вверх-вниз, мол «чего надо».

— Мы не свидетели Иеговы и веру за деньги втюхивать не станем, — от волнения мне в голову лезла полная дичь. — Я пришла сказать тебе большое спасибо за афганку и рюкзак, дядя Слава, ну и маму повидать.

— Слава, кто там? — мама вышла из кухни-гостиной, вытирая руки небольшим полотенцем, — А…

— Я не «а» — я Василиса. Здравствуй, мама, мы вернулись, — на меня вдруг напала нежность и плаксивость, слёзы сами выступили на глазах.

— А я знала, — закончила фразу мама, — знала, что это не правда — не могла ты так просто исчезнуть, не так мы тебя воспитали.

— Не так, — согласилась я с ней, — я Ваню искала. Нашла вот, — и показала на него ладошкой правой руки.

— Так это не страшные инопланетяне, принявшие облик твоей помолодевшей дочери? — спросил дядя Слава, продолжая стоять в дверях гранитным утёсом, защищающим свою спокойную бухту. — Можно их в дом запускать?

— Я не знаю, как это возможно, но это Василиса… Заходите, конечно! — вспыхнула мама, махнула рукой и выронила полотенце.

Мы зашли и сняли обувь, я попросила разрешение и достала из мешка «клайма» очень недовольного жизнью Жабодава, сильно озадачив дядю Славу и вызвав «Ой!» у мамы. Единорог фыркнул, сразу сориентировался в незнакомой обстановке и потрусил на кухню — «Война-войной, а обед по расписанию» — для кого-то лозунг, а для него образ жизни. Мы трое проследовали на кухню за единорогом и расселись на стульях.

— Мам, не готовь ничего, мы с гостинцами, — попросила я и создала на столе торт «Прага», пирожки с мясом и грибами, большой стеклянный чайник с зелёным чаем и четыре чашки, — «Вот как у неё получается создавать чай сразу горячим, а?» — позавидовала я Клавдии, подогревая чай в чайнике.

— Что это? — удивилась мама, а дядя Слава, закрыв входную дверь, пришёл к нам, встал в дверях кухни и сложил руки на груди.

— Это долгий рассказ, мама, пей чай и кушай тортик, — улыбнулась я ей и указала дяде Славе на стул, — Дядь Слав, ты бы тоже присел. В этой истории будет много невозможного и удивительного. Так вот, пошла я в очень раздражённом состоянии в МФЦ…

За мой рассказ было много удивлений и уточнений:

— «Это единорог?!» — «Гав!» — «Конечно, а вы думали он какой?».

— «Прямо всё, что пожелаешь?» — «Да, прямо всё. Но, поверь, обилие выбора напрочь закрывает и возможность его сделать. И всегда надо помнить про ответственность, неоправданная наглость фатальна».

— «Так ты был не из нашего мира?» — «Да, но в психушку или на опыты мне очень не хотелось, потому молчал и надеялся, что пронесёт. Надежды не сбылись».

— «Ой, у нас гости, здрасьте. Я тогда у Машки переночую, у неё родители в Китай отвалили и одной страшно» — «Анна, что за отвалили?» — «Уехали на неделю подлечиться иголками» — «Вот так бы сразу. Соберётесь спать — позвонишь» — «Хорошо, всем пока» — «Внучке уже четырнадцать, а Маша живёт на два этажа выше» — «Хм, я в её годы…» — «Ты — совсем другое дело!» — «Не, ну это понятно, чё».

— «И вы спасли мир?» — «Спасли, но там не совсем мир, то есть он не как Земля, хотя огромный и материальный».

— «Этилия умерла…» — «Да, мама, я не смогла это изменить».

— «Овечка и медведь теперь люди…господи, ночь на дворе, а они одни на улице» — «Человек там только Парамон, Клавдия у нас эльфийка. Если ты разрешишь, то я позову их, посидят в комнате тихонько».

— «У меня есть предложение получше. Твою квартиру мы сдаём, но сейчас там никого нет, чисто и прибрано, может туда их?» — «Спасибо, дядя Слава. Вань, с меня связаться с Клавдией, с тебя уговоры его величества (кивок на бессовестно дрыхнувшего единорога), где моя квартира все прекрасно знают».

— «А как вы…» — «Мам, не переживай, они уже там» — «Да нет, там же сигналка» — «Я предупредила Клаву, она умная девочка, справиться» — «А как ты…» — «Мы теперь многое умеем, в том числе, говорить мысленно на расстоянии и дистанционно отключать сигналки».

— Вот дела…моя дочь — волшебница, а Ванечка…, — начала мама и стушевалась.

— Кстати, я тут хотела тебя попросить, — протянула я ей два обручальных кольца, — пожени нас, пожалуйста. Как ты понимаешь, в ЗАГСе у нас вряд ли что-то получиться.

— Но как же…, — у учителя закончились слова, удивительно.

— Ты дала мне жизнь и воспитала, имеешь полное право, — утвердительно кивнула я ей и всунула в руку кольца.

Дядя Слава молча встал, принёс букет, вручённый Иваном маме при входе в квартиру, дал его мне, а сам помог маме подняться и встал рядышком. Так, на тихой полуночной кухне Иван и я стали полноправными мужем и женой. Совет да любовь!

Разошлись под утро, определившись, что поживём пока в моей квартире. Ваня наотрез отказался ехать в Москву и искать своих родителей — «Где и как? Тридцать пять лет — огромный срок». Я была не согласна с ним — родным всегда приятно будет узнать, что ты жив и здоров, но приняла его решение, пусть будет так.

Прошла неделя, каждый день из которой я встречалась с мамой. Погоды стояли тёплые, мы гуляли по Солнечному и сидели на летней веранде ресторана «Фианит», днём — тихое и чудесное место для чая с неспешными разговорами. Ваня гулял по дворам детства с Жабодавом, а вот Клавдия и Парамон всё время проводили вместе, жили в одной комнате, и мне показалось — нет, особо я конечно не присматривалась, просто показалось — что Жабодав вырос и стал занимать больше места в моей квартире.

На восьмой день зарядил дождь, мелкий и мокрый, проникающий везде и всюду, включая душу — я поняла, что пришла пора прощаться. Мы с Ваней прыгнули в квартиру дяди Славы, попили вчетвером чаю с маминым печеньем, посидели на дорожку. Я честно призналась, что не знаю, когда мы увидимся в следующий раз и, чтобы не рыдать понапрасну, быстренько перенесла нас в мою квартиру. Мы собрались, переоделись в походное снаряжение, Клавдия с Парамоном обвешались оружием, и мы все дружно посмотрели на Ивана, сказавшего что за эту неделю он нашёл в Реке Душ новый мир для приложения наших сил и способностей.

Мы были готовы и полны сил, целая Вселенная ждала нас…

P.S.

Жили были дед да баба, и была у них…нет, обычными дедкой и бабкой, как понимает эти понятия большинство обывателей, мы не являлись. Жизнь всё ещё продолжала нас приятно удивлять и мы умели найти это самое удивительное. Сегодня вечером у нас был запланирован просмотр на VK-видео нового сюжета про Китай лысого блогера-путешественника — молодец парень — и интересно, и познавательно. Усевшись вместе на диване и укрыв ноги тёплым пледом, каждый из нас был занять делом: я набирала на пульте буковки в поисковую строку телевизора, Слава смотрел на меня.

— Вот уже несколько минут наблюдаю за тобой и явственно вижу как ты похорошела — спина выпрямилась, плечи развернулись, половины морщин вообще нет, а остальные почти разгладились, седые волосы практически исчезли…Кстати, если тебя интересует, то у меня суставы болеть перестали и видеть я стал значительно лучше, может потому и заметил… Ты мне по этому поводу ничего рассказать не хочешь? — как всегда, спокойно и размеренно, ничем не выдавая своих эмоций, спросил у меня Слава. Я отложила пульт и посмотрела на него:

— Да и ты стал повыше и существенно помолодел…, — я глубоко вздохнула и продолжила, — Ладно, Василиса дважды заговаривала со мной об этом, но получила от меня категорический отказ — мы воспитали детей, почти воспитали внучку, хватит с нас жизни на этом свете. Бог не зря отмерил человеку именно такой срок — да, все видят, как старится тело, но, если хорошо подумать, то не это главное — изменение и старение сознания намного больше влияют на человека, чем физическая немощь. Я объяснила это и отказалась от её предложений.

— Я думаю, что ты действительно хорошо её воспитала. Она услышала тебя и просто дала нам возможность уйти здоровыми. А, учитывая Реку Душ и рассказ Ивана про устройство Вселенной, уходить с этого света будет гораздо приятнее — что может излечить и омолодить Душу лучше, чем ожидание нового и познание неизведанного, — Слава повернулся ко мне и я увидела далёкий свет звезд в его глазах.

— То же самое, и почти этими же словами, я ответила Василисе при нашем последнем разговоре на эту тему, — несказанно удивилась я.

— Вот именно поэтому я тебя люблю — мы не только думаем, мы даже говорим одинаково! — Слава задорно рассмеялся, крепко обнял и поцеловал меня. И это было прекрасно!

P.S.S.

Холм, на самом деле, был зелёный, пологий и огромный, а у его подножия, вытянутым овалом, уходила в море, гладкая как стекло, изумрудная бухта. Зелёная травка-муравка, перемежалась с какими-то низенькими цветами, создававшими на зелени причудливые узоры синего, фиолетового, красного и жёлтого оттенков.

А на вершине холма стоял белоснежный замок, со шпилями, устремлёнными к небу, резными башенками и воротами, полукруглыми сверкающими окнами. Над всем этим светило большое и жаркое тропическое солнце — жара и запах моря столкнулись внутри меня с хмурыми хлябями Иркутской осени, выжигая их и поднимая настроение. Видя моё офигевшее состояние, Ваня подмигнул и весело сказал:

— Я решил, что отнимать у нас медовый месяц будет очень несправедливо …